Алия Мустафина: "Уши для гимнаста - это меньшее зло"

Алия МУСТАФИНА
Родилась 30 сентября 1994 года в Егорьевске.
Заслуженный мастер спорта России.
На Олимпиаде в Лондоне-2012 завоевала четыре медали: золото, серебро и две бронзы.
Трехкратная чемпионка мира (2010, 2013), пятикратная чемпионка Европы (2010, 2013, 2016), трехкратная чемпионка I Европейских игр в Баку (2015).
Капитан женской команды по спортивной гимнастике на Олимпийских играх в Рио-2016.

Чего нам обеим совершенно не хотелось – так это говорить о приближающихся Олимпийских играх, соревнованиях и соперниках. Слишком велико было связанное в этим напряжение. Тем более сейчас, когда до отъезда российской гимнастической сборной в Бразилию оставались считаные дни.

– Вы были удивительно хороши в этом сезоне на чемпионате Европы в Берне, Алия. Особенно – когда танцевали на бревне. Именно такое ощущение оставила ваша комбинация, в которой на первый план выходили хореографические связки, а не акробатика.

– Акробатику на этом снаряде как раз сделать легче: все-таки на бревне она не такая сложная, как в вольных упражнениях: нет двойных сальто, нет сложных винтовых прыжков.

– Вы подписались бы под фразой: "Бревно – мой любимый снаряд"?

– Скорее, самый легкий.

– Легкий?

– Ну, как бы это объяснить... Просто я уже 16 лет занимаюсь гимнастикой и все 16 лет хожу по бревну. Для меня это привычно. Но определенный страх и волнение всегда присутствует: все-таки вероятность того, что с бревна в любой момент можно упасть, всегда высока.

– Что имеет самое большое значение в работе на этом снаряде?

– Концентрация. На бревне все должно быть очень четко, не может быть ни вольностей, ни каких бы то ни было отклонений.

– Три года назад в Антверпене, когда вы стали на бревне чемпионкой мира, то назвали победу чудом. Какие ощущения были в этом сезоне на чемпионате Европы?

– Такие же. Бревно – такой снаряд, где всегда должна присутствовать определенная доля везения. Все-таки десять сантиметров всего под ногами. Чуть ниже обычного руку опустил, тебя тут же "повело". А это зачастую почти гарантированное падение. Или как минимум серьезная потеря равновесия.

– В процессе исполнения наиболее сложных акробатических трюков вы успеваете видеть опору под ногами?

– Чаще не вижу, делаю большинство движений вслепую. Единственный акробатический элемент, когда приземление возможно визуально контролировать – маховое сальто с поворотом. Я и сама не раз думала: как это у нас получается работать практически вслепую – и не промазывать? Наверное тело просто привыкает к тому, что элемент нельзя сделать с ошибкой. Ведь качество нарабатывается в нашем виде спорта только количеством повторений: чем больше раз сделаешь комбинацию, тем увереннее себя чувствуешь. Термин даже такой существует: нахаживать бревно.

– Это, наверное, как в музыке: день позволил себе отдохнуть – навык тут же начинает уходить.

– Не до такой степени. Я могу без проблем сделать комбинацию на бревне даже если не поднималась на него неделю. Но стабильность, безусловно, теряется. В том плане, что безошибочно пройти упражнение пять раз из пяти после такого перерыва в тренировках уже не получится.

***

– Заниматься "подкачкой" вам по-прежнему приходится так же много, как это было, когда вы восстанавливались после операций?

– Это приходится делать постоянно. С одной стороны, гимнастика – такой вид спорта, где работают абсолютно все мышцы, но подкачка помогает обеспечить дополнительный запас прочности.

– Странный, возможно, вопрос для спортсменки, но не бывает ощущения, что мышц становится слишком много?

– Бывает, но нечасто. Только когда нужно надеть платье, а оно не застегивается. С этим всегда были проблемы: если платье подходит в плечах, то в районе талии, как правило, образуется "парашют". Если же выбирать размер по талии, в плечах платье просто не сойдется. Хотя платья я люблю. Особенно летом. Просто не всегда есть возможность их носить.

– Костюм и кросовки – для вас более привычная форма одежды, или более комфортная?

– Не сказала бы, что люблю ходить в спортивном. Дома не хожу, как и на отдыхе. Исключение – только кроссовки, которые люблю носить и с платьями тоже – чтобы ноги не уставали. Туфли или босоножки в этом отношении гораздо хуже: можно легко натереть ногу, не заметив этого, а тренироваться, когда у тебя, условно говоря, мозоль на пятке, не самое большое удовольствие.

– Как рано в гимнастике появляется мысль, что нужно беречь ноги?

– Как только начинаешь серьезно выступать. И не только ноги, кстати. В нашем виде спорта нет второстепенных частей тела: что бы ни заболело, это всегда так или иначе сказывается на результате. Исключение разве что уши. Если они болят, можно просто не обращать внимания.

– Спорный тезис.

– Ну, я хотела сказать, что уши – это меньшее зло. Гораздо хуже когда болят кисти или голеностопы.

***

– Вы одна из немногих гимнасток, кто специализируется в многоборье. Внутри этой дисциплины ваши симпатии к снарядам постоянны, или предпочтения могут меняться?

– Я бы вообще не стала говорить о симпатиях. Мне часто кажется, что я просто эти снаряды терплю. Когда выступаешь – не думаешь об удовольствии и не испытываешь его. Все мысли о том, чтобы сделать комбинацию и не упасть при этом. И постоянно страшно – от ответственности за результат.

– Так было всегда?

– Наверное, с тех пор, как появились первые титулы.

– А что важнее: когда на вас смотрят зрители, или команда?

– Команда. Я ведь уже проходила все то, что сейчас проходят молоденькие девочки. Понимаю, чего они боятся, о чем думают. И знаю как важно, когда перед глазами есть спортсмен, за которым можно тянуться. Поэтому для меня не безразлично, как я выгляжу в глазах девчонок.

– Вам уже довольно много лет не приходится биться за свое место в команде. Это психологически проще, чем постоянная конкуренция, или наоборот сложнее?

– Наверное, это индивидуально: кому-то легче, кому-то сложнее. Я, например, вообще об этом не думаю: задача-то не в том, чтобы пробиться в команду, а совсем в другом.

– Бывать в Бразилии вам уже доводилось?

– Нет.

– А хочется?

– Я не воспринимаю Бразилию, как какую-то экзотическую страну. Для меня прежде всего важны соревнования. А в этом случае совершенно не принципиально, в какой стране находится гимнастический зал.

– Но об Олимпийских играх в Рио вы думаете? Если да, то что именно?

– Что до выступления осталось совсем немного. Для нас Игры начинаются с момента появления в олимпийской деревне. Потом уже время летит так, что его не замечаешь. Хотя сейчас я думаю не столько о самих соревнованиях, сколько о том, чтобы все это скорее закончилось. Я очень устала.

– От тренировок, или от болячек?

– От всего. Но от болячек сильнее. Когда постоянно приходится терпеть боль, это надоедает, выматывает. И деться некуда: утром приходишь в зал, а тебе больно, больно, больно. И надо заставлять себя работать через эту боль.

– Из гимнастики, получается, уйдете без сожаления?

– Думаю, да. В Лондоне, например, я думала о том, что с удовольствием осталась бы там на несколько дней после соревнований. Хотя бы для того, чтобы просто погулять по городу. Но совершенно не уверена, что захочу этого в Бразилии. Скорее прыгну в первый же самолет, приеду на "Круглое" и заберу с базы все-все свои вещи. Скучать без гимнастики точно не буду. У меня получилась очень хорошая карьера, грех жаловаться. Да и назвать себя невезучей не могу.

***

– Вам комфортно чувствовать себя звездой?

– А где по-вашему я могу это почувствовать? В зале? Там все одинаковы, думать о своей исключительности никому даже в голову не приходит. А вне зала я бываю крайне редко – уезжаю домой только в выходные. Наверное поэтому до сих пор стесняюсь, когда замечаю повышенное внимание в свой адрес.

– Раньше, помню, вы стремились уехать с базы при любой удобной возможности.

– Сейчас просто не могу себе этого позволить: жаль тратить на дорогу то время, которое можно потратить на отдых, на восстановление.

– После Игр в Лондоне у вас, как у всех чемпионок, был период достаточно активной светской жизни, наполненный приглашениями, съемками, публичными мероприятиями. От чего было наиболее тяжело отказаться, когда вы приняли решение продолжать карьеру?

– Подобных сложностей не было вообще. Я по характеру не очень публичный человек, скорее домашний.

– Но есть хоть что-то, способное вас увлечь? Возможность научиться профессионально танцевать, кататься на коньках, ходить по проволоке в цирковом проекте, сняться в кино, наконец?

– У меня все мысли сейчас совершенно в другом месте, поэтому сложно ответить. Думать о каких бы то ни было увлечениях, кроме гимнастики, я сейчас просто не готова. Раньше на протяжении многих лет всегда очень хотела поучаствовать в "Больших гонках". Все-таки большинство испытаний там связано со спортивными умениями, поэтому каждый раз, когда я смотрела эту передачу по телевизору, прикидывала: смогу ли сделать то же самое, или нет? Но не сложилось.

– А более экстремальные шоу? "Последний герой", "Форт Баярд"?

– Есть пауков и лазить по грязи? Нет, на это я не готова точно.

– Вы однажды сказали, что серьезные тренировки очень плохо сочетаются с другими занятиями. Например, серьезной учебой. Как в этом отношении обстоит дело сейчас?

– Все стало еще сложнее. Поэтому учеба отложена до лучших времен. Ни времени на нее сейчас нет, ни сил, ни эмоций.

– Подумаете об этом после Олимпийских игр?

– Сначала хорошенько отдохну. Не так, как после Лондона, когда спустя месяц уже пришлось быть на сборе, а отдохнуть по-настоящему. И только потом буду принимать решения по поводу дальнейшей жизни. Не исключено, что это будут решения связанные с семьей. Хотя поездить и посмотреть мир я бы, наверное, хотела. Очень хочу поехать в Пхенчан – на зимние Олимпийские игры. В Швейцарию. В Америку – покататься на аттракционах. И на океан. Вот пожалуй и все.

– Позвольте, а как же наряды?

– Ну значит, придется съездить еще и в Милан. Ну а потом будем строить дом, сажать дерево...

– И рожать сына или дочку?

– Хотелось бы сразу двойняшек. А вообще мне хочется, чтобы детей было трое.

– В каком городе все это будет?

– В теплом...