Ринат Билялетдинов: "Мне никогда не было стыдно за Динияра"
СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ
В 1976-м он играл в ЦСКА и даже успел стать чемпионом страны среди дублеров. В 2004-м возглавил локомотивский дубль и спустя четыре года оказался единственным тренером дублирующего состава за всю историю клуба, сумевшим довести молодежную команду до серебряных медалей национального первенства. В этом году стал заслуженным тренером России - получил это звание за подготовку более 30 игроков, заигравших в клубах премьер-лиги и первого дивизиона. И, конечно же, за сына - чемпиона России и бронзового призера чемпионата Европы Динияра Билялетдинова, которого тренировал до 17-летнего возраста.
ПАПА ДИНИЯРА
- Ринат, вы закончили собственную игровую карьеру, выступая за чешский УНЕКС. А в 1995-м в довольно тяжелый с экономической точки зрения период российской жизни вернулись в Москву. Зачем?
- Начинать надо, наверное, с того, что в 1983-м я женился. Жену, как говорится, "с печки снял" - услышал от мамы своего приятеля, что есть девушка, которая выросла без родителей, учится в медицинском, никакой, даже самой тяжелой, работы не чурается, и сказал: "Знакомьте!" Каким-то внутренним чувством понял, что такую девушку надо хватать в охапку и больше не отпускать.
Жена до сих пор вспоминает, как все ее знакомые были потрясены моим напором. Она жила тогда с мачехой и сестрой, и я пришел к ним в дом на Новый год с "футбольным" продуктовым набором: сервелат, сыр, шампанское... По тем временам это было впечатляюще.
Жили мы, пока я играл, даже очень обеспеченно. С детьми, конечно, Але досталось - она, считайте, одна всех трех сыновей поднимала, при том что между нашими старшими - Маратом и Динияром - всего год разницы. Но с материальной точки зрения все было неплохо. Главное - была квартира. Нам ее выделили в качестве свадебного подарка.
Все стало меняться ближе к 1990-му. Цена машины, помню, за один год взлетела с девяти тысяч до 150. В течение пары лет обесценилось все, что зарабатывалось годами. В паспорте отметки делали, если ты 500 рублей со сберкнижки снял. А в 1992-м стало известно, что жена ждет третьего ребенка.
- Признайтесь честно, это вас напугало?
- Нет. Я сразу сказал, что где есть двое, там и третьему место найдется. Поэтому вопрос - рожать или не рожать - в нашей семье даже не обсуждался.
- Получается, в Чехию вы уехали исключительно по финансовым причинам?
- Да. Когда собрались возвращаться в Москву, чехи отговаривать пытались. Мол, совсем с ума сошли? Куда детей тащите, когда в стране - война? Но мы решили, что во-первых, дом есть дом, а, во-вторых, детей надо было учить, а тогдашний российский уровень образования представлялся нам гораздо более высоким, нежели чешский.
- А как обстояло дело с перспективами вашего трудоустройства?
- Никаких. Я возвращался прежде всего для того, чтобы закончить высшую школу тренеров, куда поступил еще до отъезда в Чехию.
Тренерских амбиций у меня на тот момент было много. Но мне сразу дали понять, что "наверху" все давно и плотно занято. Какое-то время мы жили за счет того, что я время от времени играл за ветеранов. Одновременно с этим подрабатывал на фирме у брата. Потом устроился тренером в детскую школу "Спартак-2". Набрал маленьких мальчиков и стал с ними заниматься.
Спустя два года получил приглашение от команды второй лиги "МИФИ". К знаменитому институту этот клуб имел очень условное отношение, но школа тем не менее работала. И там же тренировались мои дети.
- Я знаю немало семей, посвятивших свою жизнь в те годы выращиванию из собственных детей потенциальных миллионеров посредством какого-либо элитного вида спорта. Тенниса, хоккея...
- Это был не наш случай. Конечно же, мы хотели, чтобы кто-то из детей добился высокого результата, чего уж тут лукавить. Но я на собственном примере знал, насколько этот путь может быть скользким. Поэтому всегда считал: каким бы талантливым ни был ребенок, нужно всегда держать в уме запасной вариант.
В те годы по соседству с нами в Северном Чертанове жил очень талантливый парень-хоккеист - к сожалению, не помню его имени. Его пригласили на драфт и незадолго до того, как нужно было лететь в Америку, в одной из игр он на ровном месте получил тяжелейшую травму. Проезжал за воротами - и то ли шайба попала в голову, то ли неудачно столкнулся с соперником.
Эта история очень сильно меня встряхнула. Именно меня. Жена всегда жестко придерживалась мнения, что на первом месте должно стоять образование, причем качественное. Если тренировки этому мешают - значит, от тренировок нужно отказаться. Поэтому и Марат, и Динияр, и Даниль учились в очень сильной - с лицейскими классами - школе, а потом поступили в серьезные вузы.
Кстати, старший сын перестал играть именно из-за травмы, после того как перенес операцию на крестообразных связках.
КАРАНДАШИ ИЗ КОРОБКИ
- В одном их ваших интервью я нашла фразу о том, что многие молодые игроки работают совсем не так, как надо для того, чтобы добиться высокого результата. И что они рано или поздно сильно об этом пожалеют. Этот вывод имеет какую-то связь с вашей собственной карьерой?
- На протяжении своей карьеры я постоянно чувствовал пробелы "школьного" футбольного образования. Тогда в стране процветала система 4-2-4. Во всех школах и дворах пацаны копировали бразильцев, давали друг другу бразильские прозвища. Но дело в том, что система 4-2-4 с двумя полузащитниками на всю ширину поля по современным понятиям очень медленная.
Нас, помню, учили так: прими мяч, останови его, подними голову, подумай... Я всегда относил себя к послушным и очень дотошным ученикам, старался досконально выполнять все требования. Поэтому те детские навыки въелись в сознание очень прочно. До какого-то весьма неплохого уровня я дорос, видимо, раз уж был приглашен и в ЦСКА, и в юношескую сборную СССР. Но довольно быстро понял, что уперся в потолок. Что на поле мною очень часто двигают как раз те навыки, что я приобрел в детстве.
Потом я много раз анализировал это. И пришел к заключению: методика, по которой семи-восьмилетних детей учат в школе, должна с самого начала учитывать те требования, что предъявит к ним в будущем большой футбол.
Сам я никогда не влезаю в работу другого тренера - это для меня табу. Точно так же не люблю, когда такое происходит в отношении меня самого. Но когда со стороны смотрю за тем, как поставлена работа с детьми в той или иной школе, то нередко замечаю какие-то вещи, которые наверняка начнут мешать игроку добраться до высшего уровня.
Еще одна проблема российского футбола заключается в том, что выпускники наших футбольных школ - это в основном "карандаши из одной коробки". Одинаково мыслят, во многом одинаково работают. Поэтому без особого труда читают тактические мысли друг друга. И мы, тренеры, в чем-то такие же.
Зимой 2005-го случился весьма показательный случай, о котором мне рассказывали: группа тренеров, в том числе русскоязычные, отправилась в Скопье на лицензирование в категории Pro. Шел дождь, и соискатели лицензий, заняв места на трибуне стадиона, наблюдали за тем, как какой-то человек в капюшоне проводит на поле мастер-класс. Все кости ему перемыть успели: мол, и упражнения у него не те, и в футболе он, судя по всему, ничего не понимает. Клоун, одним словом. А потом мастер-класс закончился, тренер направился в сторону трибун, снял капюшон, и выяснилось, что это - Жозе Моуринью. Народ в шоке был.
- Как думаете, Динияру облегчило футбольную судьбу то, что в период его становления, как игрока, вы были тренером "Локомотива"?
- В бытовом плане это, безусловно, было удобно: с папой уехал на тренировку, с папой вернулся. Никуда с тренировки не завернешь, все под контролем. А вот в плане тренировок иногда возникали проблемы. Я как раз тогда подметил за собой не самую хорошую черту - стремление устраивать дома "разборы полетов". Особенно - после проигранных матчей. В такие моменты, думаю, сыновья сильно завидовали тем, у кого родители не имеют никакого отношения к футболу.
С другой стороны, я очень много, еще играя сам, возился с детьми в плане техники владения мячом. И постоянно приучал их думать на поле. Допускаю, что Динияру эти навыки сильно облегчили карьеру. Во всяком случае, в основной состав "Локомотива" из дубля он влился совершенно безболезненно, несмотря на то что там играли такие "зубры", как Лоськов, Маминов, Хохлов...
- Получается, Динияр - это не столько природный талант, сколько очень длительная профессиональная работа?
- В плане гибкости и пластики природные данные, безусловно, играют большую роль. Когда Динияр работает с мячом, его не спутаешь ни с кем. И этому, кстати, не научишь. Большинству игроков, чтобы показывать нечто подобное, требуется очень хорошая предварительная разминка, растяжка. Но стоит мышцам хоть немного остыть, уже ничего не получается. Динияру же природная пластика позволяет экономить время и силы. И в игре, и вообще в работе.
БЕЗ ШАНСОВ
- Не опасались, что "зубры" сломают сына?
- Семин тогда регулярно подключал молодых игроков к общим тренировкам, так что "зубры" к ним привыкли. Главное, что Динияр никогда не выпадал из этого тренировочного процесса. Ни по мысли, ни по исполнению. Не сорвал своим техническим или тактическим браком ни одного двустороннего упражнения и этим выгодно отличался от большинства ровесников. Поэтому Юрий Палыч и начал задействовать его в основном составе. И получилось так, что как раз в том сезоне "Локомотив" стал чемпионом страны.
Очень часто игрок зависает между основой и дублем. Вроде тренируется с основой, но не играет. Такой игрок может быть в хорошей спортивной форме, но абсолютно не иметь игровой. Поддерживать в себе мотивацию в этой ситуации крайне трудно. Отправлять футболиста хотя бы периодически играть в дубль тоже не выход, потому что, если тебя уже перевели в основную команду, это воспринимается как ссылка. Не у всех игроков психика достаточно крепка, чтобы с этим мириться.
- Все, о чем вы сейчас говорите, это проблема тренера.
- Да, но тренера тоже можно понять. Если у него есть опытные игроки, которые дают результат, нужны очень весомые основания, чтобы пойти на эксперимент и заменить кого-то молодым игроком. Ведь в свое время и Руслан Пименов, и Марат Измайлов, и Динияр появились в основном составе благодаря стечению обстоятельств, когда кто-то выбывал из-за травм. Другое дело, что они просто не упустили своего шанса.
Кстати, когда я только пришел работать в "Локомотив", тогдашний президент клуба Валерий Филатов сказал мне, что прежде всего его интересуют не медали, которые может завоевать молодежка, а игроки. Это - очень сложный момент тренерской работы. Очень часто с тренера молодежной команды начинают жестко требовать результат, считают завоеванные очки, акцентируют внимание на занятых местах, причем нередки случаи, когда ради этих мест в командах начинают подменять одних игроков - другими, постарше. Или использовать, как я говорю, "рычаги большого футбола". Сломать такими мерами мальчишек, у которых только формируется психика, очень легко. Их психика в этом возрасте еще недостаточно крепка, чтобы держать удар
С другой стороны, команда, которая постоянно проигрывает, не способна рождать сильных игроков. Такие игроки должны расти в постоянной борьбе. Поэтому мы у себя в команде часто ставили в состав более младших ребят - с той целью, чтобы они играли с теми, кто старше. Я всегда говорил своим: если они не в состоянии хотя бы в отдельных компонентах переигрывать тех, кто старше, значит, никогда не будут представлять интерес для основной команды.
В целом же могу сказать, что очень доволен как своей работой, так и работой всего тренерского штаба: за время своей работы мы не проглядели ни одного игрока. Зато очень многим помогли проявить свои возможности. Не было случая, чтобы кто-то из тех, кого могли взять в клуб, но не взяли, раскрылся и заиграл вне "Локомотива" на высоком уровне.
- Насколько комфортно чувствовали себя вы, став в 2007-м исполняющим обязанности главного тренера "Локомотива"?
- О комфорте там говорить не приходилось. Я прекрасно знал, что иду на эту должность максимум на 20 дней. За это время в моем постоянном распоряжении было всего девять игроков - остальные разъехались по различным сборным. Возвращались все "частями": у кого-то, как у Ивановича, задержали рейс, кто-то еще до моего прихода в команду получил разрешение прежнего руководства на два дня задержаться дома. В итоге у нас набралось всего пять полноценных тренировочных дней. Времени, чтобы создать что-то свое, не было в принципе. Плюс - не самое подходящее время года - ноябрь.
А главное - отношение игроков, которые точно так же, как и я сам, знали, что я пришел в команду на крайне непродолжительный срок. Открыто мои распоряжения никто не саботировал, но я видел, что некоторые игроки лишь отбывают на поле номер. Да и взгляды были весьма красноречивыми. Мол, чего ты, мужичок, от нас хочешь? Мы уже одной ногой в отпуске, а тут ты со своими упражнениями.
Были, безусловно, такие, кто продолжал выкладываться на тренировках полностью. Но если половина команды пребывает в расслабленном состоянии, то как бы вторая половина ни стремилась играть, все равно ничего не получится. То, что у "Локомотива" еще два матча в Кубке УЕФА и нужно выходить в весеннюю стадию, тоже мало кого "заводило".
Я жалел тогда о том, что у меня в запасе нет еще хотя бы пары игр. Во втором матче, кстати, дал возможность сыграть двум игрокам дубля. И жалею, что только двум. Сборная тогда как раз чудом попала на Еurо, и все те, кто играл, вернулись из Андорры в невменяемом состоянии. В шоковом. Столько эмоций было выплеснуто за те четыре дня: 17-го потеряли последнюю надежду, а 21-го выяснилось, что ничего, оказывается, не потеряно.
Ну а я, после того как эти 20 дней побыл главным тренером, в отношении себя как-то услышал, что, мол, имел шанс, но сам же его не использовал. Хотя никакого шанса по большому счету у меня не было изначально.
- А хотелось бы получить его еще раз?
- Конечно. Но я в этом отношении реалист. Тех, кто хочет и может тренировать, - больше сотни. А команд всего 16. К тому же есть такое понятие, как "обойма". Если ты вовремя не попал в элитный клуб под названием "главные тренеры", тебя никто и никогда больше туда не позовет. По крайней мере в нашей стране. Должно сойтись очень много факторов одновременно для того, чтобы это стало реальным.
ШОК В МАРИБОРЕ
- Сейчас вы боитесь потерять работу?
- Каждый человек, думаю, этого боится.
- Да, но не у каждого сын - миллионер.
- Вообще-то в мои планы никогда не входило обращаться за пособием по безработице к собственному сыну. Динияру нужно строить свою семью, обзаводиться жильем, нужно думать о будущем, о том, чтобы дать детям хорошее образование. Футбол - это мимолетность. Не успеешь оглянуться - все уже в прошлом.
- Как, кстати, вы реагировали, когда окружающие начали называть вас "Папа Динияра"?
- Старался относиться к этому спокойно. Злые языки сплетничали, что я чуть ли не взятку в несколько десятков тысяч долларов Юрию Павловичу дал за то, чтобы сына в основу взяли. При том что моя зарплата в те времена составляла 300 - 400 долларов в месяц. А когда Динияр заиграл, пошли разговоры о том, что я работаю в клубе лишь потому, что у меня сын в основе.
- Вам ведь, как отцу, всегда была известна сумма его контрактов. Не боялись, что молодого парня такие деньги могут просто сломать?
- Нет. Тут дело даже не в определенном воспитании, а в том, что наши дети (ну разве что за исключением младшего) успели столкнуться с достаточно трудным в отношении денег периодом. Они видели, как нам с женой тяжело, знали, что такое отстоять огромную очередь и получить одну пачку масла в руки. Помню, как мы по утрам тащили сыновей вместе с собой в магазин, чтобы "рук" было больше. Однажды Динияр, которому было лет шесть, взял масло и говорит продавщице: "Тетя, а у меня две руки..." И она со слезами на глазах дала ему вторую пачку.
Был период, когда мы покупали парням самые дешевые китайские кеды, у которых уже после второй тренировки начинала отрываться подошва. Ни на какую другую обувь денег просто не было. В холодильнике, случалось, за неделю до зарплаты оставалась только квашеная капуста и вареная картошка. В 2001-м Марат с Динияром поступили в институт, и даже тогда, помню, мы с женой с точностью до копейки подсчитывали, сколько денег нужно отложить, чтобы хватало и на проезд, и на то, чтобы в студенческой столовой что-нибудь съесть. О том, чтобы выделить какие-то деньги на развлечения, даже речи не было. Еще ведь и третий сын подрастал.
Поэтому никогда не поверю, что Динияр способен пускать деньги на ветер. Кстати, как только он стал прилично зарабатывать, сразу начал помогать детской школе. Финансировал какие-то поездки, покупал форму.
- Какой самый дорогой подарок вы получили от сына?
- Он вообще делает нам с женой много подарков. Купил машину, помог отремонтировать квартиру, как-то отправил нас в отпуск на Мальдивы. Тренеру молодежной команды нужно довольно долго собирать деньги на подобные статьи расходов.
- А вы допускали, что в "Эвертоне", куда Динияр уехал в 2009-м, он может плотно сесть на лавку, как многие его предшественники, уехавшие играть в сильные европейские клубы?
- Допускал. Более того, постоянно предупреждал об этом сына. Напоминал, что нужно быть на голову выше, чтобы тебя ставили в состав.
- Вам когда-нибудь было за него стыдно на футбольном поле?
- Разочарований от того, как иногда играет сборная или клуб, естественно, хватало. А вот конкретно за Динияра... Нет, такого не было. Главное, что я никогда не видел его равнодушным. Самым большим разочарованием стала, конечно, игра в Мариборе. Но то вообще отдельный разговор. Пропустить чемпионат мира - серьезнейший удар по карьере. Так что отходить от этого все, кто там играл, будут еще очень долго.
- Свои объяснения случившемуся у вас тогда были?
- Мне кажется, что команда чисто психологически не успела отойти от того гола, что был пропущен на последних минутах в Москве. Во всяком случае, в Мариборе я увидел, что команда, вместо того чтобы идти ва-банк, стала как бы "доигрывать" тот матч в Лужниках. Но рассуждать легко, не находясь в шкуре главного тренера.
Что произошло на самом деле, не знаю. Сын молчит, хотя я пытался расспрашивать. Вот я и не затрагиваю эту тему, хотя мне, как тренеру, было бы безумно интересно разложить те четыре дня от одного матча до второго по минутам. Но вижу, что Динияру до сих пор очень больно все это обсуждать.
