Николай Гуляев: "За выигрыш не своего золота меня едва не исключили из сборной"

ЕСТЬ ТЕМА. 21 ШАГ ДО СОЧИ. КАЛГАРИ-1988
Теплый ветер перемен, ямайские бобслеисты и трагические судьбы 
Владимир Козлов: "Бобы на заводе ВЭФ собирали до двух часов ночи"

Калгари-1988 вспоминает триумфатор тех Игр на конькобежной дистанции 1000 м

– В Калгари конькобежцы впервые в истории Белых Олимпиад состязались под крышей на льду высокогорного катка, и по сей день остающегося одним из быстрейших мире. Для вас это был первый опыт бега на крытом катке? – вопрос к Гуляеву.

– На самом деле второй, ведь свой титул чемпиона мира в классическом многоборье я выиграл в Херенвене на "Тиалфе", который уже был перекрыт. Несколько странно было выступать под крышей впервые, в Голландии. Казалось, что бежишь медленно, а цифры на табло говорили иное. С олимпийским же катком мы познакомились еще в декабре на предолимпийской неделе. В Калгари основная проблема была не в скорости – у нас ведь был многолетний опыт бега на Медео, – а в прохождении поворотов, конфигурация которых заметно отличалась от привычной. Они были более крутые, поддерживать в них скорость было, мягко говоря, непросто, что заставляло рисковать и ошибаться, и даже падать, особенно при беге по малому радиусу. Это сейчас все научились справляться со скоростью в поворотах, а тогда она подкосила многих ведущих спортсменов, включая вашего покорного слугу. Вообще хочу сказать, что крытые катки – и по сей день товар штучный, и каждый из них имеет свои характерные особенности, к которым надо приспосабливаться. Каточек в Калгари был симпатичный, уютный, с приятной атмосферой. В том, что касается публики, – не Голландия, конечно. Но присутствие среди фаворитов Игр Гаэтана Буше изрядно подогревало и интерес, и энтузиазм зрителей.

– Те Игры получились для вас ухабистыми – падение на "пятисотке", победа на "не своей" тысяче, а сразу после – только 7-е место на полуторке, на которой вы были бесспорным фаворитом и действующим мировым рекордсменом. С каким настроением вы выходили на старт бега на 1000 м?

– К Калгари мы с моим тренером Борисом Васильковским целенаправленно готовили две дистанции, 1000 и 1500 м. Пятисотка была для меня непрофильной, хотя на эту Олимпиаду я на ней отобрался абсолютно честно, став вторым на чемпионате страны. Поэтому и олимпийский старт на ней был скорее еще одной возможностью как следует распробовать лед. На "тысячу" я выходил, скажем так, с рабочим настроением, хотя подспудный страх перед пресловутым поворотом чувствовался. И сыграл свою роль – у меня был очень ощутимый сбой, который, к счастью, не отразился на конечном результате. Я имею в виду золото, а не секунды. Сейчас те мои 1.13,03 выглядят смешными. Но 25 лет назад они позволили мне опередить и Уве-Йенса Мая из Германии, и Игоря Железовского, на тот момент двукратного чемпиона мира в спринте.

– А что в итоге перевесило – удовлетворение от победы на "не своей" дистанции или разочарование от поражения там, где на вас все смотрели как на фаворита?

– Я вообще никогда не делал из побед чего-то особенного и по сей день не очень люблю о них говорить. Но, конечно же, победа перевешивала все. Хотя, если бы не напомнившая о себе травма поясницы, которую я получил за полтора года до Олимпиады и из-за которой в итоге вынужден был уйти из спорта раньше времени, я мог бы показать на 1500 м более высокий результат.

А вообще выиграть золото после падения – довольно сложное дело. Помню, что даже легендарный Эрик Хайден тогда подошел ко мне специально, чтобы пожать руку.

Когда я в Калгари выходил бежать полуторку, то еще как следует не осознавал себя олимпийским чемпионом. В то же время мысль, что золото у меня уже есть, позволяла слегка ослабить нервное напряжение. И по большому счету психологически это доставило некоторые проблемы. Сложно было настроиться, я выходил, скажем так, пустым, да еще и ночью никак не мог заснуть.

И, кстати, вы очень верно заметили насчет "не своей" медали. Сейчас это прозвучит смешно, но тогда нас с Васильковским за это "не наше" золото и проигрыш на "нашей" полуторке чуть из состава сборной не исключили. Хотя если посмотреть, то именно эта моя "неправильная" медаль позволила нашей олимпийской команде в медальном зачете опередить сборную ГДР. Этот общекомандный зачет – штука весомая и престижная, по ней складывается спортивный имидж страны. И если бы я не выиграл километр, золото могло достаться Уве-Йенсу Маю. И мы бы проиграли немцам.

– А как побеждать легче – будучи всеобщим бесспорным фаворитом или же темной лошадкой?

– Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что я никогда не побеждал, будучи "темной лошадкой". Перед всеми моими победами у меня уже была определенная репутация. Но в любом случае, выходя на старт, ты забываешь о том, кто ты. Тем более на Олимпиадах, где для победы требуется не только опыт, мастерство и тонны проделанной работы, но еще и удача. Если у тебя все сложилось в единую картинку, ты и становишься олимпийским чемпионом.