Виталий Мутко: "Еще пару золотых можно было прихватить"

СОЧИ-2014

Накануне чествования российских олимпийцев, триумфально выступивших в Сочи, интервью "СЭ" дал министр спорта.

Сергей БУТОВ, Борис ЛЕВИН
из Москвы

– Широко известно, что перед Олимпиадой вы засыпали с одним количеством медалей, а просыпались – с другим. Теперь уже можно озвучить эти цифры?

– А разве они были вам непонятны? Игры вообще – турнир непредсказуемый, прогнозировать что-то точно здесь сложно. Я сегодня в очередной раз проанализировал медальный расклад, который получился в Сочи, – очень интересный и довольно характерный получился анализ. 21 страна смогла выиграть золотые медали! Это очень-очень много.

Россия выступила в свою силу. Как это бывает на Играх, одну-две медали всегда то недобираешь, то перебираешь. Вот и мы могли бы еще добрать. До сих пор расстроен за Никиту Крюкова, который был готов к Играм и мог бороться как минимум за одну золотую медаль. Хотел бы видеть другими прыжки с трамплина, особенно женские. Иру Аввакумову выбила травма колена, которая помешала ей реализовать потенциал. С другой стороны, можно сказать, что в шорт-треке мы такого оглушительного успеха все же не ожидали. Думали про 3-4 медали, но предсказывать сплошь и рядом золото было трудно.

Мы изначально планировали конкурировать в 11 видах спорта. Думали, что немного иначе выступим в керлинге и хоккее. Думали, и там как следует поконкурируем. Но вышло иначе.

Вообще я долго могу говорить на эту тему, но сейчас все это не имеет большого значения. Случилось так, как случилось.

– Олимпийская бригада "СЭ" приходила к вам в Сочи на интервью наутро после поражения в хоккее. Что изменилось в вашем восприятии Игр после того, как реабилитировались биатлонисты и лыжники?

– Вы знаете, самое главное, что неудача в хоккее не перебила настрой ни болельщикам, ни самой команде. Никакой трагедии не произошло, и это замечательно. Просто это был вид спорта, который в Сочи мы проиграли. Согласен с вами: биатлон, лыжи, а еще фигурное катание и бобслей скрасили все. Поставили феерическую точку в этой Олимпиаде. С точки зрения командной борьбы очень важна была победа в мужской биатлонной эстафете, когда Россия не позволила Норвегии победить.

– Это же была эстафета, как сказали бы в футболе, за шесть очков!

– Абсолютно согласен. Как и лыжный марафон в последний день. Ведь если бы победил норвежец, который затесался среди наших ребят, мы бы с вами снова ушли на второе место. Сами ребята, конечно, ни о чем подобном в гонке и не думали. Но мы-то с вами… Конечно, считали медали! Турнир-то командный!

– Мы правильно понимаем, что планировалось выиграть 11 золотых медалей?

– Не то чтобы планировалось… Был некий прогноз, о котором многие догадывались. Всегда надо смотреть на предшествующий олимпийскому сезон. Да, он не всегда подтверждается самой Олимпиадой, но многие вещи иллюстрирует наглядно. И год назад, и в Сочи хорошо видно, что Норвегия брала медали в 6 видах, канадцы в 9, американцы в 7. Если у них где-то что-то не получалось, база для добора медалей была минимальной. Классический пример – Голландия и конькобежный спорт. Это тот самый случай, когда одна страна полностью доминировала в отдельно взятом виде спорта. И мы должны с этим что-то делать. Именно мы – сборная России.

Прошлый сезон мы закончили на 7-м месте в мире. Но были уверены, что будем бороться за тройку призеров, потому что исходили из другой важной информации: по итогам предолимпийских тестовых соревнований на сочинских аренах в 2013 году Россия занимала не 7-е, а 2-е место. На это, между прочим, внимания никто почти не обратил.

Тогда же я говорил, что есть резерв. На чемпионатах мира по биатлону, например, мы не завоевали ни одной медали. С одной стороны, это нас тревожило. С другой, мы знали о силе мужской команды. Та же ситуация с бобслеем, скелетоном – мы понимали, что впереди выступление на родной трассе. И все будет нормально. Другой резерв был скрыт в сноуборде. При этом мы скорее рассчитывали на женщин, чем на мужчин. Они у нас чемпионки мира все-таки.

А вообще все это история. Хочу повторить: команда была очень серьезно подготовлена. Заявляя перед Олимпиадой, что за нее не будет стыдно, я не кривил душой.

РАЗБОР ПОЛЕТОВ УЖЕ НАЧАЛСЯ

– Но о первом месте, наверное, даже не мечтали?

– Сложно сказать. Мы предполагали, что победитель общего зачета завоюет 14 – 16 золотых медалей. Возможно, где-то недобрала Норвегия. Точнее, мы и соперники не позволили ей добрать. Но есть определенная тенденция, которую сложно не заметить: 21 страна завоевала золотую медаль! Польша, Словакия, Украина, Великобритания, Япония, Финляндия, Словения, Чехия, Швеция, Корея, Китай и так далее. Это абсолютный рекорд. Многие страны научились готовить одного-двух спортсменов, способных бороться за золото. Сила нашей команды была в том, что мы могли конкурировать в 10 – 11 видах. Это и предопределило общий успех. Ставка на один, два, три или даже шесть видов уже не дает гарантии на общую победу. Немного "просел" – и все. Представьте, где бы оказались голландцы, если бы провалили конькобежную программу?

– Неделю назад вы говорили о том, что устроите разбор полетов для тех, кем недовольны, после Олимпиады…

– Разбор уже начался. В Сочи я провел встречи с президентами всех федераций. Блиц-итоги подведены. В некоторых федерациях предстоят кадровые изменения.

– Их много, этих федераций?

– Учитывая, как здорово мы отработали в 10 видах, нет. Особенно по сравнению с Ванкувером (улыбается). Не говорю при этом о естественных причинах ухода – по состоянию здоровья, например. Подготовка к Олимпиаде вещь невероятно трудная. Сборы, где тренер находится в среднем 240 дней в году без семьи. Мне бы очень хотелось, например, чтобы в бобслее на руководящих должностях не произошло изменений. Но в некоторых федерациях, пусть их выступления и признаны отчасти успешными, придется кое-какие шаги делать.

– Кстати, выступление биатлонистов признано успешным?

– Биатлонисты с задачей не справились. Потенциал у этой команды значительно выше. И здесь нужно проводить серьезную работу.

– Изменения в руководстве Союза биатлонистов России предвидятся?

– Не хотелось бы сейчас говорить об этом. Для начала федерация должна разобраться сама с собой. Мы вообще стараемся не вмешиваться в деятельность общественных организаций, которой СБР и является.

Вообще же хочу сказать вот что: есть федерации, которые со своими задачами не справились, но общий фон выступления команды дает нам возможность провести с ними работу в спокойном режиме, без надрыва и скандалов. После Ванкувера мы действовали в жесточайшем цейтноте и под валом критики. Сейчас такого, к счастью, нет. Уже 24 марта, возможно, состоится заседание совета по спорту при президенте, где мы сформулируем ряд предложений – не только организационных, но и системных. Нынешний уровень нужно сохранить и улучшить.

– Как вы отнеслись к словам Елены Вяльбе, которая сказала, что готова уйти в отставку?

– Лена – выдающийся спортсмен и профессионал, вы знаете ее отношение к делу, она работает от сердца и безгранично предана лыжам. К тому же она женщина, и эмоции тут соответствующие. Вяльбе есть, была и будет президентом федерации. На этой должности она нас полностью устраивает. Работает по 24 часа в сутки – дай бог каждому. Что касается тренерского штаба, то опять же будем все решать в спокойном режиме.

В ХОККЕЕ НУЖНО СЕСТЬ ЗА КРУГЛЫЙ СТОЛ И ОПРЕДЕЛИТЬСЯ С ПРИОРИТЕТАМИ

– Как будут развиваться события в хоккее?

– Федерация назначила заседание на 5 марта, на нем с отчетом выступит главный тренер, и, думаю, будут подведены какие-то итоги. Безусловно, с таким потенциалом и составом команда должна была проходить дальше. Пусть специалисты разберутся, что там все-таки произошло. Все, конечно, расстроены, включая самих хоккеистов. В мае у нас чемпионат мира в Белоруссии, и к этому времени мы должны хотя бы тренера иметь.

– Сейчас, получается, его нет?

– У Билялетдинова заканчивается контракт 1 марта, и будущее как раз будет обсуждаться на заседании.

– Министерство будет как-то влиять на ситуацию?

– Будет. Речь ведь идет о развитии хоккея вообще. Государство и государственные компании активно в этот вид спорта вкладывают средства, и мы должны определиться, что хотим: зрелища или все-таки защиты национальных интересов.

У нас сейчас в лиге играет 21 российская команда, но в них работают 14 иностранных тренеров, и в каждом клубе еще по 5 легионеров. Конечно, такими темпами мы придем к тому, что за сборную просто некому будет играть. Зато, наверное, заполнятся стадионы, будут довольны клубы. Думаю, надо найти некий компромисс. Все знают о разногласиях между федерацией и КХЛ, так вот – пора садиться за общий стол и вырабатывать единую программу. Каждый по-своему любит хоккей, но по-своему же видит и его развитие. Мне кажется, мы должны прийти к одному знаменателю. Сумеем – к следующим Олимпийским играм появится надежда. Нет – увы…

– Тут ведь вопрос, насколько понимаем, касается каких-то фундаментальных вещей.

– Именно. Я сейчас читаю разные интервью, и вот вчера Аркадий Ротенберг высказал в "СЭ" правильную мысль: мы взяли американскую модель и просто переносим ее на свою землю. Это не совсем верно. В Америке клуб из Бостона может переехать в Майами – и ничего. У нас же это невозможно, потому что в России своя система. С детскими школами, например.

– Но ведь мы все равно, даже несмотря на это, могли выступить лучше?

– Могли. Но я не хочу сейчас умничать и говорить о причинах неудачи, пусть разбираются специалисты. Конечно, если у вас в команде выступают лучшие нападающие мира и одни из лучших вратарей, если есть колоссальный и не реализованный при этом потенциал, значит, были допущены ошибки. Пусть главный тренер объяснит, в чем дело. Билялетдинов сейчас наверняка и сам думает над этим. Ведь с этой же командой два года назад он в блестящем стиле выиграл чемпионат мира. Куда ушла игра теперь, непонятно.

– Кроме хоккея и биатлона, кто-то вас огорчил, вы кем-то еще недовольны?

– Что значит недоволен? У нас прекрасная биатлонная команда. Девчонки стали вторыми в эстафете, Ольга Вилухина взяла серебро в спринте. Очень рад за ребят, победивших в последней гонке. Этими результатами в принципе можно быть довольным. Однако биатлонная сборная могла реализовать свой потенциал лучше.

То же самое могу сказать о керлинге, о наших девушках в сноуборде – они "перегорели". Вопросы есть и к лыжным гонкам, несмотря на блестящий марафон. Спринтеры обязаны были выступить сильнее. В общем, есть над чем работать.

НЕ ЧИТАЙТЕ ИНОСТРАННЫЕ ГАЗЕТЫ ДО ОБЕДА

– Вопрос из другой области. Сейчас пошли разговоры, что Россия использовала на Олимпиаде "ксеноновые ингаляции". Расскажете, что это такое?

– Могу вслед за профессором Преображенским сказать следующее: я бы не рекомендовал сейчас читать статьи в иностранной прессе, связанные с какими-то домыслами и разглагольствованиями. Очевидно, что результат нашей национальной команды вызвал у некоторых недоумение. Но у нас ведь не возникало таких же чувств после выступления канадских спортсменов в Ванкувере, или британцев у себя в Лондоне? Или китайских спортсменов, количество медалей у которых в Лондоне по сравнению с Пекином сократилось на четверть. Об этом почему-то никто не говорит. Обсуждают только российскую сборную, появляются какие-то непонятные намеки…

На самом деле в районе 7 процентов всех допинг-проб брались у наших спортсменов. То есть установили абсолютно тотальный контроль за нашей командой. Вместе с тем допинговая лаборатория отработала отлично. У меня нет к ней ни одного замечания. Результаты налицо. Среди четырех спортсменов, чьи пробы дали положительный результат, россиян нет.

– Но ведь до Олимпиады случился скандал с нашими биатлонистками?

– А причем здесь это? Данная история не может бросить тень на национальную команду, которая выступала в Сочи. Наша сборная сейчас состоит в основном из молодых, амбициозных, хорошо подготовленных спортсменов. Они могут обходиться без допинга. В итоге приехали и блестяще выступили, ни на чем не попались.

Другие страны обсуждать не готов. У каждого своя система спортивного питания, восстановления и т.д. Я, например, видел голландских спортсменов, которые, образно говоря, спят со своими коньками, не выпускают их из рук, не могут расстаться с ними даже на церемонии награждения.

Или поговорите с Альбертом Демченко. Что, он хуже немца разгоняется, слабее его? Но почему-то уже сразу, на разгоне, проигрывает доли секунды… Мы спокойно относимся к таким вещам, которые не запрещает регламент. Что касается этого газа, могу вас уверить, что широкого распространения в наших национальных командах он точно не имеет.

– Но кто-то все-таки его использует?

– Возможно. Но, скорее всего, просто из-за психологической зависимости. Может, газ ему и не помогает, но уже сформировалась такая привычка. В целом, мы находились в равных условиях со всеми. Я знаю, что происходило в других сборных, но у меня не возникает к ним вопросов.

– А откуда у вас такая информация по соперникам?

– Не пытайте меня (смеется).

В ЛЕТНИХ ВИДАХ СПОРТА ПРОРЫВ ТОЖЕ ВОЗМОЖЕН

– Лично для вас триумфальная Олимпиада в Сочи – так называемый пик вашей карьеры? Вас же в последнее время много ругали, а теперь хвалят.

– Вы знаете, особо не чувствую, что меня хвалят, и стараюсь не обращать на это внимания. Да и ругать то меня было не за что. Просто, видно, я такой человек, ко мне все "прилипает". Всегда готов брать на себя ответственность. После Ванкувера меня критиковали, но я к тому моменту проработал в должности лишь три месяца. Не забывайте, что меня назначили министром спорта, туризма и молодежной политики. И за мной сохранялись три агентства со всеми деньгами, полномочиями…

Это был орган государственной власти, который сами знаете, кто возглавлял, и какие у нас сложились отношения. Все прекрасно понимали, что это не моя Олимпиада. Когда осознал, что нас бьют, как шведов под Полтавой, то предложил ликвидировать агентство. Но полноценным министром я стал лишь 1 января 2010 года. Игры же состоялись уже в феврале.

Успел тогда только сформировать экспериментальную группу в лыжных гонках во главе с Каминским. Вот спринтеры в итоге и "выстрелили". Конечно, можно было выступить в Канаде лучше, но теперь уже не хочу возвращаться к этой теме. Критика же меня всегда больно задевала – я же живой человек. Недавно, например, прочитал вроде бы хвалебную статью, но в ней написано, что в свое время заходил в раздевалку к футболистам и читал часовые лекции. Ложь!

Или доводилось слышать, что я не поблагодарил Романа Аркадьевича (Абрамовича. – Прим. "СЭ") за поддержку РФС. Опять неправда. У меня никогда не было разногласий с этим интеллигентным, спокойным человеком, который никогда не будет навязывать свою точку зрения.

Могу искренне сказать о том, что сейчас у меня на душе. Чувство выполненного долга и, знаете, осознание плодов проделанного труда. Помню, когда "Зенитом" занялся, что только на заборе обо мне не писали. Но я-то правду видел. Знаю, что, если нет труда – не будет результата. Но если вижу, что человек работает – всячески его поддержу.

Тогда мы сделали рокировку тренеров – не продлили контракт с Павлом Садыриным, поставили Бышовца. При всем огромном уважении к Павлу Федоровичу, 20 раз ему говорил – оставайтесь, только уберите вокруг себя эту публику, которая вам не дает работать и знает только одно – после каждой игры приходить ко мне и говорить, вы видели: там пенальти липовый был – чтобы обезопасить себя, надо столько-то. Это что было?

Если я выйду в центр поля, а рядом со мной выйдет спортсмен или тренер, кого люди поддержат? Конечно, его. Я – чиновник, мне скажут – уйди. Но у меня был период (это, возможно, были лучшие мои годы), когда был президентом клуба и видел и чувствовал, что болельщики относились ко мне по-настоящему. Потому что я им не врал. Может, и ошибался, но делал все что мог.

Так и здесь. Все эти четыре года старался, делал и отдавал все что мог, что умею и знаю, как мама меня воспитала. И если люди, с которыми работаешь, это воспринимают, у нас обязательно будет результат. У меня стиль такой. Если иду и вижу, что там человек, хоть он кем работает – моим замом или директором департамента, сидит и не хочет меняться, – его не трогаю, обхожу и иду дальше. Пусть он сидит и отдыхает. Объяснять здесь – бесполезно. Им бы брать пример с Андрея Кобелева…

– В каком смысле?

– Как-то, когда он был еще капитаном "Зенита", предлагал ему остаться, продлить контракт. А он честно говорит: не могу. Как с ними играть? Я только решил подключиться в атаку, а Аршавин и Кержаков уже оттуда возвращаются.

Там, где у нас получается, есть контакт, у нас все будет. Четыре года – огромное время. Я, конечно, разочарован не только этим. Все говорят биатлон, биатлон… Да нормально, там хороший потенциал есть. Знаю, что там можно работать. В стране построено 15-20 центров, Россия помешана на биатлоне. Здесь надо поменять отношение, управление. При этом сейчас безличностно говорю – не могу сказать, что кто-то там биатлон не любит. Просто бывает, что нужно отдать себе отчет – можешь ли ты идти вперед или нет.

Посмотрите на прыжки с трамплина и лыжное двоеборье. Конечно, мне стыдно. Мы что, должны в двоеборье 45-ми на домашней Олимпиаде приходить? Что за четыре года невозможно было начать прыгать на пять метров дальше? Или мы условия не создали? Мне жалко, обидно за Иру Аввакумову. Очень хотел, чтобы она хорошо выступила. Обидно смотреть на глазки девчонок в керлинге. Хоккеистки чуть ли не рыдают, ведь они пахали все четыре года. Значит, что-то мы недоделали, и я в том числе.

Следует это спокойно признать, а не хвататься там за свои места или за кресла. Можно, конечно, по кое-кому сильно пройтись. В горных лыжах мы что, так и будем просто кататься? Самый большой успех – доехать? Но на самом деле нужно не шашкой махать, а спокойно все проанализировать и прийти к правильным выводам на будущее.

При всем том, что жахнули в шорт-треке, потенциал в конькобежном спорте, считаю, у нас явно выше. Опять же: давайте спокойно разберемся. Сейчас не говорю, что надо завтра же выгонять Полтавца. Но вместе с тем, нравится это кому-то или нет, у меня есть к нему вопросы. Эти бесконечные заявления, что мы Крамера должны с пьедестала скинуть – вы помните, мне там пришлось его даже одергивать по ходу Олимпиады. Давайте сначала сделаем, а потом выйдем и скажем! В итоге договорились до того, что голландский лед сварили. На что мне тоже пришлось реагировать. Мы бы ночью варили – ты только скажи, какой лед нужен, а не сетуй задним числом.

Вот неугомонный Тихомиров (главный тренер сборной по сноуборду. – Прим. "СЭ") нас изнасиловал до Олимпиады, во время нее и после не успокаивается. И у нас дублер-трасса появилась. Поэтому и результат. Что, Вик Уайлд приехал к нам олимпийским чемпионом, что ли? Это же не Ан. Это нормальный хороший спортсмен, но Тихомиров здесь его помучил и получил чемпиона.

Лыжное двоеборье, прыжки с трамплина – не говорю, что это позор. Так же как и Ванкувер – не позор, а показатель объективного уровня. Я просто хочу разобраться, почему он такой, этот уровень. Возьмем санный спорт – не пора ли нам замахнуться на Вильяма нашего на Шекспира и стать первыми.

– Возможно ли это – особенно если Демченко уйдет?

– Демченко никуда не уйдет из этого вида спорта. Он предан ему. После награждения он сразу начинает говорить, что у нас нет лаборатории и что нам нужно создавать. Он этим живет. Я не специалист в санях. Но создать условия, откопать, найти и дать им все, что у России есть, мы обязаны. Вот у нас какая задача. И мы это будем делать.

Сноуборд и фристайл – два перспективных вида. Ими нужно серьезно заниматься. А у нас пока нет баз. В общем, по каждому виду есть, что обсудить, даже там, где есть результат. Виктор Ан – он же не вечен. Значит, мы должны воспользоваться ситуацией, создать приток молодежи. Предстоит нешуточная работа. Сейчас по каждому виду нужно спокойно подвести итоги, наметить планы, поговорить, передернуть, как я говорю, затвор и ехать дальше.

Тем более что не успели мы приехать из Сочи, а в дверь уже стучатся 28 летних видов спорта. Рио-де-Жанейро – вот-вот. В этом году будут исключительно важные чемпионаты мира. Возможно, придется вмешиваться в ряд видов спорта очень жестко. Останется два года, и мы должны понимать, кто и в каком виде повезет команды в Рио. Мы упали, оттолкнулись и неплохо выступили в Лондоне. Сейчас нужно добавлять.

– А в летних видах возможен прорыв сродни сочинскому?

– Конечно. Просто нужно так же работать, вот и все. Вот мы поработали в тяжелой атлетике. Посмотрите последний чемпионат мира – шесть золотых. Но везде надо разобраться – а то как в водном поло: скоро утонем, и вообще не будем попадать на Олимпийские игры. Время настолько скоротечно, что не успеешь и голову поднять, как четыре года пролетело. Кроме того, есть ограниченность ресурсов – как финансовых, так и кадровых. Готовых людей, способных что-то делать, не хватает. Как пел Высоцкий – "настоящих буйных мало".

МЕДАЛИЙ ЛЕОНТЬЕВИЧ? ДА, Я ФАРТОВЫЙ!

– Как вы отнеслись к тому, что вас на финише сочинской Олимпиады прозвали Медалием Леонтьевичем?

– Ну, я всегда был фартовым (хохочет).

– Какой эпизод прошедших игр стал для вас самым ярким?

– А разве можно выделить какой-то один эпизод? Все было настолько ярко с самой первой золотой медали команды фигуристов, что так и слилось в одну мозаику. Очень рад за Максима Транькова и Татьяну Волосожар, у которых были маленькие сбои перед играми – они показали всю мощь своих характеров. А неожиданное для многих явление Юлии Липницкой? Я еще на чемпионате Европы в Будапеште понял, какой сюрприз всех ожидает. Понятно, что в таком возрасте трудно выдать два одинаковых проката подряд, но команду она вытащила. А в личном первенстве ярко блеснула Аделина Сотникова. Вы только посмотрите, кого она опередила, – там суперзвезда на суперзвезде!

Скажите мне, разве можно забыть, что творил Виктор Ан? Это же просто профессор шорт-трека, который всех своих соперников абсолютно деморализовал и влюбил в себя всю Россию. Или заезды Саши Зубкова с его этими "ноль-ноль-три" – разве это не яркие эпизоды? Его боб, как мне кажется, толкала вся страна. Или секунда и двенадцать сотых отставания, отыгранные в полуфинале Виком Уайлдом? Или сумасшедшая мужская эстафета в биатлоне?

А победная точка – весь пьедестал в лыжном марафоне? Этакий феерический хеппи-энд домашний Олимпиады. Я очень рад за Сашу Легкова, которому перед этим сказал: если уедешь из Сочи без медали – не знаю, что с тобой сделаю. И ведь подействовало (смеется). Недаром теперь на сочинской трассе есть подъем имени Легкова – тот, на котором он в эстафете вывел команду на второе место, а потом и сам выиграл марафон.

В общем, впечатлений было столько, что выделять какое-то одно и неправильно и просто невозможно.

– Можно ли потрясающую сочинскую суператмосферу перенести на другие соревнования в нашей стране?

– Многое здесь зависит от внимания к этим соревнованиям. Когда внимание средств массовой информации огромно, люди заводятся, в хорошем смысле этого слова, сами. Если мы сохраним такой интерес к спорту, который был в дни Олимпиады, атмосфера везде станет потрясающей. Такой, где люди получают массу ярких эмоций и хотят болеть, а не хулиганить. Лишь бы все было не буднично.

– Но и все службы при этом должны работать не буднично – имеем в виду безопасность, волонтеров, другой обслуживающий персонал.

– Могу сказать, что на всех крупных соревнованиях, проходивших в последнее время в России – чемпионате мира по легкой атлетике, Кубке мира по регби, Универсиаде, именно так все и было. Поэтому за этой частью обеспечения турниров дело точно не станет. Тем более что опыта становится больше и больше.

– Поможет он при подготовке чемпионата мира по футболу 2018 года?

– Безусловно. У меня нет сомнений, что этот турнир станет еще более ярким, чем все, что было до него.

– В плане организации мы после Сочи тоже не сомневаемся, но впечатление от турнира зависит и от выступления собственной команды…

– Это правда. Мы не должны допустить того, чтобы Россия пришла к домашнему чемпионату с абсолютно разобранным, скажем так, футболом. На эту тему мы, безусловно, будем думать.

– "Спорт-Экспресс" готов сделать конкретно-историческое предложение тем, от кого это зависит: разрешить министру спорта совмещать свой пост с президентством в РФС.

– Вы меня хотите загнать, чтобы потом пристрелить? (улыбается.) Вы же теперь увидели, что я не лукавил, когда рассказывал о том внимании, которое уделяю каждому виду спорта. Все их люблю – от успешного фигурного катания до горных лыж или прыжков с трамплина.

– Но первая любовь – она же никогда не ржавеет?

– Не спорю.

– В таком случае нельзя ее забывать, тем более когда ситуация просто требует вмешательства и наведения элементарного порядка.

– Меня, знаете, что больше всего смущает?

– Что же?

– Почему сами участники процесса не видят, как этот порядок необходим?

– И?

– Давайте вернемся к этому разговору попозже – сейчас у меня в голове прежде всего Паралимпийские игры. Уже 5 марта снова возвращаюсь в Сочи.