Сергей Бобровский: "Билялетдинов сказал: "Готовься к Сочи"

В ходе своего предолимпийского турне по Северной Америке специальные корреспонденты "СЭ" пробрались в раздевалку "Коламбус Блю Джэкетс", где обнаружили залечивающего травму обладателя "Везина Трофи", одного из главных кандидатов на Сочи-2014.

Может, в Коламбусе просто народ дружелюбный (кстати, есть у нас и такое наблюдение), а может, клубы, не избалованные суперзвездами, держатся попроще, но "Синие мундиры" приняли нас как долгожданных гостей. Для начала охранник, похожий на отошедшего от дел борца вольным стилем (каковым он, впрочем, и оказался), встретил российских журналистов радостным возгласом: "Да вы небось к Бобу! Улыбчивый Боб – так я его называю!"

УЛЫБЧИВЫЙ СУПЕРМЕН

Пока мы ждали пресс-атташе "Коламбуса", борец-охранник сообщил нам, что называет Сергея Бобровского еще и Суперменом, потому что именно таким его изобразили в предматчевой заставке команды. А Боб, дескать, в ответ на это только улыбается. Потому, значит, и Улыбчивый, вот оно как. Вы поняли смысл-то, русские журналисты? Поскольку между делом служивый человек рассказал нам, что бывал еще и инструктором тюремной охраны по рукопашному бою, мы тут же согласились с его несложной логической схемой.

Тут пришел пресс-атташе, всем видом дававший понять, что наш визит – жемчужина его рабочего дня, затеял разговор о погоде, проводил нас в раздевалку, подвел к Улыбчивому Бобу (он же Супермен) и мгновенно с деликатностью английского батлера удалился.

Сергей, который действительно улыбчив и располагает к себе с первых минут общения, только что закончил крутить педали стационарного велосипеда и вообще выглядел обнадеживающе. Весь остальной "Коламбус" укатил на выездной матч, и в раздевалке никого больше не было. Только мы, Бобровский и его столь нужный России пах.

ЛЕД И ВАННЫ

– Для начала, просто чтобы убедиться еще раз: выздоровление идет по графику?

– Да, вроде бы строго по графику. Надеюсь, что на лед вернусь, как и предполагали, к середине января.

– А что тут с утра делали? Только велосипед?

– Ну да, легкие занятия и процедуры. Лед прикладываю, ванны принимаю – горячую и холодную. Клубные врачи ведут процесс. Это моя первая такая травма, так что сравнивать не с чем, но пока все хорошо.

– Честно вам скажем, большинство из нас при больном пахе в седло велосипеда не полезет.

– А зря. Если можешь что-то делать, надо стараться держать себя в форме. Так оно только быстрее заживет. У меня вот заживает.

– Недавно в Северную Америку приезжали главный тренер сборной России Зинэтула Билялетдинов и генеральный менеджер команды Алексей Касатонов. Встречались с ними?

– Да, мы общались.

– О чем шел разговор, если не секрет?

– Никакого секрета нет. Спросили, как сезон, как самочувствие. Сказали готовиться к Олимпиаде.

– Для вас сборная России – не перевернутая страница?

– Нет, конечно. Выступать за национальную команду – огромная честь. Очень хочу поехать в Сочи!

– После разговора со штабом сборной не почувствовали, что у вас хорошие шансы на это?

– Вообще не думаю о шансах. Сейчас сфокусирован на том, чтобы как можно качественнее и быстрее залечить травму. Выйти на лед и в каждой игре показывать, на что способен.

– За выступлением коллег по амплуа в КХЛ – Барулина, к примеру, или Еременко – следите?

– Нет времени, график очень напряженный. Впрочем, и так прекрасно знаю, что КХЛ – сильная лига, в которой играют сильные вратари.

О ШАНСАХ НЕ ДУМАЮ

– Помните обстоятельства, при которых получили травму?

– Игрок соперника выходил один на один. Я неудачно дернулся, когда ловил шайбу, потянул мышцу. Сразу понял, что травма не самая простая, что все серьезно.

– Тем не менее, чувствуется, вы не унываете.

– Так работать надо с хорошим настроением. Да и в Коламбусе у меня все замечательно, здесь очень комфортно. У нас классные болельщики, прекрасный стадион.

– Судя по статистике, начало сезона у вас не задалось.

– Надо всегда помнить, что сезон длинный, все может измениться, главное – много работать. Что я и старался делать. И прогресс был. Перед травмой...

– Североамериканские эксперты отмечают, что вам мешает отсутствие конкуренции во вратарской бригаде. Мол, второй голкипер "Коламбуса" – не самый сильный, потому у вас и мотивации меньше.

– Не соглашусь с этим категорически. Во-первых, Кертис Макелинни вратарь высокого уровня. Во-вторых, мне не нужны какие-то дополнительные факторы для того, чтобы хорошо играть. Работаю и верю, что это принесет результат.

ФИЛОСОФ БРЫЗ

– Коламбус после Филадельфии – небо и земля?

– Мне здесь очень уютно и комфортно. Живу недалеко от арены, и то, что тренировочный каток тут же, в одном здании, и раздевалка одна – это просто здорово. Люди приветливые и добрые.

– Филадельфия добротой точно похвастаться не может. Жесткий город?

– Да, есть такое. Соглашусь с вами полностью. Давление там ощутимое.

– В тот последний сезон в составе "Флайерз" не было чувства депрессии? Или даже желания вернуться?

– Нет, о возвращении не думал, но тяжело было. Один из самых тяжелых сезонов в моей жизни – когда смотрел, тренировался и не играл. На психику давило. Но сейчас, глядя назад, считаю, что это был один из главных сезонов тоже. В психологическом плане он дал мне большой и нужный опыт. Это, наверное, самое главное, что вообще произошло со мной как с вратарем. Объяснить на словах трудно, но урок был важнейший.

– А вот мы, например, в Филадельфии научились не есть тамошний бутерброд "чизстейк", потому что себе дороже. Узнали это "трудным путем". А вы?

– (Смеется.) Этот опыт я, слава богу, не переживал, и большой роли он в моей жизни уже не сыграет. Но выдерживать моральный прессинг – очень важно для вратаря, и "Филадельфия" меня этому научила. Не скажу, что здесь играть легче, потому что в НХЛ везде трудно, но теперь я уже подготовленный, да и давление в "Коламбусе" все же не такое.

– Когда в Филадельфии снимали документальный фильм о "Зимней классике" и Илья Брызгалов поражал Америку своими суждениями, вы это смотрели?

– Скорее слышал. Сам сериал не смотрел, а интервью с Ильей они снимали в отдельной комнате. Но ребята над ним подшучивали после этого. Впрочем, он ко всему с юмором относился. Он хороший и интересный человек. Начитанный, умный. Общаться с ним очень интересно.

– Разговаривали с ним на отвлеченные темы?

– Конечно! Мы же всегда вместе ходили ужинать в поездках. Общались на самые разные темы.

– О Вселенной?

- (Смеется.) Давайте не будем трогать Вселенную. Мы много о чем разговаривали. О книгах, например. Просто сложились хорошие отношения.

– А вратарские дела обсуждали?

– Ну да, Илья всегда с этим помогал. Все что угодно был готов показать и объяснить.

САМЫЙ ГЛУПЫЙ ГОЛ

– Когда пришли новости об обмене в "Коламбус", какими были ваши первые чувства?

– Немного непонятно было, что дальше. Вроде бы с ребятами в "Филадельфии" все складывалось хорошо. Но, с другой стороны, я понимал, что здесь меня ждет новый шанс и возможность быть номером один. Может, самый главный шанс всей моей жизни.

– Кстати, о всей жизни… Как вы начинали? Как впервые встали в ворота?

– У меня растяжка с детства хорошая.

– Папа заставлял?

– Нет, я сам. Даже не знаю, почему, но просто любил это. Садился на шпагат и тянулся. Потом уже догадался, что это классный навык. А тогда все получилось случайно. Я был защитником, но у нас голкипер не то травмировался, не то простыл, а на следующий день мы играли с другим городом. Тренер спросил, хочу ли стать вратарем, я согласился. Правда, родители были не в восторге: форма тяжелая, шайбу бросают сильно.

– Первый бросок помните?

– Я еще маленький был – лет шесть или семь. Саму игру помню довольно смутно, но мы победили – 6:4. Мне быстренько показали стойку – где руки держать, что делать, если шайба за воротами. То есть не разворачиваться к ней, а просто смотреть правильно. Ну и все.

– А помните самый глупый гол, который пропустили ребенком?

– Конечно же! Вот такие голы запоминаются. Парень бросил от синей линии… Видимо, не такой уж и маленький он был для своего возраста, если шайба долетела с такого расстояния, да еще и верхом. Но ко мне подлетала уже небыстро, конечно. А я на колени упал и ловушку подставил. Шайба ее коснулась – и в сетку. Первый гол в матче. Мы уступили тогда – 4:5.

– Вам ведь помог выбиться в большой хоккей "закон Третьяка", так?

– Да. В Новокузнецке тогда в воротах играли чех и белорус. Был еще на подходе молодой парень-россиянин, который в тот год поехал выступать за сборную Казахстана. И после принятия закона "Металлург" вместо него был вынужден "поднять" меня. Я получил шанс тренироваться с первой командой и одевался вторым номером на каждую игру, потому что регламент не позволял заявлять двух легионеров. А после Нового года пришел новый тренер – Сергей Алексе-евич Николаев. Он и начал доверять мне. Сначала – так, на периодик. А в конце сезона я провел четыре полных матча, и в трех из них мы выиграли. Причем у "Атланта", у Омска – у сильных команд. На следующий сезон на меня уже смотрели – мол, могу играть.

– А не будь этого правила, что бы с вами было?

– Неизвестно. Может, получил бы свой шанс только через несколько лет.

ЧУКЧА-ПИСАТЕЛЬ

– Когда приезжали в НХЛ, что знали об этой лиге?

– Немного. Меня ведь даже не драфтовали. Просто на серии плей-офф МХЛ между "Кузнецкими медведями" и "Крыльями Советов" присутствовал скаут "Филадельфии". У меня после первого матча было небольшое повреждение, и я не играл, а он подсел ко мне на трибуну и начал спрашивать, какие у меня планы. Я ответил: "В хоккей играть"… В общем, пригласили в лагерь новичков. Поначалу я тут на все круглыми глазами смотрел.

– А что, любимых клубов и хоккеистов в детстве не было? Карточки не собирали?

– Никогда не был фанатом. Знал, кто такие Руа и Бродер, конечно. Журнал имелся с наклейками – их собирал. И за команды никогда не болел. Меня больше своя команда интересовала.

– Чукча-писатель?

– Да-да, можно так сказать.

– А знали, что "Филадельфия" имела репутацию антирусского клуба?

– Понятия не имел. Когда приехал и мне стали задавать эти вопросы, даже не знал, что отвечать.

– О какой Олимпиаде есть первые воспоминания? Нагано-1998?

– Я тогда отдыхал с бабушкой. У нас там недалеко курорт есть. Помню, что мельком видел моменты финального матча.

– То есть первая осознанная Олимпиада – 2002 год, Солт-Лейк-Сити?

– Пожалуй. С американцами играли, что-то припоминаю. Но все равно немного туманные воспоминания. Ночь у нас в Новокузнецке все время была, когда шла Олимпиада.

– Что лично для вас означают Олимпийские игры?

– Соревнование, в которых не каждому выпадает честь участвовать. А уж при своих болельщиках тем более.

– Вы имеете совсем небольшой опыт выступлений за первую сборную. Это играет против вас, как думаете?

– Нет, я так не считаю. Главное – свою работу знаю. А при каких обстоятельствах ты ловишь шайбу, по-моему, вторично. Я больше фокусируюсь на системе своей игры, чем на статистике.

– 2007-й уже стерся из памяти?

– А там что было?

– Ну как же. Молодежная суперсерия против Канады. Восемь поражений, одна ничья.

– Семь поражений и одна ничья!

– Ага, значит, не стерся!

– (Смеется.) Да уж, тяжелый был момент в карьере. Но вместе с тем и большой опыт. Почувствовал на своей шкуре этот уровень. Испытание серьезное, важно было не сломаться, выдержать. С другой стороны, посмотрели, как могут играть наши ровесники. Считаю, для меня это был очень хороший урок. За Канаду-то тогда выступали Таварес, Жиру, Ганье, Лучич…

– Это – ваш первый опыт плохой прессы, публичной критики? Говорили тогда, что у России просто неудачный год рождения был.

– Вот только сейчас узнаю об этом. Знаете, я как-то довольно рано понял, что прессой сильно увлекаться не стоит. Поэтому никогда особенно не углублялся в детали того, что обо мне пишут.

РУССКИЙ ВЕЗИНА

– Вы первый российский обладатель "Везина Трофи". Сразу вопрос, а что вам известно о Жорже Везине?

– Знаю, что это вратарь, который умер от туберкулеза. Его унесли прямо с матча. Но легендой он стал не из-за этого, а потому что играл много лет подряд – точно не скажу сколько – без замен. И руководство "Монреаля" спустя какое-то время презентовало приз в его честь. Сначала его вручали вратарю, который пропустил меньше всего голов, потом – голкиперу, которого просто признавали лучшим в сезоне.

– Браво! Что чувствовали, когда получали приз?

– Был очень рад, конечно. Награда дала понять, что двигался все это время в правильном направлении.

– До церемонии знали, что приз вручат именно вам?

– Э-э-э… А я не знаю, можно ли об этом рассказывать.

– Можно, это не такой уж и секрет. Овечкин свое видеообращение записал недели за две до церемонии. Получилось смешно: благодарит всех за высокую честь, а сзади видно, что сам он в Париже, на "Ролан Гаррос", который к тому времени уже закончился.

– (Общий смех.) Да? Я не знал. В общем, скажу, что свою речь я готовил недолго.

– Отношение окружающих к вам сильно изменилось после "Везины"? Или здесь это демонстрировать не принято?

– Я больше стараюсь обращать внимание не на то, как относятся ко мне, а как я отношусь к другим. На мой взгляд, все осталось по-прежнему.

– В личное хранение вы получили только малую "Везину"?

– Совершенно верно. С большим призом лишь сфотографировался. Она сейчас у родителей, в Новокузнецке.

– Стоит на одной полке с медалями за победу в первенстве Кемеровской области?

– Медалями заведует папа. Он лучше знает, как расставить, у него своя система.

– В вашей личной коллекции много шайб за "сухари"?

– Много. И не только за "сухари". Шайбы вручали и как лучшему игроку матча, и по другим поводам.

– Скажите, в Новокузнецке вы большая звезда?

– Ну как вам сказать… Случается, люди узнают. Хоккей всегда в Новокузнецке был спортом номер один. Но вообще русские более сдержанны, когда доходит до "узнали – не узнали". Здесь, конечно, тоже случается. Хотя я не особо часто появляюсь в публичных местах, не проверяю: узнают меня или нет?

– На матче с "Нью-Джерси" на трибунах было пустынно. В чем дело? Результаты у "Коламбуса" не очень хорошие?

– Вот здесь мне сложно ответить. Народ ходит когда как. Бывает, что места свободного на трибуне нет. А бывает – наоборот. Пока не понимаю, от чего это зависит.

– Что вы делаете в свободное от хоккея время, которого, естественно, немного?

– Бывает, выбираемся в кино с женой. Последний раз смотрели фильм про Стива Джобса. Понравился. Правда, в кино бывают еще моменты, когда не все понимаю. В рестораны ходим, хотя нечасто. Книги читаю. Читать стараюсь много, насколько это возможно. "Графа Монте-Кристо" как раз заканчиваю. Очень увлекательно написано! Держит в напряжении с первой строчки. Лечу на матч – погружаюсь целиком в книжку, и ничего вокруг больше нет. Весь там, в той жизни… Здорово от хоккея отвлекает. Вот скоро закончу.

– Месть графа уже оформилась?

– Еще бы! Некоторым уже досталось…

– Как вам вообще американская культура?

– Она, безусловно, отличается от нашей. И сильно. Больше всего мне здесь нравится демократический подход к людям. Отношения между людьми, которые строятся на доверии. Тебе дают свободу действий, ты тренируешься и готовишь себя так, как считаешь нужным.

– К тому, что далеко не каждый в Америке в состоянии выговорить вашу фамилию уже привыкли?

– В целом да. Меня и в России все Бобом называли.

– Работники "Коламбуса" называют вас Супермен. Как относитесь к комиксам?

– Уважаю. "Человек-паук", "Люди икс". Любимого героя, пожалуй, нет. Мне нравятся сами фильмы.

– Если бы вам дали на выбор какую-нибудь суперсилу, что бы выбрали? Чтобы шайбы сами отлетали?

– Чтобы здоровье было неограниченное. Как у Росомахи из "Людей икс"!

Коламбус