Алексей Волков: "Меня не устраивал темп Фуркада"

Завоевав свою первую индивидуальную медаль Кубка мира, Алексей Волков дал интервью "СЭ"

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Оберхофа

– Не так давно, начиная свою карьеру в основной сборной, вы сказали, что в массовых гонках все бегут, как дикие. Сегодняшний старт не стал исключением?

– Ну, так все же было видно. Я, можно сказать, полкорпуса выиграл у рядом стоящих. Хотел выйти вперед, но уткнулся в спину Димы Малышко – его с двух сторон зажали. Симон Эдер упал, опять же. Поэтому я сразу понял, что нужно выбирать иную тактику. Раз уж не вышло выбраться вперед, значит нужно не дергаться и бежать последним – чтобы никто не мешал. Так я и ехал весь первый круг – очень комфортно, кстати.

– А что было на втором?

– Там все стало не очень хорошо складываться. Когда я уходил со стрельбища, то оказался между Мартеном Фуркадом и Эмилем Хегле Свендсеном. Фуркад торопился на штрафной круг, и так получилось, что сильно меня подрезал – проехал прямо по моим лыжам и сломал мне палку. На этом, думаю, я потерял секунд семь или десять, пока в подъем новую палку одевал. Она, к тому же, оказалась заметно короче, чем та, что сломалась.

– На последнем круге вы ставили перед собой задачу догнать Фуркада?

– Я знал, что Мартен способен развивать на последнем круге достаточно высокую скорость. Поэтому думал о том, чтобы постараться просто за него зацепиться. Потом после финиша я спросил его, почему он не убегал. Он сказал, что попробовал – на первом подъеме. Но быстро понял, что это слишком тяжело. Поэтому, собственно, расстояние между нами так и не увеличилось. Меня достаточно сильно напрягала непривычная палка. Тем более, под толчковую руку. Я обычно бегаю в "капканах". Здесь же палка оказалась без "капкана", поэтому тот, что был у меня, я снял и выбросил. На третьем круге тренеры дали мне палку подлиннее, но она все равно недотягивала по размеру до сломанной.

– Сами вы способны проявлять агрессию в контактных гонках?

– Способен. Никогда не стараюсь идти на конфликт без повода, но когда соперники начинают совсем уж наглеть – наступают на палки, или пытаются "вырезать" меня из малого радиуса на виражах… У лыжников, кстати, с этим жестче – там чуть до драк на виражах не доходит. Я же считаю, что должны быть хотя бы элементарные правила этики. Ну, входишь ты в малый радиус – скажи хотя бы "хоп!"

– Кто из соперников с этой точки зрения наиболее агрессивен?

– Ну… Фуркад умеет…

– Насколько вы были уверены в своей стрельбе?

– Единственное, насчет чего волновался, чтобы не было порывов ветра. Когда стреляешь в привычном ритме, они могут сильно сбить. Но особо сильного ветра и не было. К последней "стойке" я вышел первым, и это было заранее продуманным тактическим ходом. Я изначально хотел занять на стрельбище менее ветренную позицию – с самого края. В середине рубежа все-таки ветер заметно сильнее. Тут все как на старте: либо надо стремиться занять первую позицию, либо нужно пропускать всех вперед себя и становиться последним. Но это я не люблю. Мне вообще не нравится, когда народ лупит, что есть сил, всю дистанцию, а перед стрельбищем начинает сбавлять скорость и становиться друг другу в спину, экономя силы. Собственно, я вышел вперед только по той причине, что меня не устраивал темп, в котором шел Фуркад.

– Существует достаточно распространенное мнение, что вы далеко не так хороши "ходом", как на стрелковом рубеже. Вас это хоть в какой-то степени задевает?

– Конечно же, я слышал такие высказывания. Отношусь к этому просто: всему свое время. Я знаю свой потенциал. Безусловно, пока не могу выходить, как Фуркад, и сломя голову бежать все девять этапов. С другой стороны, а кто вообще, помимо Фуркада, на такое способен? Свендсен? У него тоже случаются провалы. Что же говорить обо мне? Возможно, я пока просто не "дорос" до методики, позволяющий ровно и хорошо выступать на протяжении всего сезона. Но подготовиться к конкретному старту мне по силам. Если брать чемпионаты Европы, в которых мне доводилось участвовать, я подходил к ним в достаточно хорошей форме.

Возможно, все дело в том, что после той работы, которую мы делаем ради того, чтобы показать высокие результаты в сентябре, два следующих месяца мы тренируемся с прицелом на то, чтобы быть в форме в феврале. Самое раннее – в конце января. Я разгоняюсь достаточно медленно. То есть мне нужно определенное количество стартов, чтобы максимально разогнаться.

– Если бы на последнем круге Тарьей Бе был не в десяти с лишним секундах позади вас, а в двух-трех, вы могли бы добавить?

– Да. Я и добавлял, когда мне сказали, что Бе приближается. На самом деле я думал о том, чтобы достать Фуркада – силы на рывок у меня оставались. Но быстро посчитал, что мне просто не хватит оставшейся дистанции.

– То, что вас освободили от отбора на "Ижевской винтовке", накладывало дополнительную ответственность?

– Да нет. Я прекрасно понимал, пробежав в Анси, что, скорее всего, придется ехать в Ижевск. Был готов к этому, но тренеры сказали, что я остаюсь на сборе. На самом деле это сильно облегчило подготовку. Если выступать на "Ижевской винтовке", весь новогодний сбор, считайте, идет насмарку. Потому что после этих стартов нужно восстанавливаться. Приезжать на сбор в Риднау и восстанавливаться на высоте, на мой взгляд, просто глупо. Тем более что оставалась бы всего неделя. Допустим, я бы отобрался в Ижевске, приехал бы в Оберхоф, пошло бы наслоение нагрузок и смысл ехать на Олимпийские игры потерялся бы в принципе. Получается, что именно последний тренировочный сбор, на который меня взяли против всех правил, сейчас и дал плоды. Во всяком случае, я связываю свое успешное выступление именно с этим.

– Каково вам было выступать в Оберхофе в такую погоду?

– Если бы здесь имелся хоть какой-нибудь навес, было бы намного проще. А так вышел, пристрелялся – и уже насквозь мокрый. Переоделся, вышел, чтобы продолжить разминку – снова весь промок. И стартуешь весь мокрый. Получить в таких условиях воспаление легких – как нечего делать!

– Какие гонки даются вам легче – массовые или когда бежишь один?

– Когда спортсмен готов к старту, в этом нет большой разницы. Просто на каждую гонку существует своя тактика, которой нужно придерживаться.

– Пиетет по отношению к наиболее именитым соперникам у вас есть?

– Да нет, пожалуй. С тем же Бьорндаленом, которого я очень уважаю, как спортсмена, мы как-то вместе тренировались. Я видел, как он работает, приблизительно понимал, какие у него могут быть ошибки. Вообще люблю анализировать, как выступают соперники. Это всегда полезно.