"Если РУСАДА не восстановят, будем продолжать прежнюю линию"
– Как вы относитесь к словам вашего коллеги из ВАДА Оливье Ниггли, который заявил, что без выполнения двух условий – признания доклада Ричарда Макларена и вскрытия проб, опечатанных Следственных комитетом РФ, – РУСАДА не получит аккредитации?
– Выполнение этих условий не находится в компетенции национальной антидопинговой организации, то есть РУСАДА. Мы со своей стороны сделали все, что могли. Но есть вещи, которые выходят за рамки наших полномочий.
– Судя по комментариям представителей российской стороны складывается впечатление, что мы уже заранее готовы к худшему сценарию?
– Я не пророк и не колдун, чтобы сейчас заниматься гаданиями. Главное, все зависящее от РУСАДА мы сделали. Мы отвечаем всем требованиям к независимости и транспарентности. Мы абсолютно самостоятельная организация, которая выстраивает системную работу в соответствие с требованиями ВАДА. И эту линию мы намерены продолжать.
– У вас уже есть понимание, что будет с РУСАДА, если статус соответствия не вернут?
– Будем дальше работать. У нас есть программа, мы будем заниматься организацией и планированием тестирования, образовательными программами. Нужно продолжать системно развиваться, вот и все.
НУЖНО РАБОТАТЬ НАД ИЗМЕНЕНИЕМ НАШЕГО ИМИДЖА
– В таком случае, что будет с двумя иностранными экспертами, которые сейчас работают в РУСАДА?
– Эксперты выполняют полезную миссию. Они помогают нам максимально эффективно достичь соответствия. И я считаю, делают это в крайне конструктивном ключе. Я бы хотел, чтобы они оставались с нами, по крайней мере, до тех пор, пока РУСАДА не получит соответствия.
– Я правильно понимаю, что даже если итоги заседания ВАДА будут неутешительными, вы не настроены хлопать дверью, ругаться и вставать в позицию обиженного?
– Конечно нет, а зачем? Так получилось, что изначально в "дорожную карту" были включены два этих пункта – про доклад Макларена и вскрытие проб. Второй, например, вообще не входит в полномочия любой спортивной организации. Это вопрос исключительно к процессуальным органам. Но это не значит, что нам не надо теперь развиваться самим и стремиться к сотрудничеству с другими организациями.
– Вы недавно вернулись с заседания Ассоциации национальных антидопинговых агентств (iNADO). Эта организация не раз высказывалась резко против России и призывала не допускать нашу страну до Олимпийских игр в Пхенчхане...
– Давайте, для начала попытаемся понять, почему к нам так относятся. В мире есть всего полторы тысячи человек, которые занимаются антидопинговой деятельностью. Это очень узкий круг, почти семья. Неудивительно, что провал в антидопинговой деятельности, который случился в России, был воспринят в этом обществе крайне негативно, как что-то личное. Сейчас я могу констатировать, что позиция iNADO даже не смягчилась, а изменилась. У нас выстраиваются нормальные, рабочие отношения.
– Как вы относитесь к тому, что Британское антидопинговое агентство (UKAD) – наш партнер, получающий от России большие деньги – призывает не допускать нашу страну до Олимпийских игр?
– Мне сложно сказать, чем руководствовалось то или иное национальное агентство в своих комментариях. Нет никакого смысла сейчас возвращаться в прошлое. Нужно терпеливо, без эмоций и политики работать над изменением нашего имиджа в мире. Ситуация меняется, и, например, от заседания iNADO у меня осталось положительное впечатление.
К КОНЦУ ГОДА РУСАДА ВОЗЬМЕТ 6 ТЫСЯЧ ПРОБ
– Каковы итоги аудита РУСАДА, который завершился месяц назад?
– Нам дали список из шести корректирующих действий. Это были довольно серьезные вопросы, но все необходимые действия мы уже предприняли. То есть технически требования ВАДА мы выполнили.
– Объясните, как чисто технически сейчас организовано допинг-тестирование? Российские офицеры уже берут пробы самостоятельно, или только в паре с представителями UKAD, которое нас курирует?
– Наши специалисты самостоятельно берут пробы. Сейчас в РУСАДА 40 инспекторов допинг-контроля, до конца года мы наберем еще 30. К 1 апреля планируем довести численность инспекторов до ста человек. Это сделает РУСАДА одной из крупнейших тестирующих организаций в мире.
– В чем тогда заключается роль UKAD?
– Они продолжают сопровождать нашу деятельность и оказывают техническую поддержку по всем направлениям. Плюс, осуществляют функцию контроля. Кстати, UKAD не единственный наш зарубежный партнер. Мы сотрудничаем по отбору проб с испанцами, заключаем договор с канадцами, с белорусами. Мы открыты для партнерских отношений со всеми заинтересованными организациями.
– Где вы берете новых допинг-офицеров в таком количестве?
– По всей стране. Тут же еще важна логистика, чтобы проезд офицера до места взятия пробы не стоил дороже, чем сам анализ.
– Вы сумеете выполнить до конца года установленный ВАДА план по объему взятых проб?
– Однозначно. По плану мы должны взять 6 тысяч проб, и сейчас идем четко по графику.
– В так называемых "закрытых" городах вы тоже проводите тестирование? Это же было одним из требований ВАДА...
– Конечно. Там живут не так много спортсменов, но пробы у них мы уже берем.
– В будущем объем тестирования будет увеличиваться? Все-таки в лучшие времена РУСАДА брало в год и до 20 тысяч проб...
– Мы планируем расширяться. Могу сказать, что сейчас, в том числе и с помощью экспертов, нам удалось наладить полноценное функционирование агентства. И это при том, что персонал обновился на 90 процентов. Работа уже выстроена, и ее объемы мы будем увеличивать.
RSS