Как "Чудо на льду" изменило американский хоккей
ОЛИМПИАДА-2018. Хоккей. Сегодня РОССИЯ - США (15.10 мск)
В феврале хоккейные игры нашей семьи перемещались в подвал. Было слишком холодно, чтобы гонять шайбу с братьями Донни и Робби и сестрой Кэмми на улице или на озере. Так что все меняли футболки на куртки, брали мини-клюшки и спускались в подвал – подальше от родителей, чтобы они не могли слышать грохота наших силовых приемов и ударов тел о стены.
В феврале 1980 года мы все еще воображали себя Стэном Микитой, Бобби Халлом или Тони Эспозито – легендами "Чикаго". Но к началу третьей недели месяца мы начали называть себя другими именами.
Мы стали Майком Эрузионе, Марком Джонсоном и Джимом Крэйгом.
Сходились один на один друг с другом, представляя себя в свитерах сборной США, а соперника – в красном свитере команды СССР. Старались повторить то, что увидели по телевизору пару дней назад. И неважно, как завершались наши поединки. Кто-то обязательно должен был заканчивать вечер имитацией слов Эла Майклса:
"Вы верите в чудеса? Да!"
Затем мы собирали форму, клали подушки на диван и сооружали подобие подиума для награждений.
***
Когда я вспоминаю те дни, то поражаюсь, как мало мы знали об Олимпиаде в то время. Мне было 15 лет, когда сборная США завоевала золото в Лейк-Плэсиде, но, кажется, тогда я впервые услышал о хоккейном Олимпийском турнире. Не помню, чтобы хоть кто-нибудь говорил о Белых играх на тренировке, или о том, следил ли я по телевизору за турниром 1976 года. Но после "Чуда на льду" все мы мечтали только об одном – выиграть золото Олимпиады в свитере сборной США.
Даже подростком я понимал, что это маловероятная перспектива. Но это не мешало мне мечтать. Как и другим. Позже, когда я выступал за команду университета Висконсина, судьба подарила мне шанс выступить на Олимпиаде-88, но все закончилось не так, как хотелось. И даже когда я попал в НХЛ… мечта о золоте Олимпийских игр не испарилась.
Теперь, 38 лет спустя, я постараюсь исполнить свою мечту в Корее.
У нас подобралась отличная команда. Несмотря на то, что мы провели вместе малое количество времени, сумели наладить отличный контакт. Но главное, что нас объединяет, – это схожесть ситуации. Еще год назад никто из нас подумать не мог, что поедет на Олимпиаду. Но вот мы здесь. И я готов.
Не могу говорить за всех в команде – у каждого своя история, - но я могу поведать, как я оказался здесь.
И для этого мне нужно начать с того, как я вернулся к учебе.
В прямом смысле слова.
***
Групповые проекты в колледже – немного неловкое занятие, когда тебе 52 года.
Когда Барри Альварез – легенда университета Висконсина – позвонил мне весной 2016 года и предложил тренировать мужскую команду, я был очень польщен. На тот момент я был помощником главного тренера "Детройта" и провел в НХЛ на тренерских должностях более десяти лет. Но Висконсин – моя альма-матер. С этим местом связаны одни из лучших воспоминаний в моей жизни и карьере. Мы с семьей проводим лето в этих краях, здесь живут многие мои друзья. Оба моих брата, Донни и Робби, и мой кузен Кевин, - все играли за "Бэджер". Так что я не терял связь с этой командой.
Думаю, каждый, кто здесь учился или жил поблизости знает, что это место всегда притягивает назад. Так что, когда Барри позвонил, я был в восторге. Но существовала одна загвоздка – я так и не получил диплом, что является обязательным требованием для тренера. Я ушел в НХЛ за полгода до окончания учебы. Но гораздо важнее, чем поставить в резюме галочку об образовании, было обещание, которое я дал детям.
Мы с женой всегда твердили им, как важно сосредоточиться на учебе. Мы говорили, что они могут заниматься любыми видами спорта, выбрать любой путь в жизни, но они действительно должны серьезно отнести к учебе. Когда Барри позвонил, то они уже получили дипломы или были близки к этому. И знали, что у меня диплома нет. Я всегда обещал им, что восполню этот пробел. Но с началом тренерской карьеры в НХЛ шансов на это, как я считал, стало ничтожно мало.
Я объяснил Барри свою ситуацию и рассказал о долге перед детьми. Он пообещал посмотреть, что можно придумать. И тем же летом я вернулся в учебную аудиторию вместе с группой 20-летних ребят. Это было странновато. Должен был учиться с той же группой, которую мне потом предстояло тренировать. Но, как оказалось, лучше и придумать было нельзя.
Меня поддержали семья и мой тренерский штаб – в том числе мой брат Донни и один из моих ассистентов Марк Осиецки. Я давно хотел поработать с ним, и он оказал мне большую помощь. Я прослушал шесть курсов с лета 2016 года по зиму 2017-го. Дни напролет я учился, а потом набирал состав и тренировал. Безусловно, сначала я ловил на себе много удивленных взглядов. Но, когда ребята узнали, что я – хоккейный тренер, лед растаял и я стал одним из них… В какой-то степени.
Мои оценки были немного получше, чем в 80-х, так что в мае я получил диплом. Официально.
***
До "Чуда на льду" хоккей не был национальным видом спорта в США. Так, местечковое явление. Конечно, до Канады нам было очень далеко. Если ты родился в Миннесоте, Массачусетсе или Мичигане, то, наверное, когда-то гонял шайбу, – не более того. Ныне же я проехал всю страну от Висконсина в Миссури и до Калифорнии, побывал в различных местах и везде видел любовь к хоккею.
Для меня существует еще один поворотный момент в истории американского хоккея: обмен Гретцки.
По ходу моего второго сезона в НХЛ "Рейнджерс" обменял меня в "Лос-Анджелес". Именно там я и узнал, что такое "Гретцкимания". Для него это был также второй сезон в составе "Кингз", но я уже видел, как люди играют в хоккей на роликах по всей Калифорнии. Сейчас сложно это понять или объяснить, ведь лига так разрослась за прошедшие годы. Но видеть такую популярность хоккея в Калифорнии в 90-х – это было нечто удивительное.
Игра стала завоевывать людские сердца. Команды появились в Сан-Хосе и Анахайме, Каролине и Аризоне. Это было особенное время для американских хоккеистов, для американских болельщиков.
Через несколько лет, в 1998 году, я пережил новый прилив небывалой гордости: моя сестра Кэмми в составе сборной США выиграла золото Олимпийских игр в Нагано.
Десть лет назад, когда Кэмми еще выступала за "Провиденс" и только начинали появляться разговоры о возможном включении женского хоккея в олимпийское движение, я видел, как страстно она мечтает об этом. Женский хоккей прошел сложный путь. В 80-х и 90-х ему пришлось несладко. Ей приходилось играть с мужчинами, выступать в разных лигах и других странах. И все это делалось из любви к игре, в которую, по мнению некоторых, она не должна была играть вообще.
Кэмми – один из моих героев.
Я смотрел все ее матчи. И увидеть, как на ее шее красуется золотая медаль Олимпиады… до сих пор мурашки по телу. Те девушки из команды-98 стали первопроходцами. Они напомнили, что именно делает Олимпиаду такой особенной: страсть к спорту, желание соревноваться и любовь к своей стране.
***
С того момента, как прошлым летом мне позвонил Джимми Джоханнсон, я много размышлял о команде Кэмми, о том, как наша страна влюбилась в хоккей. Джимми, исполнительный директор федерации хоккея США и генеральный менеджер олимпийской сборной-2018, отвечал за многие вещи, в том числе и за выбор главного тренера на турнир в Пхенчхан. Я давно знал его, как и то, что из всех представителей федерации хоккея он наиболее подходит для этой роли. Для меня он был настоящим авторитетом.
Мы общались с ним за пару недель до этого по поводу состава сборной на молодежный чемпионат мира. Так что когда он вновь позвонил, я подумал, что он хочет что-то уточнить насчет игроков моей команды.
Но он застал меня врасплох. Сказал: "Тони, мы собираем тренерский штаб олимпийской сборной. И… мы хотим, чтобы ты его возглавил".
Я вновь ощутил себя ребенком.
Джимми объяснил, что они собрали хорошую группу помощников: Крис Челиос, Кит Аллейн, Рон Ролстон и Скотт Янг. Ответ был очевиден.
Этим звонком мне была оказана великая честь. Я навсегда запомню этот момент. Просто буря эмоций…
Сразу же позвонил жене и детям и сообщил, что произошло. И все они пообещали, что весь клан Гранато приедет в Корею.
Оставшееся лето я посвятил своим обязанностям в Висконсине и новому посту в сборной США. Одним из первых звонков, который мы сделали, был адресован Брайану Джионте, который находился в статусе свободного агента. Он возглавлял список тех парней, которых мы хотели видеть в олимпийском составе. Нам были нужны его таланты на льду и его лидерские качества в раздевалке.
Я позвонил Брайану в августе, незадолго до того, как было официально объявлено о моем назначении на пост главного тренера.
Сказал ему: "Брайан, мы действительно хотим видеть тебя в Корее. Но если у тебя появится шанс в НХЛ, который устроит тебя и твою семью… мы поймем это решение".
За пару месяцев до этого лига решила, что не отпустит хоккеистов в Пхенчхан, так что Брайан еще не определился со своим будущим. Однако долго уговаривать его не пришлось. Более того, он сразу загорелся этой идеей. И принимал активное участие в жизни команды на протяжении всего этого времени.
***
Лучшее в формировании состава – тот момент, когда мы его, наконец, собрали. Джимми обзвонил игроков и сообщил им, что те отобраны в команду. Затем уже я позвонил каждому лично и объяснил, в какой роли вижу его в составе. Забавно, что их голоса все еще дрожали во время нашего разговора. Практически каждый звучал так, будто его обладатель находится немного не в себе. И неважно, говорим мы о парне из колледжа или об опытном ветеране.
Чем больше звонков я делал, тем эмоциональнее становился сам. Наверное, когда Джимми позвонил мне, я тоже звучал взволновано. Слишком взволнованно.
Тот вечер, те совместные звонки… я пронесу эти теплые воспоминания до конца своих дней. И не только из-за реакции игроков или из-за наших разговоров… потому что я делал это вместе с Джимми.
А через три недели, 21 января, его не стало.
Мне до сих пор тяжело свыкнуться с этой мыслью. По сей день я не могу подобрать нужных слов. Его смерть стала трагической и абсолютно непредсказуемой. Она до сих пор разбивает мне сердце. Джимми сделал для американского хоккея столько, что это невозможно описать. Но больше того, – он был отличным человеком и добрым другом. Преданным, заботливым… я горжусь тем, что работал рядом с таким человеком.
Пару недель назад я отправился в Колорадо-Спрингз, чтобы почтить его память. Все было, как в тумане… мне так его не хватает! Каждый раз, говоря с кем-то об Олимпиаде, я хочу взять телефон и позвонить Джимми.
Он так ждал этих Игр.
Там я узнал, как много судеб он изменил. И я чувствую ответственность за то, чтобы достойно представлять его наследие. И именно это с командой я хочу сделать это в Корее.
Все, что мы делаем, сопровождается одним вопросом: "Гордился бы этим Джим?" И каждый раз, задавая его себе, я мечтаю получить утвердительный ответ.
Он будет рядом с нами на протяжении всего пути. Мы хотим почтить его честь, добившись того, чем он действительно мог бы гордиться. Хотим играть в такой хоккей, который пришелся бы ему по душе, если бы он был рядом с нами. Сложно сдерживать эмоции в такой момент… Это его команда. Он проделал всю основную работу, отобрал игроков. Построил все. И мы должно отдать ему честь.
***
Джимми и наш тренерский штаб собрали команду, которая может победить. Мы знаем это. Нынешний турнир непредсказуем, потому что все сборные делали неожиданные выборы. Многие остаются загадкой. И именно это я пытался объяснить команде: воспользуйтесь этим шансом и не смейте думать, что вы его не заслужили.
Каждый из этого состава когда-то надевал свитер сборной США. Они знают, что это такое. Их карьеры говорят сами за себя. Они заслужили право быть здесь. И я горжусь ими.
А теперь началась самая лучшая часть – часть веселья. Мы выходим на лед и представляем свою страну. И стараемся исполнить мечту, которую лелеяли долгие годы. И пусть эти Игры получаются несколько странными, золото медалей от этого не поблекнет. В конце концов, это же Олимпийские игры. Это многое значило в 1980-м и 1998-м. Это многое значит для всего мужского и женского американского хоккея.
И это очень многое значит для Джимми.
Турнирные таблицы и календарь олимпийского хоккейного турнира – здесь
RSS