Лучшее-2016. Юрий Тюкалов. 48 мозолей
– Что такое тренировка гребца в ваше время?
– Я держал в голове два изречения. Суворова: "Тяжело в учении – легко в бою". И Стива Ферберна, знаменитого английского тренера по академической гребле: "Мили делают чемпионов". Поэтому работал всегда очень много. Бывало, по пять часов подряд не выпускал из рук весла!
– Ладони стирали до крови?
– Однажды врач насчитала у меня на руках 48 мозолей! Вечером отмачивал в ванночке с раствором марганцовки. В таких же тазах обычно сидели велогонщики после тренировок, когда седлом сильно натирали промежность. Сейчас-то на веслах резиновые рукояточки. А в 50-е выкручивались как могли. Я приспособил под это дело велосипедную камеру. Чтоб не сползала, прибил медными гвоздиками. Иностранцы разглядывали, хохотали.
– Самые жуткие условия, в которых гребли?
– В Филадельфии на матчевой встрече США – СССР. Жара под сорок, влажность. Слава Иванов сначала в одиночке победил, потом в двойку сели. Интервал между гонками минимальный, восстановиться он не успел. Сказал: "Ты посвежее, садись загребным".
– Выиграли?
– На морально-волевых. Это 4 июля, мой день рождения. Так руководитель делегации Петр Куприянович, кагэбэшник, даже не поздравил! Вечером прием у посла Анатолия Добрынина. Выходит в центр комнаты: "Кто Тюкалов?" Кагэбэшник прямо задрожал – думал, я что-то натворил. Сейчас влетит.
– А вы?
– Выхожу. "Встань в середину!" Ладно, встаю. "Повернись!" Поворачиваюсь. Добрынин усмехается: "Наш советский человек выиграл такую гонку. А его с днем рождения не поздравили…"
– И что?
– Петр Куприянович выскакивает, ладонь мне тянет, а Добрынин его по протянутой руке ка-а-к ударит: "Раньше надо было поздравлять!" Тот, как пес с поджатым хвостом, назад поплелся.
– Вы и сейчас помните, как в Хельсинки на финише обходили австралийца Мервина Вуда, олимпийского чемпиона 1948-го?
– Разумеется. Сильный ветер поднимал волну. Вуд лидировал, но я работал чище, экономичнее. За счет этого опередил. Многие гребцы тренируются на гладкой воде. Я же специально выходил на Большую Неву, когда были волны с барашками. Оттачивал технику. А после победы случился конфуз.
– Вы о чем?
– Экипировку перед Олимпиадой выдали кошмарную. Трусы со вставкой из замши. Футболка шерстяная. Шитый золотом герб на картоне врезался в тело. Я решил стартовать в своей старенькой форме. Хлопчатобумажной маечке с тряпочным гербом и сатиновых трусах, купленных в ленинградском магазине за рубль двадцать. От времени и тренировок трусы в самом укромном месте истлели. Накануне гонки заштопал. В Хельсинки меня здорово поддерживала группа итальянских болельщиков. Когда выиграл, они подняли на руки, стали качать. Нитки разошлись, и вывалилось мое "хозяйство".
– Забавно.
– Я чуть со стыда не сгорел! Зато в Олимпийской деревне ждал приятный сюрприз. Готовили нам повара, которых привезли из Ленинграда. Так для меня испекли огромный торт в виде Спасской башни. Я сидел во главе длинного стола, всех угощал.
– Где ваша чемпионская лодка?
– Передал в музей Английского гребного клуба. Я там почетный президент.
– В Лондоне?
– В Ленинграде! В Англии пару лет назад меня выбрали почетным членом Королевского клуба гребли. Приезжал лорд, вручил несколько атрибутов – бордовый галстук с клубным гербом и розовые носки. Ха!
– В 1956-м вы от Вуда убежали в двойку или он от вас?
– Да не бегали мы друг от друга. Мера вынужденная. Меня в одиночке Слава Иванов обыграл, Вуда – Стюарт Маккензи. Я сел в двойку с Сашей Беркутовым, Вуд – с Мюрреем Райли. В Мельбурне они довольствовались бронзой, а у нас – золото.
– Беркутов умер четыре года назад.
– Сашка – это феноменальное самообладание. Никогда не паниковал. Если я нервничал перед гонкой, успокаивал: "Юрка, брось! Выиграем!" Казалось, ему все нипочем. Но историю со стипендией неожиданно воспринял близко к сердцу.
– С какой стипендией?
– В Москве при Лужкове олимпийским чемпионам ассигновали по десять тысяч рублей. А Беркутов женился, прописался у супруги в области – и лишился стипендии. Переживал страшно. Обида подточила здоровье.
– С Ивановым общаетесь?
– Мы друзья. Созваниваемся, переписываемся. Слава в Москве, чувствует себя скверно, проблемы с ногами. При том что на восемь лет моложе.
– Эпизод на Спартакиаде не рассорил вас?
– Нет. Я виноват, конечно… Нам с Беркутовым нужно было гоняться в двойке против свежих соперников. До этого по желанию руководства я стартовал в одиночке. Чтоб сохранить силы, попросил Иванова не выкладываться сразу. Условились так: вырываюсь вперед, затем пропускаю его, занимаю второе место. Но ушел в отрыв – и что-то сволочное во мне проснулось. Забыл об уговоре, захотел выиграть. Когда Слава понял, что уступать не собираюсь, развил бешеную скорость и все равно меня обогнал.
– Иванов – трехкратный олимпийский чемпион в одиночке. Объективно был сильнее вас?
– Да! В интервью говорит, что многое от меня перенял, на тренировках я был для него как кинограмма. Но Слава – гений! От природы. За что ни возьмется – все получается. И в боксе был на первых ролях, и в футболе. Почерк каллиграфический – любой царский писарь позавидовал бы. Хотя до десятого класса недоучился, с 15 лет работал на заводе.
Полная версия "Разговора по пятницам" с Юрием Тюкаловым – по ссылке
RSS