Юлия Ефимова: "Выступать с нынешним руководством невыносимо"

ЧЕМПИОНАТ МИРА ПО ВОДНЫМ ВИДАМ СПОРТА. ПЛАВАНИЕ

Владимир ИВАНОВ из Казани

Обозреватель "СЭ" Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ – о двух заключительных днях мирового первенства в Казани - Догребли...

– Как оцениваете выступление команды в целом?

– Абсолютный провал. Уж к домашнему чемпионату мира можно было подготовиться по-человечески. Мои медали к руководству Всероссийской федерации плавания не относятся. Они – для России.

– В сборной снова проблемы с микроклиматом?

– Я хоть и стараюсь быть подальше от нашего руководства, начала ощущать их уже за две недели до старта чемпионата. Узнала про какие-то внезапные отборочные курсовки в Волгограде. Четко прописано, что команда формируется по итогам национального чемпионата! А у нас вдруг в последний момент стали менять правила игры и говорить про быстрые секунды на Универсиаде, Европейских играх, где-то еще.

На 200 м "дельфином" отобрался один мальчик, а его поменяли на другого. Волгоградского. Сказали, что 1.56 никого не интересуют. В итоге получаем 1.58. А другой парень, который должен был выступать по-спортивному принципу, смотрел за всем этим с трибун… А как вам решение выставить в мужской кролевой эстафете сильнейший состав и параллельно провести курсовку? Если бы вечером у нас было два свежих мальчика – мы бы вряд ли проиграли французам эти 0,4. И ведь они всерьез думали заставить отбираться Сухорукова, Лобинцева и Изотова в эстафету 4х200…

– Но ведь конкретно вас эти решения не касались.

– Нет. Но я очень переживаю за сборную. Я – командный человек, постоянно стараюсь всех настраивать на позитив. Если нужно, от лица всех подхожу к руководству.

– И здесь приходилось?

– Вы бы видели! Подошла поговорить по поводу этих странных доотборов. На это Виктор Авдиенко (первый вице-президент Всероссийской федерации плавания. – Прим. "СЭ") бросил мне: "Скажи спасибо, что тебя не трогаем".

– Не может быть.

– Я вообще не понимаю его роли в команде. У нас есть главный тренер, президент. Почему рядом со сборной всегда этот человек и какое он имеет право всем что-то советовать? Для меня самое обидное, что в нашем интервью после Барселоны я подняла целый ряд проблем, однако с тех пор ничего не изменилось. Разве что меня перестали трогать. Зато на всех остальных отрываются. Тот же мат, фразочки, вроде "ты никто" и тому подобное. Этот негатив я ощущаю очень сильно.

– Какие вещи нужно изменить в первую очередь?

– Поставить другое начальство. Того же Александра Попова. Он ведь давно говорит, что если хотите золотые медали – зовите меня и начнем работать. Но, видимо, никому это не надо. Вся эта волгоградская система, которая сейчас, – это ужас.

– Есть ваше мнение по поводу Владимира Морозова, который плотно работает с Авдиенко?

– Вове я бы посоветовала уезжать из Волгограда как можно дальше. Когда он тренируется в США, выглядит совсем по-другому. Но решать, конечно, самому Морозову.

– Может, есть смысл в диалоге с ВФП перед Рио?

– Мне опять скажут: "Не говори так больше, плохая девочка. Мы все сделаем". И все останется, как прежде.

– Вы, кстати, снова плыли в форме одного производителя, хотя вся команда – в форме другого…

– Мне разрешили это непосредственно перед чемпионатом. Может, меня будут за это штрафовать. Я пока не знаю. Большое спасибо министру спорта Виталию Мутко, который мне очень серьезно помогает. Он сказал, чтобы я плыла в том, в чем нужно. А потом уже будем разбираться.

– Знаю, что в прошлом году вся команда собиралась подписать письмо с критикой в адрес нынешнего руководства и отнести Мутко. Чем закончилась история?

– Все испугались. В министерство пошли только те, кто тренируется за границей. Я, Сухоруков, Лобинцев, Гречин и еще несколько спортсменов. При этом все, кто не побоялся, свои проблемы решили.

– А изначально собирались идти все вместе?

– Да. Но ближе к делу все рассосались. Кто-то уехал, кто-то испугался… Но сейчас они жалеют об и этом и собираются писать новое письмо. Правда, мне уже не хочется.

– Не видите смысла?

– Ну да. Пока вряд ли что-то поменяется, хоть и обещают.

– Что именно обещают?

– Поменять руководство. Это уже невыносимо. От той фразы Авдиенко я вообще была в шоке.

– С главным тренером сборной Анатолием Журавлевым сейчас совсем не общаетесь?

– Нет. Может быть, иногда он звонит папе. Меня же он просто боится.

– Главный тренер вообще что-то решает в этой команде? Или ключевые решения по тем же эстафетам принимает Авдиенко?

– Я думаю, так и есть. Сам Журавлев ничего не может решить. Он всегда сначала совещается и только потом высказывает свое мнение.

– Из-за этого порой случаются конфликты по поводу эстафет.

– Ребята не раз подходили разбираться к тренерам из-за эстафет. Знаете, что им ответили в прошлом году в Берлине?

– Что?

– Что их вообще снимут, если они продолжат высказывать свое мнение вслух. Представляете? Мы же тренируемся не для них! Хочется брать медали для себя, для страны, но не для этой федерации. Я прекрасно понимаю, сколь много в меня было вложено в России, и хочу отблагодарить ее победами. А эти люди готовы снять команду и лишить всех призового места, только чтобы с ними не спорили.

– Правда, что смешанная комбинированная эстафета выбила вас из колеи?

– Меня убило, что после нее все обвинения последовали в сторону меня и Насти (Фесиковой. – Прим. "СЭ"). А вот почему тренеры не посмотрели, что все остальные команды на первые два этапа выставили мальчиков, – непонятно. Когда я плыла против таких волн, было ощущение, что нахожусь в мясорубке.

– Связываете свою неудачу на 200 м именно с этим?

– Там комплекс причин. Но виновата, прежде всего, сама. Придя утром в бассейн после кролевой смешанной эстафеты, я понимала, что ничего не могу сделать. Руки и ноги "забиты". Отдавала себе отчет в том, сколь тяжело мне придется. При этом была уверена, что 2.26 мне хватит для финала. Нужно было, конечно, просто выигрывать свой заплыв.

– Рассматривался вариант, при котором снялась бы Виталина Симонова – и вы выступили в полуфинале?

– О чем вы говорите! Я никогда не смогу так поступить. Это же нечестно. Я в отличие от нашей федерации уважаю заранее прописанные правила. Даже если бы кто-то начал пробивать такое решение, я бы отказалась просто плыть. Это исключительно моя ошибка, и Симонова тут ни при чем. Мне же оставалось собраться на "полтинник" и доказать всем, что на 200 м произошло нелепое недоразумение. В итоге не получилось совсем чуть-чуть. Я просто не попала в касание.

– Вам не кажется, что Рута Мейлутите стала теряться, когда вы плывете с ней по соседней дорожке?

– Есть такое. И еще лично мне очень много дали домашние трибуны. Когда мы выходили на старт и трибуны начинали кричать: "Россия, Россия", – я заводилась, а остальные, наоборот, терялись.

– Александр Попов предположил, что одна из причин неудачи на 200 м кроется в том, что вы внутренне успокоились после победы на 100 м…

– Нет-нет! После сотни я, наоборот, была злая на себя из-за плохого времени. Передо мной стоит задача взять три золотые медали в брассе за один чемпионат мира. Ведь такого еще никто не делал. И я была очень близка к этому в Барселоне. Эта цель по-прежнему актуальна.