Михаил Угрюмов: "Разрешил бы прыгунам резервную попытку. Но одну"

СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ

C тех пор как известнейший в прыжковом мире тренер вышел на пенсию и прекратил тренерскую практику, он частенько повторял: мол, никогда не узнал бы столько о прыжках в воду в частности и о спорте в целом, если бы продолжал трудиться в прежнем режиме. Узнав, что к первым Европейским играм в Баку Угрюмов готовит турецкого спортсмена, я не удержалась от телефонного звонка. Но разговор вышел вовсе не о прыжках в воду. Точнее – не только о них.

– Вы все-таки вернулись в бассейн?

– Я бы не стал называть полноценной тренерской работой ту, которой занимаюсь сейчас. Но совсем отходить от дел в моем возрасте вредно для психики. К тому же эта спорадическая практика сильно помогает мне сейчас в работе над книгой о методике обучения прыгуна в воду. Такая книга, как понимаете, может быть написана только тренером. Только вот пишущий тренер – редкость. Потому что ему большей частью не до этого. Я же остаюсь при прежнем мнении: ежедневная рутинная работа нередко заслоняет самое главное.

– Например?

– Например, тенденции, в соответствии с которыми твой вид спорта развивается во всем мире. Сейчас мир полностью открыт – благодаря интернету. Если же есть еще и контакты, получение информации идет стремительно. Это безумно интересно.

– Вы же варитесь в этой каше всю жизнь. Неужели в прыжках в воду для вас остается что-то новое?

– Почему в прыжках? Я говорю и о гимнастике, и об акробатике, и об акробатическом фристайле – обо всех "смежных" видах спорта. Понял в свое время, что любой сложно-координационный вид спорта может развиваться лишь в одном случае: когда идет постоянный обмен информацией между "смежными" дисциплинами. Как только тренер замыкается в рамках своего вида, он начинает упускать очень многое и, соответственно, деградировать. В советские времена взаимодействие между прыгунами, гимнастами и акробатами было нормой. Так что сейчас, можно сказать, мир начинает возвращаться к хорошо забытому старому.

– А как же китайцы, подготовка которых всегда отличалась узко-специализированным характером?

– Как считаете, они случайно построили в Пекине центр подготовки сборных команд, в котором собраны все без исключения виды спорта на уровне национальных сборных? Подобной базы нет даже в России. Поэтому мне кажется, что с обменом информацией в Китае все обстоит наилучшим образом. Не говорю уже о тех мерах по развитию тренеров, к которым там прибегают в каждом отдельно взятом виде.

– Что именно вы имеете в виду?

– Я, например, в курсе, что бывший технический директор национальной сборной Китая по прыжкам в воду, который занимал эту должность 25 лет, сейчас вышел на пенсию и отвечает за обучение тренеров, работающих в прыжках в воду на всех уровнях, начиная с детского. Проводит всевозможные тренерские курсы как для профессионалов, так и для новичков, которые, как правило, приходят в прыжки из спортивной гимнастики. Сам читает лекции, постоянно ищет новые темы.

Но главное заключается не в этом. А в том, что раз в год для всех тренеров сборных команд устраиваются обязательные двухнедельные семинары, по окончании которых тренер обязан сдать экзамен по прослушанному материалу. Дело это добровольное, но с некими оговорками: если тренер отказывается пройти курс, он по-прежнему может продолжать работу со своими спортсменами, но лишается возможности выезжать с ними за пределы страны в составе национальной команды.

Я много общаюсь с китайскими тренерами, работающими в США, Канаде и Мексике, и не раз слышал от них, что этих двух недель тренеры боятся не меньше, чем Олимпийских игр. Но зато постоянно развивают свой собственный кругозор не только в области практических знаний, но и в таких предметах, как физиология или биомеханический анализ техники.

***

– Вы могли бы сформулировать, что сейчас происходит в мировых прыжках в воду?

– Взрыв сложности. Она в прыжках в воду росла всегда, но сейчас этот процесс принял совсем уж массовый характер. То есть сверхсложные элементы перестали быть епархией отдельных стран – стали доступны всем без исключения. Это первое, что бросается в глаза. Вторым пунктом я бы назвал успех тренеров, пришедших в прыжки в воду из других видов спорта.

– Считаете, что это – благо?

– Сложный вопрос. Умения "вылизать" прыжок до абсолютного совершенства у таких тренеров, конечно же, меньше, чем у тех, кто провел в бассейне всю свою жизнь. Зато благодаря им в нашем виде спорта появились совершенно новые тенденции, методики, свежесть взгляда.

Я в свое время очень много думал: почему в столь огромном прыжковом мире, какой всегда был в нашей стране, столь низкий КПД? В СССР было 15 тысяч прыгунов и три тысячи профессиональных штатных тренеров, занимавшихся исключительно спортом высших достижений. Такая вот "белая кость" тренерского цеха – люди с высокой зарплатой, имевшие возможность держать у себя в группе достаточно небольшое количество спортсменов. Такое никогда не снилось даже американцам. У тех все всегда было устроено с точностью до наоборот: хочешь получать много денег, значит, должен тренировать много спортсменов.

Так вот на выходе вся та советская система дала всего четырех олимпийских чемпионов. Понятно, что кто-то становился призерами, но все это все равно сводится к поговорке про гору, которая родила мышь. И я уже не говорю о том, что последняя из "советских" Олимпиад – в 1988 году в Сеуле – закончилась для нас вообще без медалей. Впервые с 1960 года.

– Вы несколько предвосхитили мой вопрос о нынешних российских реалиях: есть прекрасные тренеры, прекрасные спортсмены, прекрасные условия для подготовки, денег с избытком хватает на любые тренировочные нужды, и при этом в сборной уже много лет практически не меняется состав, не появляются новые спортсмены.

– В этом нет ничего хорошего на самом деле. Я не так давно был в Москве на соревнованиях и увидел среди полутора сотен участников где-то два с половиной десятка человек, которых по всем показателям можно доводить до элитного мирового уровня. Просто в самой системе спортивной подготовки, которая имеет место в России, заложен подвох: тренерам невыгодно ждать "взрослого" результата. Если ученик становится чемпионом на юношеском уровне, его наставник начинает получать и высокую зарплату, и прочие блага. Вот и все. Покажите мне человека, который в этой системе выберет не сиюминутный результат, а работу на перспективу!

Чего реально не хватает российским прыжкам в воду – это информированности и, соответственно, знаний. Тренерам не до этого, они и так загружены по 24 часа в сутки, но развития как такового нет. К нему можно подтолкнуть лишь таким принудительным образом, как в Китае.

***

– Я правильно понимаю, что ситуация в мире остается прежней? В том смысле, что выиграть у китайцев в прыжках в воду можно только вследствие определенного стечения обстоятельств?

– С одной стороны, да. С другой, в Китае не так давно вышла директива ЦК компартии, в которой говорится, что первоочередное значение для страны должна иметь не гонка за чемпионами, а массовый спорт. Какие это будет иметь последствия, пока не знает никто. Лично я был очень удивлен, скажем так. Возможно, те люди, которые разрабатывали эту директиву, просто не до конца понимают реальную значимость спорта. Хотя в Китае, безусловно, имеет место перепроизводство спортсменов высокого класса. Большая часть ничем не уступает лидерам, но при этом никогда или почти никогда не попадает на крупные соревнования.

– А в чем, с вашей точки зрения, заключается социальная значимость спорта высших достижений? Нет ощущения, что роль чемпиона сильно преувеличена?

– Я бы сказал, намеренно преувеличена. Это именно то, что всегда интересует людей – звезды. Неважно, идет речь о спорте или о чем-то другом. Остановите человека на улице и спросите у него имя хотя бы одного лауреата Нобелевской премии последних десяти лет. Вряд ли кто вам ответит. Зато все знают, сколько раз выходила замуж Джулия Робертс или кого и когда родила в Англии супруга принца Уильяма. Хотя подумать – ну какое отношение имеет к чьей-либо жизни в России новорожденная правнучка английской королевы?

Звезды спорта – это тот же самый уровень сознания. Хотя для самих чемпионов победа на Олимпийских играх – это прежде всего возможность заявить о себе. И многие действительно становятся в дальнейшей жизни заметными личностями. Хотя есть и те, кого победа ломает. Как сломала Александра Портнова, который стал чемпионом в 18 лет.

– Разве такая уж редкость выиграть Олимпиаду в этом возрасте?

– На трехметровом трамплине – да. Этот вид требует мужской зрелости. Как тела, так и головы. Это на вышке можно побеждать хоть в 15 лет.

– Как, кстати, вы относитесь к прецеденту, который имел место в карьере того же Портнова на Играх в Москве? Я имею в виду данное ему разрешение повторить неудавшуюся попытку, благодаря чему он и стал чемпионом?

– Конкретно к той ситуации я всегда относился плохо. Как и к ситуации с Томом Дэйли, которому разрешили повторно исполнить прыжок на Играх в Лондоне. Причем разрешили не потому, что для этого были какие-то серьезные причины, а потому, что рефери в том финале был Матс Линдберг – патологически добрый человек, совершенно не способный причинить кому-либо боль и страдания. Тем более – спортсмену.

В то же самое время я бы изменил правила. Официально разрешил бы прыгунам резервную попытку.

– Зачем?

– Прыжки в воду – самый догматичный на сегодняшний день вид спорта. В том же батуте или гимнастике ты выполняешь комбинацию, а судья подсчитывает сложность. У нас же вообще нельзя выполнить не тот прыжок, который заявлен в протоколе – получишь ноль баллов. При этом существует множество случайных причин, способных повлиять на результат. Если мы даем человеку запасную попытку, но, подчеркиваю, всего одну, в соревнованиях сразу появляется тактика, которой сейчас нет в принципе.

– Среди нынешних прыгунов в воду есть спортсмены, которые вас особенно привлекают?

– Нет. В этом плане я не вижу сейчас ни одного человека, кого по масштабу личности и по уровню интеллекта мог бы поставить вровень с Дмитрием Саутиным, китаянкой Гао Минь или американцем Марком Лензи, который, к сожалению, очень рано ушел из жизни. Кстати, интересный факт: когда я писал книжку по истории прыжков в воду и анализировал судьбы чемпионов, был крайне удивлен тем, что в Америке не "пропал" ни один человек – все так или иначе состоялись в жизни. У нас же – кто спился, кто сидел, кто был убит, кто умер из-за передозировки...

***

– Неоднократно убеждалась, что ваши прогнозы имеют обыкновение сбываться. Чего нам ждать на чемпионате мира в Казани?

– Думаю, что будет один сюрприз. Возможно – совершенно непредвиденный. Например, личная медаль, выигранная спортсменом Малайзии или Колумбии. Остальное останется за китайцами.

– Смешанные синхронные прыжки вам интересны?

– Только на десятиметровой вышке. Придумать такую дисциплину на трехметровом трамплине могли только люди, не имеющие ни малейшего представления о биомеханике. Хотя в свое время ввести смешанные синхронные прыжки в программу чемпионатов мира предложил именно я. Было это 15 лет назад, даже статья по этому поводу сохранилась.

– Два года назад в программу чемпионатов мира ввели хайдайвинг, который сразу стал пользоваться сумасшедшим успехом. Не думаете, что это – до первой серьезной травмы? Ведь неудачные падения с такой высоты легко могут завершиться смертельным исходом.

– Такие случаи уже были.

– Я говорю о том, что хайдайвинг долгое время представлял собой некое элитное сообщество. А сейчас в него массово потянулись люди, мечтающие выиграть мировое первенство. Соответственно вырастет риск неудач.

– На этот случай в прыжках в воду есть Кен Гроув – австралиец, который в свое время перебрался в Австрию и сейчас отвечает как раз за подготовку тех, кто хочет попробовать соревноваться на больших высотах. Кен их просматривает, обучает, и, если считает, что человек готов выступать, дает разрешение на участие в этапах Кубка мира. Никаким другим образом на соревнования не попасть. Это – надежный барьер.

Что до несчастных случаев со смертельным исходом, то я смотрел статистику ВОЗ и могу сказать, что в прыжках в воду такая статистика действительно впечатляет. Просто большинство случаев имеет место не в спорте. А на открытых водоемах, где люди, не проверив глубину, устраивают самодеятельные тарзанки, или в бассейнах курортных отелей. Всегда ведь находятся смельчаки, полагающие, что сигануть с высоты в воду – это легко и круто.