Газета Спорт-Экспресс № 36 (6687) от 21 февраля 2015 года, интернет-версия - Полоса 3, Материал 1

ФУТБОЛ

ЛИГА ЕВРОПЫ. 1/16 финала. Первые матчи

Послесловие спецкора "СЭ" к нулевой ничьей между "Андерлехтом" и "Динамо" .

ЧЕМУ УДИВИЛСЯ ЧЕРЧЕСОВ

АНДЕРЛЕХТ - ДИНАМО - 0:0

Главный тренер - Бесник ХАСИ

Главный тренер - Станислав ЧЕРЧЕСОВ

Первый тайм - 47:40.

Второй тайм - 49:02.

Всего - 96:42.

Судьи: ЦВАЙЕР. Шиффнер, Ахмюллер, Штилер, Хартманн (все - Германия).

19 февраля. Брюссель. Стадион "Констан Ванден Сток".

4 градуса. 17 317 зрителей (вмещает 26 361).

ПОКАЗАТЕЛИ МАТЧА

Зрелищность матча - 5,0

ЛУЧШИЙ ИГРОК МАТЧА

ГАБУЛОВ - 7,0. В первом тайме выдал сумасшедшую пятиминутку, трижды вытащив мячи в сложнейших ситуациях. Действовал очень надежно и в других ситуациях, излучал уверенность и солидность.

Станислава Черчесова хотелось поздравить с победой. Да что уж там, после таких нулей на табло ему самому хотелось поздравить себя с победой. Да и всех своих футболистов - начиная, разумеется, с Габулова…

В оттенках настроения Станислава Саламовича во время пресс-конференций корреспонденты разбираются очень хорошо. Как садится. Как высматривает знакомые лица в чужом зале. Как первым наводит мосты:

- Так! Кто смотрел повтор? Чтоб я тут глупостей не наговорил.

Осматривает строго. Лукавство спрятано в глазах далеко-далеко. Не сразу и разберешь.

Дотошных отыскивается трое. Перебивая друг друга, спешат на помощь Черчесову. И по тому моменту, и по этому. Но не для поиска истины разыграна сценка - секунду спустя Черчесову надоедает слушать. Тем более все он видел сам.

Каждая его реплика - как белый кролик из цилиндра.

- И здесь против нас включили санкции, - вспоминает карточку Бюттнеру. Сжав кулак.

- Я это не перевожу? - опасливо спрашивает человек у соседнего микрофона. Будто напрасную желтую выписывал он.

- Не вижу смысла… - усмехается главный тренер "Динамо".

Стал частью веселой пресс-конференции и я. Уточнил из своего первого ряда - можно ли называть игру Габулова "выдающейся". Или эпитет будет слишком громким?

Черчесов изобразил недоумение на лице и посмотрел на меня, как на человека с душевным недугом. Чуть отъехал вместе со стулом - и точно так же оглядел с ног до головы собственного пресс-атташе.

- Выдающаяся? А что такое - выдающаяся?

- Ну, прекрасная… - смутился я. А напрасно. Потому что и на следующий день был готов повторить: выдающаяся, выдающаяся, выдающаяся.

Станислав Саламович артистическими талантами вдохнул жизнь даже в бельгийских стариканов, преобладавших в зале для пресс-конференций. Будь их воля - оставили бы у себя Черчесова гостить. Или насовсем. У моего соседа запотели очки от восторга.

Что тренер "Андерлехта" парень скучнее, стало понятно через десять минут.

* * *

Все это веселье органично вписалось в предшествующий мой день - когда летел ваш корреспондент в Брюссель одним чартером с тремя сотнями динамовских фанатов. Специально подобранные под такой рейс стюарды готовы были ко всему - но бело-голубое братство оказалось благодушным. Никто Boeing не раскачивал, на один борт коллективно не перемещался, жизнь пилота рекомендациями не разнообразил.

Высматривали в окно брюссельские пригороды:

- Понятно, почему они играют. Вон сколько полей.

Я, изогнув шею, дотянулся до иллюминатора через двух попутчиков. Да уж - ратуша, пять домиков, футбольное поле. И снова, и снова.

Засмотрелся на ратуши и летчик - чуть жестковатая посадка, впрочем, никого не смутила. Отсалютовали криками: "Динамо", "Динамо"!" (Расчувствовавшийся пилот вчера, на обратном пути, отблагодарил - в Москве приземлился так, что никто и не проснулся).

- Во сколько обошлась поездка? - уточнил я у одного из фанатов.

- Почти даром. 7500 за самолет туда-обратно и 40 евро - билет на футбол. Мы уже все расписали. Наняли экскурсовода - за 150 евро будет нас два часа возить по Брюсселю, потом в Антверпен, тот рядом. Присоединяйтесь, если хотите…

За полет я сроднился с этими прекрасными людьми настолько, что и в ложу-то прессы не хотел идти. Радостно сидел бы с ними на местах по 40 евро. Смущала фанатская традиция оголяться на морозе, к такому повороту пока не готов. А не поддержишь компанию - вставят файер куда не хочу.

* * *

Брюссель - город с чудиной. Город, который я растолковать самому себе не в состоянии. Год назад блуждал с картой по центру, дурея от красоты. Час бродил, другой, улицы становились все тише. А фонари совсем желтыми. Пока не оказался вдруг в кромешной темноте. Всякий встречный казался арабом. Наутро выяснилось - скорее всего, так оно и было.

Добрался я до своих к рассвету ближе. Когда уж отчаялся, внезапно оказался возле "Писающего мальчика". Игрушечный Брюссель оказался огромным. С бессмысленным тоннелем на долгие километры.

А день спустя я чуть не сделался инвалидом по уму, изучая карту брюссельского метро. С продублированными линями, которые внезапно разбегаются. Как несчастные семьи, каждая из которых горюет на свой манер.

Винил бы себя одного за дурь - но разговаривал не так давно с шахматным чемпионом Анатолием Карповым. Человеком, помнящим наизусть полмиллиона партий и способным начертить за секунду хоть на салфетке план любого европейского городка.

- Был только один город, в котором заплутал. Задумался, проскочил главную дорогу, свернул в переулки… - вдруг припомнил Карпов. - Брюссель!

У меня отлегло от сердца. Сделалось вдруг тепло. Я благодарно отхлебнул чай.

…Великолепный Атомиум виден из центра города и соседствует с другой легендой - "Эйзелем" и парком "мини-Европа". Грех не съездить. Или, отчаявшись разобраться с метро, сходить. Как бы ни отговаривали местные:

- Пешком?! Оставьте эту мысль. Это окраины, кругом арабские кварталы. Опасно.

Но на этот раз все было иначе. Достаточно бело-голубого шарфа на шее, чтоб ходить где угодно. Под взглядами почтительными и испуганными.

Странно одно - бельгийцы регулярно переодевают своего "Писающего мальчика". То такую рубашечку ему придумают, то новую. А тут вижу - стоит раздетый. Рядом наши люди, переговариваются - не повязать ли ему динамовский шарф, чтоб не зяб? Не решились…

* * *

У Брюсселя страх перед фанатскими нашествиями в крови - кто знает историю футбола 80-х, тот поймет. А кто не знает, тому расскажет мемориальная доска и факел у главной трибуны "Эйзеля".

Встречали нас не как поезд дружбы. Страх был в глазах каждого из водителей восьми автобусов, которым предстояло везти динамовских болел на матч. Был близок к панике полицейский в машине сопровождения - бледный, держался, казалось, из последних сил. С таким лицом я обычно готовлюсь к паводку. Стюарды, встречавшие на стадионе, судя по всему, поддели бронежилеты. За право преждевременно отделиться от толпы требовали предъявить карточку журналиста - всякий в Брюсселе уверен, что отделившийся кинется бить витрины.

Стоило динамовской трибуне беззлобно громыхнуть чем-то - в Москве газетой муху убивают звонче! - так бельгийцы немедленно прервали матч. Судья кинулся к бровке что-то втолковывать. Футболисты "Андерлехта" всплескивали руками, заранее готовые к кошмарам.

"Не хотите праздника - ну и ладно", - пожала плечами динамовская трибуна. Больше не громыхала.

* * *

Ближе к окраинам белых людей в вагонах метро почти не остаётся - либо живописные негры, либо арабы, либо лукавые цыганята. Но и те жмутся по стенам, завидев людей в синих шарфах с буквой "Д". Одного нашего довольно, чтоб целый вагон цыганят дышал едва слышно. И выходил, не дотянув до своей остановки.

Горе тому, кто уточнял погоду перед вылетом и доверился прогнозам. Полетел в плащике и кроссовках. Робкий брюссельский "плюс" ощущается, как московские минус пятнадцать. Отхожу от дрожи до сих пор. Слава богу, стоят стадионы в этом городе не на ветру. "Эйзель" - тот вообще вырыт в холме.

Так что со счетом 0:0 уезжали из милого Брюсселя все. Корреспонденты мерзли - но не простудились. Футболисты уступали, но не проиграли.

Но 26 февраля в Химках все будет иначе. Пусть все мы, пишущие, примерзнем к скамейкам, но "Динамо" этим бельгийцам покажет, как умеет играть в футбол.