Газета Спорт-Экспресс № 80 (5848) от 13 апреля 2012 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

ХРОНИКА

РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Федор КОНЮХОВ: "ЭВЕРЕСТ ЗАВАЛЕН ТРУПАМИ"

На прощание он вручил нам по иконке - приложившись губами к каждой:

- Это Николай Чудотворец. Писана по моему эскизу. Такая же в космос отправилась.

Протянул с нежностью. В одной руке Чудотворец держал парусник, в другой - покоренный Конюховым мыс Горн.

В его старой книжке всякий год отмечен событием: "1953. Первый раз услышал запах сена. 1971. Первый раз меня хотели убить. 1977. Первый раз один ночевал в тайге. 1982. Первый раз рисовал обнаженную натуру…"

О Конюхове толкуют разное. Мы шли к нему, вооружившись цитатами. Среди них - реплика знаменитого яхтсмена Виктора Языкова: "Федор - личность уникальная, небеса ему прощали отсутствие профессионализма. Это можно объяснить только одним: он блаженный. Не надо его копировать".

Вспоминать ее не стали - попав под обаяние Федора Филипповича. И вы бы попали. И вы бы забыли все скверное. У Конюхова прозрачные глаза. Говорят, люди с такими никогда не врут.

Его мастерская неподалеку от Павелецкого вокзала примыкает к часовенке. Бронзовые флотоводцы у входа. Андреевский флаг прямо на дереве. Таблички с именами погибших путешественников.

Сам Конюхов, который в декабре 2010-го был рукоположен в священники, встретил нас в рясе с могучим крестом. В комнатке живописный хаос - рюкзаки, иконы, недописанные картины. Чертежи яхт.

Говорил он, как никто, - будто в масло окуная каждое слово. "Лежить", "идуть", "знають". "Квартирка", "колбаска", "опасненько". Режиссер Кэмерон, опередивший с погружением на дно Марианской впадины, - для него "Камерун". Мальдивы - "Мальвины". И ничего с этим не поделать. Всё у Конюхова как-то по-особенному.

В минувший понедельник 60-летний Федор Конюхов улетел покорять Эверест, на который впервые взошел двадцать лет назад.

* * *

- Так как вас называть - отец Федор? Федор Филиппович?

- Федор Филиппович. Если фотографировать будете - рясу сниму. Не надо расписывать, что я священник. Мы занимаемся путешествиями. Спортом. Правильно?

- Ну да.

- Если б вы были из православной газеты - пришлось бы у Владыки брать разрешение на интервью. А что касается экспедиций - тут я никого не спрашиваю.

- Вы отправляетесь на Эверест. И, кажется, года два в России не появитесь?

- Может, два. Может, больше. Вся моя жизнь - сегодня приехал, завтра уехал. Я уж позабыл, как выглядит Красная площадь! На днях вспоминал - какая же она? Лет десять там не был.

- А в Мавзолее?

- Еще пионером, в 60-е.

- Недавно вы медкомиссию проходили. Никаких неожиданностей?

- Пока нет. Дай Бог. А то могли бы на Эверест не пустить. Он больных не прощает. Китайцы требуют справку у всех, кто старше шестидесяти.

- Вы как-то обмолвились, что каждый день пробегаете 54 километра.

- Времени нет столько бегать. Ежедневная у меня лишь молитва. Но когда бегу - укладываюсь в 7 часов 10 минут. Это не сильно быстро. Так, рысцой.

- Много людей вашего возраста покорили Эверест?

- Человека три. Я там впервые побывал в 1992 году. Поднимался со стороны Непала, Гималаев. А теперь пойду со стороны Тибета. Меня часто спрашивают: "Зачем тебе это? Какие цели, задачи?"

- Что отвечаете?

- Да просто люблю я Эверест! Соскучился по нему. Двадцать лет назад я был спортсменом, а сейчас все иначе. Нравится - иду. Не нравится - я бы не пошел. Такой возраст, что подчиняюсь одному Господу Богу. Телевизор у меня не выключается - смотрю день и ночь документальные фильмы про Эверест.

- Настраиваетесь?

- Да. Вот этот фильм про команду новозеландского гида Рассела Брайса. Он мой ровесник, 11 восхождений на Эверест.

- Дальше какие планы?

- В сентябре на верблюдах пересеку пустыню Гоби с востока на запад. Две с половиной тысячи километров за восемьдесят пять дней. Будет у нас с товарищем из Южной Кореи шесть верблюдов. На двух - мы, еще четыре с поклажей. В апреле 2013-го отправлюсь на собаках к Северному полюсу.

- Масштабно.

- После этого, надеюсь, за три месяца пройдем всю Гренландию с севера на юг. Так делал великий японский путешественник Наоми Уэмура. А осенью на весельной лодке поплыву через Тихий океан.

- Десять лет назад на весельной лодке вы пересекли Атлантический океан. В чем разница?

- Прежде лодка была семь метров, сейчас - десять. Атлантический маршрут три тысячи миль, Тихий океан - восемь тысяч. Тогда управился за сорок шесть дней, в Тихом буду плыть сто шестьдесят. Если не отыщется генеральный спонсор, лодка пойдет на частные средства моих друзей из Челябинской области.

- Что за друзья?

- Путешественники-любители. Романтики. А экспедицию на Эверест финансирует Современный гуманитарный университет, там замечательный ректор. 76 лет, геолог по образованию. Сам подняться уже не может - так решил меня поддержать. Деньги даются под научную программу - им интересно, как будет себя чувствовать мое сердце. Обвесят датчиками, и вся информация автоматически начнет поступать в университетскую лабораторию.

- В чем коварство Эвереста?

- Все горы коварные. Эверест нужно уважать. Как в Святом Писании: "Если ты находишься здесь телом, но не находишься духом - сие бесполезно". Когда забивал крючья в эту гору - до меня дошло: надо созреть духовно, чтоб молотком по нему стучать. Чтоб у тебя было право вбивать крюк в Эверест.

- Эверест - он живой?

- Конечно. Весь мир живой. Раньше мне, молодому, было сложно путешествовать. Слишком много тщеславия. С трудом переносил одиночество. Попробуйте провести сто дней без общения. Или двести, как в первых моих кругосветках. Не было ничего тяжелее одиночества! А сегодня я понял: нету на земном шаре одиночества. На Земле все живое. Тот же океан - в нем киты. Горы живые. Пустыня. В пустыне с тобой Господь Бог. И святые, которым молишься.

- Мы-то думали, вы после ста дней одиночества с веслом начинаете разговаривать.

- Никогда такого со мной не было. Я с детства верующий, чувствую Божье присутствие. Что ж мне с веслом говорить? Это вопрос настроя. Если б меня забросили в океан неизвестно на сколько - крыша и впрямь могла поехать.

- Как настраиваться?

- Я всегда настраивался на большее. Вот сооружали мне первую весельную лодку - я готовился к ста дням в океане. Хоть было предчувствие, что управлюсь дней за семьдесят. А пробыл сорок шесть. С яхтой точно так же. Я же знаю - земной шар крутится, в нем двадцать семь тысяч миль. За двести дней закрою круг и вернусь к людям. Всё!

- Вы писали в дневниках, что временами подкрадывалось безумие.

- Бывало. Но борешься, уходишь от безумия… Дневники - вещь откровенная, потому и написал.

- А водочку вы пьете?

- Не-е, она горькая. Мне бы что-нибудь сладенькое - шампанское, вино. В экспедиции обычно беру коньяк, разведенный со спиртом, и добавляю мед - чтоб послаще было. А сейчас обязательно в дьюти-фри куплю по бутылке коньяка и виски. В Катманду опасненько - грязь кругом, антисанитария. Перед завтраком непременно стопочку употребить надо. Я и в Эфиопии так делал.

- Если высоко в горах накатить - наверное, со стопки унесет?

- Там уже никто не пьет. Даже воду еле-еле в себя вливаешь. А она противная-препротивная, тебя выворачивает. Про еду на такой высоте и говорить нечего. Кислорода не хватает - и организм отказывается принимать пищу. Она не усваивается - камнем лежит. Поэтому, когда идешь на последний штурм, возьмешь с собой конфетку про запас, и всё. Я вообще-то человек закаленный, неприхотливый. Когда в 1989-м шли к Северному полюсу и закончились продукты, снег кушал! Убеждал себя, что есть в нем какие-то питательные вещества. Опять же все от настроя зависит. По молодости я и морскую воду пил.

- Фу, какая гадость.

- Так полезная! Витамины! От одной и той же пищи, как и от дистиллированной воды, устаешь. Хочется разнообразия. В долгом путешествии глоток-другой морской воды не повредит. Можно и в суп добавить.

* * *

- Говорят, на Эвересте много трупов.

- Он ими завален. Тела не разлагаются - превращаются в мумии, усыхают от солнца. Лежат почерневшие. На Эвересте тепла нет, летом минус 20, зимой - минус 40. Никаких мух.

- Что ж тела не снимают?

- Это так сложно - вы не представляете! Необходима специальная экспедиция, колоссальные деньги. Человек сам едва поднимается - а еще кого-то тащить на себе?

- Вы опытный. Сразу понимаете, из-за чего этот альпинист погиб?

- На Эвересте гибнут из-за сердца. Дыхалка, отек легких.

- Срывается мало кто?

- Да, срывы - редкость. Такой маршрут, что идут профессионалы. В какой-то момент начинается то, что альпинисты называют "зоной смерти". На высоте восемь - восемь с половиной тысяч метров не знаешь, как поведет себя организм. Пойдешь раньше времени, не акклиматизировавшись, - плохо. Пересидишь - тоже плохо.

- Как правильно?

- Больше двух суток на высоте находиться не стоит. Единицы выдерживают около четырех. Я, кстати, встречался с нашей альпинисткой, вернувшейся с Эвереста. Фамилию называть не буду. Спросил: "Почему бы тебе не стать первой женщиной в России, поднявшейся на 14 восьмитысячников?" Она усмехнулась: "Федор, я раз поднялась - и некоторых друзей в записной книжке уже смутно помню. А через 14 восхождений перестану узнавать мужа и детей…"

- Шутила?

- Нет. При недостатке кислорода клетки головного мозга отмирают. А на восьми тысячах метров и выше с кислородом беда. Голова немножечко "плывет", и проблемы с памятью после Эвереста - обычная история.

- Вы тоже на себе почувствовали?

- Разумеется. Постепенно все восстанавливается - но не до конца. Имена помнишь, а вот стишки какие-то забываются напрочь. Вообще на Эвересте очень тяжелый воздух. Невкусный. Идешь на яхте в океане или на лыжах к полюсу - хоть Северному, хоть Южному - и дышишь полной грудью! Воздух свежий, чистый! А в горах пахнет смертью. Не буквально, конечно - при подобной температуре трупный запах исключен. Просто обстановка такая, мертвых вокруг много…

- На ваших глазах люди гибли?

- Не раз. Часовенку рядом с мастерской я построил в память о моих погибших друзьях - моряках, альпинистах, путешественниках. Там перечислены тридцать две фамилии. Я всегда молюсь за них, за тех, кто отправляется в новые экспедиции. Все в руках Бога. К примеру, стоим вдвоем, между нами меньше метра. Вдруг с обрыва летит камень, который оба не видим. Он попадает в товарища - и тот умирает. А у меня ни царапины. Думаешь: "Почему он, а не ты? Чем я лучше? Ничем! Наоборот, он красивее, моложе, сильнее, детишек у него больше…" Как погиб Валера Кондратко? На Чукотке после экспедиции зашел последним в самолет, закрыл дверь и сел на ближайшее кресло. "Кукурузник" перегрузили так, что он рухнул сразу после взлета. Хвостом ударился о лед. Ни летчики, ни остальные пассажиры не пострадали. А Валере ручка от двери вошла в висок.

- Судьба.

- Человек был удивительный! О космосе мечтал. Готовился в отряде космонавтов… Или Саша Рыбаков. Та экспедиция к Северному полюсу складывалась мучительно. Авиация не поддерживала, все тащили на себе. Наступил день, когда еда кончились. Тогда впервые по-настоящему ощутил, что такое голод. Вот и кушал снег. А организм Саши не выдержал. Он умер у меня на руках. Я обнял его, замерзающего, пытался как-то согреть. Но был уставший, сморило. Просыпаюсь - Саша мертвый.

- Экспедицию прервали?

- Нет. Пошли дальше. И дошли! А тело забрал самолет… Или взять наше восхождение на Эверест с Женей Виноградским в 1992-м. Поднялись на восемь тысяч метров - погода испортилась. Спустились обратно. Через неделю новый подъем. А за это время там все наши палатки ветром унесло. Ставить новые не было сил. Экспедиция оказалась на грани срыва. Но тут разглядели единственную палатку, которая чудом уцелела. Когда забрались в нее, поняли причину "чуда".

- И что за причина?

- Палатка принадлежала испанскому альпинисту. Он умер - и так прижал телом, что ветер сорвать ее не мог. В этой палатке провели восемь часов. Облокотились на труп - и вспоминали всю свою жизнь, гадали, удастся ли вернуться домой. Периодически толкали друг друга в бок: "Не спи!" Спать нельзя - велик риск не проснуться. При подъеме на Эверест считается, что погибает каждый третий. Говорю Жене: "Может, этот испанец и есть третий - который уже погиб за нас?" Наверное, так и было. Все прошло удачно. И 11 мая 1992 года в 13.15 мы стояли на вершине.

- Был на Эвересте хоть один священник?

- Не знаю. Владыка Иосиф, мой начальник, спросил: "Там будут твои чада?" Да, отвечаю. "Значит, и ты должен идти. У подножия Эвереста их благословлять. А раз они идут на вершину - и ты отправляйся наверх". В моем роду много священников. Я сам учился в духовной семинарии и мечтал священником стать. Думал, годам к 50 это произойдет, но оттягивал, оттягивал - и стал в 58.

- В декабре вам исполнилось 60. Верите?

- Не верю! Кажется, что мне лет под триста!

- ???

- Смотрю, что успел за эти годы, - ну разве к шестидесяти столько можно? Не вмещается! И как-то запало мне в голову число триста. Вот оно подходящее.

- Пенсию оформили?

- Да, как положено. В метро бесплатно прохожу. Пенсия моя - 6355 рублей.

- Что-то маловато.

- Мне дополнительные "московские" не платят. Я же в двух институтах на полставки работаю, профессор. В транспортной академии преподаю безопасность судового мореплавания. Если уволюсь - буду тысяч девять получать.

- По Москве на метро передвигаетесь?

- Да, так удобнее. Хотя машина есть.

- Какая?

- Патриотичная. УАЗ-"Патриот". Дают знакомые из дилерской компании. Через два года возвращаю. Но сам за рулем редко. Меня и в Москве-то почти не бывает.

* * *

- Когда-то вы планировали на 2012 год погружение на дно Марианской впадины. Но кое-кто вас опередил.

- Я за Камеруна порадовался…

- За Джеймса Кэмерона, режиссера?

- Ну да, Камеруна. Нестандартный такой человек. На батискаф ушло семь лет и семь миллионов долларов. Адекватная сумма. Это в России предела нет - если б затеяли проект, начали бы со ста миллионов... Я сидел и думал: наш бы Бондарчук не погрузился. А Камерун и за собственные деньги построил бы.

- После "Аватара"-то Кэмерон что угодно построит.

- И у нас могли бы построить. Что такое - семь миллионов? А батискаф его, по-моему, из угле пластика. Легкий, маленький. На торпеду похож.

- Вы "Аватар" смотрели?

- Да. Мне как художнику нравится. Я все фильмы смотрю глазами художника. Сюжет не имеет значения - мне интересно, как поставлено. Какая картинка. Как смонтировано. Какие краски. Вот гляжу на Пикассо - меня не все трогает. Или Николай Рерих.

- Что Рерих?

- Очень люблю его как художника, писателя, путешественника. Но философия Николая Константиновича меня не трогает.

- Так ваша затея с Марианской впадиной жива? Или после Кэмерона и не хочется?

- А для меня не важно сделать что-то первым. В Марианской впадине побывало пока три человека. Вот было бы здорово, если б Камерун на Луну полетел! Уверен, осилил бы. Причем полетел бы именно частным образом - как сделал это с Марианской впадиной. Я вам вот что хочу сказать. В 70-80-х годах одиночек всерьез не воспринимали. Твердили, такой человек не вписывается в наш образ жизни. Или его в психушку стоит забрать. Все изменил Уэмура.

- Как?

- В 1978-м открыл эру одиночек. Доказал: одиночка способен делать то, что не сделаешь командой. Один поднялся на Эверест, один шел к Северному полюсу. Весь мир ему поражался. Но долго никто не решался повторить. Только в 1986-м француз Жан-Луи Этьенн один добрался до Северного полюса. А в 1990-м пошел уже я.

- Легенд про вас много. Кто-то считает, - вы небогатый человек. Кто-то думает, что Федор Конюхов - миллионер.

- Я очень богатый! Я позволяю себе то, что мало какой миллионер позволит. Это огромное богатство. Сижу и думаю - через несколько дней увижу Эверест! Потом пойду на собаках по пути Уэмуры, моего милого учителя и идеала! Дальше поплыву через весь Тихий океан! Сидел у меня как-то один губернатор, миллиардер. Камерун по сравнению с ним - ничто. Что-то говорил: "Мы тоже будем спускаться…" А я вижу - никуда, дорогой мой, спускаться ты не будешь. Деньги тебя захлестнули, семь миллионов на мечту не отдашь.

- Жалко вам таких людей?

- Да. Думаю: так всю жизнь и проболтается. Вот был у меня Зеленин, бывший тверской губернатор. Олигарх. В то время мог построить яхту, о которой я мечтаю, - чтоб обойти вокруг света за восемьдесят дней, поставить мировой рекорд. Сделать Россию океанской державой. Речь шла всего-навсего о 10 миллионах евро.

- При чем здесь Зеленин?

- Он тогда был президентом федерации парусного спорта. Не сделали. Сейчас он и не президент федерации, и не губернатор. А Камерун сделал! Как не уважать такого человека?! Вот вы, ребята, наведываетесь к олигархам наверняка чаще меня. Наведываетесь?

- Случается.

- В домах на Рублевке нет счастья. И не может быть. Богатство - это скука. Я за этих людей молюсь. Как в Священном Писании сказано: "Молитесь за обижающих, проклинающих и ненавидящих вас". Меня не обижают и не проклинают. Так что за них тем более надо молиться.

- Вы ведь брали в напарники богатых людей - на коммерческой основе.

- Есть такое. Но это друзья. Вот стоит у меня яхта в Австралии, она прошла Антарктиду. Понятно, нужно перегонять в Европу и ремонтировать.

- Дорого?

- 130 тысяч долларов. Так я собрал друзей из среднего бизнеса, восемь человек скинулись по 15 тысяч. Поплыли, вместе прошли мыс Горн. И один сказал мне: "Я так счастлив - все это увидел! А до этого был на Мальвинах…"

- Мальдивах.

- Да. Был на Мальвинах с женой. Я засмеялся. Он кивнул: "Правильно, Федор, смеешься. Две недели мы отдыхали, те же деньги потратили, и все время в ссорах…"

- Смешно.

- А иначе на Мальвинах нельзя. Чтоб с женой две недели - и не ссориться. Человек от безделья начинает маяться. А мои экспедиции недорогие. Выйдем на улицу - стоят такие джипы! Они побольше, чем весельная лодка стоят! А что такое - джип? Ударили его разок, разбили - и всё. Нету джипа.

- Золотые слова. Вы однажды сказали, что из каждой экспедиции возвращаетесь с долгами.

- Экспедиция не может быть без долгов. Например, академия платит китайцам за мое восхождение. Но туда приеду, и начнется - фонарики, батарейки, продукты… Никакой зарплаты от спонсора мне не надо. Это грех - за Эверест получать премии или медали. Сам Эверест или мыс Горн - уже награда. Так и накапливаются долги.

- Загранпаспорт меняете ежегодно?

- Вот это смешная история. У меня недавно сорвалась любопытная экспедиция в Индию. Собирались проехать через дом Рериха, лже-могилу Иисуса Христа в Кашмире. Возвращается паспорт из индийского посольства - всем открыли визу, кроме меня. Нет, говорят, места, куда ставить. Паспорт еще годен, а страницы все использованы. Парни улетели, я остался.

* * *

- Со спонсорами вы работаете виртуозно. Отказы редки.

- А я вас научу. В 70-х зашел в рыбный порт Находки. Что-то просил на экспедицию. Передо мной другой проситель. Директор его спрашивает: "Ты на чем приехал? Какая машина?" - "Японская" - "А у меня советская. И еще должен тебе помогать. Вон Федор денег хочет - так пешком явился…"

- Разумно.

- Я это запомнил. Если просишь деньги на экспедицию - не стоит выделяться. Да и посмотрите - вокруг меня разве роскошь? Я живу не ради своего блага - ради экспедиций. Ради мечты. Ради идей. Без этого не смогу. Для чего тогда жить? Чтоб иметь машинку, квартирку, колбаску, пивцо? Одну и ту же работу с девяти до шести? Господи, какая скука! Я всегда живу будущим. Будущей экспедицией, будущей встречей с друзьями. Будущими картинами. Книгами. Планами. Прошлым жить не люблю: "А вот помнишь… А вот было…" Мне это уже не интересно. Ну было и было. Лучше подумать о том, что впереди. Мне даже картины больше всего нравятся те, которые еще не нарисовал. Но они созданы у меня в голове. Нарисовал - значит, высказал себя. А тут ходишь, размышляешь, предвкушаешь, в любую секунду можешь что-то поменять. Так же и с экспедициями.

- У вас семья, детишки. От жены упреков не слышите?

- Никогда! Разве что перед очередной экспедицией скажет: "Плохо, что ты снова надолго уезжаешь". Ирина - доктор наук, профессор. С голоду мы все-таки не умираем. Я в двух местах преподаю, пишу картины, плюс пенсия. А особняк мне ни к чему, из любого подвала могу сделать мастерскую. У меня прежде и был подвал, хоро-о-шенький…

- Почему распался ваш первый брак?

- Люба с 90-х годов живет в Америке. Городок Беллингхэм - побратим Находки. Она тоже художник, у нее своя галерея. Вышла замуж за богатого человека. В те годы многие уезжали за границу. И мне предлагали остаться в США, Австралии. Однако я себя вне России не представляю. Сами посудите - ну какой из меня американец? Или австралиец? К тому же охватывает жуть от одной мысли, что умру за границей. Не знаю, задумывается ли об этом моя первая жена? А мне действительно страшно, что снесут на погост в чужих краях. Пусть буду на паперти сидеть - но на родной земле. Где жили мои предки, люди верующие, православные. Я совсем не против других религий. Не человек их создавал - так, видимо, угодно Богу. Потому что была бы на свете одна-единственная религия - люди пошли бы вразнос!

- Вы полагаете?

- Конечно! Не было бы сдерживающих факторов. Представьте - стали бы все христианами. Да мы бы так распоясались! А чтоб этого не случилось, Господь и болезни посылает. Ох, что без них люди творили бы! Ели бы все подряд, дрались бы, воевали… А болезни усмиряют нас в своих грешных желаниях.

- Мощи Андрея Первозванного и сейчас с вами?

- Они всегда со мной. Вот здесь, внутри креста. Крест, между прочим, особый - Николая Конюхова. Брата моего деда, он был священником. В 1918 году большевики замучили его до смерти. Сперва на морозе обливали водой, а после пустили пулю в лоб. Крест сорвали - наверное, думали, в мощевике какие-нибудь ценности спрятаны. Родственники сохранили - и мне передали. Видите, раньше большие кресты носили - нынче делают поменьше. Священники жаловались - дескать, тяжело носить. Прежде почему-то этого не боялись, не тянул крест…

- Вас трудно представить без бороды. Когда в последний раз ее сбривали?

- Лет в 25. Требовалась новая фотография в паспорт. А при советской власти для этого обязательно приходилось сбривать бороду. В семейном архиве сохранился снимок - годовалый Оскар, и я без бороды. Сын смеется: "Хоть увидел, какой у тебя подбородок".

- Самый известный человек, который покупал вашу картину?

- Боб Хоук, премьер-министр Австралии. Тут вопрос в чем - мои картины покупают обычно коллекционеры. А коллекционер знает искусство, он не переплатит. Ты много попросишь - он посмеется: "Говори-говори, да не заговаривайся…"

- Премьер к вам сюда приезжал?

- У меня были выставки в Австралии.

- Что выбрал?

- Графика, северная работа. Или склон Эвереста, не помню… Давным-давно на выставке в Канаде подошел ко мне один из вице-президентов компании "Макдональдс": "Картины мне нравятся, но хотелось бы посмотреть ваши наброски. Дорожная тетрадь сохранилась?"

- И?..

- Был у меня дневничок с набросками. Вот он, глядите. Папиросная бумага. Купил в Катманду, на Эверест с ним забирался. Увидел яка - нарисовал. Вот описываю, как мост переходим, градус такой-то… Канадец листал-листал, потом воодушевился: "Покупаю!" И так мне жалко стало этот альбомчик, что не продал. Даже торговаться не пожелал. Да и сколько за него дал бы? 500 долларов, 800?

- Рекорд - за сколько ушла ваша картина?

- 7-8 тысяч евро. Последнюю работу выставили на аукционе за полторы тысячи долларов, а продали - за 90 тысяч рублей. На эти деньги я приобрел снаряжение для Эвереста. Как раз хватило.

- Что за картина?

- Гора Аконкагуа. Человека, далекого от искусства, мои картины не тронут. Его интересует другое. Например, эту картину начал писать у подножия Аконкагуа, потом ее везли погонщики мулов. Она вся потрепанная. Рамы нет. Нужна такая картина человеку с Рублевки?

- Обижаетесь, если не хотят вашу экспедицию финансировать?

- Никогда! Сын подтвердит. Значит, что-то мы неправильно делаем, если людям неинтересно. Мертвый проект - и двигать его бесполезно.

- Восемьдесят дней вокруг света под парусом - проект не мертвый?

- Не удается пока яхту построить. Выходит, страна не созрела. Как и с Марианской впадиной. Вот мои французские друзья на тримаране обошли вокруг света за сорок дней - я радуюсь за человечество. Как Уэмура говорил о самом себе - "расширяю планку человеческих возможностей". Я шел к Полюсу - ох, как мне было тяжело. Упаду, сил никаких, надо мной небо все в звездах - и думаю: "А Уэмура тринадцать лет назад дошел. Он был первый, и снаряжение хуже…" Встаю и шагаю дальше.

- Небо в звездах. Как романтично.

- Помню, в 50-е запустят спутник в космос - а бабушка моя восклицает: "О, масло полетело". По радио передали - масло на орбиту вывели. Проверяли, что с ним станется. И бабушка решила: раз в магазинах его нет - в космосе будут выращивать. Недавно об этом вспоминал.

- Был повод?

- Шел на яхте вокруг света. У меня GPS, лежу, изучаю свои координаты - и думаю: "Э-э, бабушка, не права ты была. Правильно мы делали, что масло в космос запускали". За счет космоса я и с Эвереста буду по спутниковому телефону разговаривать.

- Где самые красивые закаты?

- Очень красивые в пустыне, полярных льдах, Антарктиде… На том же Эвересте. Часто было желание, как у художника, - остановить мгновение. Да и в Москве красивые - но мы этого не видим, заняты другим. В первых кругосветках мне закаты пропускать было никак нельзя.

- Почему?

- Только по ним погоду предсказывал на следующий день. Как солнце сядет - такая и будет. До сих пор по привычке смотрю, проверяю тот прогноз погоды, который мне прислали.

* * *

- С сомалийскими пиратами сталкивались?

- Бывало. Первый раз - когда с Сейшельских островов перегоняли яхту Вадима Цыганова, мужа и продюсера певицы Виктории. Сопровождал нас военный корабль, плюс на борту было три морских пехотинца с оружием. Но пираты, которые сейчас фактически весь Индийский океан держат в страхе, все равно попытались взять яхту на абордаж.

- Как это происходит?

- Военный корабль не может идти прямо рядом с нами. Двигатель греется. У нас-то скорость 5-6 узлов, у него - в два раза больше. Поэтому он обгонит миль на десять, поворачивает, возвращается. Так кругами и ходил. Причем до Омана нам никак не могли перекинуть на борт пехотинцев - были сплошные шторма. Пересадили, когда зашли в порт на ремонт. У них с собой автоматы, ручной пулемет и "мухи" - гранатометы. И вот, в два часа ночи командир корабля по рации сообщает: "Федор, видишь пять точек на локаторе? К вам приближаются". А у меня локатор маленький. Присмотрелись - действительно. По одну сторону с ревом несутся три катера, по другую - два. А корабль, как назло, далеко-о-о. Но оттуда начали стрелять трассирующими пулями - чтоб привлечь внимание пиратов.

- А пехотинцы?

- Они тоже палили из пулемета и гранатомета. Но закон запрещает им сразу стрелять в людей. Даже в пиратов. Сначала нужны предупредительные выстрелы. Вот они и долбили поверх голов. Правда, делали это с такой яростью, что за пару минут всю палубу завалило гильзами.

- Пираты отвечали огнем?

- Воздержались. Увидев, что на них огрызаются, развернулись и ушли. Второй раз видел их в Эфиопии, которая граничит с Сомали. Мы шли по пустыне на верблюдах в сопровождении шестнадцати вооруженных человек. Среди них двое - из охраны эфиопского президента. Мужички там простые, если что - тут же бьют на поражение. Никаких предупредительных выстрелов. Поэтому сомалийцы соваться к нам быстро раздумали.

- Животные вас атаковали часто?

- Не без этого. Тяжелее всего пришлось в 2009-м, когда в Монголии укусил клещ.

- Энцефалит?

- Еще хуже - боррелиозный. Целый месяц лечился. Был на грани. Но снова обошлось.

- Кирсан Илюмжинов рассказывал нам, как встречал инопланетян. Вы - не встречали?

- Думаю, Илюмжинов действительно их видел. Но он буддист. А я - православный. Считаю, все, что нас окружает, создано Богом. Включая НЛО и прочие явления, которые пока не разгаданы. Ничего, придет время - все узнаем. Вот лет двести назад люди понятия не имели, что такое молния…

- Из последнего - что поразило вас?

- В 2010-м патриарх эфиопский отвез меня в уникальный храм. Он без крыши - но ни одна капля дождя туда не попадает. Триста километров от Аддис-Абебы, горная долина. Стоит с XIII века, а прежде на этом же месте были другие храмы, самый древний - еще до нашей эры. Вот как объяснить? За стеной льет как из ведра, а внутри - сухо. То ли место намоленное, то ли изначально по какой-то причине осадков там никогда не бывает. Люди увидели - и решили именно на том участке земли построить храм. Где грань этого чуда? Впрочем, много рассуждать на такие темы ни к чему.

- Почему?

- Люди по-разному воспринимают. Вот Илюмжинов решил рассказать откровенно о контакте с инопланетянами - а некоторые смеются. Хотя, уверен, кто-то об этом даже больше знает - но молчит.

- Вы же знакомы с бывшим президентом Калмыкии?

- Да, встречались во время экспедиции на верблюдах по Великому шелковому пути. Прилетаем в Элисту, нам говорят: "В четыре утра - на прием к Илюмжинову". Я подумал - ослышался. Уточняю: "В четыре часа дня?" - "Нет-нет, утра".

- Оригинально.

- Ладно, в гостинице завели будильники, приехали, - а в приемной полно народа! Ждут Кирсана Николаевича. Нас увидел, проводил к себе, чаем напоил. Рассказывал: "В восемь утра прилетит самолет - и отправлюсь в Англию". Оказывается, для него это стандартный график. Мог всю ночь людей принимать, а утром куда-то улететь. Думаю: "Когда ж он спит?!"

- По словам Илюмжинова, четырех часов сна ему хватает. А вам?

- Не всегда. Хотя тоже сплю мало. Ложусь не раньше двенадцати. С двух до четырех просыпаюсь, чтобы помолиться. Дома к этому давно привыкли. Потом прикорну, а часов с шести - уже на ногах.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ