Газета Спорт-Экспресс № 104 (5574) от 16 мая 2011 года, интернет-версия - Полоса 13, Материал 1

ХОККЕЙ

ЧЕМПИОНАТ МИРА-2011

Йозеф ГОЛОНКА: "…И ТОГДА ТАРАСОВ НАЗВАЛ МЕНЯ ФАШИСТОМ"

Бывшего капитана сборной Чехословакии на главной арене родной Братиславы не узнает почти никто. 73-летний Йозеф Голонка в одиночестве следил с трибун за матчами чемпионата мира, с укоризной поглядывая на болельщиков-соотечественников. Которые хвастают друг перед другом добытыми автографами Габорика, Демитры, Хоссы, - а к нему, бывшему в свое время популярней Ягра, за росписью не спешат. Единственная отдушина для Голонки - перекинуться парой слов с ветеранами советского хоккея да посетовать на боль в ногах, разбитых за время игровой карьеры, - врачи постоянно вживляют в них спицы.

- Коптим помаленечку, - лукаво улыбается Голонка. - Знаете, у меня есть большая мечта: попасть в этом году в Москву, когда русский хоккей будет праздновать свое 65-летие. Вот только ума не приложу, где достать денег на билет. Пенсия-то у меня всего 300 евро. В соседней Чехии игрокам-ветеранам платят столько же, но там федерация создала неплохую ветеранскую команду, которая неплохо зарабатывает на проведении товарищеских матчей по всему миру. В Словакии же хоккейные руководители считают, что им забивать головы такими проблемами ни к чему. И пособий нам с другими звездами прошлого не выплачивают. Да что говорить о пособиях, если даже аккредитаций заслуженным ветеранам не выдали - пришлось оформлять пропуск на трибуны через ИИХФ.

- Зато ваша федерация нашла деньги на дорогостоящего канадца Глена Хэнлона, провалившего домашний для сборной Словакии турнир.

- А я бы не сказал, что ужасная игра сборной в Братиславе, - в первую очередь вина тренеров. Да, они неправильно собрали команду. Но ведь я знаю, что это требование шло в первую очередь от наших высших хоккейных руководителей. Мы провалили чемпионат мира из-за того, что в составе было очень много стариков. Все словацкие звезды не становятся моложе. Увы, но в руководстве этого не понимают. Когда я изучил состав, заявленный на этот турнир, то сразу предчувствовал, что чемпионат для нас не закончится ничем хорошим.

У нас на родине почему-то не понимают, что статус игрока НХЛ еще не означает, что он суперзвезда. Нельзя делать ставку только на играющих в Америке парней. Что, в КХЛ, финской или шведской лигах мало отличных словацких хоккеистов? Взять, например, Обшута. Он обязан был играть в первой паре в сборной! На каждом углу твердят: какой великий защитник Хара, какое счастье, что он есть у страны. Между тем на большой площадке этот энхаэловец постоянно ошибается и дает сопернику шанс забить гол в наши ворота. Единственные приличные турниры в его исполнении случались только тогда, когда он выходил в паре с Обшутом. Но Ярослав когда-то поступил очень неосторожно - он подписал какое-то протестное письмо против нынешнего руководства федерации. С тех пор в национальную команду его не берут.

- Письма никогда до добра не доводили…

- Да уж… Еще очень огорчает то, что все ветераны словацкого хоккея воспринимаются нынче как пустое место. Наш хоккей катится черт-те куда, последние медали на мировых первенствах мы брали девять лет назад - а президент федерации, окруженный коммерческими да пиар-советниками, не видит в этом повода для тревоги.

Вся подготовка к домашнему чемпионату свелась к товарищескому матчу против шведов в Кошице. Разгромив их, на каждом углу начали кричать: "Видите, какая у нас великая команда! Готовьтесь праздновать золото". А трезвых голосов - тех, кто напоминал, что победили-то мы 18-летних юниоров, никто не слушал. Грустно.

- В России выступлением своей сборной также сильно разочарованы.

- Мне тоже жаль, что вы не вышли в финал. Третий период матча русских с канадцами был лучшим хоккеем на всем чемпионате мира. Увы, этим подвиги ваших ребят и ограничились. Но мне не хотелось бы критиковать Россию. Я очень тепло отношусь к этой стране. Ведь матчи против советской сборной - самые светлые воспоминания игровой карьеры.

Саша Рагулин, Фирсов, Майоров были для нас лучшими друзьями. Все встречи проходили в одном стиле: немножко повоевали на льду, потом устраивали посиделки, выпили водки - вина - пива, повеселились - а в следующий раз опять бьем друг друга на площадке (смеется). Кстати, в матче против команды СССР и началась моя большая карьера в сборной Чехословакии. Это был чемпионат мира 1959 года, который проходил в Братиславе. Вот здесь, на этой самой арене, где сейчас вновь разыгрывают первенство мира. Самый великий советский вратарь был, конечно, Третьяк, но 50 лет назад ваши ворота защищал Пучков. И казалось, что забить ему почти невозможно.

А мне это удалось. Дело было так: щуплый невысокий мальчишка Йозеф Голонка получает шайбу и идет в чужую зону. А навстречу мне выкатываются Сологубов и Трегубов - огромные богатыри. Я посмотрел в их лица и подумал: "Ой, как худо придется сейчас. Меня ж просто убьют". Испугался, бросил шайбу в сторону советских ворот и что есть духу рванул наутек. Оглянулся, а вижу: мне скамейка наша хлопает. Оказывается, шайба сверху упала на перекладину, отскочила в загривок Пучкова, а оттуда - в сетку. Я обрадовался, кричу своим: "Я все-таки забил, хотя русский вратарь - большой грак". То есть игрок, по-нашему. А с советской лавки тренер, услышав эту реплику, проорал в ответ: "Он не большой грак, а большой дурак".

После того матча из основного состава сборной я не выпадал. А свой девятый номер, кстати, взял в честь другого советского хоккеиста Всеволода Боброва.

- В нашей стране вы, однако, запомнились в первую очередь не голами, а "расстрелом" сборной СССР. Когда в 1968-м, в Гренобле, забив шайбу, перевернули клюшку на манер автомата и изобразили, что поливаете нашу скамейку очередями.

- Вы знаете, а ведь эта история - миф от начала и до конца. Матч, о котором вы говорите, мне действительно удался. Два гола, две передачи. Моя вторая шайба стала пятой пропущенной для советского вратаря Коноваленко. Он так расстроился, что убежал на скамейку меняться. А разгневанный Тарасов вдруг начал кричать мне: "Ты фашист, фашист!". Стало ужасно обидно - я, как и почти все жители Чехословакии, считал себя лучшим другом Советского Союза. Мой отец, потомственный рабочий, во время войны дезертировал из армии, которую немцы собирали в стране для отправки на восточный фронт. Специально дезертировал, чтоб не воевать за гитлеровцев. Какой я после этого фашист?!

Пришлось подъехать поближе к скамейке советской команды и, изобразив скрипача, у которого вместо смычка клюшка, пропеть в лицо Тарасову сочиненный тут же куплет. В нем было много нецензурных русских слов, а примерный смысл сводится к фразе "Дорогой, хрен с тобой" (смеется).

Вот это было. А идея о "расстреле" ваших хоккеистов пришла в голову другому игроку. Ярославу Холику - в 1969-м, на чемпионате мира в Швеции. Тогда это и произошло.

- В качестве протеста против "пражской весны"?

- Да, он воспринял эти события болезненнее всего. Ярдо дрался с вашими хоккеистами и мечтал превратить клюшку в настоящий автомат. У остальных игроков сборной Чехословакии все ограничилось отказом от послематчевых рукопожатий в том же Стокгольме. Тогда я как капитан вышел на эту церемонию - чтобы нашей делегации не пришлось платить штраф. А вот за отказ остальной команды пожимать руку сопернику денежное наказание предусмотрено не было. Я ехал вдоль строя советских ребят и объяснял им, что они остаются нашими друзьями, но сборная Чехословакии обязана выразить протест против ввода войск Варшавского Договора в страну.

- Вы тоже насмотрелись в 68-м на советские танки?

- В Братиславу ввели не советскую армию, а венгерскую. Просыпаюсь я как-то утром от грохота и вижу, что огромное поле, находящееся через дорогу от моей пятиэтажки, забито танками. Только из окна насчитал более сотни бронемашин! А я только за два дня до того выкупил автомобиль, очереди на который ждал шесть лет. Быстренько выбежал во двор, отогнал его в гараж, навесил два замка и только тогда успокоился. Пошел разузнать обстановку в войсках.

Окликнули меня чуть ли не первые танкисты. "Пан Голонка, а мы вас знаем", - на смеси русского и словацкого кричали солдаты. Оказалось, они прикатили ночью из венгерского Дьора, находящегося в 35 километрах от Братиславы. Начали жаловаться: "Мы ничего не ели целые сутки". Притащил солдатикам из магазина колбасы, кексов, соку какого-то. А взамен взял с них обещание: "Вон стоят гаражи, в одном из них моя машина. Не стреляйте, если что, в эту сторону" (смеется). Слава богу, все обошлось. Как только арестовали генсека нашей компартии Дубчека, который больше всех хотел реформ, танки ушли обратно. В Советский Союз я потом ездил без малейшей опаски. Знаете, кстати, какие визиты в вашу страну мне запомнились больше всего?

- Какие?

- Во-первых, поездка на московский международный турнир в 1967-м. Тогда в нем участвовали две сборные Чехословакии, по расписанию должны были играть в Воскресенске. Так вот, вместо автобуса обе команды отправились туда на электричке! Нас привезли к оцепленному полицией вокзалу, посадили в пустой поезд и довезли до подмосковного городка. Мы поиграли в карты, потряслись на жестких скамейках. А потом узнали: оказывается, в Воскресенске были заводы, работавшие на армию. Они делали самолеты и какое-то страшное химическое оружие. И с дороги, по которой ездят автобусы, эти комбинаты были видны. Чтобы иностранцы не подсмотрели чего лишнего, ваш КГБ и решил отправить нас на хоккей на электричке (смеется).

То же самое случилось и во время турне по Сибири. В Челябинске мимо танкового завода нас везли в автобусе с опущенными шторами. Но самое веселое было не это. Я прямо перед выездом в Советский Cоюз получил травму и играть не мог. Думаю: все равно поеду, водочки с русскими ребятами попью. Но в первом же матче, в Свердловске, наших парней раскатали с неприличным счетом. А мое лечение неожиданно пошло быстрее. Чувствовал, что уже способен выходить на лед. А поскольку в состав на турне я включен не был, играть в хоккей не имел права.

Что же делать? Идея пришла довольно быстро. Был у нас такой хоккеист Гомолка. Вот он и отдал мне свой паспорт - благо мы с ним были похожи, и подвох никто так и не обнаружил. Подлог удался на славу. В Челябинске и Новосибирске я, несмотря на пятнадцатиградусный мороз, положил по два гола! У нас на родине все удивлялись: как это, мол, Гомолка, который и бросать-то по воротам толком не умеет, так разыгрался.

Вернулись на родину, так ему министр премию дополнительную выписал. Я на той встрече еле сдерживал смех, а потом подошел и сказал: "Давай, делись честно заработанным". Мы ту премию в ресторане всей командой и прогуляли.