Газета Спорт-Экспресс № 271 (4551) от 24 ноября 2007 года, интернет-версия - Полоса 2, Материал 2

ВРЕМЯ "ИНДАБЫ"

Почти двенадцать лет минуло с тех пор, как я в последний раз ступал на землю ЮАР. Приезжал сюда на Кубок Африки-96, а до этого несколько раз бывал в этой стране как корреспондент ИТАР-ТАСС, базировавшийся в соседней Намибии. На Юге Африки остались друзья и знакомые. Но как же поразительно изменился мир с начала 90-х!

В административный центр Намибии - Виндхук я добирался в феврале 1990 года почти неделю, поднимаясь на борт четырех самолетов. Транзитом через Замбию прилетел в Зимбабве, где дожидался въездной визы от южноафриканского... торгпредства. Ни СССР, ни государства Черной Африки не имели в то время дипломатических отношений с ЮАР, поэтому фактическое диппредставительство этой страны не называлось посольством. С другой стороны, хотя ООН и объявила Намибию "незаконно оккупированной территорией", реально она была пятой провинцией ЮАР с правами ограниченной автономии, и пока 21 марта 1990 года не была провозглашена независимость Намибии, для въезда туда требовалась юаровская виза. Лететь мне предстояло через Йоханнесбург.

В аэропорту, который носил имя Яна Сматса, премьер-министра довоенных и военных лет, а теперь назван в честь Оливера Тамбо, соратника Нельсона Манделы по борьбе с апартеидом, появление тогда еще молодого советского журналиста вызвало неподдельный интерес. Ладно бы у тех, кому по штату положено. Но серпастый и молоткастый паспорт привлек новизной даже прекрасный пол. Рыженькая девушка, регистрировавшая мой билет до Виндхука, собрала вокруг себя сразу несколько коллег, и, честное слово, смотрели они на меня во все глаза, как на марсианина: "Вы в самом деле из Советского Союза?"

Хмурый белый пограничник спросил: "Деньги есть?" "Доллары", - ответил я. И приготовился к неприятностям - может, есть какие-то ограничения на ввоз валюты. "Меня русские монетки очень интересуют", - человек в погонах оказался "в миру" нумизматом.

Сколько же раз впоследствии приходилось сталкиваться с искренним удивлением и в Намибии, и в ЮАР. Почему-то услышанная русская речь казалась людям похожей на португальскую, но версия: "Вы португальцы?" - всегда звучала с сомнением. Набожных африканеров (или буров) особенно волновало, как можно в принципе жить в условиях "запрета церкви". Когда неизвестный позвонил и спросил - причем, как показалось, не из хулиганских побуждений, а ради расширения кругозора - правда ли, что у коммунистов растут рога и копыта, я окончательно понял, что южноафриканская пропаганда по степени абсурдности переплюнула советскую.

В сентябре 1990 года мне довелось впервые вторгнуться в пределы уже собственно ЮАР. Причем по суше. Южноафриканский министр торговли и промышленности Кент Дюрр, побывавший в СССР, чтобы предложить помощь в преодолении последствий чернобыльской аварии, выразил готовность дать мне интервью, но пригласил для этого в Преторию. Советское посольство в Намибии встало, было, на дыбы. Но апартеид, как государственная система неравенства на расовой основе, был уже на издыхании. Оставалось предоставить избирательные права чернокожим - и в 1994 году, в стране в конце концов состоялись первые всеобщие выборы.

Словом, ТАСС дал на поездку добро. Я же на свой страх и риск прихватил детей и жену, которой потом в ЮАР пришлось скрываться от корреспондентки женского журнала, желавшей услышать излияния на тему о тяжелой доле советских дам.

...Юаровский погранпост в пустыне изнывал от скуки, когда к нему подрулил автомобиль с тогда еще советской семьей. Мы уже выучили несколько слов на африкаансе и поняли, что один пограничник тихо процедил другому: "Русский паспорт видел?" Бросив игру в карты, служивые люди один за другим стали выходить из палатки, чтобы посмотреть на живых "пришельцев". "Это собака", - подсказал один из них моему сыну: инопланетяне ведь могут и не знать, какие существа живут на Земле.

* * *

Все течет, все изменяется. Россияне стали на Юге Африки частыми гостями, а южноафриканцев больше никто не бойкотирует. Даже футбольный чемпионат им даровали, и страны Черного континента, в массовом порядке пропустившие Олимпиаду-76 в Монреале в знак протеста против того, что МОК не исключил из своих рядов Новую Зеландию, регбисты которой совершили турне по государству апартеида, воспринимают грядущий турнир как свое общее достояние. А хозяева, поскольку гостиницы строятся со скрипом, проявляют душевную широту и уже выступили за то, чтобы ФИФА пошла на изменение правил и разрешила сборным - участницам турнира селиться в соседних странах. Каких-то полтора-два часа лета - и вы в Зимбабве, Свазиленде, Мозамбике, Намибии.

Как же хочется, чтобы в 2010-м где-то здесь, на юге Африки, разместилась и сборная России!

Александр ПРОСВЕТОВ

Дурбан