Газета Спорт-Экспресс № 252 (4532) от 2 ноября 2007 года, интернет-версия - Полоса 14, Материал 1

Дмитрий ВЯЗЬМИКИН

ТИХИЕ РАДОСТИ

Примчался я во Владимир ни свет ни заря. Нет ничего страшнее Горьковского шоссе - что сотни лет назад была эта дорога ужасной, что сейчас. Прежде топали по ней в сторону владимирского острога перехваченные цепями каторжане, а нынче - венок на каждом столбе. На обратном пути я и фуру, завалившуюся в кювет, увижу и столкнувшуюся с кем-то лоб в лоб "Оку".

А сам Владимир наводнен людьми с жезлами. Милицейская машина на всяком повороте. Прохожих-то нет на рассвете, а ГАИ - вот, пожалуйста. Пока Дмитрий Вязьмикин, лучший бомбардир чемпионата России-2001, тренировался со своим владимирским "Торпедо", корреспондент "СЭ" успел обойти все городские музеи. В одном облачили меня в тигровую шкуру. Заставили замахнуться копьем на чучело мамонта с натуральным бивнем. Сфотографировали - быть может, для местной газеты. Мне что, я только рад.

В галерее я воскресным утром был единственным посетителем, наедине с великими полотнами. Эхо гуляло по залам. Смотрю: подлинный Рокотов, Шишкин, Тропинин, Кончаловский... Соседний Суздаль - деревня деревней по сравнению с Владимиром.

Афиша с отклеившимся краем обещает скорую дуэль года: "Торпедо" против "Спартака". Пусть всего-навсего Владимир против Щелкова, однако ж историческое соответствие соблюдено: в "Спартаке" подчищает сзади Хлестов, у "Торпедо" наводит шороху впереди Вязьмикин...

На стенах стадиона энергичные граффити. Монстры с буквой "Т". И емкое: "Спасибо за победу". Городок, на московский взгляд, насколько хорошенький, настолько и крошечный.

- Крошечный? - переспрашивает Вязьмикин чуть обиженно. - Да на каждом матче тысяч по шесть собирается! На ЦСКА вообще битком был - под двадцать!

Едем по городу. Дмитрий единственный, похоже, человек в этом городе, уступающий дорогу пешеходам. И, похоже, не по случаю приезда корреспондента.

Интересуюсь, встречал ли еще "великих" из дня вчерашнего во второй лиге.

- А как же? - Дмитрий вторую в обиду не дает. - Вова Бесчастных в Твери. А за нас Игорь Меньшиков играет...

Мне кажется, что Меньшиков лет десять назад ходил в ветеранах, но Вязьмикин за коллегу энергично вступается:

- Поле видит, как раньше, ничего не растерял. Такие пасы раздает - с ума сойти. А теперь посмотрите направо.

Я смотрю. Стройка как стройка, ничего особенного.

- Кран здесь рухнул три дня назад, ребята в бане рассказывали. А сейчас поедем в кафе, футбол посмотрим. Заодно магазины свои покажу...

В тот день играли "Локомотив" с "Зенитом". В каких-то двухстах километрах от Владимира, а кажется - на другой планете.

* * *

- Вот мои магазины одежды. Меня сразу предупредили, что соваться в закупки не надо, беру все у родственника, а тот - за границей. Вообще не столько я, сколько жена этим занимается. Лет шесть-семь дома сидела, с ребенком, - а теперь при деле. Надежды на эти магазины были большие, а идет дело туго. Не готовы наши люди фирменное покупать, лучше на рынке, турецкое. Пока семью с футбольной зарплаты кормить приходится. Все сбережения в это дело ушли. В этом году даже в отпуск не поедем.

Рассказываю Вязьмикину про первого советского легионера Анатолия Зинченко, который уж много лет мечтает об одном: вернуться в Вену где играл когда-то за "Рапид". Зайти в ту самую раздевалку. Вязьмикин ухватил мысль с полуслова:

- Я до последнего приезжал в Лужники, если вы об этом. Смотрел игры "Торпедо", потом заходил в раздевалку. Как-то сел на свое место. Спросил у Кости Зырянова и Сереги Кормильцева, кто сейчас на нем сидит. Оказалось, кто-то из молодых. Все так жалели, что я ушел. Говорят, не с кем пошутить, поболтать, все какие-то замкнутые. А у нас очень веселая команда была. Эх, ностальгия, ностальгия...

* * *

- Как ехали из Москвы - видели слева указатель на аэродром?

Я кивнул. Конечно, видел.

- Так я на этом самом аэродроме с вертолетом падал, - огорошил меня Вязьмикин. - В армии. Инструктор у меня была барышня, мастер спорта. В тот день все гневалась: "Что у тебя ничего не получается?!" Что-то схватила, дернула. И тут заскрипело сверху. Подшипник лопнул, пошел рвать железо по железу. Пу-у-у - и осел... Красное табло, писк: отказ правого генератора! А под нами двести метров! Ох, мама родная... Чудом сели на одном двигателе. Но после в каждый звук вслушивался.

-Еще чему армия научила? Драться солдатскими ремнями?

- Не успел. Вот меня били. "Переводили", пряжкой 12 раз. Задница синяя была. А вертолет знал назубок, каждый винтик, каждый шланг. У всех вертолетчиков книжка была с описанием самых страшных случаев. Кто-то на елки сел - вертолет прошило, он же, как картонка. У кого-то машина полыхнула, пилот выскочил и по ветру побежал - так пламя его нагнало.

-С парашютом прыгали?

- Два раза. Страшно, когда землю видишь, а в облака-то прыгать не так ужасно. Меня даже выпихивать инструктору не пришлось. Вот из соседней эскадрильи выталкивали парней. Что интересно, боксеров... Один не успел парашют "погасить" - и потянуло его по колхозному полю, только-только вспаханному. Машина за ним километра два мчалась.

-В каждой команде есть парень, боящийся летать. В московском "Торпедо" вашей молодости тоже был?

- А как же? Кормильцев прямо в поручни вцеплялся, пальцы белели. Да и я как-то из Саратова летел на Як-40, попали в грозу - его бросало, как бумажный.

* * *

Вязьмикину исполнилось 35. Как и обещал, доигрывает в родном городе. Все обещают - но мало кто доигрывает так.

- В душе-то мне двадцать с небольшим. Во второй лиге соображают дольше, мячик дают принять, но бегают не медленнее. Точно вам говорю. В "Торпедо" у нас королем фразы Андрей Гашкин считался, за ним записывать надо было. Как-то мне сказал: "Подожди, после тридцати у тебя заболит все и сразу!"

-Сейчас вспоминаете?

- Молодым даже не замечал, на жестком ли грунте играю, на синтетике ли. А теперь спина обо всем напоминает. Голеностопы ноют. А самый страшный для меня момент всегда был - идти на опережение вратаря. Они-то вперед ногами бросаются. Приехал я к Прокопенко на просмотр, в "Ротор", так в каком-то матче мне вратарь щиток проломил. Шипами прошел по голени - до сих пор черные шрамы остались. Особой боли от этого нет, но зрелище жуткое.

-В "Роторе" вы так и не закрепились?

- За меня денег просили много. Взяли вместо меня Зубко из Питера. Агент помог, возил по командам - на полгода в Ижевске осел, затем в Ярославль перебрался.

-О Тумаеве, президенте того "Газовика", легенды ходят. Говорят, однажды недоволен был игрой, выскочил на беговую дорожку и кричать стал зрителям - про собственную команду: "Что вы сидите? Выбегайте на поле, лупите их!"

- С нашим поколением такого не было. Зато помню, как он на замены выходил минут за пять до конца. Потом в раздевалке всем подряд пихал: "Что ты мне не отдал пас, я туда бежал?!" А если вдруг пенальти ему давали бить, подходил к чужому вратарю. Говорил, в какой угол прыгать не стоит.

* * *

О чем футболист вспоминает в 35 лет? О чем мечтает?

- Вспоминаю, как в 94-м году шесть голов за матч забил "Техинвесту", - улыбается прошлому Вязьмикин. - Первые свои бутсы вспоминаю. Такие, годов из 60-х: колодка, вся черная - не знаю, кожа или нет. Сбоку толстая полоса, а подошва костяная. Мечты у меня простые - когда закончу, не на двух своих магазинах сосредотачиваться, а остаться в команде. Только не на руководящей должности, а с мячишком. Вторым тренером, например...

Я знал, о чем Вязьмикин жалеет. И что переиграл бы, дай Господь возможность.

- Остался бы в московском "Торпедо". Хоть и не договорился с Алешиным, президентом, об условиях, но стоило наступить самому себе на горло. Согласиться.

-В "Торпедо" же всегда были условия скромнейшие?

- Я получал 180 тысяч долларов в год. Стал лучшим бомбардиром чемпионата России, договорились о каких-то условиях. А потом Алешин заявил: дескать, передумал. Не согласен. Ладно, я готов был за прежние деньги играть, но хотел подписать контракт на три года. А "Торпедо" уперлось: только на один! Вот тут-то мне стало обидно...

-Значит, это не слухи - о фантастической торпедовской жадности?

- Ни в коем случае! Собрали мы с супругой вещички, съехали из служебной квартиры. Едем во Владимир - на полпути Мишин из "Торпедо" звонит: "Дим, давай хотя бы на два года". А меня уже "Уралан" одолевал. То "да" им говорю, то "нет". Надоело, и отказал я торпедовцам в последний раз. Зря. Хоть жена до сих пор говорит: как хорошо, что мы уехали из Москвы.

* * *

- Боюсь даже рассказывать, как мы, торпедовцы, время в Москве проводили, - смеется Дмитрий. - Есть что вспомнить. На Комсомольском открылся "Бавариус". Пивной ресторан. Вот там-то мы и любили сидеть. Классное было время - квартиру на Хамовническом валу за 400 баксов снимал!

-Думаете, сейчас в Москве и не узнает никто?

- Да как-то узнали! На вокзале подходит мужчина: "Я из Иркутска, за "Торпедо" болею. Распишись, пожалуйста..." И паспорт тянет. Нет, отвечаю, я на паспортах не расписываюсь. Тогда нашел бумажку какую-то. А сейчас мне во Владимире сделали именные карточки, их раздаю.

* * *

Это мы, москвичи, по незнанию уверены, что вторая лига - трущобы. На самом деле все иначе. Вязьмикин подтверждает:

- Даже автобус у нас приличный, губернатор подарил. Да и гостиницы по городам сейчас нормальные. Разве что в Чите Станиславы бегали по стенам.

- Кто?

- Стасики. Тараканы. От кого-то услышал: "Вот, Стасик побежал..." Но вторая лига сильно изменилась. Недавно с администратором вспоминали, какой раньше была.

-Какой выезд прежде считался экстремальным?

- Ух! Давным-давно с владимирским "Торпедо" на "Икарусе" поехали во Владикавказ. Под две тысячи километров. Двое суток ехали. Как скрючило нас в сиденьях, так на поле и вышли. На третьей минуте гол забиваю, а потом ка-а-к нас судья погнал, - 3:6 загнулись, такими же скрюченными зашли в автобус и поехали назад... Сколько мы колес протыкали! В каких шашлычных питались!

-Камни над головой свистели?

- С "Ураланом" в тот же Владикавказ поехали - мальчишки в своем же автобусе окна побили. С нижегородским "Локомотивом" как-то в Осетии были, получили булыжником в окно. Масленников, вратарь, хорошо помнит, в его лицо камень летел.

* * *

- Сюда посмотрите!

Я сморю. Улица как улица, дорога как дорога. Но для Вязьмикина - место особое.

- Дед мой, блокадный Ленинград переживший, шофером работал на ГАЗ-53. Вставал в четыре утра, а я с ним вместе. Хотел порулить, сидя на дедовских коленях. У деда за тридцать лет ни единой аварии, а в мою "семерку" на этом самом месте "Волга" въехала. Дядечка потом рассказывал, что солнце его ослепило, не видел светофор... Но самое дорогое место в городе - стадион. Приезжаю, дети голосят: "Здравствуйте!" Здорово, отвечаю, мужики. Когда ж вы меня замените? Мама кассеты с играми коллекционирует, вырезки обо мне. На каждый матч с отцом ходят, забывают о сельхозработах. Критикуют до сих пор: "Что не побежал?" - "Да возраст уже..." А недавно усадила перед телевизором, заставила смотреть давние шесть голов "Техинвесту". Смотрю и думаю: какой же я был тихоход! Сейчас быстрее бегу!

-Когда-то из-за вас меняли штанги в Лужниках. Помните?

- А то! 2000 год. Что ни удар - штанга. В каждом матче стойку отмечал. Тогда Ергаков, пресс-атташе, вытащил меня: "Пойдем, поговорим со штангами..." И пошли. Дотронулся до одной, говорю: "Что ж ты делаешь-то?!" А потом Григорян, директор стадиона, вообще на счастье решил стойки поменять. И стал я забивать.

* * *

Я догадывался, чем "Уралан" перебил предложение "Торпедо". Но зачем-то спросил - и услышал то, о чем догадывался:

- Суммой, конечно. Предложили в два раза больше, под триста тысяч за сезон. Это и сейчас нормально, а тогда кого угодно купить можно было. Хотя когда Чугайнов к нам на кипрские сборы приехал, чуть рассудка не лишились от удивления. Я немножко зацепил время, когда стали нормально платить.

-За границей могли поиграть?

- Из владимирского "Торпедо" в 94-м едва в "Торино" не увезли. Сначала на неделю привезли в хорватский "Вартекс", перекантоваться. Туда за мной итальянцы должны были приехать. Жил в какой-то комнатушке при стадионе - и так скучно мне стало... Да и владимирские деятели начали мутить: дескать, 75 процентов от контракта нам отдай. Плюнул я на все и никуда не поехал. Обиделся.

-Жалеете?

- Меня один момент настораживал. Дают контракт, сумма проставлена, а в самом верху, где название команды должно быть прописано, черным замазано. Может, это "Торино", а может, ерунда какая-то. Хоть деньги давали нешуточные. 400 тысяч марок.

-Остались бы в "Вартексе".

- Они уламывали. После тренировки захожу в бар, а там кто с пивом, кто прямо у тренера сигарету прикуривает. Потом узнал: это закон в Хорватии - после тренировки общаться. Все красиво. Прямо на стадионе у них был магазин. Бродил я возле него, пока меня президент клуба не заметил. Выбирай, говорит, себе рубашку и джинсы. Все - даром. Отец до сих пор рубашку носит. А под Новый год новости из Владимира, мать говорит: "Звонил Толстых, в московское "Динамо" приглашает!" Я обо всем забыл, в Москву помчался.

-К Бескову?

- Бесков меня знать не знал, привезли какого-то молодого. Сказали только, что мальчик 24 мяча за сезон забил во второй лиге. Надо посмотреть. Но Константин Иваныч своих тянул, на меня внимания не обращал. Серега Лемешко даже домой к нему ездил. Однажды Константин Иваныч меня поразил, на германских сборах. Только размялись, "квадратик" затеяли - и дождь как ливанет! Бесков говорит: "В автобус. Что можно показать в такую погоду?" Грамотно. Другой бы сказал: встаем на круг и "физуху" поднимаем. Раз с техникой не задалось.

Вот Толстых большое впечатление произвел. Кабинет - кубки всякие, бумаги, бумаги... У меня в контракте квартира и "жигули" были записаны. Все "Динамо" на "жигулях" ездило. Толстых спрашивает: "Сколько квартира во Владимире стоит?" Отвечаю: "Если "трешка", то тысяч двадцать долларов". Он подходит к столу: "Не вопрос!" Чик - сразу двадцать! Наликом! Я чуть со стула не упал! Вот, говорит, первое твое условие выполнили.

За пазуху деньги засунул, рейсовым автобусом поехал домой. В Покрове, на полпути, останавливаемся на вокзале, вижу - афиша на ветру болтается: владимирское "Торпедо" играет с кем-то. Про автобус забыл, пошел смотреть. И сидел на трибуне - счастливый-счастливый...

-Еще что на память от "Динамо" осталось?

- Воспоминания, как в Японию съездили. Будто в рай. Отвели на улицу, где фотоаппараты и магнитофоны продавались. Ка-а-к мы накинулись всей командой. Я-то, мальчишка, только на командировочные рассчитывал: купил два телефона и видеокамеру. Она до сих пор жива. Зато ветераны, кто побогаче, затаривались так, что еле тащили. Тот же Эрик Яхимович... Кто-то двухкассетник взял, так боялись пальцами в него тыкать. Чтоб не сломать.

Кстати, о Яхимовиче. Однажды он с Андрюхой Сметаниным на джипе в Новогорск ехал. Сметанин на разговор отвлекся - впечатался в телегу с лошадью. Так выскочил из машины, еще деду напихал: "Ты как ездишь?!" А Яхимович на обеде всей команде рассказал. Смеху было!

* * *

- Много было в жизни смешного. Как-то в Набережные Челны приехал на сборы. Так хоть меня из "КАМАЗа" в конце концов отправили, назабивал в тот сезон прилично. Потому что Четверик на сборах нас заставил по горнолыжным спускам бегать. Заложил "физику" - будь здоров.

-Четверик при мне, корреспонденте, схватил со стола бумагу, обляпанную печатями, скомкал и съел. Вас тоже удивлял?

- Здорово удивлял. На сборах достал из кармана 400 долларов: "Вот, возьми. Маме с папой купишь мандаринчиков..." А я и денег-то таких в руках сроду не держал! Ничего себе - "мандаринчики"! Отнекивался, так он насильно в карман всунул.

-Русским матерным владел виртуозно.

- Шуровал прилично. Как и Борман. Овчинников Валерий Викторович. Мы дома, помню, кому-то загнулись 0:3. Вся команда собралась на базе, все сидят, ждут, трясутся - Бормана нет. Наконец, появляется, берет пепельницу. Закурил. Мы сидим, молчим. Минута проходит, вторая - Борман встает. Сигаретку примял: "Вот те, на те, х... в томате".

-Смешно.

- Мать честная! Мы все валялись! А Бормана прорвало: "Что вы ржете?! Играть не умеете - будете бегать!" И начались - гонки по кругу. А на каждой фишке Валерий Викторович ставил человека - присматривать.

-За кем?

- За Петей Быстровым. Тот любил уголок срезать. Вообще Борман - умора. Как-то проигрываем, в перерыве выдает: "Невозможно сидеть на скамейке! От вашей игры мозги плавятся на асфальте, а передо мной табличка: Don't smoke, fasten belts..."

Чемпионом по критике у него тот же Петя был. На собрании Борман речь дал: "Петя, сколько тебе лет?" - "19". - "У тебя же все есть, тебе ничего не надо! Ты же ничего не хочешь! А машина у тебя какая?" - "99-я". - "Вот! "99-я"! Ты ж домой приходишь, холодильник пинаешь - у тебя оттуда сервелат сыпется, в 19 лет..."

В другой раз заставил нас подкаты отрабатывать. По триста подкатов за тренировку - вся задница разодрана. Или упражнение: останови мяч животом. Лежа. А про премиальные историю знаете?

- Нет.

- Дивная история. Мне приятели, Дурнев с Казаковым, рассказывали, но я им не поверил - дескать, Борман на игру приходит со спортивной сумкой, а оттуда "зелень" вываливается: "Вот премиальные, заберите у меня их!" А потом в Нижний приехал "Спартак". У них нефтяной спонсор, нам тоже нефтяники помогали. Под такую зарубу и подкинули деньжат. Вот тут-то Борман снова пришел со спортивной сумкой. Расстегнул - а там конверты, конверты...

-По сколько на брата?

- За победу - 10 тысяч долларов каждому, за ничью по пятушке. Рубились мы, рубились, 0:0 к перерыву. Как хорошо-то, думаем. А вышли на второй тайм, тут же нам три ввалили - и Борман как пришел с премиальными в раздевалку так с ними и ушел.

-Обидно было?

- По-настоящему обидно мне было только в Ярославле. 99-й год, сборы на Мальте. Только вернулся - температура сорок! Лежу во Владимире, мне звонок от Макса Путилина, приятеля: "Диман, тренеры просили передать - можешь в команду не возвращаться..." Но кто со мной скверно обходится, того Боженька наказывает. И Аверьянов в "Шиннике" месяц продержался, и команда в тот год вылетела.

Борман тогда меня взял прямо перед сезоном. "Квартиру во Владимире тебе сделаем. 70 тысяч рублей зарплаты хватит?" - "Хорошо..." А потом собрал основных игроков - всем поднял до ста. Вот это было приятно. Мы первый круг только за Бормана бились. Разговор о еврокубках начальство завело. Мы загудели: конечно, замахнемся... После этого разговора и посыпались.

* * *

- Знаете, что самое страшное для футболиста?

-Что, Дмитрий?

- Когда тренер тебе ни "да", ни "нет" не говорит. Ни хороший ты для него, ни плохой. И ты понимаешь: это - все. Смотрит сквозь тебя. Забил - тишина, не побежал, не отобрал - тоже тишина...

-В "Уралане" вы это прошли?

- Да. Там думали, я в каждой игре сетки рвать буду, а в "Уралан" еще вписаться надо было. В "Торпедо"-то и Зырянов, и Семшов, и Кормильцев на меня играли.

-Филимонов мне рассказывал, в "Уралане" состав звездочет определял.

- Был такой деятель, привезли откуда-то. Но я тогда уже в основу не проходил. Он приехал с шишкой на лбу, на фоне лысины хорошо просматривалась. Я еще, помню, подумал: наверное, через шишку у него с космосом связь. А недавно по телевизору его увидел - нет шишки. Значит, кто-то ввалил за звездные просчеты. В раздевалку приходил: "Сегодня - все! У нас нет другого шанса, кроме как выигрывать..."

Элиста - что-то. 50 градусов. "Астраханец", обжигающий ветерок. Пробежать пятьдесят метров от коттеджа до столовой тяжеловато. Хоть играли вечерами, но все равно - 35 в тени.

Настоящая депрессия была, когда из "Уралана" ушел. Уехал на два месяца в деревню к бабушке, под Юрьев-Польский. Все, думаю. Только грибы, ягоды, рыбалка. Так и отошел. До этого в "Уралане" даже за дубль не давали играть. Подходишь к автобусу, на выезд команда отправляется - и слышишь: "Ты не едешь". Раньше-то почему не сказать? Я и судился с Элистой потом. Выиграл.

-Давить на вас через бандитов не пытались?

- Обошлось. Правда, я ждал такого поворота. Один раз с таким столкнулся. В 96-м полгода не доиграл за "Сокол", уехал в Ижевск. Как-то перед матчем подходят ко мне на беговой дорожке два "мальчика" в модных пальтишках. "Не узнаешь нас? Мы из Саратова..." Очень приятно, отвечаю. И понеслось: "Надо бы денежки вернуть..." И какой настрой на игру, если после тебя ждут два таких жлоба?!

-Дождались?

- Нет. Я в сторону агента указал - с ним решайте. Да и в Ижевске свои такие же были, в пальтишках. Никто после матча меня не ждал.

-А ваша коллекция пивных кружек пополняется?

- Только две остались, остальные раздарил. А эти, фарфоровые, подарил Анатолий Зарапин, тренер торпедовских вратарей. Старые-старые. Вот их никому не отдам.