Газета Спорт-Экспресс № 46 (4326) от 2 марта 2007 года, интернет-версия - Полоса 10, Материал 1

Юрий КОВТУН

МОЙ СОСЕД - ОЛЕГ ИВАНЫЧ

ТЕРМОС БЕСКОВА

-Прожив в футболе большую жизнь, поняли механизмы успехов Олега Романцева на рубеже тысячелетий?

- Когда только перешел из "Динамо", меня сразу поразила обстановка в "Спартаке". Заряженность одной целью, исходившая от Романцева. Он много не говорил, но если уж делал это, то пробирало до дрожи. У него особое чувство на слова. Если игрок хоть чуть-чуть не вписывался, из Тарасовки он исчезал очень быстро.

-Какая-нибудь из его установок отложилась в памяти?

- Романцев вошел, говорил минуту, не больше: "Ребята, на вас смотрит вся страна. Я знаю, вы готовы лучше, чем они". Всего несколько слов, но мы вышли на поле настолько воодушевленными!

-Бесков, говорят, так умел.

- Я, поработав в "Динамо" с Константином Иванычем, все это помню. Он меня в первый раз в сборную отправлял. Бесков, как и Романцев, в ком угодно мог разглядеть игрока. И избавиться тоже мог от кого угодно.

-Бесков ведь чай в раздевалке пил строго из собственного термоса?

- Точно.

-А кто-то втихаря однажды попробовал из бесковского термоса - оказалось, там коньяк.

- У Бескова был администратор, Володя Миронов. Он постоянно рядом с Константином Иванычем находился. Как Лобановский не мог без ста граммов коньяка, так и Миронов всегда держал для шефа "чекушечку". Эти пятьдесят граммов были как успокоительное.

-Не этого администратора в команде барменом звали?

- Наверное, его. Миронов всю жизнь провел рядом с Бесковым. Тоже умер.

-Чье отчисление Романцевым из "Спартака" удивило вас больше всего?

- От истории с Тихоновым я оцепенел. Главное, нельзя было представить, что Романцева можно переубедить - кто бы ни пошел просить за отчисленного. Команде это никак не объяснялось, обстановка после таких отчислений становилась гнетущей, народ замолкал. Новость разносилась шепотом.

-Что было самое тяжелое в тренировках Романцева?

- То, что передохнуть нельзя. Постоянно надо работать на сто процентов, послаблений никогда и никому. В "Динамо" было проще.

-Не знаете, почему в "Спартаке" последних лет никому, кроме Аленичева, не устраивали проводов?

- Да и Аленичев-то, уезжая в "Рому", сам проявил инициативу. Клуб здесь ни при чем. Больше никого не провожали. Почему, не знаю.

-Вы сами как со "Спартаком" расстались?

- Когда команда была в отпуске, заехал в Тарасовку за вещами. Собрал сумки и тихонечко уехал. Все так делали. Для меня это был довольно драматичный момент: грузил сумки в машину, а женщины, которые работают на базе, смотрели. Попрощался с ними, с охранниками, постоял немного перед воротами.

-Зачем?

- Понимал, что никогда сюда не вернусь. Дима Парфенов точно так же уезжал. Вроде хотел остаться, но чувствовал к себе двоякое отношение. Тогда тихо приехал, собрался - и все.

ОГРЫЗКИ ПОД КРОВАТЬЮ

-Правда, что с Романцевым вы разговаривали всего один раз в жизни?

- Да. Разговор был при переходе из "Динамо". Когда приехал на сборы в Израиль, очень коротко переговорили втроем: я, Есауленко и Романцев. Буквально два-три слова. "Хочешь играть в "Спартаке"?" - "Да!" - "Иди, готовься". Я поражен был, конечно. А сейчас так сложилось, что Олег Иваныч - мой сосед по даче. Судьба свела.

-И где?

- По Дмитровскому шоссе. Я-то уже отстроился, а у них еще процесс идет. Правда, самого Романцева там почти не вижу.

-У кого стройка масштабнее?

- У Романцева, конечно. У него и земли побольше, чем у меня. Еще когда в "Спартаке" все вместе были, получали участки. У нас Саша Шикунов рядом, Щеглов.

-Как полагаете, когда отстроится Романцев, переедет, состоится второй в вашей жизни разговор?

- Наверное. Вот станем настоящими соседями - и поговорим...

-Были какие-то слова Романцева, сказанные для всей команды, которые вы особенно часто вспоминаете?

- "Лучше быть умным до игры, чем после". Еще слова Старостина, которые Романцев любил повторять: "Побеждает тот, кто больше хочет". И вот какая фраза пришла на память: "Научить нельзя, научиться - можно".

-Был момент, когда вы почувствовали: "Спартак" сбился с верного пути?

- Да, почувствовал: какой-то сумбур нас накрывает. Какие-то новые негры, которых никто не знал, в Тарасовку приезжали, бродили по базе, по столовой, потом так же внезапно исчезали. И оставался после них только бардак в комнатах.

-Про этот бардак легенды ходят.

- Еще бы! Все вперемешку: шкурки от бананов, куриные кости, огрызки. Постоянно с сушилки вещи из-за таких гастролеров пропадали - то бутсы, то еще что. Но самое интересное, с какой скоростью они менялись - мы даже имена не успевали запоминать. Нам только говорили: "Приехал выдающийся игрок, за сборную выступает!"

-Про Кебе Андрей Червиченко как-то рассказал, что сенегалец привозил из Африки какие-то диковинные фрукты и втихаря их поедал.

- Я не удивляюсь. В "африканские" номера страшно было заглядывать - не то что заходить. Я ни разу не отважился. Уборщицы под большим впечатлением были, чего только из-под кроватей не выгребали. Ребята, которые на базе жили, иногда заглядывали ради любопытства, потом с расширенными глазами ходили.

-Кто показался самым комичным из приезжавших?

- Да все они были комичные. Про Зоа многие говорили, но по мне смешнее всех был Луизао. Черненький такой. Ты с ним начинаешь говорить, он вроде бы все понимает, кивает, такой любезный, старательный. А потом вдруг переклинило его на тренировке, и стал он совершенно невменяемым. Или вот еще одного вспомнил - Алешандре. Вы его и не помните, наверное?

-Отлично помню.

- Подписал сумасшедший по тем временам контракт. Вышел на один матч - против "Сокола" на Кубок. Федьков нам тогда три забил. А Алешандре как раз против него играл, все догнать не мог. И потом до окончания контракта бегал по кругу в Тарасовке. Газеты все писали: "Где, мол, Алешандре?" А он семенит тихонечко, никак вылечиться не может. Как в окно ни выглянешь, он бегает. Бывало, только выздоровеет, выйдет в общей группе - опять падает, корчится. И вес никак не мог сбросить, сколько ему ни говорили. А вспомнить, как его представляли - "игрок сборной", "гений".

-Павел Погребняк мне рассказывал, что легионеры эти на тренировках так своих по ногам лупили, что и драки возникали.

- Да-да, стычки бывали часто. Дима Ананко с Кебе подрался. С ним в основном и дрались: он особенно безбашенный был. Станич, помню, не выдержал, врезал ему как следует прямо в автобусе. Кебе, казалось, от одиночества время от времени с ума сходил. Бродил угнетенный, сам по себе, а на тренировках у него крышу сносило. В подкатах шел кость в кость.

-А то, как Василий Баранов однажды базу затопил, помните?

- Он ящик пива в ванну поставил, холодную воду включил и ушел на тренировку. Этикетки отлепились, забили сток - и полило. Жил-то Вася на третьем этаже - паника началась. Вообще много было в "Спартаке" смешного. И это не мешало команде играть.

"ХОФТУН, ХОФТУН"

-От вас многим доставалось по ногам. А вам?

- Тоже. Особенно когда габаритные нападающие попадались. Внизу его не столкнешь, вверху он тебя чаще лупит, чем ты его. Туго с Янкером приходилось. Началась у нас с ним эпопея, еще когда "Динамо" на "Рапид" попало, а потом продолжалась несколько лет. Не человек, а лом. В первом же матче Янкер на мяч головой полез, а я ногой играл и со всей силы в бровь ему заехал. Думал, все, нет больше человека. Умрет, изойдет кровью.

-Не изошел?

- Его даже не заменили. Голову перевязал и как пошел меня хлестать. Истоптал, затолкал локтями до синяков. Заело его.

-А вы?

- Отвечал как мог, но ему хоть бы что. Мне сильнее досталось. А потом уже со "Спартаком" на "Баварию" угодил. Ага, думаю, новая встреча со старым другом.

-Узнал он вас?

- Наверное. Но только я про Янкера быстро забыл, мне с Салихамиджичем пришлось биться. Вот этот парень меня уморил - весь "Спартак" по фамилиям знал! Стою рядом с ним на бровке, а он скороговоркой: "Хофтун, Хофтун". И еще что-то добавляет. Бегал как сумасшедший, сколько его ни бей. Любого защитника извести мог. Салихамиджича злить нельзя было, он только быстрее бегать начинал на нервной почве.

-И как против такого играть?

- А никак. "Баварию" вообще в тот момент сложно было остановить. Машина. Затаптывали нас.

-Самая памятная карточка за карьеру?

- Столько их было... Какой-то журналист лет семь назад опубликовал подборку моих "подвигов", все пересчитал. Зря не вырезал ту заметку. Но для меня важнее другое: при всех своих карточках я ни одного человека за карьеру не сломал. Травму не нанес.

ИЗ "ДИНАМО" ВЫЖИВАЛИ ЛИДЕРОВ

-Прежде вы не слишком охотно касались темы расставания с "Динамо". Сейчас не поделитесь воспоминаниями?

- В "Динамо" пошло веяние: избавляться от ветеранов. Меня хотели убрать, Кобелева, Яхимовича и Тяпушкина.

-Почему?

- Мы, как ни крути, были лидерами команды, и в какой-то момент наше влияние на команду перестало устраивать начальство.

-Под начальством подразумеваете Толстых?

- Да, Толстых Николая Александровича. Возможно, со стороны пошла в его кабинет какая-то информация. Причем информация о странных делах. Но, находясь в "Динамо", любой игрок просто-напросто побоялся бы заниматься тем, в чем нас подозревали.

-Имеете в виду продажу игр?

- Да, Николай Александрович постоянно кого-то подозревал. Было такое, было. А если еще приходил Адамас Соломонович (Голодец. - Прим. Ю.Г.), царство ему небесное, со своими подозрениями... Садились вдвоем и фантазировали. Выискивали какие-то моменты.

-По поводу каких матчей возникали фантазии?

- Помню, массу вопросов у них родил матч в Тюмени. Как-то мы его не так сыграли, как им показалось. И эти моменты накапливались, капало-капало. В конце концов дошло у нас до настоящей борьбы, в которой компромисс был невозможен. Ветераны - народ самолюбивый, чтобы нас просто так грязью обливать.

-Толстых лично претензии предъявлял?

- Да, были у нас беседы. Приглашал в кабинет, глядел я на эти бумажные завалы вокруг. Гора бумаг между нами как баррикада выглядела.

-Разговоры шли на повышенных тонах?

- Нет, этого как раз не было. Николай Александрович всякого входящего взглядом своим "брал". Суровым. Сейчас-то смешно вспоминать, а было не по себе.

-Давно виделись с Толстых?

- Совсем недавно. Поздравлял нас на награждении по итогам турнира во второй лиге. Обнял меня: "Наконец-то я тебе хоть какой-то приз вручил". "Спасибо, - отвечаю, - Николай Александрович. Столько времени вам это не удавалось". Еще по одному вопросу я к нему не так давно обращался. Время прошло, обиды стерлись. А тогда все было очень сложно.

-И, наверное, обидно?

- Конечно. У меня жена была беременна, я нервничал, она тоже, а тут еще эти склоки в "Динамо". Толстых говорил без мата, но очень жестко: мол, вообще играть нигде не будешь. Заминки случились по контрактным делам, и мы тогда с Кобелевым и Тяпушкиным договорились: вообще ничего у "Динамо" получать не будем. Нам предлагали частями взять обещанное - например, деньги за полмесяца. Эта ситуация Толстых тоже взбудоражила.

-Потом, кажется, была игра с "Локомотивом"?

- Все-то вы знаете. Да, был такой матч. Проиграли мы в Черкизове то ли 0:1, то ли 0:2. Жена моя приехала к стадиону на новеньком "ниссане", еще в целлофане. Первая в моей жизни иномарка.

-А у Николая Александровича в ту пору были уши и глаза везде.

- Да. Такую историю раздули! Толстых меня на следующий день вызвал к себе! Я пришел, но его в кабинете не было. Из-за бумажных завалов на меня поглядывал маленький такой мужчина. Я его и прежде видел, он крутился возле команды - работник известных органов. И пошла беседа. "Что за машина? Откуда? Когда? За сколько?" Потом, насколько мне известно, все, что я наговорил, перепроверяли. Неприятный был осадок.

-На вас ведь наверняка не раз и не два выходили с предложениями продать игру. Как реагировали?

- В "Динамо" на такие предложения ответить согласием боялся, думаю, любой игрок. Такая организация, что все моментально стало бы известно. И возникли бы проблемы, на тот момент у Толстых был большой вес. Лучше не пачкаться.

ВЕЛИКИЙ КОНСПИРАТОР БЫШОВЕЦ

-Первый свой международный матч помните?

- Да, против "Айнтрахта" в 93-м году. Команда у "Динамо" была тогда отличная: Тетрадзе, Тедеев, Добровольский, Калитвинцев. И играли мы здорово, но "Айнтрахт" грамотно нас ловил и забивал сумасшедшие голы. В итоге - 0:6. Даже не понять было, в чем тогда ошиблись.

-Правда, что в карьере каждого защитника был нападающий, который сделал его смешным?

- Бывало, что меня "возили" всю игру. Хорошие оплеухи получал. От Анри, например. Или от Локвенца из "Спарты". А еще был такой нападающий в "Лионе" - бразилец Андерсон. Сумасшедший человек.

-То есть?

- Вроде ничего в нем особенного, а опережает тебя на любой передаче. С матчей чемпионата России на Андерсона переключаться было очень тяжело. За два тайма так тебя отволтузит, что никакого удовольствия. Интересные люди встречались на моем пути, правда?

-Да. Анатолий Бышовец, например.

- На всю жизнь запомню историю, случившуюся накануне игры с Украиной. Бышовец только-только принял сборную, и мы сразу поехали в Киев. Это был такой матч! Столько подоплек, разговоров!

-Что за история?

- Бышовец собрал нас у себя в номере, поставил макет и приготовился давать установку. Посадил возле стола стартовый состав и начал говорить. Шепотом.

-Почему?

- "Здесь могут быть какие угодно "жучки", - повел он рукой вокруг. - А игра у нас политическая". Мы сидим, кто-то не выдержал, хихикнул в кулак, а до тех, кто находился чуть дальше, вообще ничего не донеслось из этого шепота. Полкоманды установку прослушали. Очень хотелось Анатолию Федоровичу в Киеве выиграть.

-Смешно было?

- Ну да. Слишком как-то... инкогнито. Но с Бышовцем было интересно. "Цеплял" своей философией. Он скажет, а до тебя не сразу доходит, надо еще прокрутить в мозгу.

АНГЛИЙСКИЕ СМОТРИНЫ

-За границу у вас были шансы уехать?

- Только в Англию из "Динамо" два раза на смотрины ездил. До этого было готовое приглашение в "Уимблдон". Надо было соглашаться сразу. А я решил, что раз условия такие же, как в "Динамо", рисковать не стоит.

-А какие у вас были условия в "Динамо"?

- Поначалу я получал три тысячи долларов в месяц. А потом, года за два до ухода в "Спартак", подняли до десяти тысяч. Все-таки в сборную стали приглашать.

-Куда на просмотр ездили?

- Сначала в "Вест Хэм", потом в "Саутгемптон". Неделю тренировался, сыграл за вторую команду, оставил вроде бы хорошее впечатление, мне сказали "о'кей". А вернулся в Москву, и все затихло.

-Повернись судьба иначе, могли бы жить сегодня в Англии, как Дмитрий Харин, получать футбольную пенсию и отлично себя чувствовать.

- Сам об этом иногда думаю. Какой-то смелости мне не хватило. Почему-то пугало, что возвращались тогда назад единицы. А поразило в Англии, насколько там все просто устроено. Есть что-то вроде базы, куда каждый, в какое время хочет, в такое и приезжает. На разминке кто газету читает, кто на тренажере сидит. Отработали, пообедали и разлетелись. Постоянно смех стоит. Рио Фердинанд, меня сразу выделивший, все подбадривал: "Прекрати стесняться".

-Прекратили?

- С ума сходил от скуки. Сидишь в лесной гостинице, языка не знаешь, и одно развлечение: гулять вдоль дороги. Туда-обратно. Всю неделю об одном мечтал: не в Англии закрепиться, а скорее вернуться в Москву.

РОДИТЕЛЬСКАЯ КВАРТИРА

-Самый тяжелый момент в вашей жизни?

- Если говорить о футболе, потрясение, которое испытал, когда Дима Парфенов получил страшную травму. Сильнее переживаний у меня не было. Я-то смотрел игру по телевизору, а сидевшие на трибуне слышали хруст костей. Его Виталий Гришин сломал, который сейчас в "Амкаре".

-Страшнее травмы не видели?

- На моих глазах Тчуйсе ногу сломал. Я подошел и оцепенел: голеностоп смотрит в другую сторону. Нога "ушла". Страшная картина, до сих пор перед глазами. Понял, что с футболом можно закончить за секунду. А в жизни... Я ведь и отца, и мать потерял.

-Давно?

- Мама умерла перед ответной игрой с "Айнтрахтом". Мы сидели в Шереметьеве, готовились лететь в Германию. Был такой персонаж в нашем футболе - доктор Саид Адель, он тогда возле "Динамо" находился. Мы очень с ним дружили, он заехал за мной. Я еще колебался насчет Германии, но Голодец и Толстых сказали: "Не надо. Отправляйся домой". Заскочил ненадолго в московскую квартиру, и Адель отвез меня в другой аэропорт.

-Не готовы были к страшной новости?

- Нет. У мамы саркома желудка была, но она не жаловалась, все в себе держала. А потом за секунду все произошло. Я бывал в Азове у родителей только во время отпуска, в декабре. И тогда никаких предпосылок к маминой смерти не было. А отца, как матери не стало, болезни извели: то одна, то другая, то сердце стало сдавать. Теперь в Азове остался старший брат.

-В родительской квартире?

- Нет, я ему другую купил. Родительскую, в которой вырос, продал. Жаль, конечно. Отец, простой работяга, ее от завода получал. Трехкомнатная, шикарная. Когда жили вместе, все было здорово, полон дом гостей, хоть и ютились с братом в одной комнате. Отец перед смертью сказал: "Квартира остается младшему, Юрию". А потом начались вопросы: "Почему так? Юра вроде бы обеспеченный человек, зачем ему квартира в Азове?" Я брату, у которого тоже две дочки, до этого помогал: прислать 200 - 300 долларов в Азов для меня проблемой не было. В итоге деньги, полученные за родительскую квартиру, мы поделили. Такое в жизни бывает: старший брат, как только не стало родителей, затеял дележку. Сейчас он живет в "трешке", а общение на этом закончилось, уже года два не разговариваем.

-Вам это сильную боль причиняет?

- Теперь нет. Один раз такое произошло, второй, и ничего теплого в сердце не осталось. Претензии у него вошли в привычку, и я не выдержал. Меня вообще поражало, сколько людей думает, что на меня деньги с неба валятся. Теперь на контакт с новым человеком иду сложно, близко к себе не подпускаю. Я всего своим трудом достиг. В Азове вставал затемно, на каких-то электричках ездил, катерах. До сих пор помню гаревое поле в ростовском интернате.

ЛЕГЕНДАРНЫЙ СЛАВА И ВЕСЛО ДЛЯ ФИЛИМОНОВА

-С кем из спартаковцев сейчас общаетесь?

- Под Новый год Димка Аленичев собрал у себя на участке недалеко от Тарасовки спартачей - я был, Титов, Тихонов, Парфенов, еще Коля Трубач. Пригласили сыграть компанию динамовцев: Шульгина, Симутенкова, Косолапова, Новгородова. В воротах у них стоял Подшивалов...

-А у вас?

- У нас вратарем был Слава, сапожник "Спартака". Легендарная личность. "Динамо" у нас выиграло чемпионат, но мы на Кубок "отмазались". Попарились, банкет устроили в беседке. Решили, что каждый год такой турнир будем устраивать. Еще пригласим ветеранов из ЦСКА и телевидение. Альтернатива Кубку Первого канала.

-Почему сапожника вы легендарной личностью назвали?

- Мы в свое время всей командой скидывались, и Слава за эти деньги трюки выделывал. Особенно Алень с Титом его часто "заряжали". Как-то он на спор надел вратарские перчатки, снял майку и пошел на таможенный контроль в трусах, бутсах и с баулом. В самолете выпивал огромный бокал водки, не закусывая. Банан мог съесть с кожурой, яблоко зубами поймать на лету. В ледяное озеро как-то нырял.

-За хорошие деньги?

- Долларов пятьсот ему собирали. Мы поначалу упирались: "Слава, много берешь!" Но меньше трехсот у него никогда не выходило. Веселая была команда. Ананко как-то после матча Лиги чемпионов Филимонову весло подарил - чтобы мячи лучше отбивал...