Газета Спорт-Экспресс № 66 (4045) от 25 марта 2006 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 2

Андрей ГРЯЗЕВ: "НАДЕЮСЬ, ТАРАСОВА МЕНЯ НЕ БРОСИТ"

С ним не соскучишься. Это первое, что пришло в голову после выступления в произвольной программе 20-летнего Андрея Грязева. Впрочем, не в первый раз. Все время, что фигурист выступает на взрослом уровне, его тренеров - сначала Татьяну Тарасову, затем - Елену Водорезову бросало то в жар, то в холод. Эдакая натура хрестоматийного сибирского мужичка: "Полюбить - так королеву. Проиграть - так миллион!" Блистательно исполнить короткую программу и вдрызг развалиться в произвольной? Было. Наоборот? Тоже случалось.

В этом сезоне на Грязеве совсем было поставили крест, после того, как он, имея реальные шансы стать вторым номером олимпийской сборной и поехать в Турин, стал на отборочном чемпионате России лишь девятым. Он чудом попал в команду перед чемпионатом мира, но первые два неудачных старта в Калгари вызвали прежний вопрос: "Ну и зачем?" И вдруг - великолепное, с потрясающими прыжками выступление в произвольной программе. Ходячий инфаркт, ей-богу!

Когда Тарасова в начале прошлого сезона стала все чаще оставлять Грязева на попечение Водорезовой, та, случалось, в отчаянии звонила выдающемуся тренеру в Америку: "Он со мной не разговаривает". "Привыкай, - раздавалось в ответ. - Он вообще не разговаривает. Натура такая. Я и сама, когда спрашиваю его: "Как у нас дела?" - сама же себе и отвечаю: "У нас все хорошо".

После выступления Грязева на чемпионате России в Казани, когда он сам, черный от горя, скрылся от всех, Тарасова сказала: "Не знаю, как быть. Андрей способен кататься исключительно хорошо. Но для этого его нужно по-настоящему разозлить, вывести из себя любым способом. А вы не представляете, как мучительно незаслуженно оскорблять человека. Андрей ведь очень хороший, честный и чистый парень. Эмоциональный, но все свои переживания привык держать в себе. Возможно, поэтому нервы и не выдерживают постоянного внутреннего напряжения".

После объявления оценок за произвольный прокат на лице Грязева впервые за все дни чемпионата появилась по-детски счастливая улыбка.

-Ну, теперь-то можете объяснить, что с вами случилось в Калгари?

- Наверное, отвык соревноваться. После чемпионата России я целый месяц вообще ничего не делал, уехал домой - в Пермь. Думал, вообще на лед никогда в жизни не выйду. Я ведь был готов к отбору очень хорошо. Никогда в жизни до этого не случалось, чтобы за неделю тренировок и регулярных прокатов произвольной программы я не сделал бы ни единой ошибки. Делал четверные прыжки, какие-то неимоверные каскады - и все получалось. Так хотелось показать все это на чемпионате страны, что, наверное, просто перегорел. Завалил короткую программу, ну а дальше все потеряло всякий смысл.

-В Москву вы вернулись по своей инициативе?

- Мне позвонила Елена Германовна. Сказала, что надо начинать работать. Что на одном неудачном сезоне жизнь не заканчивается. Я и сам к тому моменту успел соскучиться по тренировкам. Было это сразу после чемпионата Европы. Его я посмотрел по телевизору, задержался дома еще на несколько дней - должен был присутствовать на открытии нового катка, и приехал. Недельки две вкатывался, делал простые прыжки, потом вошел в привычный режим. Водорезова сразу сказала мне, что может появиться шанс поехать на чемпионат мира, но я, если честно, в это совсем не верил. Никак не мог отойти от мысли, что сам себе все испортил. Смотрел по телевизору Олимпийские игры и постоянно думал, что вполне мог и сам там выступать.

С другой стороны, может, это даже хорошо, что я столько времени отдыхал. У меня окрепла спина, сейчас - тъфу-тьфу-тьфу, я о ней даже не вспоминаю, когда прыгаю четверные. Хотя осенью проблемы были большие. Но недостаток тренировок сказался: когда приехал в Калгари, чувствовал, что в прыжках есть некая неуверенность.

На самом деле меня сильно подкосила квалификация. Допускал, конечно, что с четверным прыжком могут быть некоторые проблемы. Вроде как - на две ноги прыгну или выезд не получится. Но что так грохнусь на лед... Сильно был этим ошарашен.

-Так тренер же предлагал вам отказаться от четверного в короткой программе, почему не захотели?

- А какой смысл? Выкарабкиваться из второго десятка можно было, только прыгнув все по максимуму. Тем более что четверной все равно нужно включать в короткую программу. Без этого в следующем сезоне и выступать не стоит.

-Этот элемент отнимает много сил?

- Мне он дается даже проще, чем тройной лутц. Но тяжел психологически, как любой первый прыжок в программе. И сильно влияет на дальнейшее настроение. Поэтому и напряжение вызывает повышенное.

-С каким настроем вы сегодня выходили на прокат?

- Что терять нечего. Злой был на себя. Хотелось показать напоследок, что хоть что-то умею делать.

-Кому показать? Тарасовой? Водорезовой?

- Всем!

-Насколько легко, кстати, вам дался переход от одного тренера к другому?

- Не очень просто. Когда Тарасова стала потихоньку отходить от тренировок, а Водорезова помимо меня продолжала много заниматься с Леной Гедеванишвили, ездила с ней на соревнования, я вдруг почувствовал, что остался совсем один. Поговорить - и то не с кем. Много думал о том, что Тарасова во мне просто в какой-то степени разочаровалась как в спортсмене, поэтому и перестала приходить на каток. У меня ведь очень многое не получалось. Долго этими мыслями терзался. И только тогда по-настоящему понял, какое счастье, когда тренер уделяет тебе все свое внимание.

-Программы к новому сезону вы планируете ставить вместе?

- Мы, наверное, поменяем только одну программу - короткую. Ставить новую произвольную не имеет смысла: ту программу, которую я катаю сейчас, никто толком не видел. И очень надеюсь, что Тарасова меня не бросит.