Газета Спорт-Экспресс № 44 (4023) от 27 февраля 2006 года, интернет-версия - Полоса 12, Материал 1

Яромир ЯГР

"УХОЖУ ИЗ СБОРНОЙ! НА 90 ПРОЦЕНТОВ..."

После награждения Яромир Ягр не просто бежал - летел по микст-зоне, отмахиваясь от чешских и иностранных журналистов. Бронзовая медаль, минуту назад надетая на его шею каким-то совсем экзотическим для хоккея чиновником МОК не то с Филиппин, не то с Мадагаскара, весила, кажется, добрый пуд, и ему хотелось поскорее добраться до раздевалки, где можно было бы награду эту наконец снять.

"Вы счастливы, Яромир?" - спрашивали по пути репортеры. Счастлив ли он? Да что они в самом деле понимают в настоящем счастье! Восемь лет назад в Нагано Ягру казалось, что он получил все, о чем мечтал. А в Солт-Лейк-Сити, после проигранного русским четвертьфинала, он поклялся не уходить из сборной, пока не возьмет на Олимпиаде реванш за едва ли не самое обидное поражение в карьере. Реванш был взят, но вовсе не так, как того хотелось: вместо финала матч за третье место, а вместо золота - никому не нужная бронза.

Хотя... Кому-то и третье место могло показаться пределом мечтаний. Вон, молодежь, пороху не нюхавшая, в раздевалке друг друга шампанским поливала - словно не утешительный финал выигран, а самый главный. И к прессе молодые чехи вышли с этими самыми медалями на шее. Что ж, они себе это могут позволить: у них еще столько лет впереди. А для Ягра, Ланга, Страки, Ручински и еще, пожалуй, десятка ветеранов матчи в Турине стали, возможно, последними за национальную команду.

Всего две недели назад Ягр сомневался, стоит ли уходить из сборной. Прокручивал в голове различные варианты - и не находил оптимального. Вот если бы на этой Олимпиаде они стали первыми - можно было бы выйти к стоящим стеной в микст-зоне журналистам и сказать что-то вроде: "Я ухожу, но не навсегда. Если команда действительно будет во мне нуждаться и если меня позовут - приеду и помогу".

Впрочем, кто позовет? Алоис Гадамчик? Ни Ягр, ни другие ветераны-энхаэловцы всерьез никогда его не воспринимали. Тренер, работавший прежде лишь с молодежной и какими-то клубами-середняками в Чехии, - чему он может научить старых, проверенных хоккеистов, играющих вместе пятнадцать лет? Прямого конфликта с Гадамчиком у них не было - не много ли чести для человека, который не обладает авторитетом в глазах доброй половины команды. Однако при всяком удобном случае наставнику давали понять: если Чехия станет в Турине чемпионом, его заслугу в этом преувеличивать не стоит...

Нет, решено, думал Ягр, надо выйти к прессе и сказать об уходе - твердо и без колебаний. Тем более что пресс-атташе уже в третий раз, отряхивая с пиджака брызги шампанского и лавируя между лужами благородного напитка, осторожно напоминал: "Яромир, тебя ждут журналисты". В последнее время Ягр не баловал их вниманием - в Турине он отказался практически от всех интервью, соглашаясь беседовать лишь с особо доверенными репортерами. Но даже им не говорил пока о своем уходе.

По пути к смешанной зоне он решил все-таки смягчить формулировку. "Ухожу, но решение принято пока процентов на 90", - заявил форвард в протянутые диктофоны. "А как насчет десяти оставшихся?" - спросили журналисты. "Могу вернуться в сборную, если буду играть когда-нибудь в Чехии или каком-либо европейском клубе. Вот только будет ли во мне тогда нужда - большой вопрос". - Ягр выдавил из себя подобие улыбки. Но тут же посуровел, когда кто-то из толпы спросил на плохом английском: "Какие эмоции вызывает у вас туринская бронза?"

Ну что можно было ответить этому парню? Он все равно никогда не поймет, что творилось сейчас в его душе. Ягр хотел завершить карьеру в национальной команде с олимпийским золотом, но довольствоваться пришлось, прости господи, этой нелепой бронзой. А раз не объяснишь репортеру подлинных чувств, следует говорить то, что он ожидает услышать.

"Мы очень хотели стать первыми, но надо смотреть правде в глаза: шведы в полуфинале были значительно лучше нас". - В какой-то момент Ягру показалось, что это не он, а кто-то другой произносит эти слова, глядя журналисту прямо в глаза. "Но сегодня уже вы были сильнее русских", не унимался репортер. "Крайне важно было забить первый гол. - Форвард попытался, насколько это возможно, перевести разговор в другое русло: - Так повелось на этой Олимпиаде: кто открывал счет, тот и добивался успеха. Что неудивительно: если ты уступаешь, твоей команде приходится менять игровой план, раскрываться, а это приводит к новым и новым ошибкам".

Конечно, его не могли не спросить о травме, из-за которой он не играл практически полматча с Россией. "На скамейке я был вынужден оставаться из-за болей в паху, - признался Ягр. - Не готов даже приблизительно судить о сроках лечения, но очень хочется верить, что повреждение не помешает мне вернуться в строй в самом скором времени. Все мои планы связаны теперь с НХЛ. Надеюсь добыть Art Ross Trophy, став лучшим бомбардиром лиги по системе "гол плюс пас". Да и с "Рейнджерс" в плей-офф не мешало бы продвинуться как можно дальше".

"У вас есть друзья в российской команде?" - спросили Ягра, когда он уже собирался уходить в раздевалку. "Друзья у меня есть повсюду", - многозначительно ответил чех. "Вы после игры с ними разговаривали?" - не оставляли хоккеиста в покое. "А что можно было добавить к счету на табло? - Яромир улыбнулся, на этот раз уже искренне. - Я ведь отлично понимаю, что должен чувствовать человек после поражения. Сам не раз бывал в этой шкуре".

Ягр вернулся в раздевалку, вздохнул и... надел на шею медаль, к которой полчаса назад испытывал, мягко говоря, смешанные чувства. "Какая, в конце концов, разница, золото или бронза, - подумал он. - Ведь главное - не сиюминутный результат, а воспоминания. А мне есть о чем вспомнить..."