Газета Спорт-Экспресс № 39 (4018) от 21 февраля 2006 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 2

ФЛАГИ, ДУДКИ, ШЛЕМЫ И РОГА

Пишу эти строки, а по телевизору показывают, как перевернулись на трассе голландские бобслеистки. Идут по желобу? бережно вынутые из боба, плачут. И тут же - оранжевые голландские болельщики со слезами на размалеванных щеках. Эти всегда воспринимают неудачу как собственную боль. И не только неудачу своих. Сужу об этом после посещения женской конькобежной "тысячи". В паре с кем-то из наших упала китаянка. Голландцы, переполнившие Oval Lingotto, запричитали мигом, заохали, прижав к щекам кулаки...

На редкость дружны болеющие французы. Их нарядам может позавидовать любой. Шлемы, рога, флаги, усы до земли, галльские гребешки на шляпах. .. У французов не голландский стиль боления. Они в этом деле больше горланы, песенники, размахивающие флагами, как Свобода на баррикадах с картины Делакруа.

Однажды мы видели стайку шабашников-бразильцев плотницкого вида. Все в одинаковых ярких куртках, выданных работодателем, с нарисованными от руки плакатами. С неба валил снег, посыпая курчавые бразильские головы. Они взгромоздились на самый верх трибуны в Праджелато и принялись ждать появления на финише бразильского лыжника. Долго кричали что-то, наблюдая, как их земляк бредет по лыжне в полуобморочном состоянии, потом попросили их сфотографировать, а узнав, что мы из России, стали фотографироваться вместе с нами...

Это их Олимпиада. Болельщиков. Более счастливых людей в Италии сейчас не найти - это абсолютно точно. Причем речь совсем не об итальянцах. Хозяев, как ни странно за представителями других стран не видно и не слышно, в отличие от тех же греков в Афинах два года назад. Зато приезжие оттягиваются на полную катушку.

И глядя на приехавших откуда-то стариков со сморщенными улыбающимися старушками, на свекольно-румяных детей, которых почему-то никто не воспитывает за шлепки в грязь, хочется, ей-богу чтобы когда-нибудь такое пережила и Россия. Не две пьяные недели нужны нам на рубеже Старого и Нового годов, а хотя бы один такой вот праздник, залитый спокойным счастьем, порядком и улыбками. Когда никто никуда не спешит, но все везде успевают. Когда на мощеной улочке Чезаны бесплатно раздают ароматнейший горячий глинтвейн и за ним нет никакой давки. А рядом играет оркестр из двадцатилетних парней. Просто так играет, для себя. И для всех.

Наши тоже здесь присутствуют. Много наших - с флагами, дудками, в расписных красно-белых куртках. И ведем мы себя, надо отметить, на редкость положительно. В нас еще нет норвежской раскованности или австрийского благообразия, но мы уже умеем не выглядеть позорно и смешно, не заливаем кингстоны водкой прямо на улицах, не материмся на все Альпы, думая, что нас никто не понимает. И болеем мы, между прочим, громко, дружно и азартно. Немного в стороне, правда, держатся представители российского истеблишмента, которым непривычно здесь без костюмов и галстуков, но и они к концу Игр раскочегарятся, уверен!

А вот кто совсем не болеет, так это подсобные рабочие из Вьетнама, которых немало на горных олимпийских объектах. Они смотрят на веселых ряженых болельщиков с непонимающей и опасливой улыбкой. Чего это, дескать, с ними? Но происходит такое по одной-единственной причине. Просто на Играх ни один вьетнамец не выступает. А выступал бы - заверещали бы его соотечественники на трибунах не хуже тех же французов!