Газета Спорт-Экспресс № 100 (3778) от 6 мая 2005 года, интернет-версия - Полоса 6, Материал 3

Игрок сборной Белоруссии Тимофей Филин, ставший на день раньше Александра Победоносцева виновником допинг-скандала, первого на первенствах мира за последние семь лет, попался, как и украинец, на давно вышедшем из "моды" и легко определяемом любыми тестами препарате нандролон. При этом перед чемпионатом 20-летний форвард минского "Динамо" получил добро от проверявшей его минской лаборатории.

Что же произошло? Почему белорусские специалисты не справились с тем, что под силу любой поликлинике? Почему сам хоккеист согласился на инъекцию такого известного и сильного препарата? Ответы на эти и другие вопросы корреспондентам "СЭ" удалось получить непосредственно у "виновника торжества" - перед самым отъездом его в аэропорт. Несмотря на ранний час, пронизывающий ветер и крайне неприятную для обсуждения тему, молодой хоккеист ответил на все вопросы обстоятельно и откровенно.

Тимофей ФИЛИН: "НАНДРОЛОН МНЕ ВКОЛОЛИ В МИНСКОМ СПОРТЗАЛЕ"

-Можете изложить свою версию случившегося?

- Что получилось - то получилось. Теперь, наверное, два года нигде не смогу играть.

-Но ведь решение должен вынести исполком ИИХФ, который соберется только после окончания чемпионата мира.

- Да, но раньше были похожие прецеденты. Два года - максимальное наказание, и именно такое чаще всего и выносят. Особенно если в ИИХФ учтут, насколько сильное было у меня в крови превышение нормы этого препарата. Может, сделают скидку на молодой возраст, неопытность, но иллюзий на этот счет не питаю.

-Каким образом нандролон попал в ваш организм?

- (С горькой усмешкой.) Все очень просто - сам его и колол. Точнее, не совсем сам. Не было такого, чтобы я ходил и просил: "Дайте мне, я уколю". Мне посоветовали. В зале, где занимался физподготовкой, спросил у тренеров по бодибилдингу, что у них есть для повышения мышечной массы. В ответ услышал, что протеин и другие похожие средства малоэффективны в отличие от нандролона, с помощью которого можно быстро набрать 10 килограммов.

-Вы знали, что вам порекомендовали запрещенный препарат?

- Знал, но даже не представлял себе, что он держится в крови столько времени. Это ведь еще прошлым летом случилось.

-Какие у вас теперь могут быть варианты продолжения карьеры? Где сможете играть, как станете поддерживать форму?

- Думаю, с игрой за клуб возникнут сложности. Разве что в Америке пристроиться, там, где не распространяется дисквалификация ИИХФ. Если и там не получится - останется только тренироваться. У меня вообще-то отец тренер - может, буду с маленькими детишками заниматься. А может, какая-нибудь команда к себе пустит - просто так, без всякого контракта с ними покататься.

-Как думаете, для Белоруссии ваш случай - частный или подобные злоупотребления носят массовый характер?

- Думаю, все-таки частный. Приходишь в фитнес-центр - тебе и советуют.

-Люди, которые занимались с вами в зале, понимали, что вы - хоккеист и что вам такие эксперименты могут дорого обойтись?

- Понимали, конечно. Но о допинге ничего не спрашивали и не говорили: ни о том, когда придется тестироваться, ни о том, сколько времени эта штука выводится из организма. Для них же главное - продать препарат, заработать.

-Но как же получилось, что перед отъездом на чемпионат мира ваши допинг-тесты в белорусской лаборатории не выявили ни малейших проблем?

- Действительно, тесты проводились. Перед ними врач спросил, употреблял ли я что-нибудь, на что я честно ответил: "Да, но это было давно, и все уже наверняка вышло". Доктор, естественно, переполошился: давай, говорит, проверимся. Нет проблем: я сдал анализы. Команда улетела в Австрию раньше, и через несколько дней я звоню сюда врачу: "Что там у меня?" Он говорит: "У тебя все чисто, можешь приезжать".

-Что же это за лаборатория такая вас тестировала?

- В том-то и вопрос. Какая бы она ни была, если речь идет о столь огромном превышении нормы - в 250 раз! - я уверен, что любая лаборатория подобное бы обнаружила. Думаю, что знали они все прекрасно, но захотели кого-то подставить и об истинных результатах сообщать никому не стали.

-Как отреагировали на случившееся ваши партнеры по сборной?

- Постарались поддержать, просили не расстраиваться...

-А Глен Хэнлон?

- Тренер - тоже. Никто претензий не предъявлял, не говорил мне, что я плохой.

-Подойди к вам сейчас молодой хоккеист за советом по такому вопросу, что сказали бы ему?

- Чтобы ни в коем случае этого не делал. Особенно если у него есть шанс попасть в сборную страны, сыграть на чемпионате мира. Да и вообще, ради чего собственное здоровье гробить? Одно лечишь, другое калечишь. Да, поначалу ты поправишься, но через два-три месяца будешь чувствовать себя неважно.

-Бодибилдеры, коловшие вам нандролон, уже знают, во что для вас это вылилось?

- (Усмехается.) Если в газеты заглядывают, то наверняка уже прочли.

-Свое собственное состояние можете описать словами?

- Я ведь не знаю, каким будет наказание: два месяца или два года. Да и не осело еще все это в сознании. Вот когда подожмет, что негде будет ни играть, ни тренироваться, когда останусь без любимого дела - тогда и пойму, что же я натворил.