Газета Спорт-Экспресс № 281 (3659) от 7 декабря 2004 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1

Зинэтула БИЛЯЛЕТДИНОВ

СОВЕТСКИЙ ТРЕНЕР С КАНАДСКИМ УКЛОНОМ

ОТ МИНУС 30 ДО ПЛЮС 16

Даже тогда, когда во второй половине 50-х открылся Дворец спорта в Лужниках, многие матчи в Москве проводились на открытом воздухе. Помнится, на "Динамо", на стыке двух трибун, что неподалеку от тоннеля, из которого нынче появляются футболисты, в 30-градусный мороз собиралось до 25 тысяч болельщиков. И если хоккеисты получали возможность трижды отогреться в раздевалках (в лютые морозы матч проводился в четыре периода по 15 минут), то мы, зрители, подпрыгивая то на левой, то на правой ноге, в течение двух часов проходили испытание, которое известно, пожалуй, только полярникам.

Впрочем, зрелище того хоккея настолько захватывало, что независимо от цифр в фанерных окошках табло никто не спешил укрыться от холода в расположенной поблизости станции метро. Мы покидали трибуны лишь после финального свистка, а самые "морозоустойчивые" еще долго толпились неподалеку от клубных автобусов, поджидая своих кумиров.

Хоккей давно спрятался под крышу. В него играют почти круглый год при постоянном микроклимате. Например, в казанском "Спорт Сарае" температура колеблется от плюс 16 до плюс 17 градусов, а влажность воздуха составляет 52 - 53 процента. Эти цифры высвечиваются на электронном табло по соседству с секундомером, счетом и авторами заброшенных шайб. Однако не сомневаюсь, что Аркадию Чернышеву в студеную зимнюю пору в Петровском парке было столь же жарко, как Зинэтуле Билялетдинову в комфортных условиях "Спорт Сарае". Иначе в перерыве в тренерской комнате он бы не сбрасывал с себя пиджак, чтобы за восемь минут до возвращения на скамейку подготовить план на следующий период.

В кабинет тренера, как и в раздевалку хоккеистов, в течение трех с лишним часов, что длится матч и последние приготовления к нему, посторонним вход строго воспрещен. И хотя я знаю Билялетдинова еще с молодежной динамовской команды (ее тренировал олимпийский чемпион Станислав Петухов - отменный нападающий и обаятельный человек), все-таки в кулуарах предпочел поздравить главного тренера "Ак Барса" с победой в матче.

- Извините, что не подошел перед игрой, - сказал Билялетдинов и, по-моему, впервые за вечер улыбнулся.

- Ничего страшного, - успокоил я его. - Третьяк, когда шел на лед, вообще никогда не здоровался: мысленно он уже был там, в воротах. А уж тренеру за полчаса до матча и вовсе ни до кого. Да и после тоже. А вот завтра хорошо бы встретиться.

- Во сколько вам удобно? - этим вопросом собеседник, признаться, застал меня врасплох, ибо я исходил из его расписания. - В десять нормально? - прервал паузу Билялетдинов и одновременно показал на свой рабочий кабинет. - А в одиннадцать у меня тренировка.

Итак, в моем распоряжении было около часа, и потому я начал без разминки.

ПОЧЕМУ ЧЕРНЫШЕВ ХОДИЛ НА РЫБАЛКУ С МАЛЬЦЕВЫМ

- Портрет команды и портрет тренера идентичны?

- Если в распоряжении квалифицированного специалиста есть квалифицированные исполнители и время на то, чтобы объединить их в одну команду и донести до каждого, что от него требуется, - схожесть в характере тренера и его детища обнаруживается невооруженным глазом.

- Можно ли утверждать, что у вас с Владимиром Вуйтеком полярные взгляды на построение игры?

- Безусловно. Состоявшихся тренеров с одинаковыми взглядами в принципе не бывает. И, естественно, у опытного специалиста, каким является мой предшественник, было свое видение игры, свое направление в работе. Мне бы не хотелось сейчас заострять на этом внимание читателей - существует понятие тренерской этики, и его следует придерживаться.

- Так каким же вам представляется современный хоккей?

- Очень быстрым, чрезвычайно агрессивным, жестким. И в гораздо большей степени схематичным, нежели импровизационным. В наше время было наоборот. И это неудивительно. Талантливые мастера на протяжении многих лет играли вместе и спиной чувствовали друг друга. Не случайно отработке тактических элементов уделялось меньше внимания, чем сейчас, когда тренер, резко сменив схему игры, которую хоккеисты знают назубок, способен переломить ход матча в пользу своей команды. Естественно, как действовать в той или иной ситуации, я должен объяснить заранее - особенно игрокам, поддерживающим партнера, владеющего шайбой. Объяснить доходчиво и аргументированно, чтобы ни у кого не возникало сомнений в тренерской правоте. Ну а импровизировать вблизи ворот соперника, понятное дело, никому не запрещено.

- Между тем может создаться впечатление, что самобытные игроки, загнанные в определенные рамки, не в состоянии полностью выразить себя на льду.

- Не согласен. Вы же видели, к примеру, насколько строго в тактическом отношении действовали канадцы на Кубке мира. И финны тоже. А ведь в составах и той и другой сборной на площадку выходило немало ярких индивидуальностей. Но едва ли не любой их маневр был подчинен интересам команды. А подобное может происходить только при одном условии: если исполнители четко придерживаются той системы или систем, которые тщательно отрабатываются на тренировках.

- Какие ценные качества вы бы отметили у советских тренеров, с которыми приходилось сталкиваться в работе как хоккеисту? Скажем, Борис Майоров говорил мне, что в умении дирижировать игрой, своевременно бросая в бой то или иное звено, Аркадию Ивановичу Чернышеву не было равных.

- А кроме того, Чернышев был великолепным психологом. Он знал достоинства и недостатки каждого из нас. Порой ему хватало нескольких слов, чтобы найти общий язык с молодым человеком, вызвать на откровенность и объяснить, каким бы тренер хотел видеть его на площадке и в жизни. При этом Чернышев сохранял олимпийское спокойствие и лишь в исключительных ситуациях мог повысить голос.

- Вы следуете примеру одного из патриархов отечественного хоккея?

- Стараюсь. Ведь и сегодня очень важно знать, что за человек тот или иной игрок моей команды. Обладает он стойким характером или нет, в какой ситуации я могу на него рассчитывать, а в какой не могу.

- Но были и есть игроки, на которых тренер вправе рассчитывать в любой ситуации. Я имею в виду звезд первой величины. Однако в отличие, скажем, от рубахи-парня Валерия Васильева у Александра Мальцева, как мне кажется, характер был не сахар. Чернышев же не раз брал с собой на утреннюю рыбалку именно Мальцева, где сама по себе обстановка располагала к задушевному разговору.

- Да, у Мальцева с Чернышевым сложились добрые отношения. Но ведь и с Васильевым тоже. Подход же к таким неординарным людям мог найти лишь выдающийся тренер. И мне необычайно повезло, что в сезоне-73/74 я тренировался и играл в московском "Динамо" у Аркадия Ивановича. Кстати, для меня это был первый сезон в команде мастеров, для него - последний.

- Ничего не поделаешь - возраст. Зато его преемник Владимир Юрзинов, закончивший, между прочим, факультет журналистики МГУ, по тренерским меркам был молод и, разумеется, горел желанием проявить себя на новом поприще.

- И это огромное желание передавалось всей команде. Он заражал игроков своей неиссякаемой энергией, честолюбием. Мы все как один жили игрой, внимали советам Владимира Владимировича - воспитанного, обходительного человека и прекрасного специалиста, всегда стремившегося идти в ногу с хоккеем. Тем не менее не хотелось бы сейчас оценивать всех тренеров, с которыми меня свела судьба. Скажу лишь одно: у каждого я старался позаимствовать лучшее. Но, конечно, не для того, чтобы слепо копировать их. Это бесполезно и бессмысленно хотя бы потому, что я не Чернышев и не Юрзинов, а Билялетдинов.

ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК И ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ

- Неужели в столь раннем возрасте вы не сомневались в том, что пойдете по стопам своих учителей?

- Признаться, не представлял свою жизнь без хоккея. И потому хотел стать детским тренером. С 28 лет вел дневник, где подробно описывал упражнения на занятиях в клубе и в сборной СССР.

- Но почему вас привлекала работа именно с детьми?

- Видимо, потому, что мне нравился весь процесс обучения - от "А" до "Я", от простого к сложному. Но после окончания карьеры игрока остался в команде в роли помощника Юрия Ивановича Моисеева. И это предопределило мою дальнейшую судьбу. Тренерская деятельность, которой я посвятил все эти годы, сразу же поглотила меня целиком, став по-настоящему любимым делом.

- Но это ведь тяжкий, зачастую неблагодарный труд, от которого, наверное, хочется иной раз отдохнуть, не так ли?

- Вот и я сравнительно недавно, по собственной инициативе оставшись без команды, поймал себя на мысли: возьму-ка передышку на годик, посмотрю хоккей с трибуны, попутешествую, побольше внимания уделю семье... Но наступил июль, первый месяц предсезонной подготовки - и я вдруг ощутил какой-то внутренний дискомфорт, словно мне чего-то в этой жизни не хватает. Конечно, мне не хватало любимой работы. Привыкнув к напряженному жизненному ритму, перестроиться на другой, более размеренный, как выяснилось, невозможно.

- Ну и в чем же проблема? У тренера с вашим именем наверняка были интересные предложения - принимай, подписывай контракт и выходи на работу.

- Да, предложения, конечно, были. В том числе и из-за рубежа. Но большинство из них выглядели для меня неприемлемыми по той причине, что я привык решать с командой максимальные задачи. Соглашаться же на другие - значит делать несколько шагов назад. Понимаете, я установил для себя планку на определенной высоте. Преодолевать ее сложно, но увлекательно. А позволить себе опустить планку пониже не могу - не привык еще с тех пор, как всерьез увлекся хоккеем.

- Но представим себе на минутку, что вы получили сверхвыгодное с финансовой точки зрения приглашение не из суперлиги, а из высшей лиги. Неужто отказались бы обеспечить благополучие своей семьи?

- Деньги в нашей жизни играют далеко не последнюю роль. Но если положить на одну чашу весов кругленькую сумму, а на другую тренерскую репутацию, то перевесит вторая. По крайней мере на моих весах. Я должен получать от работы прежде всего удовольствие и удовлетворение. В этом случае прихожу в ледовый дворец с утра - как это происходило, к слову, в Виннипеге и происходит сейчас в Казани - и ухожу вечером. А мог бы, если в том появится необходимость, провести здесь целые сутки. Без пустых никчемных разговоров, а с пользой для дела. Разумеется, о доме забывать нельзя. Но сегодня хоккей - это огромная часть моей жизни. Потому-то эксперимент с моим относительно длительным отдыхом был заранее обречен на неудачу.

ОДИН НА ОДИН С МИЛЛИАРДЕРОМ ИЗ ЧИКАГО

- Минувшим летом вы отказались от "длительной командировки" за рубеж. А в свое время, помнится, провели за океаном четыре с лишним года...

- Да, одиннадцать лет назад меня пригласили в Виннипег в качестве ассистента главного тренера. И, конечно, приятно, что я был первым специалистом из России, который получил возможность поработать в НХЛ. Правда, прежде чем это произошло, генеральный менеджер "Виннипега" Майк Смит, по его словам, долго следил за моей тренерской карьерой в "Динамо". При том, что Смит знал меня еще и как игрока союзной сборной.

- В ту пору вы были в "Динамо", если не изменяет память, помощником Петра Воробьева...

- Да, которого в этот же период пригласили в Германию. Поэтому уехать в Канаду мне было вдвойне тяжело. Препятствий на моем пути с каждым днем становилось все больше, но я настоял на своем - не мог упустить шанса повариться в котле энхаэловского хоккея.

- На мой взгляд, по своей манере игрока в 70 - 80-е годы вы вполне бы могли усилить одну из команд НХЛ.

- Примерно то же самое сказал мне и Майк Смит. Когда я только-только появился в сборной, он сразу обратил на меня внимание - как на защитника, исповедующего канадский стиль. Кто знает, быть может, и это обстоятельство сыграло какую-то роль в его выборе.

- А что могли дать канадские специалисты человеку, прошедшему советскую школу хоккея, в которой он получал уроки Чернышева, Юрзинова, Тихонова, Моисеева...

- Уроки канадских коллег оказались для меня на редкость полезными. Дело в том, что в командах НХЛ уделяется внимание каждому маневру хоккеиста, игра разбирается подобно шахматной партии. И потому игрок, выходя на площадку, напоминает гроссмейстера, который точно знает, каким должен быть следующий ход, а любая пятерка знает, как действовать в дебюте или эндшпиле в зависимости от хода матча. Особый акцент делается на стандартные положения. В клубах НХЛ обращают внимание на такие детали игры во всех трех зонах, которым у нас по большому счету значения не придавали.

Постепенно я открывал для себя еще одну школу хоккея, уроки которой были столь же бесценны, как и нашей, советской. Имею в виду уроки, полученные не только на льду, но и за его пределами. Они касались психологии, взаимоотношений тренера и игрока.

- Ну а к нашей школе хоккея, по вашим ощущениям, в Северной Америке относились с уважением?

- Еще с каким! И к школе, и к нашим легендарным тренерам, и к игрокам ведущих советских клубов, и сборной СССР разных поколений. Канадцы и американцы могли точно не знать, сколько раз, например, я был олимпийским чемпионом и чемпионом мира. Зато, узнав об этом, не скрывали своего восхищения. Но главное в конце концов не в этом. Поражало другое. За океаном не только штудировали манеру игры того или иного сильного советского хоккеиста, но и досконально изучали его взаимодействия с партнерами - будь то вратарь, защитник или нападающий. Самое же удивительное заключалось в следующем: скажем, звено Михайлов - Петров - Харламов почти все - особенно в атаке - выполняло интуитивно (Харламов и мне не раз признавался, что даже не представлял себе, что сделает с шайбой в следующую секунду. - Прим. Л.Т.). За океаном их комбинации изучали, потом составляли схемы, с которыми хоккеисты НХЛ знакомились на теоретических занятиях, после чего старались применить их в игре.

- Нападающий Илья Ковальчук как-то сказал мне: "В России тренер - это царь, а хоккеисты, как люди при дворе. Пока у нас отношения будут именно такими, пока они не станут более демократичными - прогресса в игре ждать бесполезно. В НХЛ все иначе: там тренер такой же наемный работник, как и хоккеист".

- Значит, тренер - царь, а хоккеисты - придворные... Ничего не скажешь, сравнение образное и достаточно меткое. Действительно, у нас дистанция между тренером и игроком обычно очень велика. И под крышей дворца и за его пределами. В НХЛ же тренер и хоккеисты четко разграничивают свои обязанности на работе, и отсюда выстраиваются отношения. Ну а после работы они общаются точно так же, как со всеми остальными людьми, проявляя - как, впрочем, и на льду, и на скамейке - взаимное уважение друг к другу.

- Наши тренеры, особенно в советское время, нередко не выбирали выражений для критических замечаний. Как вы на это реагировали?

- Старался не обращать внимание на эмоции. А к дельным советам и замечаниям всегда прислушивался.

- А сегодня игроки как реагируют на ваши замечания?

- По-разному. Некоторые обижаются. Но обижаться - это последнее дело. Гораздо полезнее послушать и подумать: а может, действительно тренер прав, и я играю хуже именно по той причине, о которой он говорит.

- Кстати, вы слывете чрезвычайно требовательным тренером. В этом есть доля преувеличения?

- Нет. Я на самом деле требовательный тренер. Но вместе с тем не хочу стоять особняком от игроков. Ведь команда - это семья, в которой мы проводим больше времени, чем даже с женами и детьми.

- В одной из популярных песен известного барда Александра Городницкого есть такие слова: "Над Канадой небо сине. Меж берез дожди косые. Хоть похоже на Россию, только все же не Россия". Может, поэтому вы и вернулись на родину?

- Я вернулся потому, что дочь поступила в Москве в институт и уехала из Америки, а мы с женой, оставшись за океаном вдвоем, вскоре поняли: такая жизнь врозь не для нас. К тому же роль ассистента в "Чикаго" мне была уже не по душе. А пробиться выше европейцу в НХЛ практически невозможно. Но повторяю: годы, проведенные в Америке, отнюдь не считаю потерянными. Наоборот, я почерпнул там много, научился вести открытый диалог с подчиненными и руководителями. К примеру, абсолютно на равных вел беседу с президентом клуба - со стороны было не понять, кто из нас американский миллиардер, а кто - тренер из России. От таких простых и естественных отношений трудно отвыкнуть.

ГОЛОВА - НАША, ХАРАКТЕР - КАНАДСКИЙ

- Но вам наверняка быстро помогли это сделать в России...

- Конечно! "Не там сидишь", "не то говоришь", "не то делаешь"... Я слушал все это и вспоминал преуспевающих владельцев клубов НХЛ, которые никогда не затрагивали тему сочетания в том или ином звене, ибо это, по их мнению, находилось в компетенции профессионалов, которые несут ответственность за свою работу. Президент изредка может поинтересоваться ситуацией в команде - не более того.

- Иван Глинка, с которым вы не раз встречались на льду, а я - за чашечкой кофе, столь нелепо и трагично ушедший минувшим летом из жизни, два года назад жаловался мне: мол, в России ему постоянно твердили - "твоя команда должна выигрывать каждый матч". С этим психологическим грузом ему очень сложно было проявить свой незаурядный тренерский талант.

- Я понимаю Глинку. Конечно, стремишься к победе в любом матче. Но судить о работе тренера надо не по одной-двум проигранным или выигранным встречам, а по тому - решена ли задача, поставленная на сезон.

- Каким вам представляется современный хоккеист в идеале?

- У него должна быть светлая голова, как у наших лучших игроков, и неуступчивый канадский характер.

- Вы испытываете ностальгию по советскому хоккею?

- Да. Но постоянно жить воспоминаниями нельзя. Сегодня - другой хоккей. Те же канадцы уже не такие прямолинейные игроки, какими выглядели прежде. И на своих небольших площадках вынуждены в считаные доли секунды принимать оптимальное решение.

- Оптимальное, которое представляется мне несколько примитивным: бросить шайбу в зону соперника, попытаться завладеть ею и как можно быстрее доставить на пятачок...

- Понимаю, что имеется в виду. Но, во-первых, вы упрощаете картину, а во-вторых, сегодня в такой хоккей играет весь мир. Хоккей сам выбрал себе такой путь. И не стоит об этом сожалеть. Тем более что у современного хоккея есть немало достоинств, и он по-своему красив.

- Почему далеко не все игроки из НХЛ произвели на российском льду тот фурор, которого от них ожидали?

- Потому что в России выступает немало очень хороших своих хоккеистов, которые по каким-то компонентам не подходят для НХЛ или же предпочитают играть на родине. И я не устаю повторять тем ребятам, которые прилетели в "Ак Барс" из-за океана: "Пренебрежительное отношение к соперникам - смерти подобно. Вы должны доказывать, что сильнее не в разговорах, а на площадке: на каждой тренировке, в каждом матче!" Не стоит забывать, что энхаэловцам надо еще адаптироваться к непривычной для них просторной площадке. Посмотрите, сколько у нас возни в углах, а остроты перед воротами, увы, маловато. И будь моя воля - я бы по крайней мере срезал углы в наших коробках. В зрелищном отношении хоккей от этого только выиграл бы.

- Но проиграют хоккеисты с тонким комбинационным чутьем.

- Ничего подобного. Умненький игрок не затеряется в любых условиях. Только решения станет принимать еще быстрее.

- Похоже, вы все-таки канадский тренер.

- Нет, я тренер советской школы, но с канадским уклоном.

- И продолжаете работать в России - только уже не в "Динамо", которому многие годы служили верой и правдой. И потому естественный вопрос: долго думали над предложением из Казани?

- Да как вам сказать... Конечно, было о чем подумать. Потом посоветовался с женой и... дал согласие. О чем сегодня совершенно не жалею. Мне нравится отношение руководителей республики и клуба к команде. И еще, как мне кажется, все в республике, включая нашего самого главного болельщика - президента Татарии Минтимера Шариповича Шаймиева, отчетливо представляют, что мне приходится делать перестройку в ходе сезона, и, что особенно приятно, проявляют максимум выдержки и терпения в ожидании часа "Ак Барса".

...Правительственная ложа расположена в казанском ледовом дворце почти по соседству с ложей прессы, где молодые репортеры бурно обсуждали ту или иную спорную ситуацию в матче. Я с давних пор не участвую в подобных дискуссиях и потому завидовал президенту Татарии, который, отделившись от своей свиты, в одиночестве внимательно следил за игрой. Но, как и все истинные болельщики, душой Шаймиев, конечно же, был там, на льду, в гуще борьбы. Это было видно хотя бы потому, как он барабанил пальцами по бортику ложи, словно пианист. А напротив него 49-летний тренер казанской команды усилием воли сохранял хладнокровие, хотя, похоже, внутренне был готов, как в славные добрые времена, перемахнуть через хоккейный бортик и, оказавшись на матовом льду в своей родной стихии, послать шайбу от синей линии с такой силой и с такой точностью, про которую я мог бы написать: это шайба из разряда неберущихся.

Смею предположить, что лет десять назад Зинэтула Хайдярович Билялетдинов, находясь в Северной Америке, мечтал возглавить какой-либо клуб НХЛ. Но вряд ли тогда он мог себе представить, что заокеанские звезды одна за другой станут присоединяться к звездам российской суперлиги "Ак Барса", который ему с осени 2004-го доведется тренировать.

Что ж, для нашего тренера с канадским уклоном лучшего варианта и придумать нельзя.