Газета Спорт-Экспресс № 138 (3516) от 22 июня 2004 года, интернет-версия - Полоса 4, Материал 1

ОДНА НА ВСЕХ

Комментаторских кабин на аренах чемпионатов Европы и мира нет. Это понятно. "Будок" с потолком и стенами на десятки работающих здесь компаний просто не хватило бы. Поэтому центральный сектор одной из боковых трибун делят на множество позиций, отделенных одна от другой лишь низенькой пластиковой перегородкой. И комментаторский Вавилон начинает свою работу...

В очередной раз занимая место у микрофона перед матчем Россия - Греция, знал, что все пойдет по обычному графику. Независимо от того, находишься ты в Париже, Сан-Франциско, Амстердаме или маленьком португальском городе Фару. Устанавливаешь связь со студией (в данном случае - с лиссабонской), которая затем "передает" тебя Москве, то есть Останкинскому телецентру. Потом проверяешь звук (здесь очень важно отладить все так, чтобы голос комментатора не опережал "картинку" и наоборот). Все готово, и вот тут начинается почти обязательный сеанс общения с коллегами-соседями.

Когда греческий комментатор тронул меня за плечо, я уже точно знал, о чем будут его первые два вопроса. Сначала - о труднопроизносимых русских фамилиях, а потом о Мостовом. Раз пять по слогам произнеся "Анюков", я приготовился ко второй части разговора и неожиданно услышал: "А что за скандал между Ярцевым и Сычевым?"

Хорошо, что, выпустив Дмитрия на поле во втором тайме, наш тренер подтвердил мое недоуменное: "Никакого скандала". А то грек так и остался бы при своем мнении, что русский коллега что-то от него скрывает.

Но ведь не угадав с объектом вопроса, я точно предсказал его суть. Скандал! Уже на котором турнире подряд зарубежные журналисты приходят к нам "по его душу".

Вот и здесь - англичан просят поделиться видеозарисовкой о юной звезде Руни, чешских телевизионщиков терзают на тему великолепного Недведа, а к нам в девяти случаях из десяти обращаются примерно вот с чем: "Ребята, а нет ли у вас кадров, чтобы Ярцев и Мостовой стояли рядом или - еще лучше - чтобы спорили о чем-то на тренировке". Или еще: "У вас комментатором работает Егор Титов. Хотелось бы с ним сделать интервью о... допинге в футболе".

Что ж, сами виноваты. Уже немало лет мы для футбольной Европы не производители звезд, а поставщики скандальных ситуаций. Даже два наших несчастных и наполовину несправедливых удаления в двух матчах тоже укладываются в эту схему. Хотите не хотите, но рекорд чемпионата.

И все же после воскресной игры с греками, в победу над которыми, учитывая турнирные мотивации, я не верил, снова хочется надеяться. И прежде всего, признаюсь, я недооценил Ярцева и возможные действия нашего тренера в такой ситуации. Уже потеряв на турнире все, что только можно было потерять, он вдруг бросил свое место на этой несчастной скамеечке. И как в лучшие дни - вперед, в бой, к кромке поля! Его галстук, который в двух предыдущих матчах просто не мог не напоминать затягивающуюся петлю, на этот раз был больше похож на легко повязанный платок отчаянного флибустьера. Прочь удушку! Я свободен! И эти воображаемые слова вслед за своим тренером, казалось, произнес перед матчем каждый из наших игроков.

Нет, за три дня мы не прибавили в классе. Нет, греки не слабее португальцев - мы же знаем, как закончилась их личная встреча. Нет, Кириченко не сильнее Кержакова. Просто в целом это была уже другая игра. И чтобы ее показать, как выяснилось, надо было раскрепоститься, поверить в свои возможности, покончить с гордым одиночеством форвардов. И победа пришла. Увы, пришла поздно. Пришла одна. Но одна на всех. И наши потрясающие болельщики на стадионе "Алгарве" впервые на этом чемпионате проводили игроков аплодисментами. Пусть больше напоминавшими аванс.

Помните, как осенью Ярцев вернул нам веру в нашу сборную? В воскресенье он вернул нам веру в самого себя.

Нас снова ждет Португалия. А также Латвия, Словакия и другие соперники по отборочному турниру чемпионата мира 2006 года. И начинается все уже в сентябре года нынешнего. А я, Георгий Александрович, как вы предложили, позвоню вам ровно через месяц. Но это, извините, уже наше внутреннее дело. Может, когда-нибудь расскажу.