Газета Спорт-Экспресс № 90 (3468) от 23 апреля 2004 года, интернет-версия - Полоса 2, Материал 1

Егор ТИТОВ

БИЛЕТ В ПОРТУГАЛИЮ У МЕНЯ УКРАЛИ

Впервые после дисквалификации Егор Титов рассказал корреспонденту "СЭ" о том, как он пережил случившееся, о своем новом увлечении и о том, как намерен вернуться в "Спартак"

В ДУЭТЕ С ТРУБАЧОМ

Мне казалось, что у Егора Титова теперь уйма свободного времени. Однако от общих знакомых с удивлением узнал: день у кумира спартаковской торсиды нынче расписан по минутам. И тем не менее я попросил выделить для меня часок-другой по его усмотрению, чтобы мы в спокойной обстановке могли поговорить о жизни и о футболе. Минула пара дней, и утром в телефонной трубке раздался знакомый голос Егора:

- Привет. Не спите?

- Ну что вы - так поздно спать могут себе позволить только богатые люди, - отшутился я.

- Выходит, мы оба бедные. И потому приглашаю вас сегодня в 14.00 отобедать в ресторане "Ричард Львиное Сердце", а потом вместе поедем на "Спартак".

Уж не знаю, удивился официант или нет, но, прежде чем он доставил фирменную холодную закуску, посредине стола уже стоял диктофон, который записывал мои вопросы и ответы Титова.

- Вчера вечером по двум программам телевидения видел сюжеты, посвященные вашей артистической деятельности. Похоже, не хотите выступать в команде "Старко" в роли подставного игрока?

- Да я в "Старко" уже давно свой человек, разве что в прошлом году не было времени регулярно посещать тренировки и игры этой команды. А сейчас - почему бы не поиграть в хорошей компании? И когда мой друг Коля Трубач предложил побегать в спартаковском манеже, без промедления согласился. Правда, Юра Давыдов, президент "Старко", перед началом первой тренировки с подчеркнуто серьезным видом предупредил: "Без просмотра Титова в команду не возьмем". "Нет проблем", - парировал я, и все дружно рассмеялись.

- Ну а кому пришла в голову идея создания дуэта Трубач - Титов?

- Понятное дело, Трубачу. Он ведь не только музыку, но и стихи к своим песням пишет. Я у него дома частый гость, и почти всякий раз Коля исполняет песни, которые потом составляют его новые альбомы. А прошлым летом он сказал, что хочет поведать в музыкальной форме, какие мы люди. Мы - это он, я и наши единомышленники. А когда со мной приключилась беда, Коля сосредоточил все усилия на написании этой песни. А потом предложил исполнить ее дуэтом.

- А откуда автору было известно, что вам медведь в детстве на ухо не наступил? Или при наличии современной звукозаписывающей аппаратуры профессионально спеть смогу и я, и мои коллеги из "СЭ"?

- За всех ручаться не стану, и себя хвалить не хочу, но если Трубач после караоке сказал, что у меня хорошие вокальные данные, как ему не поверить?! Потому-то и решился спеть в январе вместе с ним на дне рождения у моей жены Вероники. И наши друзья - Дима Парфенов, Юра Ковтун, всех не перечислишь - долго нам аплодировали. Вслед за этим была запись в студии. Дима Захаров, известный аранжировщик, объяснил нюансы предстоящей работы, и я исполнил свою партию. Там сначала Трубача две строчки идут, потом - мои, а припев поем вместе. Но записывается каждый по одиночке. На все про все у меня ушло три часа. У Коли голос высокий, у меня пониже - пришлось периодически чаем связки смягчать.

- После вашего восторженного рассказа у меня создалось впечатление, что наша эстрада пополнится незаурядным исполнителем, а футбол потеряет талантливого игрока.

- Покончить с футболом в 28 лет по собственной воле - да ни за что на свете!

- Ну а на сцене, пока не играете в футбол всерьез, можно будет вас увидеть?

- Не исключено. По крайней мере нас с Колей пригласили выступить на проводах олимпийцев в Афины. Хотя пока поющим и пляшущим на сцене перед телекамерами я себя не представляю... Да, чуть не забыл: еще до этого будут презентация диска, куда войдет наша песня "Какие мы люди", и съемка клипа. Признаться, мне все это очень интересно.

- Смею предположить, что за последнее время вы вообще открыли для себя много нового и интересного в жизни.

- Безусловно. А главное - познакомился с неординарными людьми, причем не только из шоу-бизнеса. Например, с банкирами - сравнительно недавно выезжал с ними на футбольный турнир в Голландию. Едва ли не ежедневно общаюсь с журналистами. С ветеранами порой выхожу на поле. Среди них есть такие легендарные личности, о которых прежде только читал. Так что скучать и грустить не дают. Думаю, однако, что не опоздал бы открыть для себя такую жизнь и в 33, и в 35, то есть после завершения футбольной карьеры. Но я на год отлучен от большого футбола, как говорится, в расцвете сил и, естественно, ужасно переживаю.

НЕ ВЕРИЛ УШАМ СВОИМ

- Но духом, судя по всему, не падаете.

- Стараюсь. Правда, ребят из "Спартака" вижу в основном, когда захожу в раздевалку перед домашними матчами. А вот в Тарасовку давно не езжу. Не хочу, чтобы мое сердце разорвалось на части. За 9 месяцев, что осталось до конца дисквалификации, и без того поседеть можно.

- Но дисквалификация закончится, и надо будет снова выходить на поле...

- Да я и сейчас нахожусь в таком игровом тонусе, что могу хоть завтра выйти в красно-белой футболке. А уж запас "физики" на следующий сезон сделаю такой, что на год хватит. Я ведь форму относительно быстро набираю.

- Мы в этом убедились прошлой весной, когда после серьезной операции по поводу крестообразной связки колена вы не просто сравнительно быстро вернулись в строй, но и заиграли так, как и подобает лидеру "Спартака". К слову, какая травма, на ваш взгляд, страшнее - физическая или душевная?

- Каждая по-своему страшна. После физической возвращаешься в футбол - это в лучшем случае - и думаешь, как бы опять не сломаться. Во время дисквалификации о здоровье беспокоиться не приходится, но вот здесь, в душе (Егор ладонью касается груди), сидит заноза, и, не сомневаюсь, останется она надолго.

- А какой была ваша первая реакция на дисквалификацию?

- 21 января мы вернулись из Турции с первого сбора, а на следующий день на сайте УЕФА вышла официальная информация о том, что я на год отстранен от участия в международных матчах. Подробности узнал от ваших коллег - они после этой убийственной новости беспрерывно звонили в течение часа. Так вот, если честно, то первым трем репортерам я не поверил - решил, что шутят, и притом не слишком удачно. После десятого звонка начал понимать, что это не розыгрыш. Ведь на календаре было не 1 апреля, а 22 января. Потом снова засомневался: а вдруг в Интернете какая-то ошибка - официальной бумаги я же не видел. И решил позвонить в клуб... Все это происходило на глазах жены и тещи с тестем, которые заехали в гости. И наверное, лучше у них сейчас спросить, с каким выражением лица я просидел тогда, обхватив голову руками. Сколько пробыл в такой позе - не помню: разные мысли роились в голове, одна мрачнее другой. В какой-то момент заставил себя встать и сделать несколько шагов по комнате на ватных ногах. Да и руки, словно чужие, меня не слушались.

- Тем не менее в феврале вы отправились на следующий сбор в Испанию.

- Отправился с надеждой, что после апелляции, которую "Спартак" послал в УЕФА, мне хотя бы вполовину сократят срок наказания. Но опять-таки разум подсказывал, что после череды смертей на футбольных полях и внезапной кончины итальянского гонщика Пантани объявленный мне приговор в год показательной борьбы с допингом смягчать не рискнут. Ну а шансы на его отмену, ясное дело, сводились к нулю. Но несмотря на это, в течение 10 дней до поездки в Женеву я работал на тренировках как проклятый и уже тогда почувствовал, что готов к сезону на все сто процентов.

ЕЩЕ ОДИН ШОК

- С какими чувствами летели в Швейцарию на заседание апелляционного комитета УЕФА?

- В самолете опять-таки тешил себя мыслями, что апелляция сыграет положительную роль, и через полгода я смогу играть. Даже подсчитал, что при благоприятном исходе нашей, как теперь уже очевидно, безнадежной затеи впервые смогу выйти на поле 21 июля. Сейчас понимаю, что это был бы идеальный вариант, хотя пришлось бы пропустить как минимум два матча Кубка УЕФА с "Мальоркой", финальную часть чемпионата Европы, куда рассчитывал поехать в составе сборной...

- ...и почти половину матчей первенства России.

- Ну что вы - в тот момент был уверен, что дома мне не запретят играть. Полагал, что ФИФА может только что-то рекомендовать РФС, а уж свои-то меня поддержат! Тем более что наш КДК уже объявил о моей полугодичной дисквалификации. Но оказалось, что РФС не имеет права не разделять по данному вопросу точку зрения ФИФА. И когда стало известно, что 12 месяцев не имею права выступать как профессионал, пережил еще один шок. Два-три дня не мог просто прийти в себя. Выходит: прощай, сезон 2004 года!

- Насколько было необходимо ваше появление на заседании апелляционного комитета УЕФА?

- Будь я игроком сборной Франции и мадридского "Реала" по фамилии Зидан, за которым стена из представителей французской федерации и десятка адвокатов, то для апелляционного комитета мой приезд, вероятно, мог бы что-то изменить в лучшую сторону. Но я всего лишь русский футболист Титов... В общем, после 15-минутного монотонного выступления Капла, для всех стало очевидно: ничего хорошего меня не ждет.

- Вы что, знаете немецкий?

- Нет, более или менее - английский. Но по тональности и по лицу оратора нетрудно было догадаться, каким будет резюме. А потом по реакции людей, сидевших рядом с Каплом, понял, что он для них авторитет, спорить с которым никто не станет. Посредине стола по соседству с блокнотами и ручками лежала толстая папка, в которой были собраны все документы по моему делу. И еще среди всех этих канцелярских товаров я обнаружил на столе рядом с собой маленькую упаковку, в которой, как потом оказалось, находились маленькие таблетки. Хотел было положить одну в рот, но в голове мелькнуло: а вдруг это бромантан? Нет, думаю, сначала прочитаю, что написано на упаковке.

- И что это было на самом деле?

- Мятные таблетки.

- Вот уж поистине - кто обжегся на молоке, дует на воду.

- Самое поразительное, что ни в каком допинге я не нуждался. Существовала версия, что запрещенный препарат был необходим мне для укрепления связок. Но это полный бред. Рассказывали, что бромантан употребляли когда-то солдаты, благодаря чему сутками могли быть на ногах. Но во-первых, у меня в этом не было никакой необходимости. А во-вторых, судя по тому, что на сон мне грех было жаловаться, я получил мизерную дозу бромантана, составлявшую компонент какого-то лекарства. Самое же обидное, что обо всем этом я тогда понятия не имел.

САМ ПОДПИСАЛ СЕБЕ ПРИГОВОР

- О бромантане, как сообщалось, вы узнали во время отдыха в Таиланде. Как это было?

- Мне сначала позвонили из клуба и попросили перезвонить Колоскову. Я тут же набрал Вячеслава Ивановича. Он сказал, что у меня обнаружили допинг, и дело уже приняло серьезный оборот.

- Но это был результат первой пробы. После второй, которая изучается более тщательно, могло ведь что-то измениться?

- После матча игрок из заявки команды, вызванный по жребию на допинг-контроль, сдает мочу. Порция делится на две части. И получается проба "А" и проба "В". И я, откровенно говоря, не понимаю: если в "А" что-то обнаружили, то как этого может не оказаться в пробе "В"?

- Но отказавшись от присутствия на вскрытии пробы "В", вы тем самым признали, что не сомневались в ее положительном результате, то есть признали свою вину.

- Один компетентный человек посоветовал мне признаться и покаяться. Только это, убеждал он меня, и могло послужить смягчающим обстоятельством.

- А может, стоило срочно вылететь в УЕФА и поклясться, что допинга вы не принимали, объяснить, что это ошибка какая-то, господа, или в крайнем случае сделать публичное заявление для СМИ.

- Задним умом мы все сильны. А тогда, в Таиланде, после звонков из Москвы наступил стресс, и я, как утопающий хватается за соломинку, прислушивался к рекомендациям опытных людей. Они же настоятельно рекомендовали написать в УЕФА покаянное письмо. Даже текст помогли составить. Если в двух словах, его смысл заключался в следующем: я полностью доверяю УЕФА, но прошу не применять ко мне серьезных санкций. Письмо через Москву было переправлено в Швейцарию. И только когда вернулся из Таиланда домой, уже другие умудренные в подобных делах люди сказали, что я сам подписал себе приговор. Впрочем, к тому моменту для меня и так все было ясно.

- А для ваших близких?

- Знаете, я старался сберечь их здоровье, их нервы. И доносил до них лишь обнадеживающую информацию, в которую, признаться, хотелось верить и самому. Но родные точно знали, что я пострадал без вины, стал заложником какой-то странной ситуации.

- Вдвойне обидно, что вы вынуждены пропустить сезон, на который приходится чемпионат Европы.

- А матчи Кубка УЕФА? Ведь "Спартак" продолжал борьбу. Я даже думал, что с приходом Скалы и с усилением команды в межсезонье мы сумеем выиграть турнир. Ведь той же "Мальорке" уже без меня "Спартак" уступил по счету, но не по игре. Что касается поездки в Португалию... Представьте себе ребенка из бедной семьи, который четыре года ждет дорогого подарка. И вот подарок ему сначала дарят, а потом отбирают. Он тогда не плакать - рыдать будет!

- Вы тоже рыдали?

- Нет, ни в обычной жизни, ни в спортивной до сих пор никогда не плакал. Ни с горя, ни от счастья. Вот если бы мы победили в европейском первенстве!.. Но у меня украли билет в Португалию, а следующий такой турнир будет аж в 2008 году, и на него еще надо попасть.

"МАМА МИА! МАМА МИА!"

- Вам известно имя человека, который украл у вас этот заветный билет?

- Догадываюсь, кто это сделал. Но даже не обижаюсь на этого человека. У меня осталось скорее чувство досады. Но почему это должно было случиться именно со мной?! И еще не покидает ощущение, что я кому-то мешал. Хотя ни с кем никогда не конфликтовал, никому дорогу не переходил.

- Не секрет, что Георгий Ярцев был шокирован известием о том, что из-за дисквалификации вы не сможете выступить за сборную в Португалии.

- Георгий Александрович - близкий мне человек. И, естественно, он переживает за меня - так же, как и я за него. Но сегодня в сборной есть кому заменить Титова. На моей позиции могут играть и Мостовой, и Лоськов, и Радимов, и Семшов, и Хохлов, и Измайлов, и Аршавин... К счастью, выбор у Ярцева есть, и довольно большой.

- Ну а у Скалы в "Спартаке"?

- В "Спартаке" большая ответственность теперь легла на плечи Калиниченко, и он это понимает. И игру ведет, и забивает. Забивает красиво - ЦСКА, "Динамо" с левой ноги... Обратите внимание - нет в команде Тихонова, нет Романцева, не всегда играет Юра Ковтун, не играю я. А спартаковский народ верит в Невио Скалу, верит в игроков. И возвращается на трибуны. Помните, пару лет назад у ЦСКА начался фанатский бум. По-моему, нечто подобное творится сейчас вокруг "Спартака". Футболисты это чувствуют и забивают много на радость болельщикам. И я на трибуне прыгаю в такие минуты от радости, как все зрители. Я сегодня и есть обычный зритель, который приходит на футбол.

- На предсезонных сборах вы общались со Скалой. Какова была его реакция на новости, поступавшие из УЕФА, ФИФА и РФС, касавшиеся вашей судьбы?

- Мы каждый день обменивались с ним информацией и высказывали друг другу свои предположения. Когда же тучи надо мной стали сгущаться, итальянский тренер не мог скрыть огорчения. Он ходил по отелю и повторял: "Мама миа! Мама миа!" Я-то должен был играть у него в составе. А тут - все, баста! Значит, Скале надо было в кратчайший срок перестраивать схему, наигрывать новые связки. Словом, не позавидуешь.

- В ваш контракт в связи с дисквалификацией были внесены какие-то коррективы?

- Нет. И я благодарен за это прежде всего Андрею Владимировичу Червиченко. И хочу сказать ему еще раз спасибо от всей моей семьи, для которой финансовая поддержка сегодня столь же необходима, как и моральная.

ПЕРЕНЕСИТЕ МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

- 29 мая вам исполнится 28 лет...

- Стоп, стоп! У меня в этом году день рождения будет не 29 мая, а 21 июля. Ведь чем черт не шутит - вдруг меня амнистируют и разрешат играть, по крайней мере в России, не через год, а через 6 месяцев. Это был бы самый дорогой подарок в моей жизни.

- А пока вы не пропускаете ни одного домашнего матча "Спартака" и, вероятно, иной раз отправляетесь с командой на выезд?

- Нет, даже на Мальорку не летал. А что мне лететь, если не играю? Тем более что едва ли не все матчи "Спартака" транслируют по телевидению. Вот их и смотрю - с повторами, с комментариями. В детстве, сколько себя помню, тоже смотрел дома матчи любимой команды, а лет с десяти стал ходить на стадион.

- С тех пор вы сыграли бесчисленное множество матчей за спартаковскую школу, за дубль красно-белых, за команду мастеров. Но вероятно, ваша жизнь сложилась бы совершенно иначе, и на Титова в УЕФА смотрели бы, как на Зидана с "десятью адвокатами", если бы вы, последовав примеру своего ровесника Андрея Шевченко, перебрались в 24 года в солидный зарубежный клуб. Ведь приглашения, насколько мне известно, были: из "Баварии", "Лиона", "Аякса", "Байера". И сумма трансфера, поговаривали, доходила иной раз до 15 миллионов долларов. Правда, в "Спартаке" вроде бы удивлялись: почему не 25, как за того же Шевченко?

- Я не слишком в то время был посвящен в трансферную политику клуба. В частности, не имел точной информации о командах, которые мной интересовались, и тем более о той сумме, которую они были готовы за меня выложить. Зато ни для кого, по-моему, не было секретом, что "Милан", прежде чем вступить в переговоры с руководством киевского "Динамо", пристально следил за игрой Шевченко в течение двух лет. У меня же было иначе - обо мне судили лишь по некоторым матчам на международной арене. Зато в России меня знали настолько хорошо, что могли оценить не только всего целиком, но и части тела в отдельности. К примеру, в вашей газете, когда мы играли в Лиге чемпионов в сезоне 2000 - 2001 годов, на всю страницу поместили мое фото с указанием, сколько стоит моя правая нога, сколько - левая, сколько - голова и так далее. Мы тогда в Москве и Лиссабоне в превосходном стиле переиграли лиссабонский "Спортинг", а потом в Лужниках со счетом 4:1 разгромили лондонский "Арсенал". На той игре, как мне рассказывали, было много западных зарубежных специалистов, и игра каждого из нас произвела на них якобы неизгладимое впечатление. После такого матча в поле зрения той же "Баварии" или "Байера" мог попасть и я.

- Ну а разве после двух убедительных побед "Спартака" над "Аяксом" весной 98-го на вас не мог положить глаз один из ведущих клубов континента?

- Возможно, мог. Но тогда, признаться, я был сыроват для перехода в зарубежную команду. Мне ведь всего-навсего шел 22-й год. Вы, конечно, вправе возразить: а как же голландец Клюйверт или аргентинец Савиола? А у них менталитет немножко другой. Они где бы ни жили, за кого бы ни играли, чувствуют уверенность в себе. У многих же наших, не менее одаренных, молодых игроков это качество исчезало, как только пересекали российскую границу. Правда, в течение двух-трех лет они зарабатывали неплохие деньги по контракту, но настолько деквалифицировались как футболисты, что после возвращения в Россию ненадолго задерживались в высшем дивизионе, стремительно скатываясь вниз, вплоть до второй лиги. И меня это тоже отпугивало от заграницы.

МЫ ИГРАЛИ И РАДОВАЛИСЬ ЖИЗНИ

- Неужели аналогичная участь могла постигнуть такого блестящего плеймейкера, как вы, у которого глаза не только на лбу, но, похоже, и на затылке и к тому же голова всегда поднята вверх.

- То, что я играю с поднятой головой и никогда не смотрю на мяч, - сильное преувеличение. Таких футболистов вообще в природе не существует. Просто есть футболисты, которые смотрят только на мяч, а есть те, кто контролирует одновременно и мяч, и ситуацию на поле. К последним относятся Эффенберг, Руй Кошта, Зидан и...

- Титов?

- Со стороны виднее. Но даже это качество вовсе не гарантирует того, что я бы непременно заиграл в первоклассной заграничной команде.

- А почему вы говорите об этом в прошедшем времени? Вам же еще и 28 нет...

- Да я сейчас об этом и не думаю. Сейчас главное - как можно раньше вернуться на поле в спартаковской футболке. Но сегодня я хотя бы почти наверняка знаю, что вернусь. А вот когда в матче с "Анжи" надорвал крестообразные связки, а с "Локомотивом" в Черкизове и вовсе порвал их - подумал, что все, с футболом закончено. А ведь кроме как играть в футбол по большому счету ничего в жизни делать не научился.

- Итак, если и в дальнейшем не удастся поиграть, скажем, в Италии или Испании, вы не будете считать этот факт пробелом в своей биографии?

- Конечно, нет. В конце концов, мне уже посчастливилось защищать цвета потрясающей спартаковской команды. Мы тогда играли в свое удовольствие. Играли и радовались жизни. И кто бы ни был нашим соперником, при сумасшедшей поддержке болельщиков были уверены в победе. К тому же я еще и домосед, безумно влюбленный в Москву. Стоит уехать из нее куда-то, даже необязательно за границу, - и уже через два-три дня ужасно скучаю по дому.

- Тогда все понятно: в долгосрочной зарубежной командировке вы бы никогда не избавились от ностальгии. В отличие, скажем, от вашего друга и бывшего партнера по "Спартаку" Дмитрия Аленичева.

- К счастью, Дима нашел свою команду в Португалии - дела в "Порту" складываются у него как нельзя лучше. Но и он скучает по России и говорит, что рано или поздно, но обязательно вернется. А Саша Мостовой? Уж сколько лет живет в Испании, а при первой же возможности мчится в Москву. Я вот думаю: что с давних времен нужно русскому? Избушку с печкой, баньку, а после нее стопарик ледяной водочки. Иностранцам этого не понять.

ТАКОЙ ЖЕ "СУХАРИК", КАК И БЫЛ

- Выходит, вы не русский, если ограничиваетесь за столом стаканчиком сока?

- Нет, я русский, но футболист. И хотя играю сейчас в компании любителей, режим, как и раньше, соблюдаю. Готовлюсь к возвращению в большой футбол. И когда бы это ни произошло - я должен выглядеть на поле не хуже прежнего Титова.

- А продолжите ли начатую неожиданно для многих карьеру исполнителя поп-музыки после того, как снова станете действующим игроком "Спартака" и, надеюсь, сборной страны?

- А почему бы и нет? Если, конечно, Трубач, которому 11 апреля, кстати, исполнилось 34 года, с чем я его еще раз от души поздравляю, напишет для нашего дуэта вторую такую же отличную песню, какой получилась первая.

...В ресторане был полумрак, и, когда мы оказались на улице, апрельское солнце ослепило так, словно вспышка фотоаппарата. Я даже на мгновение закрыл глаза. А открыв их, увидел перед собой высокого худощавого молодого человека в синем джинсовом костюме, плотно облегающем фигуру.

- Ба, Егор, да вы, по-моему, за последнее время прилично сбавили в весе! - заметил я.

- Ничего подобного. Я такой же "сухарик", каким был раньше. 80 кг и ни на грамм меньше.

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ