Газета Спорт-Экспресс № 255 (3342) от 14 ноября 2003 года, интернет-версия - Полоса 11, Материал 1

ГОД 1936. ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ.

БУХГАЛТЕР ЛАПШИН, ТЕХНИК СЕМИЧАСТНЫЙ, ГЕОДЕЗИСТ ЯКУШИН...

Окончание. Начало на стр. 10

"ГВОЗДИ БЫ ДЕЛАТЬ ИЗ ЭТИХ ЛЮДЕЙ..."

За день до пересечения турками государственной границы СССР поступившие в кассы билеты распродали в течение нескольких часов, о чем радостно сообщил "Красный спорт", коснувшись и самого процесса: "Даже видавшие виды регулировщики движения на Ленинградском шоссе были удивлены: в необычно ранний час из трамваев, троллейбусов и автобусов начали высаживаться десятки беспокойных людей. Попав на твердую землю, они бегом устремлялись к кассам стадиона "Динамо".... Люди стояли с семи часов утра не зря - в 10 часов кассы начали продавать входные билеты.

Попутно выяснилось, что истинный любитель футбола должен обладать не только резвыми ногами, но и крепкими боками. Кто не видел игры регби, тот мог вчера наблюдать моменты этой игры у кассы стадиона... Очередь к окну "Продажа билетов школьникам" была мгновенно смята взрослыми "дядями".

Раскрасневшиеся, взъерошенные, но счастливые, выскакивали из живого кольца, окружавшего кассы, обладатели билетов на футбольный матч Турция - "Динамо".

Относительно продажи билетов по телеграфным заявкам - большое преувеличение. Сильно сомневаюсь, чтобы достались билеты тысячам и тысячам пославших телеграммы из разных регионов страны, в частности, двум среднеазиатам, отцу и сыну, осчастливившим дирекцию стадиона депешей: "Вылетаю рейсом Ташкент - Москва. Буду Москве 17 сентября. Бронируйте два билета".

Основная масса билетов распространялась по предприятиям и организациям. Распределяла, естественно, правящая верхушка: дирекция, парткомы, профкомы. Им, их родственникам, друзьям и знакомым, среди которых, несомненно, находились и "чайники", не способные отличить офсайд от инсайда, перепадала какая-то часть ходового товара. По расчетам Льва Кассиля, среди 90 тысяч болельщиков "обязательно присутствует пять тысяч ротозеев, которые в футболе разбираются не больше, чем слепой в солнечном затмении. Тем не менее, следуя моде, они дрались за билеты, узурпировали места у прирожденных, но безбилетных любителей".

Один из этих "пятитысячников" оказался соседом писателя на трибуне и все время донимал его глупыми вопросами:

"Извиняюсь, - сказал общительный сосед, - кто это играет: СССР и турки? Ах, "Динамо"... Завод? Ага, общество... А кто из них турки? Те? А откуда вы знаете? Я по радио не разобрал. Кто в синих майках? По радио вообще трудно различить цвета. Виноват, а зачем он руками хватает? Разве можно руками? Ах, вратарю можно. А почему ему можно, а другим нельзя, что он за персона?" И далее в том же духе.

Заполучить билет проблема огромная. Не меньшая - живым и невредимым до законного места добраться. Из подслушанного журналистом Евгением Бермонтом ("Красный спорт") разговора: "На стадион я трамваем ехал. На хлястике. Какой-то военный на подножке висел, а я у него на хлястике шинели".

Из безбилетных каждый шел своим путем. Обозреватель журнала "Физкультура и спорт" Борис Чесноков оказывал им посильную помощь: "Очень жаль ребят. Для них были выделены в продажу билеты, но то была песчинка в море. Несметное количество детворы густым кольцом окружило стадион...

- Дядя, проведите!

- Ну как же, милый, у меня один билет.

- Ничего, с вами пропустят. Возьмите, дядя!

Отказать невозможно, обсуждать способ прохода поздно да и излишне, ясно: он - мой "сын".

Удача! Билет оторван, мы уже миновали один контроль, но внезапно другой с буквой "Д" на рукаве:

- Эй, мальчик, назад!

- Это мой сын, товарищ.

- Полноте, гражданин, - улыбается контролер. - Я его уже от двух "отцов" до вас отобрал и заметил его...

Буквально за три шага перед вторым контролем, уже у ворот чья-то рука судорожно сжимает мою... Молящий взгляд нового "сына" красноречивее всяких слов. Мы проходим, вернее, нас проносят в толпе. Третий контроль, у прохода на трибуны, не страшен уже, но "сын" не разжимает дрожащей своей руки. И лишь когда сели, тесно прижавшись ко мне, тихо благодарит:

- Спасибо вам, дядя". Определенный слой безбилетников - "профессионалы", способные на зависть маэстро Гудини или нынешнему Дэвиду Копперфилду просочиться незамеченными сквозь плотные ряды милицейских кордонов, высокие железные решетки с острыми наконечниками и тройной контроль, закрывающий своими телами узкое пространство между массивными металлическими турникетами...

"ЛУЧШАЯ В МИРЕ МИЛИЦИЯ"

Маршрут гостей наметили заранее: две игры в Москве, далее Ленинград, Киев, а "на посошок" - Тбилиси или Одесса. Проверить боеспособность жителей народных домов турецкой республики поручили лучшей советской команде - весеннему чемпиону, московскому "Динамо". А что дальше - владелец Кубка "Локомотив" или третий по ранжиру "Спартак"? Решили провести между претендентами товарищеский матч за право сыграть 21 сентября с гостями. "Спартак" обыграл конкурента - 4:2, но уверенности в успешном исходе ответственной международной акции начальству не добавил. Вопрос оставался открытым до последних дней. 18 сентября, всего за три дня до назначенной встречи, "Вечерка" писала:

"21 сентября в 5 час. вечера на стадионе "Динамо" состоится второй матч с участием турецких футболистов. Состав команды, которая выступит против гостей, будет утвержден на днях".

Динамовцы же спокойно готовились к матчу. Об этом подробно писали центральные и московские издания. Ал. Лазебников со страниц "Комсомолки" упорно пытался убедить общественность (несмотря на весеннее постановление спортивного ведомства об освобождении футболистов "показательных команд" от всякой посторонней работы) в любительском статусе динамовских игроков: "Вчера у них был день отдыха. Квасникова на этот день отпустили из полка. Электрик Елисеев забыл на 24 часа о токе постоянном и переменном, Ремин пропустил лекции в вузе, техник Семичастный не пошел на стройку, Павлов не сел за руль автомобиля, а Ильин не встал у тисков. Был день отдыха.

А сегодня одиннадцать динамовцев выйдут на поле. В воротах будет стоять рядовой боец РККА Квасников, в защите - слесарь Тетерин и служащий Корчебоков, в полузащите - электрик Елисеев, бухгалтер Лапшин и студент Ремин, а в пятерке динамовского нападения - техник Семичастный, геодезист Якушин, шофер Павлов, слесарь Ильин и служащий Смирнов.

Сегодня они не отдыхают. Сегодня - напряженный рабочий день".

В таком составе динамовцы и сражались с турками. Только вместо приболевшего Павлова на поле вышел Пономарев. Во всем остальном - полнейшая "деза". Чемпионы проживали и готовились к матчу на динамовском стадионе не один день, а целых десять. Об этом сообщил собрат Лазебникова по перу, корреспондент "Вечерней Москвы" Н. Лабковский, со слов тренера динамовцев Константина Квашнина. И о режиме дня вызванных на сбор 16 футболистов подробно рассказал: "В 8.00 подъем, душ, пробежка, зарядка, завтрак, отдых, тренировка и т.д. И так каждый день". Так что отсутствовали динамовцы, с учетом игрового дня не один, а целых одиннадцать дней. Сомневаюсь, чтобы на следующий день, как и во все последующие, вернулись на свои рабочие места слесарь Тетерин, электрик Елисеев, бухгалтер Лапшин или геодезист Якушин. Подобными байками советская пропаганда кормила население и в последующие полвека, хотя никто этому давно уже не верил...

Задолго до начала игры движение транспорта по Ленинградскому шоссе прекратилось, и огромные людские потоки направились к динамовскому стадиону. 90 тысяч счастливчиков - чтобы занять места согласно купленным билетам, и энное количество оптимистов в надежде проникнуть с божьей помощью на трибуны сквозь множество оборонительных заслонов. Только благодаря безупречной работе милиции бурный многотысячный поток не вышел из берегов. Работа блюстителей порядка вызвала единодушный восторг в СМИ. "Самая лучшая в мире милиция - это, бесспорно, московская. Мы ею смело можем гордиться. Трудно представить, что творилось бы вокруг стадиона и на стадионе без нее. Она главный организатор порядка и порядка образцового... Замечательная милиция!" - писал Борис Чесноков. Он был не одинок в оценке безупречной, слаженной работы московской милиции. Если честно, положа руку на сердце, когда вы слышали или читали в последний раз (если вообще слышали или читали) столь лестные отзывы о работе наших внутренних органов на футбольных объектах?

О, ДЖИХАТ, ДЖИХАТ!

16.00. Сто восемьдесят тысяч пар глаз устремлены к центру поля, где происходит обязательный в подобных случаях ритуал: краткие приветственные речи, цветы, рукопожатия. И вот ленинградский судья Николай Усов своей волшебной флейтой привел в движение двадцать две застывшие фигурки.

Опасения относительно способности нашего клуба, пусть и лучшего, противостоять турецкой сборной продолжались недолго. Очень скоро динамовцы по-хозяйски прибрали игру к своим ногам, вели ее уверенно, красиво, приводя в восторг многочисленную аудиторию и пишущую братию. Около часа над полем динамовского стадиона парил самолет с двумя кинооператорами на борту. "Немножко жаль летчика, который не может наблюдать так близко, как мы, талантливые, хитроумные комбинации динамовских форвардов, - сокрушался Юрий Олеша. - Желтый мяч, казалось, прилипал к ногам их тяжелых бутс. Это был какой-то завороженный мяч: он слушался игроков в белых майках. И часто приходилось нашим гостям тщетно бегать по полю вокруг динамовцев, пытаясь "отклеить" мяч".

Лев Кассиль в "Известиях" отметил нападающих "Динамо" (защита и вратарь работали в щадящем режиме): "Семичастный, Якушин, Смирнов, Ильин и Пономарев проводили одну атаку стремительней другой. Казалось, нападение произвело мячом триангуляцию поля. То и дело острые вершины воображаемых треугольников вонзались в ворота Турции".

Динамовцы победили красиво, убедительно - 4:0. По два мяча забили Семичастный и Якушин. Но не форвардов хозяев признали героями матча, а... вратаря гостей Джихата, несмотря на четыре пробоины в охраняемом им объекте. Журналисты восхищались турецким стражем, изощряясь в подборе эпитетов. Юрий Олеша ("Вечерняя Москва"): "Великолепным мастером оказался турецкий вратарь. Он берет труднейшие мячи. После первого такого мяча уже видно было, что стадион готов проявлять самые горячие симпатии к этому игроку... Вся игра на мгновение оказалась в его руках".

Лев Кассиль ("Известия"): "Уверенность его хватки, изящество броска разом завоевывают зрителей. Он становится фаворитом. Легкие и точные движения его производят страшный шум на стадионе... Игра вратаря - последняя надежда команды. Джихат оправдывает эту надежду. Две стойки с перекладиной и сетка - ворота Турции - заслонены летучим, увертливым вратарем, его руками, коленями, самоотверженной грудью... Джихат в белом жокейском картузике взлетает над гурьбой игроков, словно берет барьер на скачке..."

Михаил Левидов ("Красный спорт"): "На шахматной доске ферзь значительно выше всех остальных фигур. И на зеленом футбольном поле вратарь турецкой команды Джихат высился ферзем...

Этот большой человек в течение коротких 90 минут был главным и могучим щитом, которым словно управляла чья-то очень искусная рука. Щит - вратарь Джихат - он буквально преграждал доступ в ворота вражескому мячу. Он словно восклицал каждым своим движением, четким, рассчитанным, спокойным, не запаздывающим ни на секунду, но и не предварявшим ход событий:

- Вход сюда воспрещается!..

Джихат брал мячи... Один - чуть заметным движением плеча, другой - могучим рывком всего корпуса, третий - подминая под себя, четвертый - с изящной легкостью отводя...

Джихат не дает себе труда бороться с иллюзорной опасностью. Но тем острее его взгляд и точнее движения, когда на самом деле налицо опасность. И мы видим и понимаем, что управляет Джихатом не чья-то искусная рука, а его собственный чудесный, великолепно натренированный спортивный мозг, расчет которого безукоризненно точен, реакция которого максимально быстра.

Джихат - вратарь-ферзь, - он был великолепен!"

Какое место на "шахматной доске" занимал визави турецкого вратаря, узнать не довелось. Он выпал из поля зрения журналистов из-за отсутствия серьезной работы. Тот же Левидов уделил Квасникову всего четыре строки в узкой газетной колонке: "Динамовскому вратарю оставалось лишь энергично скучать, что он, впрочем, и выполнял безупречно, лишь моментами устремляясь за мячом, который этого и не требовал".

Даже не читая отчета, только по степени занятости вратарей, можно было судить о характере встречи. Визуальные впечатления спецкора спортивной газеты подтвердили цифры. На соседней странице, рядом с лирическим пассажем Левидова, - богатейшая статистика матча, из коей следовало, что динамовцы 38 раз пробили по воротам - 30 раз мяч устремлялся в створ, 25 Джихат отразил, из них 11 - повышенной сложности, и только в четырех случаях с мячом разминулся. Не успел он среагировать и на мяч, пущенный с 11 метров: выручила перекладина (пенальти не реализовал Якушин).

Турки обстреливали хозяйскую крепость в два раза реже. Из 20 ударов 12 ворота миновали, 5 - приняла на себя оборона, и только три мяча оказались в руках находившегося в вертикальном положении Квасникова.

Для игры, названной журналистами исключительно корректной, штрафных многовато - 43. Как ни странно, чаще (чуть не в два раза) нарушали правила победители - 28 раз, гости - всего 15. Пауз было немного, мяч находился в игре 83 минуты! Сейчас этот показатель обычно составляет где-то в районе 65 минут.

Матч обслуживали 12 фоторепортеров, 4 кинооператора, 8 мальчиков, подающих мячи, 2 дежурных у щита с цифрами (один остался без работы), 3 врача...

ОДА АРБИТРУ

Обязан назвать еще одного героя встречи - ленинградского арбитра Николая Усова. Его работа получила высокую оценку вечно брюзжащего, подозревающего, уличающего человека в черном в черных мыслях и деяниях журналистского цеха. Г. Колодный рассыпался на страницах "Комсомолки" в комплиментах: "Очень хочется отметить т. Усова, судившего матч прекрасно, безупречно и культурно".

В том же номере газеты редакция посвятила товарищу Усову панегирик. На моей памяти это единственный случай в отечественной истории, столь восторженных комплиментарных высказываний в адрес арбитра сразу после проведенного им матча.

В хронике футбольных событий стараюсь не упустить самые значимые, заслуживающие внимания в силу своей оригинальности, экзотичности, уникальности факты и события. Не без удовольствия показываю один из ярчайших экспонатов из собранной мною коллекции:

"Обычно если они и попадают в газетные отчеты, то больше строчки места не занимают. Судил такой-то. Правда, иногда добавляют: судилплохоили хорошо. 18 сентября зрители видели человека небольшого роста. В руках у него секундомер, во рту - свисток. По полю он бегал больше, чем кто-либо из игроков. Среди 90 тысяч, не принимавших участия в игре, Усов был единственным, который не имел права быть болельщиком, не смел пожелать не только вслух, но даже мысленно победы какой-нибудь из сторон, но зато это был самый внимательный зритель. Какие-то полшага отделяли нашего игрока от мяча. Зритель ждал, что этот удар принесетпятыйгол команде "Динамо", но Усов взглянул на секундомер, который его никогда не подводит, и просвистел долго и протяжно. Матч был закончен.

Если бы кто-нибудь стоял рядом с судьей, он мог бы прочитать на серебряной крышке его секундомера - этого верного счетчика и свидетеля многих замечательных встреч - надпись, которая ничего общего ни с футболом, ни с судейской карьерой лучшего, беспристрастного и строгого судьи нашей страны не имеет: "Николаю Харитоновичу Усову за точную и своевременную сдачу объектов оборонительного значения".

Да, судья Усов не только член Всесоюзной судейской коллегии, не только левый край сборной Ленинграда 1927 г., не только старый комсомолец и член бюро Василеостровского райкома, но он и инженер-электрик, строитель объектов оборонного значения.

Судья только на один день оторвался от своей основной работы. Ему, конечно, очень хотелось вынуть изо рта свисток, спрятать секундомер в карман ипоаплодироватьвратарю Джихату, своему другу Елисееву, с которым он вместе когда-то работал, но из 90 тысяч только ему одному, маленькому, всюду успевающему Коле Усову, нельзя быть болельщиком. И он неумолимо свистит и ничего никому не прощает".

Все верно. Ни грамма преувеличения в оценке судейской и профессиональной деятельности Усова. Советские судьи в отличие от футболистов были истинными любителями. Именно так - без кавычек.

Через год Николай Харитонович, человек с безупречной репутацией, попадет - не по своей воле - в скверную историю. Надеюсь, как-нибудь о ней расскажу.

Зрители были в восторге, специалисты - в недоумении. Они не скрывали разочарования. Тренер "Динамо" Квашнин сказал после игры: " Мыготовились к большой борьбе, и столь легкая победа для нас явилась неожиданной. Наш противник оказался много слабее того, что мы видели осенью 1935 года в Турции". Согласился с ним и Николай Старостин: "Первое впечатление о турецкой команде: она слабее команд, посещавших нас за последние годы; хотя, мне кажется, что турецкие футболисты играли ниже своих возможностей. Они обычно первые встречи проигрывали, а в последующие встречи играли лучше и даже били нас. Возможно, и теперь так будет".

Причину провала гостей объясняли длительным утомительным путешествием, морским и железнодорожным, обновлением состава, отсутствием сильнейшего в довоенные годы игрока турецкой сборной, футболиста высокого европейского класса Вахаба, непривычной обстановкой...

ТО ЛИ ЕЩЕ БУДЕТ

Крупный проигрыш гостей не снизил к ним интереса, и перед вторым московским матчем (на второй раунд пятираундового поединка турок на советском "ринге" в последний момент решили выпустить "Спартак") острота проблем билетных и транспортных ничуть не снизилась. Спецкор спортивной газеты Кравченко, еле выживший в трамвайной давке, делился впечатлениями:

"Народу в вагоне набилось так много, что нельзя было отличить имеющего билет от "зайца". А таких немало было. И совсем не потому, что они хотели быть "зайцами": поднять руку, чтобы слазить в собственный карман, не представлялось никакой возможности.

- Вот войдет контролер, хуже будет, - грозила кондуктор.

- Да как он сюда пролезет?..

- Тетя, - кричал кондуктору из угла площадки молодой парень, - может быть, ты сама возьмешь у меня гривенник? Вот здесь, в правом кармане...

- Безбилетные, а орут, как и с билетами, - огрызнулась молодая девушка.

- Нельзя ли повежливее, гражданка!

- Будешь злая, - проговорила смягченно кондукторша. - Вот уже второй раз турки играют, а моя смена все выпадает на вторую половину дня. Просила я подругу заменить меня, а она сама умчалась на футбол. Так я и не увижу турок...

Вагоны медленно ползли, кое-как добравшись до Белорусского вокзала".

Отсюда основательно помятым любителям предстоял бег с препятствиями по перенасыщенному им подобными Ленинградскому шоссе. В первой игре Лев Кассиль попытался определить число не имеющих представления о футболе зрителей - примерно пять тысяч. Судя по бурным аплодисментам, которые раздались перед игрой турок со "Спартаком" еще до выхода на сцену главных действующих лиц, писатель их численность занизил. "Аплодировали новички, очевидно, впервые попавшие на футбольный матч. Появившихся в динамовской форме мальчиков, подающих мячи из аута, они приняли за игроков", - писал в "Красном спорте" Ефимов. О том же рассказал журналистам один из восьми мальчуганов (все они игроки юношеских динамовских команд) Володя Виноградов: "Мы первые выбегаем на поле, и на больших матчах, когда бывает много такого народа, который ничего не понимает в футболе, нам вдруг начинают по ошибке аплодировать. Как настоящим футболистам. Это очень смешно".

Четырнадцатилетний Володя, успевший на своем коротком веку посмотреть немало матчей, не зная еще мнения журналистов, выделил у гостей Хюсню и Фикрета. Оценки совпали. Сравнивая игру нападения "Спартака" и "Динамо", Володя отдал предпочтение динамовцам. Вовсе не из клубных симпатий: "Мне ясно был виден главный недостаток "Спартака" (пусть он выиграл, это не важно): нападение неплохо разыгрывает комбинации, но не умеет доводить их до конца, то есть ударить по воротам. Они все ждут чего-то. Или увлекаются индивидуальной игрой. А если и ударят по воротам, то часто неточно... Вот удары мастеров "Динамо" - это да!"

Статистика матча слова юного динамовца подтвердила. "Спартак" пробил мимо в два раза чаще, чем динамовцы, - 15 раз. Примерно столько же и турки - 16. Судя по отчетам и загруженности вратарей, преимущество хозяев было небольшим: турецкие стражи (травмированного Джихата во втором тайме сменил Недждет) были в деле 23 раза, Акимов - 17.

Принимая во внимание неуверенные, нервные на этот раз действия Джихата, забили ему мало - всего три мяча. В свои ворота пропустили один. На фоне блестящей динамовской игры "Спартак" выглядел посредственно. Лев Кассиль сравнивал в "Известиях" игру "Динамо" и "Спартака": "У московских спартаковцев... свой стиль, несколько отличный от манеры, которую так блестяще продемонстрировали три дня назад динамовцы. Спартаковцы играют менее рассудительно, но с большим темпераментом. У них нет систематического, планомерного ведения боя. Но они играют с превосходным напором, игра идет неожиданными и опасными рывками. Если динамовцы, играя с турками, блеснули тригонометрической игрой, то спартаковцы как бы решали задачу из области механики и энергетики".

Если бы первый матч с турками провел "Спартак", наверняка его победную игру сопроводили бы множеством цветистых эпитетов. Но на фоне блестящей игры "Динамо" успех спартаковцев восприняли как-то буднично спокойно, с легким налетом критических замечаний.

О судействе. Борис Чесноков ("ФиС") емко, тактично, стараясь не обидеть гостя, сказал то, что хотел сказать: "Реферировал матч турецкий судья Субхи Батур. С точки зрения обмена спортивным опытом это судейство не было для нас ценным".

Из Москвы огромный турецкий табор (футболисты, фехтовальщики, борцы, велосипедисты) отправились в Северную столицу. Против сборной турецких домов ленинградцы тоже выставили сборную, составленную преимущественно из игроков "Динамо" и "Красной зари". В весеннем турнире обе команды замкнули шеренгу, и начальство, чтобы не рисковать, решило объединить их усилия. Ленинградское ополчение не без труда, но все же одолело "басурман" - 1:0. Смертельный удар нанес единственный представитель "Сталинца" Борис Ивин со второй попытки: пенальти смазал, с игры попал. Московский арбитр Рябоконь, по словам автора отчета Г. Гильфа (он же Фепонов), "заслужил благодарности обеих команд и зрителей за свое объективное и четкое судейство".

ЮЖНЫЙ ФРОНТ

После трех проигранных сражений турки отступили на юг страны, где им устроила засаду киевская дружина. Ее атаки, неожиданные, стремительные, вынудили турок прижаться к своим воротам и хаотично отстреливаться. К девятой минуте второго тайма динамовцы Киева выполнили план, установленный их московскими одноклубниками в две смены - 4:0. Каждый удачный выстрел вздымал над специально установленным шестом красный воздушный шарик.

- Если так дальше пойдет, шаров на мачте не хватит, - сказал озабоченный зритель.

После пятого - не выдержал вратарь Недждет. Остаток матча со "Спартаком" и полный - в Ленинграде он оставался "сухим". А тут рухнул. Не потрудившись извлечь из ворот очередной шар, уже кожаный, турецкий страж покинул свой пост. После долгих уговоров соплеменников его вернули в ворота. Ненадолго. Пропустив девятый мяч, он покинул их окончательно. Пришлось облачаться во вратарские доспехи защитнику Лютфи. Но он не стал переодеваться, а чтобы не спутали с полевыми игроками, обмотал шею ярким полотенцем. Так и доиграл, оставшись "сухим": объевшимся киевлянам уже противно было смотреть на турецкие ворота. А может, действительно шаров не хватило! Не уверен, что зрители сумели точно сосчитать сбившиеся в огромную кучу киевские баллоны. Газетчикам, видимо, удалось. Не сговариваясь, они объявили о девяти. Остается верить им на слово. На турецкой мачте сиротливо колыхался из стороны в сторону один-единственный: при счете 4:0 отраженный вратарем Идзковским мяч (с пенальти) добил Шереф.

"Стахановцы" из древней русской столицы за один рабочий день произвели продукции больше (9:1), чем трудяги двух советских столичных центров за три дня (8:1). Основательно потрепанное турецкое войско отступило в Одессу, к Черному морю, чтобы побыстрее добраться домой. Руководство не стало отдавать его на растерзание грузинам, дав возможность полакомиться восточным блюдом ходившим в третий класс (группа "В") одесским "троечникам". На всякий случай им прислали подкрепление из Киева: вратаря Трусевича, нападающих Щегоцкого и Махиню. Замена своего Михальченко на Трусевича была вынужденной: одессит "мотал срок". В июле в матче волейбольных команд мединститутов Одессы и Днепропетровска Михальченко, по сообщению газет, "совершил хулиганский поступок по отношению к сопернику и стал инициатором драки волейболистов обеих команд". Итог - дисквалификация до 1 января 1937 года. Как такое могло случиться в виде спорта, исключающем непосредственный контакт спортсменов, остается загадкой. Но, как говорится, нет худа без добра. Трусевич сделал в игре с турками то, что Джихат в матче с "Динамо", только с большим эффектом - помог команде выиграть.

Хозяева начали резво. Забив к середине первого тайма два гола, они опережали рекордный график киевлян, ограничившихся на этом отрезке всего одним мячом. Но тут агонизирующий раненый зверь бросился на хозяев. Реализованный пенальти умножил их силы. Одесситам стало худо. И если бы не Трусевич... Все хорошо, что хорошо кончается. Одесса торжествовала - 2:1.

Итог визита турок в СССР оказался для них катастрофическим: пять поражений в пяти встречах при разности мячей 3 - 19. А три наши лучшие весенние команды обыграли их сборную с общим счетом 16:2.

Продолжавшийся двенадцать лет "восточный роман" завершился мордобоем. Четверть века после этого турки обходили нас стороной. Следующую встречу, в мае 61-го в Москве, навяжет жребий, поместивший сборные Турции и Советского Союза в одну группу отборочного турнира чемпионата мира. А пока, решив главную внешнеполитическую задачу, советские футболисты, перековав мечи на орала, вернулись к мирному труду.