Газета Спорт-Экспресс № 227 (3314) от 10 октября 2003 года, интернет-версия - Полоса 11, Материал 1

ГОД 1936. ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПАТЕНТ НА "ВНЕЗАПНУЮ СМЕРТЬ"

Хоть и с большим интересом, но все же недостаточно внимательно следили Стаханов и стахановцы "за физкультурой", иначе должны были заметить широченные окна в календаре в первой и во второй половине июня. Они позволяли динамовцам уважить просьбу шахтера-рекордсмена. Только выполнять свое обещание динамовцы не спешили.

Время шло, но лучшая советская команда данное на всю страну слово человеку авторитетному, национальному герою, можно сказать, не сдержала. И тут на помощь пришел кубковый жребий. Он отослал закапризничавших мастеров в принудительную служебную командировку к шахтерам на матч 1/32 финала. Но чемпионы и ему не подчинились. Общественность пришла в волнение, очень скоро сменившееся раздражением, переходящим в возмущение. Подбросил угля в разгорающееся пламя земляк Стаханова - товарищ Доброшкин, отправив гневное письмо "Комсомолке":

"СДЕРЖИТЕ СВОЕ СЛОВО!

Весь физкультурный Донбасс, стахановцы-орденоносцы т.т.Стаханов, Дюканов, Петров, Концедалов, тысячи шахтеров, съехавшись со всех концов на автомашинах, автобусах и поездах в Кадиевку, заполнили уютный стадион угольщиков, чтобы посмотреть мастеров советского футбола - команду московского "Динамо" в игре с командой Кадиевки - "Стахановец".

Это было 28 июля. Каково же было разочарование многочисленной массы шахтеров и их семей, когда на поле вместо ожидавшейся с нетерпением команды "Динамо" вышли футболисты Харькова ХЭМЗ.

Вскоре Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта, уступая требованиям рабочих Донбасса, отправил вторую телеграмму: "10 августа Москва играет в Кадиевке".

И снова ожил физкультурный Донбасс, снова шахтеры Ирмина готовились к встрече. Однако московская команда "Динамо", выступив проездом (9 августа) в Константиновке, была затем срочно отозвана в Москву для поездки в Чехословакию. И снова тысячи шахтеров расходились и разъезжались по домам, выражая справедливое негодование.

Московские динамовцы с успехом выступили в Чехословакии, благополучно вернулись в Москву, но глаз в Кадиевку не кажут.

Стыдно, товарищи динамовцы!

Ответственный секретарь добровольного спортивного общества "Стахановец" при кадиевском райкоме угольщиков - Доброшкин.

P.S. Редакция "Комсомольской правды" надеется, что команда московского "Динамо" в самом ближайшем времени искупит свою вину. Игра на стадионе в Кадиевке должна состояться".

Гасить пламя принялась пожарная команда из "Красного спорта": "В №212 газеты "Комсомольская правда" было помещено письмо тов. Доброшкина (общество "Стахановец"). В письме этом указывалось, что команда "Динамо" (Москва) обещала играть в Кадиевке, но не выполнила обещание ввиду отъезда в Чехословакию: не приехала она и после возвращения из-за границы.

Как нам сообщили во Всесоюзном комитете по делам физкультуры и спорта, команда "Динамо" была отозвана из Донбасса согласно приказу Комитета: после возвращения из Чехословакии она должна была участвовать в розыгрыше осеннего первенства СССР по футболу.

Таким образом, команда "Динамо" не могла провести матч в Кадиевке. Вины в этом нет ни общества "Динамо", ни самой команды".

Письмо Доброшкина нуждается в комментарии. В Кадиевку на матч, назначенный на 24 июля, динамовцы выехали. В это время в кулуарах нарисовалась загранкомандировка в Чехословакию. Команду для "усиленных тренировок" с полпути вернули в Москву, хотя до отъезда в Чехословакию, где предстояли встречи с рабочими командами, оставалось три недели. Что за спешка? Почему им не позволили сыграть в Кадиевке, а заодно и обещание, данное Стаханову, сдержать? Спросите что-нибудь полегче.

Сами футболисты, видимо, не желали разменивать кубковый турнир на малозначащие зарубежные встречи с любительскими командами. Однако участие в Кубке по возвращении из Чехословакии им гарантировали.

Ситуация сложилась парадоксальная. В паре 1/32 финала "Стахановец" (Кадиевка) - "Динамо" (Москва) побежденных, вопреки бескомпромиссным кубковым правилам, не оказалось. Чемпионам, несмотря на неявку, жизнь сохранили, а шахтеров пропустили в следующий круг, где они и встретились 28 июля с харьковским ХЭМЗ. Официальных сообщений на сей счет не было, и потому собравшиеся на трибунах шахтеры удивились, увидя на поле вместо чемпионов харьковскую команду. Ей "Стахановец" уступил (0:2) и из турнира выбыл.

Примерно за неделю до отъезда в Чехословакию "Динамо" направляется в шахтерские края и, минуя Кадиевку, выходит из поезда в Константиновке. Здесь проводит матч со "Сталью", из Кубка на предыдущих стадиях сброшенной. Москвичи выиграли - 3:1, и их победу официально объявили кубковой. Что это был за матч - непонятно. Если контрольная игра перед заграничным турне, то почему бы не провести ее в Кадиевке и заодно не ублажить знатного шахтера?

История темная. Доброшкин, публично выступивший от имени шахтерской массы, в нее не вникал. Его возмущало лишь упорное нежелание чемпионов выполнить данное на всю страну герою труда обещание, хотя удобный случай представлялся неоднократно.

МИССИЯ В КАДИЕВКУ

Через пять дней после выступления адвокатов из "Красного спорта" их подзащитные в Кадиевку все же отправились. Чувствуя вину перед героем труда, они сделали ему два подарка. Первый - сам факт появления на битком набитом жителями Кадиевки и ее окрестностей стадионе имени Саркисова. Пять тысяч зрителей вживую увидели непобедимую команду. До приезда на "родину стахановского движения" динамовцы выиграли 12 матчей подряд с общим счетом 62:12 - все шесть встреч весеннего первенства, четыре международных матча и два - только что начавшегося осеннего турнира.

Матч состоялся 23 сентября. На игру из шахты имени великого вождя товарища Сталина прибыли главный инициатор встречи со своим другом, тоже знатным (но не до такой степени) шахтером Дюкановым. Отдал дань уважения московским гостям и секретарь городского комитета партии товарищ Козлов.

Капитан москвичей Сергей Ильин в обмен на миниатюрную шахтерскую лампочку передал коллеге, капитану "Стахановца" Белодеду, огромный букет цветов. После чего команды прокричали друг другу "Физкульт-привет!" - и ровно в 17.00 по свистку московского судьи Владимира Васильева игра началась.

"Всех поражает мастерство и высокая техника игры гостей. Точнейшая распасовка, тонкие комбинации и расчет. Мяч, кажется, прилипает к ногам футболистов, - восторгался корреспондент "Комсомольца Донбасса". - Несколько раз москвичи прорывались к воротам хозяев, но они упорно сопротивляются. .. Молодой полузащитник Дехтярев своей точной игрой и уверенностью держал Ильина".

В первом тайме никто не забил. В перерыве Стаханов с Дюкановым благодарят динамовцев за приезд и красивую игру. В ответ чемпионы в честь героя труда стройно прокричали "Физкульт-ура".

По просьбе Ильина первый удар по мячу во втором тайме произвел Алексей Стаханов. Проявив великодушие, он послал мяч к воротам своих земляков. Удар был отнюдь не символический. Динамовцы откликнулись на пас Стаханова, заперли хозяев на их половине, и через две минуты Семичастный (по версии "Правды" - Якушин) счет открыл. С небольшой натяжкой соавтором гола можно считать Алексея Стаханова.

Минут за десять до конца гости позволили стахановцам отыграться. "Сильным угловым ударом нападающий Кадиевки тов. Наумов забивает мяч в ворота Москвы. Игра закончилась со счетом 1:1... После игры состоялась встреча гостей с т.т.Стахановым, Дюкановым и физкультурниками Кадиевки", - писала 26 сентября "Комсомольская правда".

Результат матча и стал вторым подарком чемпионов Союза прославленному шахтеру.

Москвичи в Кадиевке, в отличие от киевлян в Егорьевске, проявили на футбольном поле такт и недюжинные дипломатические способности. Возвратившись в Москву, Сергей Ильин откровенно поведал журналистам: "Мы не задавались целью выиграть матч... Нам хотелось показать в Кадиевке хорошую игру, основанную на технике, быстроте, точности и правильном, тонком расчете.

Состоявшейся поездкой футбольная команда "Динамо" очень довольна".

Вот таким образом чемпионы сгладили неловкость, извинились за доставленные, пусть и не по их вине, хлопоты и беспокойство Алексею Стаханову и "многочисленной массе шахтеров и их семьям".

Матч, с учетом здесь изложенного и повышенного к нему внимания центральных изданий и широкой общественности, тянет на исторический, потому и занял законное место в перечне самых значимых событий 1936 года. Пользуясь случаем, сделаю небольшой подарок болельщикам московского "Динамо" - предам гласности состав весеннего чемпиона в игре со "Стахановцем". Благодарить следует не меня, а безвестного автора отчета в "Комсомольце Донбасса". Итак: Квасников, Коротков, Корчебоков, Лапшин, Ремин, Елисеев, Семичастный, Якушин, Смирнов, Пономарев, Ильин. Для комплекта представлю и хозяев: Белодед (Некрасов, 46), Живага, Яценко, А. Дехтярев, Урякин, Бурдело, В.Дехтярев, Лукьянченко, Наумов, Суслов, Касторнов.

Жаль, что первый кубковый турнир разыграли без двух сильнейших по итогам весеннего первенства команд - московского и киевского "Динамо".

С ТРЕТЬЕЙ ПОПЫТКИ

Уклонялись от обязанностей и судьи. Полтора десятка арбитров так и не объявились в указанное время в указанном месте - как писали газеты, "в связи с невозможностью выехать в другие города по служебным делам".

Из-за неявки судьи игру ижевского "Зенита" со свердловским "Динамо", выигранную гостями 11:1, объявили товарищеской. Поразмыслив (какой резон вторично отдавать "мухача" на растерзание "тяжу"?), решили устроенную на ижевском поле бойню считать кубковой.

Аналогичная история случилась в Батуми, где 24 июля на втором кубковом вираже местные динамовцы пересеклись с одноклубниками из Тифлиса. Утром в день матча стало известно, что бакинский судья Парсаданов прибыть на игру не сможет. Матч сочли товарищеским. Отсудил его тифлисец Константин Кравченко. Гости выиграли - 2:1 и отправились неподалеку, в курортное местечко Цихис-Дзири. Здесь они тренировались в ожидании вестей из Батуми.

Парсаданов так и не появился. Запросили Москву: что делать? Центр распорядился: матч сыграть 26 июля, судейство поручить Кравченко. Обо всем этом и дальнейшем развитии событий живо, красочно и небеспристрастно рассказал 30 июля в ведущей батумской газете "Сабчота Аджара" ("Советская Аджария") Ариф Халваши.

Встречу назначили на 18.30. К четырем часам народ уже толпился у наглухо запертых ворот стадиона. На часах 18.00. Ворота все еще закрыты. Томительное ожидание под жаркими лучами батумского солнца накалило обстановку до взрывоопасной. Ближе к 19 часам ворота наконец открыли, и огромная толпа, сметая все на своем пути, оглашая окрестности отборной бранью, ринулась на трибуны. "Время идет, а игра не начинается, - рассказывает Халваши. - Зрители понимают: если сейчас же не начать, через полтора часа станет так темно, что не только мяч, но и верблюда не увидишь. Наконец вразброд на поле вышли хозяева. Народ оживился: сейчас игра начнется. Как бы не так. Футболисты долго тренируются. Матч не начинается! Зрители справедливо возмущаются. Кто в этом виноват? Руководители. На стадион они явились, но головы оставили дома. Если не безответственностью, чем же еще объяснить, что тбилисцам, которые находились в ожидании известий в Цихис-Дзири, не сообщили о дне и времени встречи?

В невообразимой суматохе все же сообразили послать за ними машину. И только в 20 часов 22 минуты началась игра. Она не стоит того, чтобы о ней упоминать".

С позволения автора, расскажу о том, что не вошло в репортаж. Гости забили гол, но довести дело до ума не позволила наступившая во втором тайме темнота. Когда мяч исчез с поля зрения не только зрителей, но и играющих, арбитр в середине второго тайма игру прервал.

Еще через день, с третьей попытки, победитель определился. Сенсации не случилось. Классная тифлисская команда обыграла упорных, старательных, но менее искушённых хозяев - 2:0. Крепко досталось бы мне от батумского журналиста за столь категоричное суждение. Сам он так не считал и в заключительной части своего обширного повествования, озаглавленного "Мяч, совесть и халтура", во всем случившемся обвинил арбитра и не поскупился на упреки в адрес гостей:

"К сожалению, матч судил тбилисский судья, и на протяжении всей игры он подсуживал своим. В этот день тбилисцы потеряли свою блестящую игру и кроме грубости и нетоварищеского отношения к сопернику ничего не показали. Судья оставлял все это без наказания. Зрители справедливо выражали свое недовольство судейством. Не называю фамилию судьи (я назвал ее - Кравченко. - Прим. А.В.) , фамилия этого человека не достойна упоминания.

Так или иначе, матч состоялся. Тбилисцы забили в ворота батумцев два мяча и оба неправильно, несправедливо. Потому этот матч нельзя считать законным. Нужно назначить переигровку в нормальных условиях, тем более что во встрече с тбилисцами батумцы играли красиво и корректно.

Напоминаем Комитету физкультуры и организаторам матча, что мяч - футбольный инвентарь, а не оружие... А судье матча надо сказать: совесть - не товар, она не продается".

СВОЯ РУБАШКА БЛИЖЕ К ТЕЛУ

Те же мелодии 3 августа лились со страниц главного татарского органа "Красная Татария". В статье под заголовком "Зрители протестуют" анонимный автор, как и Халваши, возмущался поведением футболистов Московского автозавода имени Сталина (они играли кубковый матч с казанским "Динамо") и московским же арбитром Васильевым. Раздражала казанского журналиста грубая игра и неспортивное поведение гостей. Видите ли, для удержания минимального преимущества они не нашли ничего лучшего, как... жонглировать мячом. В это трудно поверить? Извольте: "...московские игроки подчеркнуто грубо отнеслись к своим соперникам, симулировали нападение на них казанских игроков, всячески жонглировали мячом, чтобы затянуть игру. Судья Васильев абсолютно не реагировал на грубость москвичей. Относясь с пристрастием к ним, Васильев неверно назначил 11-метровый штрафной удар, который решил результат игры впользукоманды автозавода им. Сталина со счетом 1:2.

Возмущению зрителей не было границ. Непосредственно после матча группа зрителей обратилась в редакцию с письмом, где выражает протест против неверных действий судьи. В связи с этим письмом, которое подписали 123 человека, наш сотрудник поздно вечером беседовал с зам.председателя ВСФК при ЦИК АТССР тов. Ш.Хафизовым, выразившим полное согласие с протестом зрителей.

- Мы ожидали, что наши футболисты смогут многому поучиться у гостей, - заявил тов.Хафизов. - К сожалению, наши надежды не оправдались".

Повторив обвинения в адрес футболистов и судьи, зампред заключил: "Мы опротестовали результат состоявшегося матча перед Комитетом по делам физкультуры и требуем переиграть его.

Одновременно заявляем протест против посылки с московской командой московского судьи. С аналогичным протестом обратился в Москву председатель всетатарского спортивного общества "Динамо" тов. Гарин".

Стремительность, с какой более сотни незнакомых людей собрались поздним вечером после игры, составили и передали письмо в газету, а журналист ознакомил с народным посланием спортивное руководство республики, вызывает, мягко говоря, удивление, граничащее с недоверием.

Еще больше удивляет безграмотность физкультурного чиновника высокого в масштабах автономной республики ранга товарища Хафизова. Ему-то не мешало бы знать о процедуре оформления протеста: подавался он не через газету, а сразу после игры непосредственно судье с соответствующей записью представителя команды в протоколе.

Газета не унималась и на следующий день живописала жутчайшие подробности непотребного поведения на поле московских "гангстеров", назвав их поименно. Епишин: "Постоянно делает подножки", Орлов и Маслов (Виктор Маслов - в будущем один из лучших советских тренеров): "Старались выбить из строя игроков нападения Казани, вызвать драку на футбольном поле". Вратарь Виноградов: "Долго не вводил мяч в игру". Все тот же Орлов: "Вообразив, что стадион является некоторым подобием цирка, начинает жонглировать мячом". О московском "судье-злодее" и говорить нечего. На грубость земляков внимания не обращал и помог им забить оба гола: первый - с придуманного пенальти, второй - после того, как был сбит с ног защитник казанцев Г. Борисевич.

В то время обвинения в адрес судей денежным штрафом не облагали, чем "прокуроры" широко пользовались. Впрочем, и сегодня люди имущие или имеющие доступ к клубной кассе в удовольствии себе не отказывают.

Батумец Халваши и не решившийся раскрыть свое имя казанский журналист были не одиноки. Многие их коллеги смотрели на кубковые схватки сквозь ультраболелыцицкие бинокли, укрупняющие заслуги своих и прегрешения заезжих футболистов.

Особо ревниво относились к столичным командам. Один провинциальный журналист, на чьих глазах его любимцы попали под колеса московского "Локомотива", забросал железнодорожников в своей газете камнями: дескать, играли они не технично, грубо, старались выиграть матч силой. "Показательная команда была далеко не показательной", - кинул он в гостей последний булыжник.

Исключения случались. Не без удовольствия процитирую впечатления харьковского журналиста об игре ленинградского "Динамо" и лучшего его форварда после упомянутого нами марафонского триллера в Харькове. О последней, победной игре ленинградцев "Социалистiчна Харькiвщина" писала: "Видно значительное техническое превосходство гостей. Продуманные комбинации дают им преимущество. Не раз зрители аплодировали игре Дементьева. Его виртуозная игра, которая не знает никаких препятствий, заслуживает того, чтобы ее переняла наша футбольная молодежь. Он сделал то, на что вряд ли решился бы кто-то другой. Он чуть не с центра поля обвел всех попавшихся на его пути, вышел один на один с Бабкиным и забил гол".

В таких тонах об уникальном, выдающемся мастере современники писали редко. При культивируемом в стране коллективизме Дементьев слыл махровым индивидуалистом. Пишущие о футболе восторгов харьковского журналиста не разделяли. Игру Дементьева оценивали в прямой зависимости от показанного командой результата. Поругивали, даже если Пека забивал, и при ничейном исходе. После игры с ЦДКА (1:1 в весеннем первенстве) "Ленинградская правда" писала: "Игре нападения мешает циркачество Дементьева". Приведу еще несколько подобных высказываний только за 1936 год: "Дементьев проделывает трюки и этим срывает темп"; "Во втором тайме динамовцы предлагают быстрый темп, но Дементьев явно срывает результативность атак, нанося своей игрой существенный вред команде"; "Команда "Динамо" последние свои матчи играла без участия Дементьева, что совершенно очевидно улучшило ее игру", и далее в том же духе. И это писали об одном из блистательных, ярчайших, ни на кого не похожих футболистов!

Талант Дементьева был оценен много позже. Николай Старостин в книге "Звезды большого футбола" посвятил Петру Дементьеву такие строки:

"Матчи с его участием проходили при "битковых" сборах. Каждому не терпелось осмотреть, как этот маленький (163 см) чародей будет обыгрывать высоких и складных парней с громкими именами. И Петр Дементьев всегда оправдывал надежды своих почитателей.

Быстрота, мягкий пластичный бег, отточенная техника невольно бросались в глаза даже малоискушенному в футболе зрителю...

В Петре жажда забить гол гармонично уживалась с желанием сыграть в последний момент на соседа. Мяч казался частью его ноги. Как юла проскакивал он с ним через строй противников и мягко выкладывал на завершающий удар кому-нибудь из партнеров.

Правда, его иногда нужно было удерживать от озорства", - упрекнул Пеку напоследок Николай Петрович.

Большому мастеру, артисту, озорство простительно. Люди души не чаяли в Пеке, ходили на него, и естественно желание мастера отблагодарить их каким-нибудь подвластным только ему сверхсложным трюком или умопомрачительным слаломом через все поле вокруг остолбеневших, не способных совладать с ним "манекенов".

И еще: "Пека Дементьев - явление в нашем футболе. Ему должно быть отведено особое место в истории советского футбола. Почти все, что делал Пека на поле, было ново, интересно, неожиданно и, естественно, привлекало внимание. Никакого футбольного образования он не получал, и не тренеры учили его виртуозности, финтам, обводке... Я считаю, что именно от него идет в нашем футболе зарождение виртуозной, техничной игры, той, за которую и самого Дементьева, и его последователей окрестили индивидуалистами. А этот ярлык, было время, считали у нас не очень лестным".

Так охарактеризовал Дементьева его современник, равный ему по масштабам дарования, выдающийся мастер Борис Пайчадзе. Высовываться, выбиваться из общей, преимущественно серой массы коллективистов в те годы не рекомендовалось. Игроки уровня Дементьева и Пайчадзе находились под постоянным перекрестным огнем горе-критиков, не устававших повторять населению как-то брошенную вождем фразу: "У нас нет людей незаменимых".

СМЫЧКА ГОРОДА С ДЕРЕВНЕЙ

Классовый состав Кубка-36 не соответствовал реальному раскладу. В стране с преобладающим крестьянским населением позволили делегировать на турнир одну-единственную колхозную команду. Объясняется вопиющая диспропорция не предвзятостью физкультурного руководства по отношению к крестьянам и не уровнем футбола на селе (записывали всех желающих), а исключительно неспособностью обнищавших в результате "мудрой" сталинской аграрной политики колхозников оплатить проезд в указанные жребием населенные пункты и даже потратиться на прием гостей.

Исключение сделали одному из немногих созданных в пропагандистских целях показательному колхозу-миллионеру им. Чапаева Золотоношского района Киевской области. Вниманием пресса чапаевцев не обделила, рассказала о жизни и быте сельских миллионеров много интересного. "Бюджет колхоза - 1 миллион 300 тысяч рублей, жители Чапаевки - более 800 дворов - живут в достатке и пользуются всем изобилием зажиточной жизни", - захлебываясь от восторга, писали журналисты.

Спортивная жизнь чапаевцев била ключом на построенном при посредстве киевских архитекторов и колхозного самоучки Пономаренко стадионе вместимостью 5 тысяч человек со стандартных размеров футбольным полем, 400-метровой беговой дорожкой и множеством спортивных площадок.

На центральной трибуне красовался барельеф с изображением лихо катившего на тачанке Василия Ивановича Чапаева. Здесь же соорудили "правительственную ложу" для колхозной партийной знати, украшенную популярнейшим в середине 30-х лозунгом: "Жити стало краще, товариши. Жити стало веселiше!" На противоположной трибуне - эстрада, откуда во время соревнований доносились звуки маршей, вальсов, а в особо торжественных случаях гремел туш. Обошелся стадион в 112 тысяч колхозных рублей - в общем, мелочь для миллионеров. Прибывший из Киева инструктор физкультуры Костя Будинов, помножив бьющий через край энтузиазм на энтузиазм колхозников, за короткий срок подготовил 263 значкиста ГТО...

Футбольная команда чапаевцев была молода-зелена - двухлетней выдержки. Состояла из девяти комсомольцев и одного сочувствующего ВКП(б). О политической ориентации одиннадцатого игрока узнать не довелось. Ребята небесталанные. Двадцатилетний Иванченко, ездовой второй бригады, состоял в колхозном музыкальном оркестре, его ровесник Данило Ткаченко - автор стихов и популярной среди сельчан песни "Квитняна Чапаевка"...

Весьма символично, что жребий отправил в Чапаевку команду металлургического завода "Серп и молот", олицетворявшего в своем названии тесный союз пролетариата (молот) с трудовым крестьянством (серп). Предстоящей встречей с московскими рабочими жило все село.

Встречали гостей радушно - с цветами и музыкой. Среди ступивших на колхозную землю - еще мало кому знакомые (в скором будущем легенды советского футбола) Борис Аркадьев, Григорий Федотов и очень в то время популярный 37-летний "Король воздуха", огненно-рыжий Федор Селин. Наблюдая за его дальними ударами и высоченными "свечами", колхозники визжали от восторга: "Смотри, как рыжий бьет!"

В центральной прессе этой игре уделяли большое внимание. 23 июля, в день отъезда заводских футболистов в Чапаевку, "Красный спорт" взял интервью у капитана команды Селина. Он коротко изложил главную цель визита к колхозникам: "Мы посылаем в Чапаевку свой лучший состав, чтобы показать молодым футболистам колхоза образцы технически слаженной игры. По окончании матча мы хотим провести с командой Чапаевки беседу о футболе с разбором нашей игры". Спортивный итог подразумевался.

Догадывались о нем и чапаевцы. Председатель колхоза Клименко, обсуждая состав москвичей, пошутил:

- Поставлю на защиту ворот тысячу колхозников, если понадобится.

- Не понадобится, - успокоили его чапаевские футболисты, - сами защитим.

Шутка игроков понравилась мне больше.

В тот день ничто не могло спасти колхозную команду, даже если бы председателю удалось реализовать свой замысел. Рабочий класс, главенствующую роль которого в союзе с крестьянством предопределил сам ход исторического развития, оказался гегемоном и на футбольном поле. Выражаясь фигурально, рабочий молот расплющил на наковальне крестьянский серп - 15:0. Это был самый крупный счет и самый результативный матч первого кубкового турнира.

Многие центральные газеты, посвятившие немало места предстоявшей игре, постеснялись сообщить об ее исходе. Это не относится к корреспонденту "Вечерней Москвы" Владимиру Рудному. Он вместе с металлургами посетил Чапаевку и оттуда после матча передал по телефону в редакцию необычайно колоритный репортаж. Проглотил его с огромным наслаждением. Охотно поделюсь с вами самыми вкусными кусками из приготовленного журналистом огромного пирога.

"ПАСУЙ, СЫНКУ, ГРИЦЮ!"

"Термометр на окне новой колхозной аптеки уже много дней подряд показывает 40 граду сов жары...

Сегодня день отдыха. Из степей вернулись все жители и стали стягиваться к стадиону: молодежь, дети, старики, празднично одетые женщины...

Четыре часа дня. Начинают съезжаться соседи. Приехали поездом из дальнего Гребеньковского района, из Черкасс, из Золотоноши.

В половине седьмого становится уже тесно. Трибуны расцвели нарядами девушек-колхозниц - вышитыми белыми кофтами. На "правительственном балконе" - председатели колхозов, секретари райкомов гюртии и комсомола...

Жара не спадает Без пяти семь решили начинать. Футболистыподзвуки оркестра строятся в центре поля. Судья Швецов дает свисток. Начинается матч молодых футболистов украинского колхоза со старыми футболистами крупнейшего московского завода "Серп и молот". Первый в истории подобный матч! Москвичи в оранжево-синих майках,чапаевцы - в белых майках с вышитой на груди красной буквой "Ч"...

Рядом с нами сидит мать левого края Федора Билека (правильно - Билык. - Прим. А.В.) - Евдокия Билек. Ее лицо раскраснелось от волнения... Платок сбился назад... Она забыла все кругом. Глаза и сердце устремлены на тюле, где в белой майке играет, мечется, водит мяч, посылает его к воротам противника родной ее сын, белокурый комсомолец, способный футболист

- Пасуй, сынку, Грицю,передай мяча, Грицю! Пасуй, пасуй, чого же ти так мляво повертаешься! - кричит мать.

На другой трибуне сидит колхозница с грудным ребенком на руках. Она качает его, а глаза ее не отрываются от футбольного тюля. Ткнув в рот ребенка соску, она взволнованно кричит промазавшему футболисту:

- Та куди ж ты бьешь, у ворота бий, у ворота!...

Матч окончился счетом 15:0 в пользу "Серпа и молота". Крупное поражение колхозная команда встретила бодро. Ласково взяли под руки бывших противников, своих гостей, и повели на совместный торжественный ужин...

После ужина председатель колхоза торжественно преподнес каждому футболисту маленький подарок - банку свежего душистого меда с колхозной пасеки. "Хай живе Сталин! Физкульт-ура!" - эти возгласы долго не смолкали сегодня в Чапаевке".

Гуляли до утра под гармонь и народные песни колхозной самодеятельности. Льющуюся рекой горилку заедали взращенными колхозом-миллионером дарами природы и аппетитным душистым салом.

Вволю нарушив режим, металлурги, довольные не столько легко предсказуемым результатом, сколько послематчевым банкетом, возвратились в Москву.

Почему уделил игре, не достойной внимания с точки зрения спортивной, так много места? Во-первых, соответственно подогреваемому СМИ общественному интересу; во-вторых, учитывая историческую значимость матча: как-никак это была первая смычка рабочего класса с трудовым крестьянством на футбольном поле на высоком турнирном уровне; наконец, из-за необычайно сочного колорита, который вы имели возможность оценить.

Уже на второй день по прибытии, утомленные необычайно горячительным приемом чапаевцев и многочасовой железнодорожной тряской, металлурги вышли на игру 1/16 финала со второй командой московского "Динамо". Последствия не могли не сказаться. За 17 минут до конца пролетарии проигрывали - 0:2. Четверть часа в футболе, особенно в довоенные годы, - время немалое. О драматических событиях в том матче и турнире в целом - в следующем выпуске.