Газета Спорт-Экспресс № 172 (3259) от 7 августа 2003 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Экстремальные виды спорта вызывают все больший интерес - и не только за рубежом, но и в России. Некоторые экстремальные дисциплины уже включены в программу Олимпиад - например, фристайл, сноуборд и маунтинбайк. "СЭ" намерен открыть на своих страницах специальный раздел, посвященный этому обширному и увлекательному миру спорта. А сегодня мы рассказываем об экспедиции в Гренландию одного из самых известных российских экстремальщиков - Валерия Розова.

КАК РОЗОВ ЛЕТАЛ НАД ГРЕНЛАНДИЕЙ

Есть в Москве бар - "Клуб парашютистов" называется. Расположен аккурат у Главпочтамта в центре столицы. Именно там наш знаменитый экстремальщик Валерий Розов (он и двукратный чемпион мира по скайсерфингу, и чемпион России по альпинизму, и идейный вдохновитель "Русского экстремального проекта") частенько проводит пресс-конференции. Вот и теперь, после экспедиции в Гренландию, Розов собрал в клубе друзей.

Хозяева подготовили сюрприз: потчевали присутствующих коктейлем Р.Э.П. - нетрудно догадаться, что это аббревиатура все того же "Русского экстремального проекта". Вот и получилось, что я совмещала приятное с полезным: потягивала изобретение бармена Максима и беседовала с Розовым и членами его экспедиции - альпинистами Аркадием Серегиным, Тимуром Ахмедхановым, Александром Ласточкиным и фотографом Дмитрием Лифановым (еще один "гренландец" - оператор Лев Дорфман - прийти на встречу, к сожалению, не смог).

- И чем же привлекла вас Гренландия? - сразу спросила я руководителя экспедиции.

- Во-первых, там раньше не ступала нога бэйсера, - начал Розов (тут нужно объяснить, что B.A.S.E. - это прыжки с парашютом с неподвижных объектов). - А ведь в бэйсе очень престижно найти какое-то новое место и прыгнуть там первым. Гренландия в этом смысле - рай: целый неопрыганный остров!

Во-вторых, Гренландия вот уже несколько лет привлекает многих своими технически сложными стенами и непредсказуемостью погоды, а также отдаленностью. То, что именно русские сейчас там "засветились", - престижно.

- Вот вы сказали, что Гренландия всех привлекает. Так почему же эти "все" чего-то ждали?

- Там горы своеобразные, растут практически из моря. Стены не самые высокие, 2 - 3 тысячи метров, но они стали бы украшением любого горного района мира. Да, риска подхватить горную болезнь тут нет, зато в избытке различных технических сложностей. В общем, с этих стен не прыгали, потому что никто из парашютистов на эти горы попросту не смог бы залезть.

- А почему, выбирая гору, вы остановились на вершине с не самым простым названием Налумасортог?

- Задачи просто приехать и откуда-нибудь прыгнуть перед нами не было. Мы хотели совершить первовосхождение и первопрохождение, и с этой точки зрения Налумасортог отвечала всем условиям. Гора вроде бы "всего" 2054 м, но одна из самых сложных и красивых в Гренландии. Кстати, nalumasortog - это такая маленькая птичка, которая на острове живет.

- Сама стена что собой представляет?

- Одна из красивейших из всех, которые я видел. Протяженностью почти километр, сложная и технически, и психологически.

На всей стене не было ни одного места, куда можно было поставить ноги, сплошной обрыв. Постоянно находишься в подвешенном состоянии, в "беседке", как это сооружение называют альпинисты. Когда я спустился вниз, у меня кожа на ногах до крови была стерта.

Но как раз такие трудности нас и привлекали. Когда говоришь: Гренландия, Налумасортог, весь альпинистский мир сразу понимает, о чем идет речь.

- Вы первый раз оказались в таком вот подвешенном состоянии?

- Нет, так же висел в прошлом году, когда 16 дней лез на пик Большой парус в полярной Канаде. Еще тогда понял, что с точки зрения психологической подготовки бэйс-прыжки просто идеальны. После них легко переносишь любые психологические тяготы.

- Что было для вас главным - пройти стену или совершить прыжок?

- Для меня, как организатора проекта, было интересно и то, и другое.

Тут я ненадолго прервала интервью с Розовым и принялась "допрашивать" остальных членов экспедиции.

- Как шло прохождение стены?

Аркадий Серегин:

- Четыре дня обрабатывали маршрут, закрепили семь веревок, потом провесили платформы, откуда Валера под конец совершил свой прыжок. После этого день отдыхали, а затем, как говорят альпинисты, оторвавшись (то есть нас с землей уже ничего не связывало), работали еще семь дней. Один из них, кстати, вынуждены были висеть под дождем и ждать погоды.

В день проходили не более 80 метров, то есть две веревки. После отрыва, когда поднялись к платформам, а это на высоте 250 - 300 метров, все веревки, которые висели внизу, забрали с собой.

- Спуск с вершины занял у Розова 35 секунд. А сколько времени спускались остальные?

- Почти сутки, по тому же маршруту, по которому лезли наверх.

- Что для вас оказалось самым трудным?

Дмитрий Лифанов:

- Сложностей в таком непростом деле всегда хватает. Но их стараешься не замечать. Потому что и без этого многое возбуждает и поражает. Вы только представьте: стояли себе горы миллионы лет, омываемые морем, обдуваемые ветрами. И вдруг приходят люди, покоряют эти горы. Плюс один из них совершает прыжок-полет, то есть производит действия, не свойственные человеку. От этого, мне кажется, совершенно меняется вся энергетика этого места.

Аркадий Серегин:

- Для меня психологически самым сложным был момент, когда Валера прыгал с платформы. Мы, альпинисты, привыкли привязываться к веревке в начале маршрута. И отвязываться, когда спустился вниз. А Валера в какой-то момент, стоя на платформе, отвязался и, сказав: "Встретимся внизу", - вдруг улетел... Такое я наблюдал впервые, мне, признаюсь, было страшно.

Тимур Ахмедханов:

- Физически было тяжело, когда таскали по 30 - 40 кило груза, устанавливая базовый и штурмовой лагеря. После этого лезть с 10 - 15 килограммами "железа", которое на тебе висит, уже не трудно.

Александр Ласточкин:

- У нас в экспедиции люди все опытные и психологически устойчивые. Но бывают моменты, когда нужно сгладить острые углы. Для этого я обычно беру в горы гитару.

- И в Гренландии на вершину тащили?

- Нет, гитару при этом можно просто расколотить. Как-то я взял ее на Эльбрус, и на спуске один товарищ на ней съехал, как на сноуборде. Естественно, от инструмента ничего не осталось. Но на вершине мы все равно спели - хоть и без аккомпанемента.

- И что же пели?

- Да есть у нас несколько дежурных песен.

И вновь вопрос Розову:

- Маршрут, судя по вашим рассказам, и впрямь был сложнейшим. Как по мере подъема изменялись отношения между членами команды?

- Ребята втроем ходят достаточно давно, я же присоединился к ним лишь в прошлом году. Но за это время мы, видимо, притерлись друг к другу, так что никаких изменений я по ходу восхождения не чувствовал. Учтите и другое. Ребята не только владеют некими техническими навыками, но и абсолютно контролируют свое психологическое состояние.

- И вот вы, наконец, поднялись на вершину. Вам, Валерий, прыгать. Через несколько секунд вы - внизу. А ребята остаются. Что вы чувствовали в этот момент?

- Обычно оказываешься наверху разгоряченным. Мысль одна: вот сейчас полечу! А тут из-за непогоды пришлось мокнуть и мерзнуть почти шесть часов.

Ожидание - самая тяжелая психологическая нагрузка. Недаром говорят: хуже нет, чем ждать и догонять. Кончается световой день, ребята замерзли, устали, им надо вниз тащить все барахло, а ты сидишь - и не можешь улететь. С одной стороны - они все понимают, с другой - ситуация начинает всех напрягать.

- А нельзя было переночевать на вершине, ведь не так уж и высоко?

- Мы поднялись (точнее будет сказать - выскочили) на вершину налегке, а температура воздуха была плюс три-четыре градуса. У нас с собой только вода и немного еды. Платформы, спальники - все оставили внизу, а здесь были сильный ветер, туман, высокая влажность.

- И пришлось прыгать в тумане. Видимо, вы сделали это, понимая, что второго шанса может и не быть?

- В какой-то мере - да, пусть это и создавало дополнительные трудности. Теоретически точку, куда прыгать, я нашел быстро, побросав вниз камни и вспомнив, как выглядит стена внизу. Но в тумане не видно, где тебя внизу ждут люди и что окружает стену. Когда прыгаешь в костюме "крыло", набираешь большую горизонтальную скорость - 100 - 120 км/ч - и можно улететь совсем не туда, куда надо. Вот мы и ждали, когда туман поднимется, чтобы увидеть направление полета и приземляться все же не в тумане.

- Интересно, как это выглядит со стороны для тех, кто не должен прыгать, а лишь поддерживает товарища? - спросила я Серегина.

- Какая бы погода ни была, на вершине проводишь минут 15 - 20, от силы - полчаса. И скорее вниз. А мы были вынуждены сидеть и ждать, пока развиднеется. Это продолжалось жутко долго - шесть часов. И мы уже начали кровожадно поглядывать в сторону нашего Икара: а не предложить ли ему, что называется, отвалить от нас.

- Почему же не предложили?

- Чем выше мы поднимались, тем отношения между нами становились все более чуткими. Вот и терпели все вместе. К тому же благодаря задержке с прыжком мы увидели такую красоту вокруг, которую не увидишь, если сразу начнешь спускаться вниз.

- Этот прыжок чем-то отличался от всех предыдущих? - вопрос Валерию Розову.

- Только тем, что катастрофически не повезло с погодой. Конечно, в костюме "крыло" можно маневрировать, но в тумане то или иное препятствие не видишь целиком, успеваешь разглядеть только его часть - с близкого расстояния. Это чревато тем, что на скорости можешь и не увернуться от препятствия.

- Что произошло при первом прыжке с платформы, в так называемый съемочный день?

- Тут история такая. На Налумасортог нет простого маршрута, и мы понимали, что ни оператор, ни фотограф, не будучи альпинистами-профессионалами, не смогут оказаться на вершине. Поэтому решили устроить 17 июля большой съемочный день. В верхней части перил на высоте 250 - 300 м повесили платформу, конструкция которой чем-то напоминает обычную раскладушку. И вот когда все на нее взгромоздились, она попросту не выдержала - и развалилась: мы повисли на самостраховке. Ничего ни с кем не случилось, но шок, конечно, испытали.

В итоге сумели взять себя в руки и, применяя чудеса технической мысли, из остатков платформы соорудили нечто, напоминающее цирковой снаряд. Самый длинный шест, оставшийся от платформы, держали Аркадий и Тимур, я стоял на нем, Лева Дорфман и Дима висели рядом и снимали. А внизу снимал Саша. Так я и прыгнул с этого шеста.

- Что за погода в Гренландии?

- На ее формирование, с одной стороны, влияет океан, а с другой стороны - ледовый щит, покрывающий остров.

Лед практически стекает в воды фьорда Тасермьют, где стоит гора. Ветер (его называют "фохн") дует вдоль этого почти 100-километрового фьорда с силой до 170 км/ч и вызывает длительную непогоду. Кто бывал в Патагонии, поймет, что это такое. Очень похоже.

Но нам повезло. Такой силы ветра мы, слава богу, не испытали. Зато дождь осложнял жизнь здорово. Сидишь мокрый в тесном замкнутом пространстве, ограничен в движениях, тебе холодно и противно. Промокло все: спальное снаряжение, видео- и фотооборудование, испортились отснятые пленки. К тому же внизу сильно докучали тучи комаров.

- Вы, Валерий, стали создателем нового экстремального направления, которое сами и назвали - B.A.S.E.-climbing. Сможет ли оно когда-нибудь стать самостоятельным видом спорта?

- В ближайшее время - нет. B.A.S.E.-climbing слишком многообразен, сочетает в себе разные дисциплины и достаточно опасен. Загнать его в рамки соревнований почти невозможно.

- А кстати, как насчет ваших соревнований?

- В начале сентября поеду на чемпионат мира по парашютному спорту во Францию. Буду, как всегда, выступать на скайсерфере, всю весну к этому серьезно готовился.

- Незадолго до отъезда в Гренландию вы как рядовой участник прыгнули с Останкинской башни. Ощущения?

- Мы установили новый мировой рекорд: 26 человек прыгнули одновременно. Сама башня - достаточно простой объект для прыжка, но в такой толпе прыгать было непросто.

- Как вы оцениваете новый русский маршрут, который ваша команда проложила в горах Гренландии?

- В соответствии с российской классификацией это маршрут категории 6Б, то есть высшей категории сложности. Собираемся заявить его в зачет чемпионата России в техническом классе.

- А почему вы дали своему маршруту название One way ticket?

- Кто догадается, тот получит приз от "Русского экстремального проекта". Наш адрес в Интернете - www.ruexp.ru. Пишите!

Елена РЕРИХ