Газета Спорт-Экспресс № 281 (3073) от 10 декабря 2002 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Наталья БЕСТЕМЬЯНОВА, Андрей БУКИН, Игорь БОБРИН

ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН

Лужниковский "Кристалл" - каток культовый. Здесь в свое время проходили все постановки ледового театра Татьяны Тарасовой "Все звезды", здесь же вот уже который сезон создает свой репертуар театр знаменитого в прошлом фигуриста Игоря Бобрина (этому коллективу, отмечу, не так давно исполнилось уже 16 лет).

Впрочем, отправляясь на интервью, я не очень отдавала себе отчет: иду разговаривать с Бобриным - театральным режиссером или с Бобриным - спортивным хореографом, поставившим знаменитую чаплинскую программу олимпийским чемпионам Солт-Лейк-Сити Елене Бережной и Антону Сихарулидзе. И в какой роли комфортнее чувствует себя Наталья Бестемьянова - олимпийской чемпионки, блистательной актрисы, жены Бобрина или директора театра. Единственное, в чем не сомневалась ни секунды, так это в том, что рядом с Наташей и Игорем обязательно увижу Андрея Букина (с которым Бестемьянова когда-то выиграла олимпийское золото в танцах). Лохматого, бородатого, заводного, фонтанирующего идеями и успевающего находиться, когда идут постановки, в нескольких секторах катка одновременно.

Так и получилось. Первым меня заметил именно Букин: подлетел к бортику, на ходу вынимая из кармана сигареты.

- Привет! У нас здесь натуральный сумасшедший дом. Слева - французы, справа - итальянцы, а вон там - американцы.

- В каком смысле? - опешила я.

- Три труппы готовим. Одна - в которой и мы с Наташей - на днях начинает гастроли во Франции, вторая чуть позже будет кататься в Италии, а третья ближе к Рождеству поедет в Америку. У них и репертуар соответствующий - "Щелкунчик". Американцы ничего другого в русском исполнении на Новый год не признают. А лед у всех нас общий. Вот и крутимся, молодых натаскиваем. Я, Наталья, Андрей Бушков... Мы его с партнершей звали - Мариной Ельцовой, но она сейчас нашла неплохую работу в Штатах и не хочет от нее отказываться.

Стремительно докурив, Андрей вновь занял место на площадке, успев на ходу бросить: "Не мерзните, ждать лучше в буфете. Как закончим, присоединимся".

ПОЛЦАРСТВА ЗА ГАСТРОЛИ!

Через час с небольшим вся тройка расположилась за столиком и я честно призналась Бобрину:

- Даже и не подозревала, что ваш театр представляет собой столь масштабное мероприятие, чтобы позволить себе гастроли в трех местах одновременно.

- Видите ли, нехватка гастролей у нас постоянно была одной из главных проблем. Из-за этого из театра уходило немало артистов. Поэтому я и обрадовался, когда в прошлом году мы начали работать с Итальянским парком, который попросил сделать программу для декабря, и пришлось собирать еще одну труппу.

- Что это за парк?

- Он расположен между Венецией и Вероной, возле озера Гарда. Относится к числу наиболее старых европейских парков. Отчасти напоминает Диснейленд, но с европейской спецификой. Год назад мы ставили там "Золушку", и я очень горжусь, что спектакль был признан лучшей программой в парках Европы. Для меня достаточно принципиально не только занять людей работой, но сделать по-настоящему интересную постановку.

- А откуда берете артистов?

- Ну, не истощилась пока земля русская молодыми дарованиями.

- Неужели фигурное катание до сих пор предоставляет такое количество "товара"?

- Отбросов, хотите сказать? - иронично усмехнулся Бобрин, но его тут же перебила Бестемьянова:

- Вы не поверите, попадаются просто потрясающие фигуристы! Фантастические! И ведь что удивительно: в спорте они были абсолютно невостребованы. А в театре раскрываются самым неожиданным образом.

- В свое время Татьяна Тарасова по-настоящему оскорбилась, когда в разговоре с ней я заметила, что ледовый театр, каким бы он успешным ни был, в сравнении со спортом довольно второстепенное зрелище.

- Если вы это сказали, когда Тарасова работала с театром, то удивляться нечему.

- Удивляет другое. Вот вы трое, например, безумно увлечены работой - это видно невооруженным глазом. В то же время я хорошо помню, с каким воодушевлением год назад Андрей рассказывал мне об итальянской танцевальной паре Фредерика Файелла - Массимо Скалли, которой вы помогаете с постановкой программ. Видела, как горели глаза у Игоря, когда он начал работать с Еленой Бережной и Антоном Сихарулидзе. Что это? Ностальгия по прошлой жизни? Или спорт слишком сильный наркотик?

- Видите ли, театр - это наша сегодняшняя жизнь. Я бы сказала - образ жизни. Здесь семья, друзья - все! А возвращение в спорт - это каждый раз воспоминание обо всем лучшем, что было с нами. О молодости, победах. Наши корни. Поэтому мы никогда не сможем относиться к нему равнодушно.

Мне нравится работать в спорте еще и потому, что, когда видишь горящие глаза фигуристов - французских, итальянских, американских, - испытываешь совершенно особенные чувства. Два года назад я работала с одной парой из США, так сейчас они просят обязательно поехать с ними на национальный чемпионат. Пишут: "Не можем дождаться момента, когда опять тебя увидим". Я их понимаю: когда удается заразить людей тем, чем живешь сам, они приручаются мгновенно.

"БЕЛАЯ" РАБОТА

- Игорь, а как вы воспринимали свою работу с Бережной и Сихарулидзе в олимпийском и предолимпийском сезонах?

- Он не хотел за нее браться, - засмеялась Наташа. - Я долго его уговаривала. Почему-то чувствовала, что Игорю не надо отказываться. Что это очень важно для него как для постановщика - попробовать проявить себя совсем в иной области. Он же убеждал меня, что гораздо лучше чувствует себя в театре.

- С чем это было связано, Игорь?

- Не кривя душой могу сказать, что работа хореографа в спорте - "белая" работа. Он всего-навсего постановщик, ответственность за результат лежит на нем лишь отчасти. Основную тяжесть работы несет на себе тренер. Возится со спортсменами, контактирует с судьями, федерацией, отслеживает соперников.

- Но ведь сама по себе работа с фигуристами, которые заведомо претендуют на золотую олимпийскую медаль, - немалая ответственность.

- Естественно. Поэтому я довольно долго думал, прежде чем дать согласие. Пытался понять, смогу ли действительно помочь ребятам. Не переоцениваю ли собственные силы.

- С кем было тяжелее работать - с Антоном и Леной или же с их тренером Тамарой Москвиной?

- С Москвиной за все время работы у нас не возникло ни единой проблемы. Она совершила неоценимый для меня поступок - оставляла наедине со своими спортсменами. Чего многие тренеры просто не допускают. И все ее правки и вмешательства в мои идеи сводились лишь к соблюдению правил: чтобы в программе не оказалось ни одного движения, за которое могут снизить оценку. Ведь в любительском катании многое запрещено: на колено садиться, рукой льда дотрагиваться и так далее.

А вот с ребятами оказалось не в пример сложнее. Надо было прежде всего добиться, чтобы они поверили в мои идеи, приняли их. Спортсменам столь высокого ранга всегда трудно заставить себя делать то, что может кому-то показаться смешным, нелепым. Поэтому самой большой победой считаю даже не то, что при моем скромном участии ребята выиграли все чемпионаты, в которых участвовали, а то, что мне удалось зародить в Лене и Антоне актерский подход к исполнению. Они почувствовали, что в программе можно не только кататься - выполнять поддержки, прыжки, выбросы, - но что в ней можно жить, наслаждаться образом.

- Когда вы смотрите соревнования, бывает, что хочется взять и переделать чью-то программу? Другими словами, часто ли вы, как постановщик, видите в лице спортсмена "товар", которым тренер явно не умеет распорядиться?

- Когда смотришь на чужую программу со стороны, часто кажется, что сам ты мог бы сделать лучше, только вот это ощущение не всегда верное. Дело в том, что я все-таки воспринимаю фигурное катание как одиночник. И если бы работал с одиночниками, старался бы, наверное, руководствоваться собственными взглядами. А вот в этом случае всегда видна "рука" постановщика, которая зачастую подавляет личность спортсмена.

Например, когда ставил одну из программ венгерке Кристине Цако, люди, меня знающие, сразу говорили: "Это - Бобрин". Вряд ли эти слова можно считать комплиментом.

КАПУСТА - ПАЛЬЧИКИ ОБЛИЖЕШЬ!

- Где ваш театр ведет постановочную работу?

- В основном в Москве. Один раз постановки проходили в Америке. А в этом году выдалась возможность поставить программу в Италии - для Итальянского парка. Было очень комфортно работать. Вообще здорово, когда есть свой каток, который можно использовать с утра до вечера. В Москве же мы арендуем лед там, где представляется возможность.

- Неужели вам не надоедает из года в год придумывать постановки, возиться с теми, кто еще ничего толком не умеет, видеть одних и тех же солистов, которые делают, по сути, одно и тоже?

- Когда надоедает, я солю капусту. В огромных количествах.

- Которую обожают все наши друзья, гости, собаки и мы сами, - вновь вклинилась в беседу Наташа. - По осени заготовки у Игоря - главное хобби. Когда случается в это время года оказываться в Морзине - это небольшой швейцарский городок на границе с Францией, Игорь постоянно выбирается в горы за грибами и ягодами. Сушит, маринует, варит варенье, кормит всех наших друзей...

- Ваша хозяйственность, Игорь, вызывает благоговение. Откуда такие наклонности? Вы настолько любите готовить или у вас, извините, плохая жена?

Ответом был звонкий смех Бестемьяновой:

- А кто сказал, что жена, которая не готовит, плохая?

- У меня отец большим рукодельником был, - объяснил Бобрин. - Видимо, наследственность сказывается. Я почти никогда не следую рецептам из кулинарной книги, люблю придумывать сам. Так что мои кулинарные изыски вполне можно сравнивать с постановкой номера на льду. Главное - не пробовать готовое блюдо самому

- Трудно беспристрастно оценить вкус?

- Да нет, чтобы не отравиться. Мастер должен жить долго.

- По вашим рассказам я поняла, что Морзин для вас - некое культовое место. Это так?

- В этом городке мы с Наташей тренировались летом с незапамятных времен, - вступил в разговор Букин. - Там был такой Жан-Клод Летиссьер, который безумно любил фигурное катание, постоянно устраивал разного рада выступления. Именно он в 1979 году организовал в Морзине первый турнир по танцам на льду. Мы с Наташей принимали в нем участие и заняли второе место, проиграв Джейн Торвилл и Кристоферу Дину.

Несмотря на то что Летиссьер давно отошел от дел, любовь к нашему виду спорта в городе осталась. В Морзине постоянно тренируется сборная Франции. Местечко просто сказочное. Прежде всего для горнолыжников и сноубордистов. Его называют еще Porte du Soleil - ворота Солнца. Мы сами на лыжах не катаемся - профессия заставляет беречь ноги, но много гуляем по горам.

- Сегодняшним туристам, может быть, важнее количество звезд на отеле, наличие подъемников, пунктов проката - и все это тоже в Морзине есть, но помимо этого там можно уединиться, - подтвердил Бобрин. - Уверен, что там, где я лазил по горам, человеческая нога не ступала. Ну не может человек пройти мимо такого количества белых грибов со шляпками диаметром 20 сантиметров.

- В Морзине очень хорошо и летом, и осенью, - добавила Наташа. - Раньше мы приезжали туда на машинах. Иногда это было заранее оговорено, иногда экспромтом, но неизменно на каток начинали подтягиваться фигуристы, которые, узнав о нашем приезде, просили помочь что-то поставить. По-моему, в городе не осталось ни одного человека, кто не знал бы нас в лицо.

Теперь появилась другая традиция: как только заканчивается зимний французский тур - это, как правило, совпадает с католическим Рождеством, - мы сразу едем в Морзин. Если же поездка по каким-то причинам срывается, год считается завершенным не полностью.

- Андрей, на московском этапе "Гран-при" вы с Наташей по-прежнему помогали итальянским танцорам. Не ревнуете фигуристов к их постоянным тренерам?

- Мне нравится, как они исполняют то, что мы с Наташей им поставили, но быть тренером не хотел бы. Да и нет никакой необходимости. Помните, я в свое время рассказывал вам в Лозанне, что Вальтер и Бруни, которые работают с ребятами, - приверженцы советской системы подготовки. Поэтому никакое другое вмешательство там не нужно. Разве что поддержать своим авторитетом, у бортика за спиной постоять.

ТЕАТР ЭТО ЖИЗНЬ!

- А какие эмоции вызывает у вас собственное катание в театре?

- Давно-давно, когда я только пришел, было ужасно непривычно. Я как бы заново учился кататься с другими партнершами, партнерами. Представляю, сколько нервов попортил Игорю и Наташе, когда ни с того ни с сего начинал куда-то лезть, проявлять какую-то инициативу...

- Никаких нервов ты нам не портил! - возмутилась Наташа. И добавила: - Я была потрясена, когда мы специально для Андрея ставили "Распутина". Потому что никогда в жизни не видела танцора, который так органично катался бы один. Сама, помню, долго смеялась, когда впервые посмотрела в записи, как катаю сольные партии, - настолько очевидно было, что я - кусок пары. Словно штамп стоял. И это при том, что я в свое время была чемпионкой страны среди юниоров в одиночном катании. А на Андрее этого штампа не было.

- А вам, Игорь, Букин сильно нервы портил?

- Разве что своей установкой: "Чужие роли катать не буду!" Он как бы поставил меня перед тем, что для него надо делать персональный спектакль. А ведь в те времена - в конце 80-х - для того, чтобы сделать спектакль, нужно было наизнанку вывернуться. Хорошо что у нас оставались друзья, которые всегда были готовы помочь. Одна из них - балетмейстер Наталья Александровна Даббади, которая уже давно живет во Франции, но всегда принимает участие в наших начинаниях. Она мгновенно нашла с Андреем общий язык. Правда, поначалу до больницы довела.

- Каким образом?

- Когда человек верит тому, с кем работает, он готов на что угодно. Забывает о возрасте, о больных суставах, обо всем забывает. К тому же репетиции - это всегда сумасшедший азарт.

Вот и получилось: отрабатывали какую-то сцену, и Даббади попросила: "Андрей, девочку на руки возьми. Как думаешь, а двух сможешь? Трех сможешь? А если они на тебя вчетвером запрыгнут?"

Девочки и прыгнули. А у Андрюши ноги подломились, мениски, связки - все полетело. Вот с этого началась работа над "Распутиным".

- Куда же вы, как художественный руководитель, смотрели?

- А как остановишь? Наташа с Андреем ведь пришли ко мне абсолютно свежими олимпийскими чемпионами. Театр все-таки более низкая категория. По значимости, по славе, по популярности. Но то, что ребята до самозабвения погрузились в работу, говорило о том, что они пришли не просто докатываться, а завоевывать себе новое имя.

- Андрей, вы готовы к тому, что в какой-то момент можете остаться безработным? Кататься надоест или болячки замучают? Или Наташа, как директор театра, уже приготовила для вас должность?

- По штатному расписанию я - тренер-репетитор, так что без куска хлеба не останусь. Но кататься буду, пока не умру. И не надейтесь, что уйду раньше.

- Как Олег Протопопов, который сказал как-то, что лучше умереть на льду, чем в собственной кровати?

- Вот именно! Протопопова я, кстати, прекрасно понимаю. На льду - живешь. И получаешь от этой жизни ни с чем не сравнимое удовольствие. Особенно когда публика за это еще и аплодирует. А возраст... Ну что поделаешь, жизнь так устроена. В спорте я скрывал одни недостатки, в театре приходится скрывать другие. Обидно бывает лишь тогда, когда кто-то в коллективе начинает недорабатывать. Это сразу чувствуется, потому что работа этого человека мгновенно ложится на остальных. В том числе на нас - стариков. Вот это наиболее неприятный момент в театральной профессии.

- Наташа, насколько вы строгий директор, когда дело касается дисциплины? Взыскания у вас в театре практикуются?

- Боремся, конечно. С лишним весом, с расхлябанностью. Я сразу принимаюсь орать в таких случаях - до срыва голоса, а Игорь, наоборот, начинает говорить очень тихо. И это, как показывает практика, действует гораздо сильнее. Бывало, отстраняли нарушителей от гастролей. Но наказания - редкость. Мы все очень бережно относимся друг к другу. Если кто-то такого отношения не понимает - расстаемся.

- Как часто такое случается?

- Сейчас все хорошо информированы. Понимают, что жесткие требования характерны не только для нашего коллектива, но и для многих других. Есть же Holiday on Ice, Ice Capades, Disney... Театр Бобрина, кстати, - хорошая школа. Как визитная карточка. В американские шоу наших артистов берут, как правило, сразу.

- А заветная мечта у вас есть? Поставить какой-то спектакль, где-то выступить?

- О-ох... - Наташа заметно погрустнела. - Есть. Чтобы в Москве у нас был свой зал. Чтобы не надо было никуда ездить, искать выступления. У нас достаточно большой багаж, позволяющий каждый вечер давать новый спектакль, устраивать дневные представления для детей, новогодние праздники. То есть работать как нормальный московский театр. И иметь отдельную труппу для разъезда по гастролям.

Все это абсолютно реально. Вот только общий язык с московским правительством я никак не найду. Вроде все помогать готовы, но переговоры ничем конкретным не заканчиваются. Но мы не отчаиваемся...

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ