Газета Спорт-Экспресс № 234 (3026) от 14 октября 2002 года, интернет-версия - Полоса 2, Материал 1

И ТУТ СВЕТ ПОГАС И ПОД ТРИБУНАМИ...

И как все хорошо начиналось! Великолепная погода - плюс двадцать пять и ни единого облачка на небе. Толпы улыбающихся людей на подходе к стадиону "Локомотив" за несколько часов до матча, несмотря на довольно дорогие билеты - 10, 20 и 30 лари (для сравнения: средняя месячная пенсия в Грузии - 7 лари). Мальчишки, бегущие стайкой за автобусом своей сборной, в надежде заполучить автограф или хотя бы прикоснуться к кумирам.

Никто не мог предположить, что через пару часов двадцать с лишним тысяч болельщиков, многие из которых отдали за билеты последние деньги, будут недовольно топать ногами, не зная, кого ругать за испорченный праздник, - то ли собственных электриков, то ли турецких рабочих, строивших самую современную арену в стране. Что единственным источником освещения на "Локомотиве" будут огонь от бумажных факелов, зажигалок и... лунный свет. Что матч, который с нетерпением ждали в Грузии с того момента, когда состоялась жеребьевка отборочного турнира ЧЕ-2004, будет прерван после первого тайма из-за электрического ЧП. Эта знакомая в общем-то для грузин проблема до сих пор не мешала футболу. Теперь, увы, есть печальный прецедент.

Я смотрел игру с кромки поля, и после того, как четыре осветительные мачты погасли во второй раз и больше уже не подавали признаков жизни, одним из первых оказался в подтрибунных помещениях. Там еще было светло. Первое, что бросилось в глаза, - растерянные лица милицейских чинов разного ранга, которым в сложившейся ситуации, понятное дело, было не до журналистов, свободно разгуливавших по запретной для них территории.

Чуть позже появился седовласый мужчина в синем пиджаке с эмблемой UEFA - делегат Европейского футбольного союза Рудольф Батя. Человек, от которого зависело - останется сборная России в Тбилиси еще на один день или нет. Чех по-английски заявил кому-то из работников стадиона, что ему нужна полная информация о том, по каким причинам отключилось освещение. Представитель стадиона начал что-то говорить про лопнувший центральный кабель - и в эту секунду свет погас уже под трибунами.

Следующие минут двадцать ваш корреспондент чувствовал себя участником игры в кошки-мышки. Несколько шагов в сторону - и, как слепой котенок, уткнулся в охранника, дежурившего у раздевалки сборной Грузии. Напротив - у раздевалки россиян - секьюрити и вовсе не было, но благодаря огоньку свечки, которую держал в руках один из администраторов российской команды, я смог разглядеть силуэты Валерия Газзаева и Вячеслава Колоскова.

- Вот так мы оказались заложниками обстоятельств, - грустно улыбнулся Газзаев. - Придется приехать в Тбилиси еще раз. Можно было бы сыграть в воскресенье, если бы не матч с Албанией. Две игры за четыре дня - это чересчур. Что с Соломатиным? Травма. А в перерыве я планировал заменить Бесчастных на Кержакова.

Газзаев отступил в темноту, а я подошел к Колоскову.

- Когда впервые погасли осветительные мачты - это сгорел главный трансформатор, - объяснил глава РФС. - Потом на стадионе перешли на автономное питание, но и тут что-то случилось. Словом, второго тайма, судя по всему, не будет.

Предчувствие Колоскова не обмануло. Несмотря на то что в подтрибунном помещении вскоре стало светло, стадион по-прежнему освещался только подручными средствами измученных ожиданием людей.

...Около поля встретил грустного Шоту Арвеладзе. Для него матч закончился на 24-й минуте.

- Попросил замену, потому что потянул заднюю мышцу, - объяснил нападающий "Рейнджерс".

- Теперь грузинской сборной грозит техническое поражение?

- Вряд ли. Я, будучи игроком "Аякса", однажды попал в подобную ситуацию в матче чемпионата Голландии. Встречу просто перенесли - и все. Хотя крупного штрафа теперь не избежать. А вы бывали раньше в Тбилиси?

- Нет. А почему вы меня об этом спросили?

Арвеладзе, еще раз взглянув на трибуны, погруженные во мрак, тяжело вздохнул:

- Еще лет десять назад в Тбилиси такого не могло быть в принципе. А сейчас...

Лидер грузинской сборной не закончил свою мысль, но я его прекрасно понял. Вы, надеюсь, тоже.