Газета Спорт-Экспресс № 196 (2988) от 30 августа 2002 года, интернет-версия - Полоса 13, Материал 1

Уве ЗЕЕЛЕР

ГАМБУРГСКИЙ СЧЕТ ВЕЛИКОГО БОМБАРДИРА

Даже работая в футболе, встретиться с одним из тех, кого принято называть "живой легендой", доводится не часто. И каждая такая встреча надолго остается в памяти. Особенно когда выясняется, что великий собеседник тебе еще и по-человечески симпатичен.

За годы журналистской работы я никогда не вел дневников, не собирал в записные книжки впрок то из увиденного, что не попадало на газетные и журнальные полосы. Считал, что уж до мемуаров никак не дойдет - не мое это. Но шло время. И чем дальше, тем чаще стало появляться желание написать о людях, с которыми сводила судьба. Они не были похожи друг на друга, как, впрочем, и ситуации, в которых мы общались. Да и вспоминается каждый по-своему: кто-то с болью утраты, кто-то с улыбкой, а кто-то и по сей день с удивлением. Происходит это от случая к случаю, когда оказываешься в схожих, как когда-то при встрече с ними, ситуациях. Вот тогда невольно ловишь себя на мысли о том, что многое в этом мире загадочным образом повторяется, заставляя как бы заново переживать почти уже забытое. И, запутавшись в ощущениях, вдруг вздрагиваешь от мысли - а может, и не было никакого прошлого, может, все это просто показалось...

И ВНОВЬ "НЕМЕЦКАЯ СТЕНА"

В самом начале шестилетней карьеры футбольного пресс-атташе вместе со своей новой командой я вылетел в Германию. Распрощавшись весной с помощью "Нанта" и швейцарского арбитра Мументалера с Лигой чемпионов, "Спартак" по осени бросился наверстывать упущенное в Кубке УЕФА. Вначале "на зубах" прошел упрямую "Кроацию", затем не без приключений датский "Силькеборг". На очереди был "Гамбург". В бундеслиге он в ту пору ничем не блистал, но дома играл мощно, уверенно, что позволяло ему не думать о печальном расставании с элитой. Журналисты тут же вспомнили, сколь неудачно играли москвичи с клубами бундеслиги, и сделали вывод: и на сей раз ничего хорошего не ждет. Заодно болельщикам сообщалось, что за клуб выступает хорошо нам знакомый по "Жальгирису" и "Локомотиву" Вальдас Иванаускас, а президентское кресло в "Гамбурге" занимает легендарный Уве Зеелер.

У "Спартака" тогда в российском первенстве дела шли на поправку. Подрастеряв в жаркие месяцы очки, осенью, словно спохватившись, он стал их набирать. Подтянулись Титов с Тихоновым. Почувствовали себя своими в основном составе молодые Джубанов, Коновалов, Дуюн, Мелешин. А потому надежды поломать непрошибаемую "немецкую стену" были.

В Гамбург, как обычно, прибыли за сутки до матча. Провели под холодным осенним дождем сорокапятиминутную разминку, попозировали фотографу, делавшему снимки для представления команды на табло. Со стадиона все отправились в гостиницу местного гольф-клуба, где успели разместиться еще днем. А тогдашний вице-президент Григорий Есауленко, менеджер Александр Хаджи и ваш покорный слуга на протокольный ужин.

Именно так называется традиционное светское мероприятие, на котором руководители команд-соперниц, частенько при свечах, за торжественно накрытым столом, не стесняясь собственного лукавства, обмениваются комплиментами. Особенно забавно то, что собравшиеся непременно желают друг другу успеха в завтрашней встрече - при том, что верят исключительно в собственную победу.

УЖИН ПРИ СВЕЧАХ

Никогда не интересовался, есть ли в регламенте евротурниров пункт, предусматривающий обязательное проведение подобных застолий. Да и к чему? Раз зовут выпить-закусить грех отказываться, коли здоровье позволяет. Замечу лишь, что в каждом клубе встречи такого рода организуют по-своему. К примеру, "Интер" или "Кошице" предпочитают ужину обед, который проводят за несколько часов до начала матча. Вариант, который лично я всегда воспринимал не иначе как пустую трату времени: для меня, увы, подобное мероприятие было безалкогольным, поскольку после Гамбурга дал себе слово в день игры капли в рот не брать. Но об этом чуть позже.

А тогда, радуясь новой должности, благодарил судьбу за то, что она дарит мне возможность провести вечер в компании с самим Уве Зеелером. Помнил его по телетрансляциям с чемпионатов мира, где он, оправдывая прозвище "бульдозер", мял и терзал плевавшихся от злости защитников, забивая самые невероятные голы лучшим вратарям планеты. Шутка ли - если статистика не врет, за двадцать восемь лет в футболке "Гамбурга" он наколотил 772 мяча! Так что не зря по сей день в родном городе его величают не иначе как "наш Уве", мысленно снимая при этом шляпу. Ясное дело, думал я по дороге в ресторан, только человек с таким могучим авторитетом и должен быть президентом клуба. И уж доверять ему обязаны, как говорится, от и до. Как же я заблуждался...

Это уже потом, набравшись опыта, я чувствовал себя на подобных мероприятиях, как рыба в воде. Более того, по приказу клубного начальства мне в них даже стала отводиться малопривлекательная роль эдакого тамады-распорядителя, вынужденного от звонка до звонка вести стол. Причем делать это требовалось по кем-то раз и навсегда разработанной программе, отступать от которой в высшем еврофутбольном обществе считается дурным тоном. Дело в том, что кроме представителей обоих клубов, чьи имена согласуют заранее, на встречу приглашаются еще два почетных гостя - делегат УЕФА и комиссар матча. Понятно, что к ним внимание должно быть особое. Но в меру, дабы не произвести впечатление не слишком уверенной в себе стороны, которая пытается скрыть это неловким заискиванием.

Официальный сценарий происходящего обычно выглядит следующим образом. Вначале тот из хозяев, кому поручено вести стол, представляет своих соратников. Затем то же самое делает кто-то из банкетной команды соперников. После чего все обращают взоры на посланцев могущественной европейской организации, которые искусно делают вид, что смущены столь неожиданным вниманием к их персонам. Наконец, наступает время обязательных тостов: "за фэйр плей", "за ваш великолепный клуб...", "за великую игру, которая дала нам возможность встретиться друг с другом", и т.д., и т.п.

Мне всегда в такие минуты становилось тоскливо - и почему-то вспоминался тост далекой футбольной молодости, который считался ударным в командах класса "Б". Честь произносить его выпадала самым матерым игрокам, чьи трудовые книжки были испещрены названиями команд, где они успели оставить след (в основном полученными подъемными). Произносился он с некоторым рожденным алкоголем волнением и подрагивающим стаканом с "огненной водой" в руке: "Ребятки, давайте выпьем за то, чтобы не пересохли футбольные поля и мы не остались без работы". Душевно, а?

Понятно, что таких искренних, рвущих нутро на части слов на протокольном ужине никто никогда не скажет. И если бы даже я на правах тамады рискнул их произнести, то вряд ли оказался бы понятым, скажем, президентом "Баварии" Францем Беккенбауэром или техническим директором "Реала" Хорхе Вальдано - они бы долго гадали, какая связь между пересохшими полями и футбольной безработицей. Вот "фэйр плей" - другое дело. Все ясно, как в лозунге "Спорт - посол мира!"

Теперь о том, как формируется меню. Здесь все отдано на откуп хозяевам, которые, на мой взгляд, не всегда правильно понимают оказанное им доверие. Иные клубы, например, португальский "Спортинг", ставят гостей в жесткие рамки, предлагают свой вариант набора блюд и напитков, не оставляя никакой возможности выбора. И волей-неволей ты либо вынужден смириться и поглощать то, что навязывают, либо, чертыхаясь от безысходности, ждать окончания пытки и мчаться в какой-нибудь нормальный ресторан. Что, кстати, и сделало спартаковское руководство пару лет назад в Лиссабоне. Совпадение или нет, но следующим вечером наши футболисты вышли на поле в таком же настроении, с каким мы накануне покидали навязанный ужин. И "Спортинг" был бит.

Не без гордости замечу, что "Спартак" всегда принимал гостей с истинно русским гостеприимством. И даже из тех, кому врач прописал строгую диету, от холодца, селедки, блинов с икрой и стерляди не отказывался никто.

Прессу на такие посиделки не приглашают. В виде исключения может быть допущен клубный фотограф, который знает: все снимки исключительно для внутреннего пользования. И если произойдет утечка, его попросту заставят съесть оставшиеся негативы.

На этапе, когда волна дипломатических тостов плавно переходит в светскую беседу, наступает момент вручения сувениров. Здесь инициатива опять же за хозяевами. Как правило, в традиционный набор входят клубный вымпел, авторучка, брелок и прочая мелочь с символикой команды. Все зависит от ранга гостя. Не обходят стороной и "товарищей из УЕФА", что, как и их застольные улыбки, вовсе не гарантирует завтрашнего расположения к тебе. Нетрудно догадаться, что этих зубров вряд ли удивишь клубным галстуком или модными запонками. Здесь "подход", если на него решаешься, должен быть, сами понимаете, иного масштаба.

И завершается все традиционным русским "посошком", или "стремянной", или рюмкой "на ход ноги", которая всегда почему-то оказывается предпоследней.

ЛУЧШЕЕ - ВРАГ ХОРОШЕГО

Итак, не без некоторого трепета я был готов сделать шаг в незнакомую, но сулящую массу интересного жизнь. Начать ее предстояло в небольшом, очень уютном ресторане на окраине Гамбурга, в стороне от типичной для портового города суеты. Принимающая сторона была уже в полном сборе.

"Короля голов" я узнал сразу, хотя, конечно, годы его порядком изменили. Поседевший, в очках, заметно располневший, он скорее напоминал бухгалтера какой-нибудь не шибко раскрученной фирмы, чем президента солидного футбольного клуба. Было ясно: закончив играть, "бульдозер" не стал ограничивать себя в потреблении знаменитых баварских сосисок и роскошного пива. Да и у кого бы повернулся язык упрекнуть в этом "нашего Уве". Уж форварду-герою должно быть позволено решительно все.

За столом мы оказались рядом, да еще, на мою удачу, по соседству с местным переводчиком, еще в советские годы неведомыми путями оказавшимся в ФРГ. По бокам от Зеелера восседали четверо подтянутых, ухоженных мужчин. Согласно визиткам, один из них был казначеем клуба, второй - исполнительным директором, третий членом попечительского совета, а четвертый - его председателем. Последний был одет в безукоризненную двойку от "Версаче", из кармашка пиджака элегантно торчал платочек, чья цена явно превышала стоимость заднего моста "Жигулей". По тому, с каким подчеркнутым уважением обращались к нему окружающие, а он, не вынимая изо рта дымящейся трубки, неспешно отвечал на вопросы, стало ясно: деньги "Гамбурга" у этого уверенного мужика. А великий бомбардир - президент, скорее всего, почетный. Или, как говорят в народе, свадебный генерал.

Все началось по уже описанному сценарию. Но первое, что бросилось в глаза, - отсутствие на столе бутылок с горячительными напитками. Рюмки к каждому тосту приносили на специальном серебряной чеканки подносе. Напиток, которым они наполнялись, по вкусу напоминал нечто среднее между вязким ликером и пахнущим мятой шартрезом с добавленной в него каплей жидкости, подозрительно смахивавшей на метиловый спирт. Попробовав, понял: лучше обойтись без экспериментов. И, набравшись смелости, попросил официантку заменить предложенный (как выяснилось, совсем не дешевый) суррогат на обыкновенную водку.

- На родную "святую воду" решили перейти? - не оставил незамеченным мой стратегический маневр Зеелер. - И правильно. Как это в России говорят - от добра добра не ищут? Так что, пожалуй, последую вашему примеру.

- А еще в России говорят, что дурной пример заразителен. Так что подумайте, герр Уве, стоит ли менять напиток, - осторожно заметил я.

- Здесь не тот случай, - возразил он. - Просто мы хотели удивить уважаемых гостей нашим фирменным коктейлем. Но известно, что лучшее - враг хорошего. И водка всегда остается водкой. Не зря ее так любят в России.

- К сожалению, моментами даже слишком - в отличие от Германии.

- Зря вы так считаете. У нас тоже немало тех, кто решил посвятить жизнь победе над зеленым змием, которую, как известно, одержать не удавалось еще никому. Увы, в их числе оказался и мой бывший напарник по атаке в сборной Герд Мюллер. Вот это был форвард гол мог сделать из ничего! Помню, в Мексике в четвертьфинале мы почти полтора тайма проигрывали англичанам. Из кожи вон лезли, но их вратарь тащил мертвые мячи. Словно в стену головой уперлись. И тут точно пробил Беккенбауэр. Все бросились его обнимать, а Герд - ко мне: "Все, Уве, англичанам крышка! Теперь дело за нами с тобой!" И мы его сделали - я сравнял счет, а Мюллер в дополнительное время дожал британцев. Как мы праздновали ту победу! А через четыре года я поздравлял его уже с выигрышем Кубка мира. И опять был повод поднять бокалы. К сожалению, Герд продолжал это регулярно делать и после того, как закончил играть. Когда стало ясно, что все может завершиться весьма печально, в дело вмешался нынешний менеджер "Баварии" Ули Хенесс, с которым они выиграли в 74-м чемпионат мира. К счастью, Герда удалось спасти. Потом он даже поигрывал за ветеранов.

НЕПОВТОРИМЫЙ ЯШИН

- А вы иногда выходите на поле тряхнуть стариной?

- Куда уж мне... Скоро шестьдесят стукнет. И потом, сняв в последний раз бутсы, я сказал себе: Уве, это навсегда.

- Решили, как многие, посвятить себя тренерскому делу?

- Пытался. Но потом понял это не мое.

- А президентство?

- Это дело тяжелое и неблагодарное. В семье меня отговаривали. Но "Гамбург" - моя жизнь. И если люди, от которых зависит его судьба, считают, что Зеелер может помочь клубу, то я не имею права уйти в сторону. Хотя и понимаю: может наступить момент, когда придется пожалеть о своем решении. Знаете ли, футбольная жизнь непредсказуема. Скажем, в Англии на европейском чемпионате наша сборная стала первой, но это вовсе не означает, что и дальше в ее честь будут звучать только фанфары.

- Откуда такой пессимизм?

- В Германии все больше легионеров. Сейчас в подавляющем большинстве клубов ставка только на них. И это при том, что у нас хорошо поставлен детский футбол. Но все хотят выигрывать только сегодня. И наступит время, когда мы на какое-то время окажемся в пустоте. (Наш разговор проходил осенью 96-го, вскоре после того, как немецкая сборная завоевала европейскую корону. Затем для нее наступил тот самый спад, о котором говорил Зеелер: на ЧМ-98 во Франции она в четвертьфинале уступила хорватам, а на Евро-2000 даже не вышла из группы. - Прим. А.Л.)

- В России сейчас легионеры тоже в чести.

- Слышал об этом. Но я знаю - у вас из-за экономических проблем возникли трудности с подготовкой молодежи. Насколько я помню, во времена великого Яшина этого не было. Когда-то он рассказывал мне, что Советский Союз - кладезь футбольных талантов. Я помню сборную СССР на чемпионате мира в Англии в 66-м. Роскошная была команда!

- Да, но в четвертьфинале все-таки вам уступила...

- Шансы были равные, но нам повезло чуть больше. Мячи Халлера и Беккенбауэра не взял бы ни один вратарь. К тому же нам на руку было удаление Численко в начале второго тайма. Уже потом я узнал, что с травмами играли Шестернев и Сабо. Но на поле этого не чувствовалось. Как и остальные, они бились до последнего. А Яшин был просто неповторим!

- Помнится, у вас был шанс забить ему.

- В первом тайме я вышел с ним один на один. Но чуть отпустил мяч, и Лев успел накрыть его у меня в ногах. Пришлось подпрыгнуть, чтобы не нанести ему травму. После финального свистка мы всей командой поздравили Яшина с великолепной игрой. А перед матчем ребята шутили: "О чем это, Уве, ты разговаривал с русским вратарем? Может, просил по дружбе пропустить от тебя гол?" На что я ответил: "Откуда вы знаете, может, это он просил меня ему не забивать". Когда потом рассказал эту историю Льву, он очень смеялся.

- Вы часто встречались?

- Было дело. Яшин был очень компанейским человеком. Умел с истинно российским размахом принять гостей. Но я уже был готов к любому застолью, поскольку знал: в вашей стране это требует особой подготовки. В 56-м наша вторая сборная играла в Москве. И после прощального банкета ребята добирались до номеров, держась за стену. У нас в команде тогда был однорукий футболист. Естественно, подобный способ передвижения был не для него. Пришлось тащить бедолагу на себе.

... В этот момент слово взял денежный босс "Гамбурга". В очередной раз поблагодарил нас за теплый вечер, пожелал удачи, а затем, обращаясь к моему собеседнику, торжественно произнес: "Я хочу поднять этот прощальный бокал за гордость клуба, его легенду - великого Уве Зеелера. Здоровья тебе и удачи на посту президента. Ты наша реликвия..."

УДАР В СПИНУ

Наутро голова трещала невообразимо. Перед матчем, как и договаривались, я отыскал Зеелера, и он потащил меня в VIP-бар поправлять здоровье. После этого настроение заметно поднялось. Но ненадолго. Уже на восьмой минуте Брайтенрайтер головой отправил мяч в сетку ворот Нигматуллина. Затем гигант Берон вышел один на один и шанса не упустил. А довершил дело во втором тайме Ковачевич. Вот так печально все для "Спартака" в тот вечер и закончилось.

Разбор игры был отложен до возвращения домой. Я же для себя сделал вывод: выпивать перед матчем - дурная примета, несоблюдение которой ведет к самым неприятным последствиям. И с той поры ввел для себя предыгровой сухой закон. Результаты "Спартака", шесть сезонов подряд становившегося после этого чемпионом России, подтвердили правильность принятого на чужбине решения.

На прощание улыбающийся Зеелер дипломатично разводил руками: мол, еще не все для нас потеряно, есть шанс отыграться в Москве, где он с нетерпением ждет нашей новой встречи и куда привезет приглашение на свой юбилей.

Пару недель спустя состоялся ответный ужин по тому же сценарию, который, по мнению гостей, очень украсили цыгане, сумевшие по достоинству оценить танцевальные способности экс-форварда. Зеелер вместе с чернобровыми Машей и Любой выбрасывал под гитару такие коленца, что удивил бы самого Игоря Моисеева. Хорошее настроение не покидало президента и следующим вечером, когда его команда добилась ничьей и, оставив "Спартак" за бортом, вышла в 1/8 финала. Я пожелал новому знакомому дальнейших успехов и удачи в непростом президентском деле.

- Как знать, как знать, - вдруг неожиданно погрустнел Уве. И повторил сказанную за ужином в Гамбурге фразу: Футбольная жизнь непредсказуема.

Вспомнил я его последние слова, когда спустя какое-то время узнал, что президентское кресло под Зеелером закачалось. И что дело пахнет чуть ли не судебным разбирательством по большому, гамбургскому счету. "Нашего Уве" обвиняли в каких-то неблаговидных делах, связанных с клубными финансами, и еще черт знает в чем. Я тут же представил тех четырех благообразных мужиков, которые сидели по обе стороны от него на первом застолье и пели ему дифирамбы. На сей раз они привиделись мне злобно размахивающими руками и восклицающими: "Как же ты мог, наш Уве?!"

Потом скандал утих, газеты признали его надуманным и спровоцированным, скорее всего, для того, чтобы объяснить неудачи клуба мнимыми грехами его президента. Подобное случалось не раз, и не только в Германии.

Зеелер перенес все обрушившееся на него со стойкостью истинного форварда, привыкшего к ударам исподтишка. Как и подобает сильным людям, ввязываться в скандал не стал, а молча ушел в тень, получив удар в спину от клуба, которому отдал свою главную жизнь - футбольную. В ней он был форвардом. И когда она закончилась, переквалифицироваться в защитника - даже собственного имени - не стал. Гордость не позволила.

... В последний раз я видел его по телевизору во время матча гамбургского "Санкт-Паули" с мюнхенской "Баварией". И когда в ложе для почетных гостей Зеелер принимал поздравления по случаю победы земляков, оператор дал крупным планом лицо "нашего Уве" - грустное, с потухшими, какими-то пустыми глазами. Видимо, и впрямь похмелье в чужом пиру не для героев.

Гамбург - Москва