Газета Спорт-Экспресс № 86 (2878) от 18 апреля 2002 года, интернет-версия - Полоса 7, Материал 1

ТРИУМФ ПОЭТА

Родившийся на острове Самоа потомок людоедов, перебравшийся в Новую Зеландию, а затем в США, тяжеловес Дэвид Туа победил американского пуэрториканца Фреса Окендо и вернулся в элиту мирового бокса.

Вот и еще одно юное дарование обернулось юным разочарованием, а ведь в тяжелом весе сейчас так мало интересных бойцов. Строго говоря, Окендо и раньше особого впечатления не производил, но на теперешнем безрыбье, казалось, все-таки сумеет чего-нибудь добиться. Но съеденная человечина, видимо, укрепила черепа предков Туа, а потомок эту особенность унаследовал. Восемь раундов Окендо бил его "в одну калитку" только для того, чтобы в девятом пропустить роковой удар. Такое случалось со многими до него, в том числе и с нашим Олегом Маскаевым. Левый хук Дэвида в любую секунду может привести к короткому замыканию в голове противника.

Я болел за Туа: все-таки человек он любопытный, и без него будет скучно. В свободное от битья людей время пишет стихи. Мне как-то попалась подборка. Впечатление осталось сильное - как будто я бродил в абсолютно темной комнате и все время лбом натыкался на разные предметы мебели. Этакий людоедский романтизм с вкраплениями сюрреализма. Очень познавательно. В стихах, посвященных конкретным боям, чувствуется что-то отважное. В остальных - просто что-то неопределенное, но до крайности энергичное.

Баловался в свое время стишками и Мохаммед Али, но если на ринге он был Шекспиром, то в поэзии - максимум Ляписом-Трубецким. Большинство его виршей представляли собой, как и у последнего, некую строку, которую несчетное количество раз выворачивали в разные стороны. В молодости практически все стихотворные творения Али носили, так сказать, прикладной характер. Он предсказывал, в каком раунде уложит очередного противника, и, как правило, обещание выполнял. Никакой мистики - просто большинство противников автор мог нокаутировать почти в любом раунде. Поэтому, если он предсказывал нокаут, скажем, в шестом, а противник уже в четвертом был готов упасть, Али еще пару раундов "таскал" его на себе, а затем укладывал, как было обещано.

В последующие годы, став общественной фигурой, Али попытался сочинять и что-то более серьезное, но нельзя сказать, чтобы у него это очень хорошо получилось.

Наверно, лучшим поэтом среди тяжеловесов всех времен был известный боксер 60 - 70-х Джерри Кворри. Ему случилось выступать в золотую эпоху тяжелого веса, когда в этой категории собралась такая компания, что даже очень талантливому боксеру рассчитывать на титул не приходилось. Его били и Мохаммед Али, и Джо Фрезер - оба по два раза. Но ни тому, ни другому Джерри не отдал ни одного квадратного сантиметра ринга просто так. Это был яростный и неуемный боец, атаковавший до тех пор, пока его противник не падал, или, в редких случаях, пока не падал он сам.

Тем удивительнее кажутся его стихи, которые, кстати, в отличие от Мохаммеда Али он долгое время не обнародовал. Помню, на заре перестройки во время вечера Эльдара Рязанова режиссера попросили почитать свои стихи, и автор наших вечно любимых фильмов просьбу выполнил. Стихи были очень камерные, лиричные, умные и грустные. Сразу было ясно, что написал их не поэт-профессионал, но человек интересный, достойный и наделенный глубоким поэтическим чувством.

Нечто подобное писал и Кворри. В одном из лучших стихотворений, оглядываясь на свою жизнь, Джерри сравнил ее со свадьбой, на которой он всегда играл роль подружки невесты, но самой невестой никогда не был. Не думаю, что хоть кто-нибудь из видевших, как Кворри крушил челюсти соперников, мог предположить, что у него найдутся для себя такие сравнения.

Добрый Джерри, никогда ни в чем не отказывавший ни друзьям, ни случайным знакомым, ни вовсе не знакомым людям, умер 3 января 1999 года в возрасте 52 лет. В последние годы он очень страдал от последствий пропущенных ударов и много болел. Одна из этих болезней, далеко не смертельная сама по себе, оказалась слишком тяжелой для усталого организма.

В свое время мы проигнорировали его смерть, так давайте хоть сейчас, с более чем трехлетним опозданием, помянем Джерри Кворри. Хорошего боксера, прекрасного человека и, что бы ни говорили снобы, поэта.