Газета Спорт-Экспресс № 258 (2751) от 9 ноября 2001 года, интернет-версия - Полоса 15, Материал 1

УЗБЕКСКИЙ ОДИССЕЙ

Чемпион четырех стран и одного континента. Он познал вкус победы в первенствах СССР, Малайзии, Узбекистана и Индии, а также на Азиатских играх в составе сборной. Нет, пожалуй, более титулованного игрока в истории узбекского футбола, чем 38-летний форвард, до сих пор выступающий в ташкентском "Пахтакоре".

Сколько бы команд ни менял Шквырин, в каких бы странах ни играл, он неизменно возвращался в Ташкент. Город, где родился и вырос, и без которого, по его словам, свою жизнь не представляет. И в котором для него существует только один клуб - "Пахтакор".

В нем-то Шквырин, уставший после долгих скитаний по белу свету, нынче и играет. Выходит обычно на замену во втором тайме, и на фоне резвой молодежи смотрится вполне достойно. Не случайно еще год назад его приглашали в сборную Узбекистана. Впрочем, теперь Игорь твердо намерен заканчивать. "Когда понимаешь, что полкоманды тебе в сыновья годится, надо уходить, - говорит он. - Пора, брат, пора... Сколько можно? Этот сезон для меня уже двадцатый. И, уверен, последний".

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ВОЕННЫЙ

- Вообще-то в детстве, как ни странно, я никогда не мечтал стать футболистом, в отличие от многих моих сверстников. Меня привлекала карьера военного. И в седьмом классе решил поступать в Суворовское училище. Прошел две медкомиссии, но на третьей меня забраковали. Из-за того, что слегка картавил. "Как же ты командовать-то будешь?" - ехидно спросила меня женщина-врач. Я так переживал! А уж когда вскоре по телевизору в передаче "Служу Советскому Союзу!" увидел какого-то генерала, который не только "р", но и еще пяток букв не выговаривал и при этом лихо отдавал приказы, даже расплакался от обиды...

ПЕРВАЯ ЗАРПЛАТА

- Первой моей командой был "Янгиер". Крепкий середняк второй лиги, где платили, однако, бешеные деньги. В 18 лет я уже получал примерно 700 рублей. Да столько в высшей лиге мало кто имел! По крайней мере в Москве, знаю, футболистам подобные заработки и не снились. А в республиках Средней Азии во многих командах это было в порядке вещей. Наверное, только в СССР такое могло быть. И только в нашей стране футболисты могли получать зарплату на предприятии, к которому не имели ни малейшего отношения! "Янгиер" принадлежал заводу железобетонных изделий и конструкций. Там нам платили официальный оклад - 160 рублей. Все остальное - премиальные и доплаты. Параллельно мы числились в каких-то двух колхозах, куда раз в месяц исправно наведывались в бухгалтерию. Когда я принес домой первую зарплату, мама не сдержала слез. Она в больнице трудилась медсестрой, и со всеми надбавками и ночными дежурствами у нее в месяц набегало рублей 90... Почти все деньги я ей отдавал. Мы смогли сделать ремонт в квартире, новую мебель купили. Жили-то небогато.

ДЕБЮТ

- А в 83-м Секеч позвал меня в "Пахтакор". Удивительно, но я долго раздумывал. Побаивался, что не сумею пробиться в основу. Конкуренция-то была сумасшедшая. А сидеть на лавке или пылить в дубле не вдохновляло. Но заиграл я в "Пахтакоре" довольно быстро. Первый матч врезался в память на всю жизнь. Дома в игре с "Днепром" выпустили на замену минут за 15 до конца. Я даже гол успел забить, но его, увы, не засчитали. Мы уступили 0:1, и в Ташкенте неожиданно начались волнения. Сначала с трибуны кто-то кинул стакан и разбил голову ныне покойному начальнику команды Жиздику. А после матча народ будто с цепи сорвался - переворачивал машины, крушил витрины магазинов. Я пешком шел со стадиона домой и оказался в самой гуще ошалевшей, неуправляемой толпы. В лицо, естественно, меня еще никто не знал. Еле ноги оттуда унес.

ТБИЛИССКИЙ БЕСПРЕДЕЛ

- А через шесть лет похожая история приключилась в Тбилиси. По невероятному совпадению, она также связана с "Днепром", за который в то время я уже играл. В Тбилиси мы проводили полуфинал Кубка СССР. Нам сразу предложили большую сумму за сдачу матча, но, разумеется, все отказались. По ходу встречи "Днепр" вел 2:0. Играть оставалось еще минут десять. Я тогда был в запасе, поэтому все прекрасно видел. В центре поля на бровке столкнулись игроки "Днепра" и "Динамо". Арбитр штрафной не назначил. Грузинский футболист повернулся к трибунам, начал громко возмущаться, размахивать руками. А люди словно этого и ждали. И в мгновение ока смяв милицейские кордоны, они рванули прямо на поле. Наши ребята вместе с судьями тут же бросились наутек в сторону раздевалок. А я, помню, стою, как завороженный, и смотрю на эту картину. Интересно, думаю, чем же все закончится? Потом поворачиваю голову и... вижу, что из наших на скамейке запасных уже никого нет. Тут до меня и дошло, что надо быстро рвать когти. А на арене творился беспредел. В ход пошли пустые бутылки, гирьки, которые используют на базаре, еще какой-то хлам. В Леху Чередника кинули здоровенный железный штырь, просвистевший у него над ухом. Володе Лютому кто-то заехал кулаком в челюсть... Полчаса мы сидели в раздевалке, пока Гуцаев и Кипиани пытались успокоить народ. Вроде удалось. Вышли мы доигрывать матч. На последней минуте судья поставил в наши ворота "утешительный" для хозяев пенальти. В итоге мы победили 2:1. Но после игры еще два с половиной часа не могли покинуть стадион, который окружили разъяренные болельщики. Незадолго до этого в Тбилиси арестовали каких-то деятелей оппозиции, и сторонники требовали их освобождения. Похоже, это была заранее спланированная акция... "Днепр", кстати, в итоге выиграл тот Кубок СССР, одолев в финале "Торпедо". Но меня к тому моменту в команде уже не было.

АРМЕЙСКИЙ ПРИЗЫВ

- На Украину впервые я подался в 85-м. Пришла пора служить в армии, и Секеч пристроил меня во львовский СКА. Прилетел в конце февраля. Меня и еще нескольких новичков повезли часов в восемь вечера знакомить с командующим. Тренер СКА, Булгаков, говорит, вот, мол, наше пополнение, весной оформим в армию. "А почему весной?" - удивился командующий. "Так ведь призыв пока не начался", - развел руками тренер. Генерал усмехнулся, вызвал адъютанта и спрашивает: "Сколько тебе нужно времени, чтобы призвать человека в армию?" "Как прикажете, товарищ генерал", - отвечает тот. "Десяти минут хватит?" - "Маловато". "Ладно, завтра к полудню все документы на этих ребят должны быть готовы", - кивнул командующий в нашу сторону. И утром нас быстренько призвали задним числом, поставив в военном билете дату 31 декабря. Благодаря этому я служил почти на полгода меньше.

В ШАГЕ ОТ ЧЕРНОБЫЛЯ

- От СКА, честно говоря, остались не лучшие воспоминания. Выглядел я неважно, да еще травму паха получил. В перерыве даже не садился в раздевалке на стул, иначе из-за адской боли встать уже не мог. Но надо было играть. Травмированных нигде не любят, а уж в армейских коллективах и подавно. Руководство стало косо на меня посматривать, и после смены тренера замкомандующего собрался отправить меня в часть. Располагалась она в поселке Обручево, что в 70 километрах от... Чернобыля, где как раз незадолго до этого взорвался атомный реактор. Но новый тренер, Каримов, сумел меня отстоять. А на носу домашняя встреча с "Котайком". Каримов подходит и говорит: "Моли Бога, чтобы победили". Сыграли, однако, вничью. Я весь на нервах. Жена плачет. Следующие два матча проводим на выезде по маршруту Волгоград - Смоленск. И вот играем с "Ротором", хозяева атакуют, идет прострел с фланга. Бегу назад вместе со "своим" защитником, и в подкате мы оба пытаемся попасть по мячу. Первым дотягиваюсь до него я - и красиво забиваю в свои ворота... Лежу на газоне, закрыв глаза, а в голове вертится: "Если сейчас объявят мою фамилию и запишут автогол - пропал. Тогда точно отправят к Чернобылю". Но на табло зажглась фамилия волгоградского игрока. А в Смоленске произошел аналогичный эпизод с моим участием, только, слава Богу, уже у ворот соперника. Мяч влетел в сетку от ноги защитника, но гол приписали мне. И когда прилетели во Львов, армейские начальники хвалили - молодец, дескать, взялся за ум и начал забивать.

ДИСКВАЛИФИКАЦИЯ

- В Днепропетровск меня еще из СКА приглашали, но после долгожданного дембеля потянуло домой. "Пахтакор" к тому же пообещал сразу выделить квартиру в новом доме. Обманули. Жена, по специальности инженер-строитель, повстречала знакомых и узнала, что в эксплуатацию его сдадут лишь года через полтора.

Я обиделся и укатил в Днепропетровск. Скандал был большой. Мне сказали: "Или вернешься в Ташкент, или дисквалифицируем тебя на год". Я уперся и на три месяца оказался вне игры, пока "Днепр" утрясал все вопросы. А в узбекских газетах меня заклеймили как рвача и хапугу. Забавно, что, когда в 90-м с 37 голами я стал лучшим бомбардиром турнира первой лиги, местные журналисты завалили меня просьбами об интервью. И каждый из них говорил: "Старик, после твоего отъезда в "Днепр", все о тебе писали плохо. И только я один - хорошо". Набралось таких летописцев порядка десятка. Но я человек незлопамятный и никому все равно не отказывал.

ПРОФИ

- "Днепр" в середине 80-х стал первым в нашей стране профессиональным клубом. Там никто на установках не говорил громких слов о патриотизме и чести города. Футболисты просто зарабатывали деньги, притом довольно приличные. По финансам с "Днепром" в те годы в высшей лиге не мог сравниться никто. Не считаю, что у нас была поставлена суперигра. Зато вся команда билась от первой и до последней минуты. Сколько раз мы забивали решающие голы в концовке матчей! В этом, думаю, и кроется секрет нашего чемпионства в 1988 году. "Днепр" научил меня многому. А главное тому, что на поле нужно всего себя отдавать без остатка. Как-то я провел матч без особого рвения, и Вадим Тищенко сказал мне: "Игорь, так в футбол играть нельзя". Эти слова подействовали на меня сильнее любой тренерской критики. Потому что услышал их от лучшего друга, который вернулся в футбол после тяжелейшей травмы и в каждом матче сражался, как лев. Мне стало очень стыдно. И впредь никогда не позволял себе играть спустя рукава.

ИНТЕРВЬЮ

- Преклоняюсь перед мужеством Вадима. Расскажу такую историю. Он лежал в ЦИТО, где знаменитый врач Миронов сделал ему сложнейшую операцию на травмированном колене. Однажды журналист пришел у Миронова брать интервью и поинтересовался: "Когда Тищенко снова появится на поле?" "По правде говоря, если он нормально сможет ходить - это уже будет чудо", - ответил хирург. Журналист потом еще с кем-то пообщался и в результате забыл кассету на столе. А утром на нее случайно наткнулся Тищенко. Вставил в магнитофон, думая послушать музыку, а там интервью Миронова. Представляете состояние Вадима, когда он услышал фразу своего врача?! Ему ведь никто об этом не говорил. Тем не менее Тищенко не сломался. Я всегда поражался его несгибаемой воле, характеру и упорству. Несмотря на мрачные прогнозы, он восстановился и даже пробился в состав олимпийской сборной, где в Сеуле завоевал золотые медали!

ЗОЛОТАЯ КЛЕТКА

- Кучеревский не хотел меня в 89-м отпускать в "Пахтакор". Да и мне по душе было с ним работать. Со стороны Мефодич кажется суровым и мрачноватым, но у него очень доброе сердце. Однако сидеть в золотой клетке, которой стал для меня "Днепр", дальше было невыносимо. Я нечасто выходил на поле, а играть хотелось безумно. Сейчас то и дело слышу от молодых футболистов: "Эх, заключить бы хороший контракт. Пусть штаны на лавке буду протирать, лишь бы деньги на банковский счет капали". Все это ерунда. Да, поначалу, быть может, такая ситуация и устроит, но потом желание играть все равно пересилит. Взять последние примеры. И Веретенников, и Бесчастных даже при дивных условиях контракта не выдержали за границей пребывания в запасе и предпочли вернуться в Россию. Поверьте, нет для футболиста худшей пытки, чем смотреть за игрой со стороны.

ЛУЧШИЙ СЕЗОН

- Об уходе из "Днепра" я не пожалел. 1990 год был, полагаю, лучшим в моей карьере. "Пахтакор" наконец-то поднялся наверх, а я в первой лиге наколотил столько мячей, что показал третий результат в истории. Больше меня за сезон забивали лишь Юрчишин и Шепель. А какие у меня были партнеры - Пятницкий, Касымов, Оганесян! Хорену исполнилось уже 35, когда он приехал в Ташкент. А по комплекции напоминал скорее борца сумо, чем футболиста. Но за пару месяцев сбросил 12 килограммов и стремительно набрал форму. Левая нога Оганесяна - это нечто! Мяч у него держался словно на ниточке. Не попадать в ворота после его потрясающих передач было бы, наверное, преступлением.

НА РАСПУТЬЕ

- После развала Союза я оказался на распутье. На исходе чемпионата-91 в Ташкент по мою душу пожаловали скауты из "Сент-Этьена". Личный контракт устраивал, но "Пахтакор" заломил за меня 800 тысяч долларов. Французы же готовы были заплатить в два раза меньше. "800 тысяч - это уже уровень сборной Союза, - сказали они. - А ваш форвард там не играет".. . В ЦСКА звал Садырин, но второй раз связываться с армейской командой, признаться, не хотелось. И я транзитом через Владикавказ, куда вместе с Касымовым и Денисовым отдали в аренду на три месяца, отбыл в Израиль. Уезжал туда я из московского "Спартака", с которым Романцев разрешил мне недолго потренироваться. И потом Тарханов рассказывал, что Олег Иванович говорил ему: "Если в Израиле у Шквырина не получится, надо будет его в "Спартаке" попробовать". К сожалению, узнал о том разговоре слишком поздно... Эх, немного не вовремя я родился. Хотя бы лет на пять попозже - глядишь, взял бы курс на Европу, а не Азию... Впрочем, грех жаловаться на судьбу. Кто-то из великих сказал: "Человек живет увиденным". А я на своем веку и впрямь повидал немало. Да и семью в конце концов обеспечил.

ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ

- Сначала у меня был вариант в Бельгии. Но просмотр в "Локерене" завершился неудачно. Расставание со мной тренер обставил на редкость деликатно. "Ты слишком техничный игрок для нашей команды", - заметил он. Я едва сдержал улыбку, ведь никогда высокой техникой не отличался... А в Израиле все начиналось хуже не придумаешь. За неделю до старта чемпионата в "Хапоэле" из Тель-Авива президент уволил тренера, который, собственно, меня туда и пригласил. На смену ему пришел какой-то дедуля. После первого же матча он ни с того ни с сего заявил мне: "Ты - не футболист!" - и упрятал в глубокий запас. Но я терпел, сжав зубы. Не из-за денег. Просто не представлял, как дома покажусь на глаза знакомым. Не пройти в состав в Израиле - да меня же засмеют! И я решил доказать, что напрасно меня там недооценивают. Мучения мои завершились лишь перед началом второго круга, когда тренера-дедулю торжественно проводили на пенсию. А возглавил "Хапоэль" бывший игрок клуба, который сразу сказал: "Забудь обо всем, что говорил этот старый хрыч. Играй как умеешь. Я в тебя верю". И окрыленный доверием, за вторую половину чемпионата я забил 15 голов! С тех пор в Израиле с выбором команды у меня не было никаких проблем.

МАЛАЗИЙСКИЙ ТОТАЛИЗАТОР

- Победа на Азиатских играх-94 стала пока главным достижением в короткой истории сборной Узбекистана. Моя игра приглянулась принцу Малайзии - вице-президенту федерации футбола и одному из руководителей местного клуба. Контракт предложили чудесный - отчего ж не согласиться? Из наших в Малайзии встретил Рому Хагбу да пару малоизвестных узбекских игроков. Футбол, конечно, у них своеобразный. Чемпионат, например, не так престижен, как Кубок. Когда мы пробились в финал, за выигрыш Кубка нам посулили денег на порядок больше, чем заработали за весь чемпионат, в котором, на секундочку, финишировали первыми! Увы, в финале мы проиграли. Главное впечатление от Малайзии - грандиозный скандал, связанный с подкупом футболистов и игрой на подпольном тотализаторе. Под следствием находилось около 130 игроков элитного дивизиона. Из них человек 80 в результате посадили в тюрьму на срок от года до четырех лет! Правда, за сезон, что провел в Малайзии, с закулисными делами не сталкивался. Иностранцев посвящать в них не любят.

КРИКЕТОМАНИЯ

- В апреле 98-го мне стукнуло 35, и я понял, что пора с чужбины двигать в обратном направлении. Сын должен был в школу пойти, а я хотел, чтобы он это сделал в Ташкенте. Возвращение в "Пахтакор" получилось удачным - шесть лет спустя клуб снова выиграл национальный чемпионат. Однако точку в моих зарубежных странствиях ставить было еще рано. Когда в первенстве Узбекистана наступал зимний перерыв, меня дважды приглашали в Индию. Контракт заключал всего на четыре месяца - именно столько там длится чемпионат. Футбол в Индии не шибко популярен. Спорт номер один - крикет, на котором помешана вся страна. Если по телевизору одновременно показывают футбольную Лигу чемпионов и крикет, все без исключения местные футболисты предпочтут крикет. Даже я вскоре стал потихоньку разбираться в этой игре, чем-то смахивающей на бейсбол и русскую лапту. В Калькутте 150-тысячный стадион на крикете битком! Хотя матчи начинаются обычно в 10 утра и с коротким перерывом продолжаются до 10, а иногда и 12 вечера. И никто не расходится!

ШОК

- В Индии в дебютный сезон я стал чемпионом. А во втором - серебряным призером. Постепенно освоился, но на первых порах был в шоке. Везде толпы людей, густой смог, грязь и жуткая антисанитария. На улицах рядом с кафе и закусочными стоят колонки с водой, где многие спокойно умываются и чистят зубы... В первый же день я позвонил жене: "Скоро приеду. Наверное, послезавтра". Она утешает: "Да ладно, привыкнешь". А я говорю: "Таня, не греши. Иначе в следующей жизни обязательно попадешь в Индию"... В город без надобности старался не выходить. Уже в 10 утра приезжал домой с тренировки, так что свободного времени было навалом. Читал книжки, смотрел телевизор. Даже рестораны не посещал. Еду мне готовил повар, которого специально выделил клуб.

СЕКРЕТ ДОЛГОЛЕТИЯ

- Помню, прочитал много лет назад в "Футбол-Хоккее" интервью легендарного Виталия Раздаева. На вопрос журналиста, как же удалось поиграть до сорока с лишним лет, он ответил: "Прежде всего благодаря соблюдению режима". Хотя в футбольном мире всем было известно, как Раздаев его соблюдал... Так вот, я никогда заядлым режимщиком не был. По молодости, бывало, всю ночь водку глушишь, а утром, как огурчик, выходишь на тренировку. Здоровья-то вагон. Но с возрастом начинаешь понимать, что, если хочешь задержаться на поле подольше, надо уметь себя контролировать. Особенно за границей, где игроки предоставлены сами себе.

ВСЕ К ЛУЧШЕМУ

- На закате карьеры многих страшит неизвестность. Но я за свое будущее спокоен. С руководством "Пахтакора" уже договорились, что остаюсь в команде тренером. А если почувствую - не мое, возможно, попробую себя в качестве футбольного менеджера или агента. Есть, правда, у меня и другая мечта - открыть детскую футбольную школу. Обожаю смотреть, как мальчишки гоняют мяч. За их баталиями во дворе могу наблюдать часами. Я без футбола уже не могу. Честно говоря, порой с ужасом вспоминаю, что грезил когда-то военной службой. А той женщине, которая на медкомиссии поставила крест на моих надеждах поступить в Суворовское училище, - низкий поклон и огромное спасибо. Нет, недаром говорят: все, что ни делается - к лучшему...