Газета Спорт-Экспресс № 154 (2647) от 10 июля 2001 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

А ВМЕСТО ПЛАМЕННОГО МОТОРА - СЕРДЦЕ

Вы думали, авиаспорт у нас умирает? Признаюсь, я тоже. До тех пор, пока не попал в Испанию - на вторые Всемирные воздушные игры.

Летать людям хотелось всегда. Еще со времен Икара. Для него, правда, затея эта закончилась, как мы помним, плохо. Честно говоря, узнав, что соревнования, на которые предстоит ехать, называют Икариадой, удивился: с чего бы это изменило авиаторам их обычное суеверие? Ведь даже слово "последний" из своего лексикона исключили. Боже упаси сказать "последний день соревнований", "последнее упражнение", "последнее место" - все только "крайнее". Впрочем, что касается последних, простите, крайних мест, то для нас они редкость - первые куда привычнее. А как, собственно, должно быть в стране, которая когда-то дружно распевала "Все выше, и выше, и выше", валом валила на "Небесного тихохода" и "Валерия Чкалова" и в каждом парке культуры строила парашютные вышки?

Кстати, еще лет десять назад такую вышку - говорят, последнюю в Москве - можно было увидеть около Измайловского острова. Снесли. Зачем, почему, толком никто не знает - ничего на этом месте так и не построили. Жалко. Как и знаменитых воздушных парадов в Тушине - воздвигли на подходе к аэродрому "элитный" жилой комплекс "Алые паруса", летать стало нельзя, и ушли парады в небытие вместе с вышками, ГТО, ОСОАВИАХИМом и ДОСААФом.

От слова ОСОАВИАХИМ веет совсем уж седой стариной. Да и что такое ДОСААФ, те, кому меньше тридцати, знают смутно или не знают вовсе. Для них расшифровываю: первое - Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, второе - Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту. Мне за сорок, и я хорошо помню, как в получку профорг (еще одно канувшее в небытие слово) обходил коллектив с пачкой досаафовских лотерейных билетов и каждый выкладывал по тридцать копеек. И так по всей стране. Еще один взнос, вроде партийного или комсомольского. Некоторые, правда, потом выигрывали рубль, а то и что-нибудь посущественнее. Отдельные счастливчики - даже машину, после чего записывались в автошколу того же ДОСААФа, чтобы научиться эту машину водить.

Кого в наши дни заставишь сдавать на что-то деньги? Но профоргам надо сказать "спасибо" - это благодаря их настырности большую часть огромной собственности, сосредоточенной в ДОСААФе, впоследствии не смыло волной приватизации. Приобреталась-то она на взносы, а значит, считаться должна была не государственной, а общественной. И множество аэродромов, автодромов, ангаров, автошкол и прочего движимого и недвижимого имущества досталось наследнице ОСОАВИАХИМа и ДОСААФа - Российской оборонной спортивно-технической организации, РОСТО. Которая в результате не только выжила, но вполне крепко стоит на ногах. Даже может "потянуть" такое громоздкое дело, как свозить российскую сборную со всеми ее самолетами, планерами, дельтапланами, воздушными шарами и прочими летательными аппаратами всех видов в Испанию. И привезти потом команду домой - потяжелевшую от медалей, кубков и призов, которых, как положено, она завоевала больше всех.

ДВАДЦАТИДВУРУЧНЫЙ МЕЧ

Не хочу никого обидеть, но все-таки самую красивую награду увезла из Испании восьмерка парашютистов, выигравшая Воздушные игры и одновременно чемпионат мира по групповой акробатике. В этом виде победителям вручают не кубок, а здоровенный меч. Называется он "Эскалибур" - как у короля Артура, который, напомню, и королем-то стал благодаря тому, что единственный из соискателей короны смог выдернуть этот клинок из валуна, куда тот был воткнут чуть ли не по рукоятку. В отличие от двуручного артуровского у парашютистов Эскалибур, можно сказать, двадцатидвуручный: заработали его десять спортсменов (восьмерка плюс запасной плюс воздушный оператор) и тренер Александр Белоглазов.

Тянуть меч было не легче, чем Артуру. На деревянной доске, к которой крепится приз, - тринадцать табличек с датами и победителями предыдущих чемпионатов. На всех название одной страны - США. Теперь будет четырнадцатая табличка - российская. Вечные чемпионы, американцы, сопротивлялись отчаянно, долго лидировали и позволили себя обойти только в последнем из десяти зачетных упражнений.

А был момент, когда наша команда могла вообще сняться с соревнований - в знак протеста. Дело было так. После первого упражнения делим первое-второе места с американцами, после второго - они первые, мы вторые, французы третьи. И тут российскую восьмерку "забывают" вызвать на старт третьего упражнения, а потом записывают за него "баранку", фактически лишая шансов на золото. Общее подозрение: не обошлось без французов - их среди организаторов большинство.

Часа два на базе испанских королевских ВВС в Армилье, под Гранадой, ждали мы у кромки выжженного солнцем плаца, пока заседал судейский комитет. Тут-то и услышал я от одного из руководителей российской делегации: "Если не дадут перепрыжку, надо сниматься. Иначе они так по нам ходить и будут. Это ж не первый случай..."

Ходить по нам не решились: протест приняли, перепрыжку дали. Промаринованных парашютистов инцидент из колеи не выбил - только больше завел. Меч у американцев выдернули, а французы так и остались безнадежно третьими.

БАНКИРЫ УЧАТСЯ ЛЕТАТЬ

- Вы, простите, кто? - с дурацкого вопроса начал разговор с одним из новоиспеченных обладателей Эскалибура. Он, правда, ничуть не удивился, а привычно ответил:

- Я - Вова.

Владимир, значит, Павленко. В восьмерке акробатов эту фамилию носят двое - Вова и Олег, и отличить их друг от друга могут только очень близкие люди.

- Вам в воздухе родственные отношения помогают? Говорят, у близнецов есть какое-то "шестое чувство" друг к другу.

- Да у нас оно у всех есть - с 94-го прыгаем вместе. Больше, видимо, не будем. Распадается восьмерка наша...

- Что так?

- Мы же все десантники, начинали еще в ВДВ. А теперь повзрослели, семьями обзавелись - и потянулись один за другим из армии. Платят там маловато. Братик мой, например, уже три года как бизнесом занимается. Прыгать практически перестал, вот только к этим соревнованиям вернулся. Полсотни прыжков с ним сделали - все восстановилось.

- А вы?

- Четверку банкиров тренирую.

- ?!

- Инструктор я в аэроклубе. Сейчас многие, у кого деньги есть, в небо потянулись - к нам бизнесмены ездят, даже депутат один прыгает, Миша.

- Уходит ваша восьмерка в зените - не у всех в спорте так получается.

- Да мы вообще-то еще после прошлого чемпионата мира распались. Но к этому решили опять собраться. И, видите, не зря. Ведь столько лет за мечом этим охотились!

Может, передумают распадаться? Меч-то переходящий - через два года опять за него с американцами сражаться.

СИЕСТА И МАНЬЯНА

Житейские проблемы заставляют задумываться о продолжении карьеры многих. Не только парашют - большинство авиационных видов денег не приносят. Призовых ни на чемпионатах мира, ни на Воздушных играх нет. Да и ездят туда чаще всего на свои либо спонсоров ищут. Хорошо, на этот раз все взяла на себя РОСТО - взносы, транспорт, даже форму красивую впервые всей сборной пошила. Бывают, конечно, коммерческие турниры. В высшем пилотаже на самолетах, говорят, можно выиграть тысяч до двадцати долларов, но это редкость, да и приглашают на такие турниры лучших из лучших - таких, как Светлана Капанина или Михаил Мамистов, ставших в Испании абсолютными чемпионами мира и Игр-2001.

Отчего нет денег? Оттого, что нет "раскрутки", телетрансляций, прессы, зрительского интереса. Из-за погоды соревнования то и дело переносятся. На многих ничего, кроме старта либо посадки, и не увидишь: взлетел планер, самолет либо дельтаплан - и ушел по маршруту. Как следить, как болеть? Да и за теми, кто далеко не улетает, наблюдать снизу не слишком удобно - и солнце бьет по глазам, и комфорта никакого.

...Название "Пальма-дель-Рио" рождало в воображении приятный образ зеленого оазиса у прохладной реки. Оказалось - аэродром сельхозавиации посреди голых холмов, засаженных подсолнухами. На солнце - плюс сорок с лишним, в тени - за тридцать, но вы эту тень еще найдите. Далеко в поле из подсолнухов торчат зонтики: там сидят судьи, наблюдая за тем, как высоко в воздухе бесшумно кувыркается узенький белый крестик: идут соревнования по высшему пилотажу на планерах. Из-за этих зонтиков однажды старты пришлось отложить на полдня: ключи от машины, где они лежали, увез в неизвестном направлении кто-то из беспечных испанцев. Идти в подсолнухи без зонтиков судьи категорически отказались: люди солидные, некоторые в возрасте, а на таком пекле солнечный удар получить - раз плюнуть.

Простои в Пальма-дель-Рио - дело обычное. То погода не та, то радиостанция сломалась, то кабель какой-то потеряли, то вот зонтики...

- Бардак, какого еще не видел. Сплошная сиеста, - философски констатирует Георгий Каминский, один из лучших наших планеристов. Ему приходится и летать, и обязанности шефа команды исполнять: президента федерации Сергея Крикалева, летчика-космонавта и тоже классного планериста, в Испанию не пустили космические дела.

"Сиеста" и "маньяна" - наверное, самые ненавистные испанские слова для всех участников Игр. Первое - послеобеденный отдых, святое время, когда ни один испанец пальцем не шевельнет, хоть режь. Растянуться сиеста может часов на пять. Второе означает "завтра", но я бы перевел иначе: "после дождичка в четверг".

- Для тренировок дали нам на полсотни человек один буксировочный самолет, - продолжает Каминский. - И у того - сиеста! Мы ему деньги предлагали, только летай, а он и от денег нос воротит: сиеста - и все. А потом маньяна.

МАСТЕРСТВО В КУБЕ

Самолет нужен, чтобы доставить планер к месту старта. А выполняется упражнение внутри невидимого куба, каждая сторона которого - километр. Отцепившись от самолета, планерист с высоты 1200 метров по мере снижения крутит всевозможные бочки, петли и штопоры. Комплексов семь - обязательный, два произвольных, три "темных" (задание дают накануне, летишь "с листа") и финал.

Закончить упражнение надо не ниже 200 метров над землей - иначе штраф, а ниже 100 метров - дисквалификация. Штрафуют и за каждый выход из куба - за этим и следят из подсолнухов арбитры. Желательно вообще исполнить все фигуры как можно ближе к центральной оси воздушного "аквариума" - чем кучнее, тем выше будет оценка.

- Правила, собственно, почти как у самолетов, - поясняет Каминский, который, как и многие, занимается высшим пилотажем и на том, и на другом. Это, кстати, сильная сторона нашей команды: пилотажников-универсалов у нас больше всех.

- На чем интереснее?

- И там, и там свои плюсы и минусы. Самолетный пилотаж тяжелее физически, зато больше и возможностей, и свободы - мотор все-таки. А тут тащат тебя на веревке... Зато планерный технически тоньше: мотора нет, все за счет умения. А еще - тихо и бензином не воняет.

- Много в России пилотажников-планеристов?

- Да все, кто есть, приехали сюда. У нас пилотажных планеров на всю страну две штуки, и оба в нашем аэроклубе, в Серпухове. Нам их РОСТО купила. Польские аппараты, Swift, на них полмира летает, стоят по 50-60 тысяч долларов. Пробовали на обычных, "парительных" планерах летать, но те пилотажа не выдерживают - переламываются. С самолетами проще - летаем на своих, СУ-31М, их, наоборот, у нас все покупают. Классная машина! Для планеров в России еще и климат неподходящий: соперники чуть ли не весь год летают, а мы сезон только начали, почти и не тренировались.

Климат климатом, а абсолютный чемпион - наш, Александр Панферов. Командой Россия - вторая после Польши. А будь зима у нас короче?

РАБОТА С СУДЬЯМИ

Зрелищные соревнования все же бывают - парашютная классика, например. Вернее, та ее половина, где состязаются на точность приземления. Все наглядно, динамично, болеть интересно. На земле лежит блин (так он действительно называется) диаметром 32 сантиметра. В центре - трехсантиметровое "яблочко". С неба один за другим сыплются парашютисты. Задача - не просто попасть на блин, но сделать первое касание как можно ближе к "яблочку", в идеале - прямо в него. Тогда электронная система зажжет на табло ноль - высшую оценку. Как они умудряются это делать - непонятно, но факт есть факт: "в ноль" попадают часто. Сделать это обычно стараются пяткой, она у парашютистов на обуви специально заострена.

- Но бывают вещи необъяснимые, - смеется судья Владимир Анисимов. - Помню, одна девушка как-то приземлилась на "пятую точку", весь блин накрыла - а система ноль высвечивает! С электроникой не поспоришь - так ноль и записали.

Анисимов судит вторую часть классического двоеборья - индивидуальную акробатику. Здесь зрелищности меньше - все происходит на высоте от 2200 до 600 метров, и увидеть что-либо можно только по телевизору. Отпрыгав, очередная группа направляется в палатку размером с цирк-шапито и рассаживается на трибуне перед мониторами - смотреть, как только что летали. Видно скверно, но профессионалам все понятно.

Под мониторами - нечто вроде лингафонного кабинета: перед экранами сидят разделенные перегородками пятеро судей. Смотрят ту же запись, нажимают кнопки. Сначала фиксируют время, за которое парашютист выполнил все фигуры, затем в замедленном повторе оценивают технику. Время складывается со штрафными баллами - это и есть оценка. Чем она ниже - тем лучше. В отличие от зрительских, на судейские мониторы принадлежность спортсмена не выводится.

- Ну, это вообще-то формальность, - признается Анисимов. - Своих-то я всегда узнаю - по походке.

- И поможете?

- Как сказать... Вот только что прыгала наша Марика Краав, так я ей самый большой штраф выставил. Ну не могу я закрыть глаза на то, как она ошиблась!

- Скажете, и "работа с судьями" у вас не ведется?

- Отчего же. Перед чемпионатом нас на семинар собирали...

- Да я не об этом.

Секундное недоумение - и хохот:

- А-а, понял, понял! Дайте подумать... Вспомнил: белорусы мне тут бутылку поставили. Годится?

Бутылку братья-славяне Анисимову поднесли за помощь, но не судейскую: у их парашютисток возникли поначалу какие-то оргпроблемы, и он девушек два дня поил-кормил. Типичная, кстати, вещь, как я заметил: любой из видов авиаспорта - одна большая компания, где все друг друга знают, всегда готовы выручить и соперничают только в воздухе. На земле политики делят газ, флот, Севастополь и прочее, а небо-то - оно что над Россией, что над Украиной, что над Литвой одинаковое.

На открытии Игр в Севилье народы бывшего Союза мгновенно слились в единую семью и принялись фотографироваться вперемешку, размахивая кто триколором, кто жовто-блакитным, кто литовским флагами. И пару строф из гимна еще спели - про тот самый, нерушимый. "А что вы хотите? - довольно заметил председатель ЦС РОСТО Алексей Анохин. - Это ж все наши, досаафовские. Это уже никуда не денется..."

Так что жив авиаспорт, и "стальные руки-крылья" не отсохли, а по-прежнему несут все выше, и выше, и выше. Только в одном авторы знаменитого марша не правы: "пламенного мотора" вместо сердец ни у кого из своих новых знакомых я не обнаружил. Скорее наоборот.

P.S. Воздушная тема в нашей рубрике, посвященной "забытым" видам спорта, будет продолжена в одном из ближайших номеров "СЭ".