Газета Спорт-Экспресс № 153 (2646) от 9 июля 2001 года, интернет-версия - Полоса 15, Материал 1

Центральный научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии им. Н.Н.Приорова был создан 80 лет назад в первую очередь для помощи инвалидам империалистической и гражданской войн. Сегодня ЦИТО чаще всего упоминается как уникальный центр спортивной медицины.

Сергей МИРОНОВ

ЗАПРЕТ НА ПОДКАТЫ СЗАДИ -
ЗАСЛУГА МЕДИКОВ

Доктор медицинских наук, профессор, академик РАМН, директор ЦИТО, руководитель клиники спортивно-балетной травмы, заместитель управляющего делами Президента РФ, генеральный директор Медицинского центра Управления делами Президента РФ - вот сколько высоких званий и должностей у этого человека. Только в ЦИТО у Сергея Миронова за последнее время лечились около тридцати наших чемпионов Олимпийских игр, мира, Европы. Среди них - Ольга Брусникина, Мария Киселева, Мария Бутырская, Алексей Немов, Александр Бекетов, Светлана Хоркина, Александр Москаленко.

Основателем ЦИТО был Николай Николаевич Приоров, человек, внесший выдающийся вклад в отечественную ортопедию. На сегодня это головное учреждение страны по проблемам травматологии и ортопедии. Отделение спортивной и балетной травмы также было открыто при участии Приорова в 1952 году. С первых дней основания его возглавила Зоя Сергеевна Миронова, пробывшая на этом посту 30 лет.

- Потом мама как бы передала бразды правления мне, - говорит Сергей Миронов, - но на самом деле был конкурс, который я выиграл. Поскольку теперь я еще и директор института, в последнее время приходится заниматься административными делами. Институт переживает возрождение, идет реконструкция, что требует больших организационных усилий. Но клиника спортивной и балетной травмы работает на полных оборотах.

- Вы можете сравнить клинику первых дней и сейчас?

- При открытии отделение располагало 30 койками, сейчас около 50. Но дело не в количестве. Есть и другие подразделения, куда всегда можно госпитализировать спортсмена или артиста балета. Этих мест, в принципе, вполне хватает. Жизнь изменилась, многие спортсмены тренируются и выступают за рубежом. Там же, по медицинской страховке, которая входит в контракт, многие и лечатся. Так что определенный отток пациентов есть. Но я убежден: спортивно-балетная ортопедия - одно из направлений, где мы абсолютно конкурентоспособны, а по отдельным направлениям лидируем.

ВОТ У НАС - ТРАВМЫ ТАК ТРАВМЫ

- Операции у спортсменов отличаются от таких же операций у обычных людей?

- Лечить хорошо надо всех. Но обывателю все равно, сколько дней он проведет на больничной койке и как будет проходить его реабилитация. А для спортсмена-профессионала счет идет на дни, а порой и часы. Поэтому здесь применяются самые современные методы диагностики, оперативного лечения и реабилитации.

- К примеру?

- Около 20 лет у нас разрабатываются и внедряются методы малоинвазивных операций. Сейчас 90% операций на крупных суставах - плечевом, локтевом, коленном, тазобедренном, голеностопном - делаются с помощью артроскопических технологий, то есть без вскрытия сустава. Если лет 20 назад при открытом удалении мениска период пребывания в стационаре растягивался до трех недель, то сейчас, бывает, утром прооперировали, вечером человек уходит из клиники, а через 2-3 дня начинает тренироваться. И если вам рассказывают про чудеса зарубежной медицины, поверьте: все, что там делается, есть и у нас. Вот только травмы у россиян более тяжелые. Этому способствует наш менталитет: пока на морально-волевых качествах спортсмен может что-то делать, он будет тренироваться, преодолевая боль, пока окончательно не разобьет хрящ, не дорвет ахилл, не получит стрессовый перелом. За рубежом такого нет. Там себя очень любят. К тому же действует страховая медицина, которая оплачивает практически все. Нет такого давления, как у нас: спортсмен поступил, и сегодня же звонят тренер, врач команды, спрашивают, когда он будет играть, бегать, прыгать...

- Звезды спорта, балета - какие они на больничной койке?

- Ну... ведут себя по-разному. Но главное и единое для них - мотивация. Для любого человека травма - всегда вдруг, всегда проблема, которая психологически давит. Обывателя она, как правило, до конца не придавливает. А для профессионала это вопрос жизни и смерти - не физической, так социальной, экономической. Поэтому мотивация здесь очень сильна, все надо делать быстро, сегодня, сейчас.

- А если чувствуете, что быстро не получается?

- Врач ведь должен быть психологом. Надо найти какие-то слова, объяснить. И необходимо знать специфику спорта. Врачу, который не отличает гандбол от регби, здесь лучше не работать.

ОЛИМПИЙСКАЯ МЕДАЛЬ
ИЛИ ДИПЛОМ ВРАЧА?

- Вы выросли в спортивно-медицинской семье. Отец, Павел Дмитриевич, - известный велосипедист и тренер. У мамы помимо медицинских заслуг имеются и спортивные - чемпионка страны, заслуженный мастер спорта по конькам. Вы сами в детстве к чему больше тяготели - к спорту или медицине?

- Только к спорту. Парень я был крепкий, спортивный, много играл в дворовый футбол. Мой брат, который старше меня на 8 лет, окончив мединститут, начал работать врачом во Дворце тяжелой атлетики "Спартака" и меня привел туда. С 14 лет я занимался борьбой, были успехи, но получил травму шейного отдела позвоночника. Мать как врач сказала: лучше побереги себя. Но без спорта было очень грустно. И я пошел в гандбол. Поздно, в 16 лет, но, видимо, помогла хорошая физическая подготовка: сразу же вошел в состав юношеской сборной Москвы. А в июле 1966-го стал чемпионом Советского Союза среди юношей. После этого меня и еще двух ребят пригласили в "Кунцево", в то время первую команду страны. Полтора года там тренировался, выиграл первенство Москвы среди взрослых и должен был ехать на чемпионат Союза. Но тут как раз пришло время поступать в институт.

- Медицинский выбрали без колебаний?

- Сказалось влияние матери и старшего брата. Да и выбора-то особого не было - в математике и физике я был не силен.

- В институте продолжали занятия спортом?

- В медицинском гандбол не культивировали, и как спортсмен я для них интереса не представлял. Пришлось гандбол бросить, год не играл. А потом ребята из команды мастеров "Локомотива" попросили сыграть за них. Немного потренировался и поехал на тур чемпионата СССР. Возвращаюсь, а в институте уже готов приказ о моем отчислении. Надо было выбирать между спортом и учебой. Выбрал учебу.

- Сейчас-то вы об этом явно не жалеете, а в то время?

- Было очень обидно. В 1972-м гандбол вошел в программу Олимпийских игр, и ребята, с которыми я начинал и мог бы, как они, дорасти до сборной, вернулись из Монреаля олимпийскими чемпионами, заслуженными мастерами спорта. А кем был я? Студентиком с 28 рублями стипендии в кармане.

СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД В ОПЕРАЦИОННОЙ

- В медицине вы сразу выбрали спортивную травматологию?

- Еще во время учебы работал санитаром в приемном покое, потом в отделении реанимации, где тогда работал брат. Когда пришла пора распределения, меня взяли в ЦИТО, но не в клинику к матери. 10 лет проработал в отделении детской травмы. Ни о чем не жалею. Это очень хорошая школа. Детский травматолог может переквалифицироваться на взрослого. А вот наоборот быть не может.

- У мамы на операциях присутствовали? Первую помните?

- Да, присутствовал. Но их было так много, что первую не запомнил.

- А вместе оперировали?

- Была в свое время очень известная парашютистка Зина Курицына. У нее не раскрылся парашют, сейчас уже точно не вспомню, но где-то в районе двух километров над землей. К нам в клинику попала почти что неживая. Мы ее оперировали вместе с матерью: она - колено, я - бедро. Что называется, семейный подряд. Ну, слава тебе Господи, жива осталась. Удивительный человек! Восстановилась, стала снова прыгать, и, что интересно, парашют опять не раскрылся. Переломы были, но не так много, как в первый раз.

- Это был самый уникальный случай в истории клиники?

- Да нет, тяжелых больных здесь было довольно много. Но дело не в этом, главное, как оценивать лечение. Мы проводили статистические подсчеты. В клинике спортивно-балетной травмы самая высокая восстанавливаемость. 88% лечившихся у нас возвращаются в большой спорт. Кстати, вон там в шкафу стоит Кубок МОК за наиболее результативные разработки в области спортивной медицины. Его мне Самаранч вручил. Многое за эти годы сделано. Большая плеяда советских, потом российских спортсменов, ставших чемпионами Европы, мира, Олимпиад, прошла через эту клинику.

- О ком-то из своих личных "крестников" можете рассказать?

- Когда в 1988-м после большого перерыва наши футболисты стали олимпийскими чемпионами, из заявочного списка в 17 человек я оперировал 11. А в финале играли 9 моих пациентов. Юра Савичев, у которого еще не были удалены металлические конструкции в стопе, забил решающий гол.

- Какие операции у спортсменов считаются самыми сложными?

- Операции по восстановлению стабильности коленного сустава, когда повреждены передняя и задняя крестообразные связки. Эти пластические операции делаются, не вскрывая сустава, закрытым путем. Высший пилотаж. Остается актуальным восстановление поврежденного ахилла и стрессовый перелом. Срастить такой перелом исключительно трудно, потому что нарушена костная регенерация.

- Самая памятная ваша операция?

- Это зависит еще и от того, кого ты оперируешь. Имя пациента придает работе особую значимость. Я оперировал немало олимпийских чемпионов, а иные становились победителями Игр уже после, как, например, штангист Юра Захаревич. Я оперировал ему локтевой сустав. У него был вывих с разрывом боковой связки и отрывом места прикрепления трехглавой мышцы плеча. Чтобы было понятно, он собственную руку носил другой рукой, совсем не работала. Сделали операцию - и он выиграл с мировым рекордом. Это остается в памяти.

- Самый травматичный вид спорта?

- Однозначно футбол. Очень контактный вид. То, что ввели запрет на подкат сзади, - заслуга медиков. Мы изучали эту тему и выяснили: только один раз из 20 можно выбить мяч чисто, не нанеся травмы сопернику.

ЗДОРОВЬЕ - ЧАСТЬ ПРОФЕССИИ

- Кроме спортсменов вы в последнее время работаете и с первыми лицами государства. Трудно принимать решение, когда речь идет о здоровье президента страны?

- Трудно. Решение, как правило, принимается коллегиально. Существует отработанная система консилиумов, где обсуждаются всевозможные нюансы. А я озвучиваю решение, так как возглавляю Медицинский центр Управления делами Президента РФ.

- Как первые лица государства должны относиться к своему здоровью?

- Профессионально. Потому что здоровье президента - не только его личное дело. Первому лицу государства необходимо сохранять работоспособность в любой ситуации. Для этого ему нужно уметь владеть психо-эмоциональными реакциями, уходить от стрессов, сохранять в сложных ситуациях аналитическое мышление. Здоровье президента в конечном итоге определяется не тем, сколько он пробежит километров или поднимет килограммов. Он должен быть функционально сохранен. То, что мы сейчас наблюдаем у Владимира Путина. В прошлом спортсмен, президент продолжает активно совершенствоваться, проводит курс физических упражнений по отработанной методике. Зимой все могли его видеть на горных лыжах, летом увлекается конным спортом, плаванием. Это позволяет сохранять хорошую физическую форму, в чем мы убеждаемся уже на протяжении полутора лет.

- При такой занятости вы сами-то успеваете следить за своим здоровьем?

- С трудом. Хотелось бы побольше двигаться, но времени катастрофически не хватает. Все же раз в неделю в футбол поиграть выбираюсь. Я человек коллективный, для меня важен командный подход, азарт.

- А в отпуске чему отдаете предпочтение?

- Поплавать, если уйти в отпуск удается летом. Но я уже семь лет без отпуска. Дважды пытался уехать, но на третий-четвертый день меня вызывают обратно. Надеюсь, в этом году удастся.

Елена РЕРИХ