Газета Спорт-Экспресс № 5 (2201) от 12 января 2000 года, интернет-версия - Полоса 4, Материал 5

Мало кто в мире понимает, как нужно бороться с допингом и нужно ли вообще бороться с некоторыми его видами. Ведь по большому счету сражение с запрещенными препаратами - то же противостояние щита и меча. Стоит медикам МОК включить какой-то препарат в список запрещенных, как их коллеги, стоящие по другую сторону баррикады, придумывают его незапрещенный аналог.

Прав, наверное, был президент МОК Хуан Антонио Самаранч, когда в июне позапрошлого года предложил значительно сократить список запрещенных препаратов. Не секрет: профессиональные спортсмены (и футболисты в том числе) нуждаются в некоторых медикаментозных средствах для восстановления. Слишком высок уровень нагрузок. Отрицать это лицемерно.

Увы, тогда предложение Самаранча не прошло. Фармакология - очень прибыльный вид бизнеса. Но не более прибыльный, чем борьба с запрещенной фармакологией.

Еще одна проблема - многие официально разрешенные лекарства имеют в своем составе запрещенные для спортсменов препараты. И невозможно понять мотивацию поступка игрока, в крови которого обнаружен допинг. То ли он намеревался повысить свои физические кондиции, то ли лечил насморк? Классический пример - история футболиста "Лечче" Кристиано Павоне. За три дня до игры Павоне катался на велосипеде. Упав и ободрав ногу, он отправился в ближайшую аптеку и смазал рану специальной мазью. Это "удовольствие" стоило Павоне трех месяцев дисквалификации. А вот Эдгар Давидс, которого давно беспокоит слабое зрение, воспользовался на тренировке каплями для глаз. И после консультаций "Ювентуса" с итальянской федерацией был вынужден просидеть по приказу тренера на скамейке запасных четыре матча. На всякий случай.

В схожую историю, видимо, попал и наш полузащитник Игорь Шалимов. В сентябре прошлого года футболист был дисквалифицирован на два года за употребление нандролона. "Мне сейчас только и остается, что ждать нового суда. Естественно, ни один клуб не захочет подписывать контракт с игроком, над которым дамокловым мечом висит длительная дисквалификация", - говорит Игорь.

- Как начался этот допинговый скандал? - вопрос Шалимову.

- 25 мая, после домашней игры против "Лечче", я сдал анализы на допинг и со спокойной душой отправился домой. Каково же было мое удивление, когда через некоторое время получил письмо с сообщением: в пробе найден запрещенный препарат - анаболик нандролон. А на следующий день я обнаружил в почтовом ящике повестку с вызовом в Рим на заседание так называемой комиссии по допингу. В случае неявки мне угрожала автоматическая дисквалификация на шесть месяцев. Я, увы, воспринял эту историю не слишком серьезно. Правда, на всякий случай обратился за консультацией к известному профессору. Оказалось, этот анаболик может входить в состав любого продукта, даже детского питания. Профессор посоветовал собрать образцы всего, что я употреблял в течение последних месяцев. Я так и сделал: отдал на экспертизу и геркулесовую кашу, и средства для волос и ногтей.

Я допустил серьезную ошибку, доверившись этому специалисту. Профессор клятвенно заверил меня: следы нандролона не могут быть обнаружены в организме позже, чем через две недели после приема. Поэтому я не вспомнил о серьезной болезни, которую перенес в марте. Тогда у меня открылось внутреннее кровотечение, и я на два дня оказался под капельницей в реанимационном отделении одного из московских госпиталей.

В итоге в сентябре комиссия итальянской лиги дисквалифицировала меня на два года. Услышал об этом в такси, по дороге в аэропорт. Странное испытал чувство - будто меня чем-то тяжелым по голове ударили. Большее потрясение пережил только, когда узнал о смерти отца. Сразу решил для себя, что не опущу руки и буду бороться за свою судьбу. Ведь я был единственным человеком в мире, который мог со стопроцентной уверенностью утверждать: умышленно футболист Шалимов запрещенными препаратами никогда не пользовался.

Уже в самолете начал ломать голову, пытаясь разобраться: как же этот анаболик мог попасть в мой организм? Версии возникали самые разные. Вспомнил, к примеру, что перед игрой, а иногда и после, врачи команды для лучшего восстановления вливали нам через вены сахар и витамин С. Может быть, анаболик попал в кровь после такой процедуры? Нет, это вряд ли возможно. Тогда как?

- Простите, но есть еще одна возможность. Вы могли принимать нандролон для улучшения своих физических кондиций.

- Но это же абсолютно бессмысленно! Нандролон - препарат, который используют так называемые продвинутые культуристы для увеличения мышечной массы. То есть от его употребления я не стал бы на поле быстрее, выносливее или умнее. Отмечу также: этот анаболик начинает действовать только после употребления в течение полугода. Какой в этом смысл, если тебя могут поймать в любой момент.

- Согласен, эта версия отпадает.

- Прилетев в Москву, немедленно позвонил старому другу - одному из врачей сборной России Зурабу Орджоникидзе. Тот собрал консилиум из трех специалистов. Там-то мы и вспомнили о моем мартовском кровотечении. Попутно выяснили: по медицинским данным, следы нандролона могут быть обнаружены в крови через полтора года после приема. То есть римское светило, занимавшееся моими проблемами во время первого процесса, оказалось некомпетентным. Тот же упрек могу адресовать и в свой адрес. Будь у меня побольше ума, не ограничился бы консультацией только у одного специалиста.

После этого я отправился в госпиталь, где выяснил: в марте врачи потчевали меня ретаболилом, который содержит огромную дозу нандролона. Мы сделали анализ и вновь обнаружили следы анаболика в моей крови. И это в сентябре, через пять месяцев после злополучного для меня допингконтроля! Дальнейшее было делом техники. Я собрал и нотариально заверил документы, подал заявку на пересмотр дела.

Мне пришел официальный вызов из федерации с извещением: заседание назначено на ноябрь. И тут я допустил еще одну ошибку: вновь положился на малокомпетентных людей. Они, видимо, не знали о важном правиле: все документы должны быть предоставлены через семь дней после официального вызова. Мы сделали это на восьмой. В итоге наш разговор с судьями был короткий - из разряда "здравствуйте - до свидания". Новое заседание должно быть назначено на январь - февраль этого года.

- Что намерены делать в случае, если суд не удовлетворит вашу апелляцию?

- Этого не должно произойти. Часто думаю, как легко я мог бы разрешить свою проблему, если бы с самого начала отнесся к ней серьезно. Утешаю себя тем, что благодаря этому скандалу приобрел пусть негативный, но опыт. А что, по большому счету, может быть ценнее в этой жизни?

Никита КИМ