Газета Спорт-Экспресс № 222 (2121) от 28 сентября 1999 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

ЧЕМПИОНАТ МИРА

Александр КАРЕЛИН

Я БОЛЬШОЙ И ТЯЖЕЛЫЙ

Став девятикратным чемпионом мира, Александр Карелин установил очередной рекорд. Как обычно, первое интервью с ним в новом качестве состоялось в привычном для борца месте - комнате для допингконтроля. Когда были розданы автографы и блиц-интервью телевидению и радио, в которых трехкратный олимпийский чемпион не скупился на традиционные шутки-прибаутки, мы перешли к серьезному разговору. Карелин не выглядел особенно уставшим.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

из Афин

- Я только сейчас почувствовал, что по-настоящему восстановился после травмы, - сказал он. - Что снова способен справляться с нагрузками, не делая себе никаких поблажек. И этим я доволен больше всего. Хотя, с другой стороны, в Афинах мне не хватило уверенности. То есть хватило всего на две первые схватки.

- А потом вы все-таки устали?

- Нет. До самого последнего дня соревнований я чувствовал, что могу бороться хоть 9 минут, хоть 10... Просто сейчас нужно дополнительно поработать над точностью приемов, и все встанет на свои места. А то каким-то смазанным получилось выступление.

- Есть что-то, чем вы особенно удовлетворены?

- Прежде всего тем, что пятеро наших ребят получили путевки на Олимпиаду. Тем, что пятикратным чемпионом мира стал мой сосед по гостиничному номеру Гоги Когуашвили. Знаю, какой ценой ему далась здесь золотая медаль. Он даже спать не мог после финала - всю ночь не сомкнул глаз.

- Я заметила, что вы смеялись во время его последнего поединка с двукратным олимпийским чемпионом Анджеем Вронским. Почему?

- Я просто тогда посмотрел на секундомер и сказал, что Гоги осталось до перехода 4 минуты.

- До какого перехода?

- Из четырехкратного чемпиона мира в пятикратного.

- Вас не угнетало то, что вы не можете показать борьбу, которую от вас ждут зрители?

- Конечно же, хотелось их порадовать. Только из Новосибирска в Афины приехало 150 человек. Да и соперникам не хочется давать повода думать, что против моих приемов найдено противоядие. В то же время я почувствовал, что по-прежнему могу диктовать свои условия до самого конца поединка кому угодно. Это вселяет дополнительную уверенность и лишает уверенности противников. На данный момент такое положение меня устраивает. Обидно, конечно, что кубинца не положил в финале, как пять лет назад на чемпионате мира.

- Если не ошибаюсь, у вас с ним давние счеты. Миллиан даже грозился в свое время побить вас на ковре.

- Так ведь амбиции велики. Он же чемпион мира, чемпион Олимпийских игр. С хорошими аналитическими способностями.

- В каком смысле?

- В прямом. У кубинцев вообще хорошая школа борьбы. По сравнению с нашей предыдущей встречей пятилетней давности Миллиан очень прибавил.

- Для вас это стало неожиданностью?

- Я ждал немножко иной тактики. Думал, что кубинец, как обычно, будет хорош лишь на первых минутах. Он просто молодец.

- В вашей категории выступало рекордное количество спортсменов - 27. Можно ли сказать, что часть из них действительно соперники, а остальные скорее жертвы?

- Ну разве что в шутку. На мой взгляд, состав был очень ровным.

- Но вы ведь не станете отрицать, что среди тяжеловесов встречались откровенные доходяги?

- Между прочим, когда я начинал бороться в тяжелой категории, то весил всего 102 кг. По-вашему, я тоже был жертвой? На первой своей Олимпиаде, в Сеуле, весил 112 кг. Дело не в весе, а в физических кондициях прежде всего. Про них я и говорю. Что, итальянец Джузеппе Джунта - слабый соперник?

- Но ведь он испугался с вами бороться и отказался от поединка.

- И слава богу. А то вышел бы, стал бы мне кровь портить.

- Каким образом?

- Начал бы биться, бодаться, расколол бы мне бровь... Зачем? А что до страха, так ведь было очевидно, что с Джунтой все время до чемпионата боролся не я, а софийский стереотип. Тем не менее он дошел до финала, победив довольно сильного венгра, бывших наших соотечественников... Это говорит само за себя. Кстати, даже на взвешивании было заметно, что состав участников очень ровный. Отечных и расхлябанных нет вообще. А прибалтийский парень - Мисгайтис - что, был плох? Он развеселил меня: вы, говорит, еще с моим отцом боролись.

- Это правда?

- Да. Мне было 19, а его отцу - за 30.

- Мне уже не впервые кажется, что вам тяжелее всего бороться с Сергеем Мурейко из Болгарии.

- Это действительно так. Сергей очень напоминает Игоря Растороцкого, которому я проиграл на чемпионате СССР в 1987 году. Такой же прямой, цепкий. Заметили, сколько я его "качал", а он ни разу не упал на четвереньки? Что бы ты ни делал, он постоянно за тебя держится - за руку, за шею, за плечо, постоянно рядом. Это неудобно. Ну и мешает то, что Мурейко - наш, советский. Школа-то одна.

- Вы тоже постоянно держались за кубинца, что для вас не очень характерно. Это что, особая антикубинская тактика?

- Мы просто немножко повздорили во время схватки.

- Как это?

- Он решил меня малость потолкать, потерроризировать - головой махал пару раз. Я решил, что не стоит заводить это слишком далеко. И связал.

- Что вы думаете сами о себе как о борце?

- Что я большой и тяжелый.