Газета Спорт-Экспресс от 27 мая 1998 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

Андрей ЗЮЗИН

МОЯ ПОЛУТОРАМЕТРОВАЯ БАРРАКУДА ТЕПЕРЬ ХРАНИТСЯ В РАЗДЕВАЛКЕ "АКУЛ"

Игорь РАБИНЕР - собственный корреспондент "СЭ" по Северной Америке.

В начале сезона дикторы в "Сан-Хосе Арене" не могли правильно произнести его фамилию, а спустя 7 месяцев он стал одним из кумиров города. 28 апреля вся Северная Калифорния исступленно скандировала имя 20-летнего российского защитника после того, как на 7-й минуте овертайма 4-го матча серии между "Сан-Хосе" и "Далласом" он забил единственный гол в этой встрече и сенсационно сравнял счет в серии. И пусть более искушенные техасцы в конце концов вышли в следующий крут Кубка Стэнли, гол Зюзина стал самым запоминающимся событием серии. А ему самому на память осталась шайба, которую он забил - преподнес ее Андрею ветеран "Шаркс" Дэйв Лоури, сказав: "Эта шайба - твоя первая в Кубке Стэнли, тем более такая важная, в овертайме. Ты должен сохранить ее".

Гол тот стал наградой Андрею за весь его первый сезон в НХЛ. Защитнику-новичку сразу же закрепиться в лиге гораздо сложнее, чем форварду, - нападающих на лед выходит все-таки 12, а игроков обороны - лишь 6. Но Зюзин с честью выдержал конкуренцию. Да и 6 голов, которые он забил в регулярном чемпионате, - для начала совсем неплохо. Думаю, что среди россиян-дебютантов НХЛ в сезоне-97/98 Андрей вошел в тройку лучших вслед за Сергеем Самсоновым и Алексеем Морозовым. Алексей Касатонов, которого я попросил оценить профессиональные качества Зюзина, сказал: "Андрей - классический защитник нашей отечественной хоккейной школы. Он отлично катается и видит площадку, не боится контакта с соперником, может сыграть жестко, применить силовой прием. Одно то, что в его возрасте ему в "Сан-Хосе" доверяют выходить на лед в большинстве, говорит о многом. Да и сам факт, что в команде, главный тренер которой не любит русских, ему удалось закрепиться в основном составе, делает Андрею честь".

На протяжении года я внимательно наблюдал за Зюзиным, за тем, как он прогрессирует, и пытался понять, в чем причины его столь быстрых успехов в Северной Америке помимо собственно хоккейного таланта. И постепенно пришел к выводу, что Андрею здорово помогло то, что он - очень общительный человек, открытый для всего нового, приходящего в его жизнь. "Я с интересом и с удовольствием узнаю другую страну, другую культуру, - говорил он мне. - Это совсем не означает, что я отвергаю нашу, русскую - просто мне это очень интересно, и я не хочу чувствовать себя чужим". Меньше, чем за год, Зюзин отлично овладел английским, хотя в школе учил немецкий. У него появилась масса новых знакомых-американцев. И в то же время он остался таким же простым и веселым русским парнем, каким был, только приехав в Калифорнию. Во многом благодаря своей общительности Андрей вполне комфортно чувствует себя среди более опытных хоккеистов, заводит дружбу с ними и мотает на ус то, что они ему рассказывают и советуют. В Уфе таким человеком стал для него Александр Семак, в Америке - Сергей Макаров и Сергей Зубов, с которыми он в дни серии против "Далласа" попарился в бане дома у Макарова. "Стараюсь находить общий язык со всеми людьми, к какому поколению они бы ни принадлежали, - говорит Андрей. - Не знаю, интересно ли им общаться со мной, но мне разговоры с ними приносят огромную пользу".

Звездное будущее Зюзину предрекали уже давно, и своей игрой в этом сезоне он подтвердил то, во что верили многие в Северной Америке. Дело в том, что в драфте 1996 года бывший игрок "Салавата Юлаева" был выбран под общим вторым номером. Такой чести до него из наших удостаивались только Алексей Яшин и Олег Твердовский, а первых номеров среди россиян не было никогда. С вопроса, каким образом ему удалось столь ярко проявить себя к 18 годам, я и начал нашу беседу, которая проходила за несколько часов до того самого гола в ворота "Далласа", который стал пока самым важным в карьере Зюзина.

НИКОГДА НЕ ХОТЕЛ ПЕРЕЙТИ В МОСКОВСКИЕ КЛУБЫ

- Мы много ездили по Северной Америке с юношеской сборной 78-го года рождения, - рассказывает Андрей. - Во время этих поездок, наверное, меня тут и заметили. Но ударным моим турниром стал юниорский чемпионат Европы, проходивший в позапрошлом году у меня дома, в Уфе. Наша сборная, в которой был и Сергей Самсонов, после 7-летнего перерыва выиграла первенство - последний раз такое удавалось команде Павла Буре. А мне вручили приз лучшего защитника турнира. В своем городе все-таки играл - и от поддержки уфимских болельщиков силы удваивались. На том чемпионате было море заокеанских скаутов, так что он стал для меня очень неплохой ступенью перед драфтом. Впрочем, драфт, конечно, кое-что в НХЛовской судьбе хоккеиста решает, однако далеко не все. Бывали люди, которых выбирали под первым номером, но они не проводили в НХЛ ни одной игры. А бывали и такие, кого выбирали в 8-м раунде, но они играли в лиге по многу лет. Так что многое зависит от того, насколько хочет попасть в НХЛ сам человек и что он для этого делает. Поэтому я не придаю своему второму драфтовому номеру такого уж большого значения.

- В Уфе вас успели признать? На улицах, допустим, узнавали?

- Да, это было. Я ведь в "Салавате Юлаеве" три года провел. В первом сезоне, когда мне было 16 лет, в НХЛ был локаут, и за нас играл Саша Семак. Я тогда все время расспрашивал его о НХЛ, и очень многое из того, что он рассказал, мне пригодилось в этом году, за что ему большое спасибо. В том первом моем сезоне "Салават Юлаев" впервые в истории занял 3-е место в чемпионате России, и популярность хоккея у нас резко возросла. Вот тогда и стали узнавать.

-Если раньше в НХЛ обычно уезжали из московских клубов, то теперь ребята из провинции отправляются за океан напрямую. Как, например, вы. А что, неужели не было приглашений из Москвы?

- У меня у самого никогда не было желания куда-то переезжать. У нас в Уфе хорошая школа, хорошая команда - недаром же мы брали бронзу в чемпионате России. К тому же, зачем переезжать в Москву, если сейчас скауты работают везде и твой рейтинг совершенно не зависит от того, играешь ты в столице или в провинции. Да, раньше было по-другому, но сейчас ситуация позволяла остаться дома. Я очень хорошо попрощался и с Ишматовым, и с другими руководителями клуба, и с ребятами, все они пожелали мне удачи в НХЛ.

ПОСЛЕДНИЙ ГОД В УФЕ Я МОРАЛЬНО ГОТОВИЛСЯ К ОТЪЕЗДУ В НХЛ

-Первый год после драфта вы провели в "Салавате" и лишь прошлым летом уехали в НХЛ. Почему не сделали этого сразу?

- Мне предлагали подписать контракт с "Сан-Хосе" тут же после драфта, но я отказался. Чувствовал, что рановато мне еще уезжать в Америку. Какой-то внутренний голос подсказал, что пока я к этому не готов, надо еще год в России поиграть, окрепнуть, заматереть. И весь свой последний сезон в Уфе я провел, готовя себя к отъезду. После каждого матча думал, как бы я с такой игрой смотрелся в НХЛ, морально настраивал себя. И к прошлой осени уже был психологически совершенно готов к отъезду. Правда, уверенности, что в первый же сезон закреплюсь в основе, не было, хотя и очень надеялся на это. Свои шансы оценивал как фифти-фифти.

-Страх был, когда уезжали?

- Нет, страха не было. В конце концов, хоккей - он и в России, и в Америке хоккей. И если ты умеешь играть, то докажешь это везде. Конечно, слегка волновался из-за того, что в НХЛ хоккей несколько другой и надо будет в чем-то перестраиваться. Но это было волнение, а не страх. Нормальное волнение, когда тебя ждет что-то совсем незнакомое. Однако, несмотря на то, что я постоянно жил с родителями, был уверен, что освоюсь на новом месте достаточно безболезненно. Когда-то я провел некоторое время в харьковской спортшколе, где играл вместе с Дайнюсом Зубрусом, и мы с командой этой школы ездили в турне по Северной Америке. Тогда я чувствовал себя там вполне нормально. Поэтому и сейчас был достаточно спокоен.

-Перестраиваться вам пришлось в связи с жесткостью НХЛовской игры?

- Темп в НХЛ, конечно, очень высокий, и если ты хотя бы на секунду опустишь голову и потеряешь бдительность, то в тебя тут же врежутся на полной скорости. А это чревато самыми серьезными травмами. Я знал об этом, когда ехал в "Шаркс". Но одно дело - знать, и другое - столкнуться на практике. Однажды в начале сезона играли с "Лос-Анджелесом". Я подобрал шайбу за воротами, и тут соперник влетел в меня так, что искры из глаз посыпались. А я его просто не видел! К счастью, обошлось без травмы, но тот случай стал для меня хорошим уроком. Теперь, особенно когда игра выдается контактная, я, отдавая пас партнеру, всегда жду, что кто-то подъедет и постарается впечатать меня в борт или свалить на лед.

-Обычно защитники специализируются или на своей основной работе, как, скажем, Каспарайтис и Юшкевич, или на созидании, как Зубов и Озолиньш. Вы же, по-моему, с одинаковым удовольствием играете и в защите, и в атаке. А чему все-таки отдаете предпочтение?

- В юниорах я больше играл как атакующий защитник. Но после того, как в 16 лет пришел в команду мастеров, пришлось в чем-то измениться. В "Салавате Юлаеве" нельзя было так "летать" к чужим воротам - оголил бы зону, и потом ребята постарше спуску бы не дали. И с тех пор я играю по системе 50 на 50: поровну уделяю внимание и защите, и подключениям к атаке. Тренеры же никогда не загоняли меня в какие-то рамки. В "Салавате Юлаеве" мне не говорили, что я должен играть только в обороне или только в нападении. Мне говорили, что я должен играть хорошо, приносить пользу команде. И Дэррилл Саттер в "Сан-Хосе" говорит примерно то же самое.

С НАЗАРОВЫМ И КОЗЛОВЫМ - ОТ МАЙАМИ ДО ЧЕЛЯБИНСКА

- Вашей адаптации в "Шаркс" помогло присутствие там Виктора Козлова и Андрея Назарова?

- Конечно. Они еще осенью 96-го, когда я приезжал в Сан-Хосе проконсультироваться насчет больного плеча, под опеку меня взяли, везде водили с собой. И в этом сезоне до их обменов так же было. Мы все время были вместе, и они мне дали много дельных советов - как хоккейных, так и жизненных. Скажем, от них узнал, что в раздевалке даже с русскими лучше говорить по-английски, иначе кто-нибудь из американцев обязательно подумает, что я говорю о нем гадость. С домом, машиной, другими бытовыми вещами Андрей с Витей тоже мне очень помогли. А у Назарова я вообще одно время жил. И свободное время тоже проводили вместе - все-таки разница в возрасте у нас не очень большая, да и все трое мы неженатые, много общих интересов. Был еще Саша Королюк, но тот человек семейный, а потому держался особняком. Между прочим, Саттер плохо относился к тому, что мы, русские, все время вместе. И когда мы втроем входили в раздевалку перед очередной тренировкой, его это просто бесило.

-Почему, по-вашему, в основном составе не смог закрепиться Королюк?

- Саша практически не говорит по-английски. Я спрашивал ребят-американцев из "Шаркс", почему, по их мнению, отправили в фарм-клуб Корки - так в команде называют Королюка. Из-за слабого английского, отвечают, он просто не понимал, что от него требует тренер. Это в конце концов и привело к тому, что Саттер отправил Королюка в фарм-клуб и во второй половине сезона обратно больше не вызывал.

-Вам сразу стало ясно, что Саттер недолюбливает русских?

- Во время тренинг-кемпа произошел вот какой случай. В одном из выставочных матчей я играл в пятерке с Козловым, и нас надолго заперли в своей зоне. Когда я сел на скамейку, то услышал от Саттера: "Ты кого слушаешь? Своего друга Козлова? Нечего его слушать!" Дальнейшая судьба Вити стала ясна. И то, что после первого матча, в котором он забил два гола и сделал рекордные для клуба 10 бросков в створ ворот, во второй игре Козлов вышел в четвертом звене, неожиданностью для меня не стало. Как и его обмен во "Флориду". А Назаров? В предыдущем сезоне он играл, забивал. В этом же его вообще не выпускали на лед. Зимой Саттер его однажды поставил на две игры, в которых он был лучшим в команде, самым активным и агрессивным. А до этого Андрей два с половиной месяца просто не раздевался на игры, ему не давали даже шанса! И после тех двух матчей он опять был отправлен в запас. Он очень хотел, чтобы его обменяли, и был рад трейду в "Тампу". Для него это только к лучшему. А то ведь до чего доходило: однажды Саттер в начале сезона после проигранного матча, в котором Андрей не участвовал, увидел его в раздевалке и закричал: "А ты чего здесь делаешь? Тебя вообще в команде не должно быть!"

-Вы созванивались с Назаровым после его обмена?

- Да. Ему очень нравится в "Тампе", там ему доверяют. Летом надеюсь с ним увидеться: думаю, удастся заехать из Уфы к нему в Челябинск. И Витя Козлов из Тольятти, наверное, подъедет.

-Вы ведь в таком "староакульем" составе уже собирались во Флориде во время олимпийского перерыва?

- Да, в Калифорнии в это время шли безумные дожди, каких здесь не было 100 лет. Я снимаю дом в горах - так мне потом Сергей Макаров рассказывал, что из-за этих дождей с вершин гор спустились рыси. Я сам их не видел, но слегка перепугался: ведь до ближайших соседей 5 минут пешком идти, и если какой-нибудь зверь решил бы меня загрызть, то выручать было бы некому. В общем, из-за этих дождей мы и решили с Назаровым слетать в Майами к Козлову. Я пробыл там четыре дня, а Андрей еще остался - к нему и к Козлову туда приехали родители. Ребята хотели провести время с ними, и я не хотел их отвлекать. Когда вернулся в команду, по ней ходили самые невероятные слухи о том, куда уехали русские. По одной версии - в Мексику, по другой - в Санта-Барбару, по третьей - в Лос-Анджелес. А когда все узнали, что на самом деле мы ездили во Флориду, то сразу: "А, к Кази (прозвище Козлова. - И.Р.)?" Кстати, и к Назарову, и к Козлову у игроков осталось хорошее отношение и после их ухода.

-По Сан-Хосе ходили легенды еще об одной вашей поездке во Флориду - когда после матча с "Пантерз" Саттер позволил команде провести Новый год в Майами. Там, говорят, вы с Назаровым блеснули на рыболовном поприще.

- Да, и чучело той рекордной барракуды длиной 1 метр 40 сантиметров, которую мне удалось вытащить, до сих пор лежит в раздевалке "Шаркс" - надо бы его оттуда забрать. Мы с Андреем тогда наняли катер с экипажем пошли порыбачить в океане. Поймали две огромные рыбины: Назаров - king-fish ("король-рыбу"), а я - барракуду. Еле вытянули, когда они клюнули. Если бы нам не помогли матросы, не знаю, чем бы все это кончилось, - ведь у этих рыб зубы поострее, чем у овчарок. Потом мы не стали забирать их с собой - люди в Майами их высушили, прибили к доскам, как сувениры, и отправили нам в Сан-Хосе по почте. Когда в команде увидели две огромные коробки, то стали гадать, что бы это могло быть. Все были просто в шоке, когда мы показали им этих рыбин. Местные игроки ведь на предмет рыбалки небольшие специалисты - в "Шаркс" больше в почете гольф.

ПОСЛЕ ОБМЕНА НАЗАРОВА С КОЗЛОВЫМ САТТЕР СТАЛ ЛУЧШЕ ОТНОСИТЬСЯ КО МНЕ

-Общее неприятие Саттером русских отразилось и на вас?

- Поначалу, думаю, да, поскольку я, повторяю, все время был с Назаровым и Козловым, которых он невзлюбил. Спустя месяц после начала чемпионата он отправил меня в фарм-клуб, хотя я чувствовал себя в "Шаркс" вполне уверенно, играл нормально и вряд ли заслуживал ссылки. Мы тогда проиграли дома "Питтсбургу" и на следующий день после тренировки меня просят зайти в офис к тренеру. Там между Саттером и мной происходит такой диалог. "Поедешь в фарм-клуб". - "Почему?" - "Ты вчера сделал две ошибки". - "Так ведь многие ошибаются, но разве это повод сразу в фарм-клуб отправлять?" - "В моей команде не должны ошибаться". С тем я и отправился в АХЛ, и пробыл в "Кентукки" месяц. Неделю привыкал - ведь там по сравнению с НХЛ совсем другой хоккей. Точнее, никакого хоккея - сплошная мясорубка. Мне за первую же неделю дважды швы накладывали. Но я не жалею, что там побывал, - увидел, что такое Американская лига, и понял, что попадать туда не стоит. Очень мне там не понравилось, я каждый день с нетерпением ждал звонка с известием, что меня вызывают обратно в "Сан-Хосе".

-И когда дождались?

- Мы поехали на выезд на несколько игр. У меня почему-то было предчувствие, что меня именно теперь вызовут в "Шаркс", поэтому я взял с собой все свои вещи. И действительно, после первой же игры ко мне подошел тренер фарм-клуба и сказал, что меня возвращают в основную команду. Это, наверное, было для меня переломным моментом в сезоне. Если до возвращения из фарма я время от времени тосковал по дому, по России, то после него полностью втянулся в новую жизнь, увлекся ею. И Саттер с тех пор, как я приехал из фарм-клуба, стал доверять мне гораздо больше. Если в начале сезона я проводил на льду минут 12, то к концу порой был на площадке 25-27 минут. И вот что еще я заметил: чем меньше становилось в команде русских, тем лучше относился ко мне главный тренер. Видимо, он был недоволен, что русские все время проводили вместе, а когда я остался один, мне волей-неволей пришлось переключаться на общение с американцами. Конечно, я опасался, что после обменов моих друзей буду чувствовать себя в команде менее уютно, но, к счастью, эти опасения не оправдались. А за Виктора с Андреем можно только порадоваться - ведь обмены пошли обоим на пользу.

- Американские игроки "Шаркс" приняли вас сразу или поначалу отношения в чем-то не складывались?

- Да нет, в общем все было нормально. Конечно, тут трудно сказать наверняка: ведь когда я только приехал, по-английски говорил плохо и мало что понимал. Но мне на первых порах кроме наших очень помог Марти Максорли, с которым мы в начале сезона играли в паре. Он мне тоже дал много полезных советов. Например, говорит: даже если очень устал, никогда не показывай этого, старайся выглядеть веселым, побольше улыбайся.

САТТЕР САМ ИГРАЛ И ЗНАЕТ, КАКОВО НАМ ПРИХОДИТСЯ,
НО НЕРВЫ У НЕГО СДАЮТ ПОСТОЯННО

-Вы могли бы сравнить Саттера и российских тренеров с профессиональной точки зрения?

- Мне кажется, наши тренеры лучше, чем американцы, умеют управлять игрой и своими хоккеистами. Они могут в любой ситуации найти нужные слова, правильно настроить. Саттер, да и многие другие местные тренеры, на мой взгляд, владеют этим искусством в гораздо меньшей степени. Дэррилл, бесспорно, фанатично предан хоккею. Любопытно, что он предпочитает настраивать на игры не команду, а себя самого. Перед матчами он ходит кругами вокруг арены, накручивает, заводит себя с совершенно отсутствующим видом.

-В чем состоят достоинства Саттера? Все-таки за всю его тренерскую карьеру его команды ни разу не пропускали плей-офф.

- Одно из достоинств заключается в том, что он сам играл и прошел через все то, через что мы проходим сейчас. Он чувствует, когда игроки переутомлены, и сбрасывает нагрузку, дает нам отдохнуть физически и морально. Довольно часто делает optionals, то есть тренировки по желанию. А порой и вовсе зайдет в раздевалку и говорит: "Уезжайте с арены, чтобы я никого здесь не видел". Иногда, если после напряженной серии игр возникает пауза, он оставляет команду на день-другой в городе, где можно неплохо отдохнуть. Скажем, на Новый год мы задержались в Майами, где круглый год тепло и можно купаться.

-За счет чего команда, которая при других тренерах два последних года плелась в хвосте НХЛ, сейчас вышла в плей-офф?

- Я не имею возможности сравнивать, поскольку при прежних тренерах не был в команде. На мой взгляд, во многом наш нынешний успех объясняется тем, что в этом году за "Шаркс" играл Майк Вернон, завоевавший в прошлом сезоне приз самому полезному игроку Кубка. Он пришел к нам из "Детройта" с психологией победителя и провел великолепный сезон. Какие еще причины выхода в плей-офф? Как мне рассказывали старожилы, Саттеру в отличие от его предшественников удалось добиться жесткой дисциплины, сделать команду гораздо более сплоченной. Причем сплачивал нас Саттер порой весьма нетрадиционными способами. Так, за неделю до окончания Олимпиады он увез весь "Шаркс" на 4 дня в горный поселок на севере Канады под Калгари. Проводили по одной тренировке в день, а остальное время было свободным. Вот только податься было совершенно некуда. Это такая глушь, что там такси надо было ждать минут 40 после того, как вызвал. По замыслу Саттера, игроки во время этой поездки должны были как можно больше общаться друг с другом, сближаться. Не знаю, насколько мы сблизились, но раз в плей-офф вышли, значит, наверное, это помогло.

-Но нервы у него, говорят, никуда не годятся. Может наорать на игрока ни с того, ни с сего, истерику закатить.

- Да, это случается нередко. Думаю, такое поведение объясняется его семейными проблемами: у Саттера серьезно болен сын. Плюс года полтора назад произошел несчастный случай: Дэрриллу на голову упало что-то тяжелое. В общем, с нервами у него действительно не все в порядке. И он сам это понимает, поэтому во время игры предпочитает больше молчать, а если команда проигрывает, он в перерыве даже иногда не заходит в раздевалку к игрокам. Боится, что может взорваться.

ТРЕНЕР ЗАПРЕТИЛ МНЕ СМОТРЕТЬ ВИДЕОЗАПИСЬ ГОЛА, В КОТОРОМ Я БЫЛ ВИНОВАТ

-Но лично к вам он в конце сезона стал относиться прямо-таки бережно.

- Да, и один случай произвел на меня большое впечатление. В конце второго матча серии против "Далласа" мы проигрывали - 1:4. Я был с шайбой за своими воротами, хотел сделать передачу другому защитнику, но шайба перескочила через клюшку, попала к нападающему "Далласа", и в результате нам забили гол. Я очень расстроился и приготовился к тому, что получу от тренера по полной программе. Но Саттер подошел ко мне и сказал: "Ерунда, не думай об этой шайбе. Она все равно ничего не решала. Просто сделай вывод и не допускай больше таких ошибок". Однако этим дело не ограничилось. У нас в клубе есть специальный сотрудник, который по просьбе игрока может сделать видеокассету с фрагментами только твоей игры в том или ином матче. Я заказал себе такую по той игре. Просмотрел ее - и обнаружил, что на ней нет пятого гола! А просматривать полную запись матча Саттер мне не разрешил: нечего, говорит, лишний раз нервы трепать.

-Можно сказать, что вы довольны своим первым сезоном в НХЛ?

- Да, очень! Одно то, что я играю в этой лиге, - просто грандиозно! Сбылась моя мечта.