Газета Спорт-Экспресс от 18 ноября 1997 года, интернет-версия - Полоса 15, Материал 1

Орзубек НАЗАРОВ

ПАМЯТНИК МНЕ УЖЕ ГОТОВ, НО СТАВИТЬ ЕГО ПОКА НЕ РАЗРЕШАЮ

Орзубек НАЗАРОВ

Родился 30 августа 1966 года в Киргизии в городке Кант неподалеку от Фрунзе - ныне Бишкек.

Боксом начал заниматься с 10 лет у известного тренера Геннадия Аноприева. Левша.

Чемпион Европы среди молодежи и среди взрослых. Пятикратный чемпион СССР. Победитель Спартакиады народов СССР и первых Игр доброй воли 1986 года в Москве. Призер чемпионата мира и Кубка мира.

На профессиональном ринге - с 1989 года. В 25 боях одержал 25 побед. 7-кратный чемпион мира в категории 61,3 кг по версии WBA.

Тренер - Александр Зимин.

Женат, отец двух дочерей - 10 лет и 3 года.

Это интервью корреспондент "СЭ" взял у Назарова в Санкт-Петербурге незадолго до того, как на прошлой неделе в Алма-Ате знаменитый боксер был ранен в руку автоматной очередью, о чем наша газета уже сообщала.

-Как вы оказались в Питере?

- Когда Андрей Пестряев вместе с тренером вернулся из Америки в Париж, где я недавно обосновался, то решил вместе с ними слетать в Петербург повидать старых друзей и показаться доктору - надо убедиться, что могу начинать подготовку к очередному матчу.

-Вы были в числе наших первых боксеров, которые уехали в 1989 году в Японию, чтобы попробовать себя на профессиональном ринге.

- Да, вместе со мной туда отправились Вячеслав Яновский, Юрий Арбачаков, Вячеслав Яковлев, а также Сибиев и Таранов. Позднее из Ленинграда приехал наш тренер Александр Зимин. Два первых месяца без него были самыми трудными. Кстати, нам пришлось побороться за то, чтобы с нами работал именно Зимин, потому что Госкомспорт СССР пытался навязать свои кандидатуры. Но мы знали, что эти люди хотят побыть в Японии месяца три, заработать и вернуться. Зимин же намеревался доказать, что наши боксеры могут выступать на самом высоком уровне и среди профессионалов.

Помимо Японии мне предлагали поехать в Канаду и в некоторые другие страны. Но мне, азиату, очень хотелось побывать на Востоке. Однако в Японии мы столкнулись с весьма холодным отношением к себе наших новых хозяев. Для них главным был бизнес, ни о каких нормальных человеческих отношениях не было и речи. До приезда Зимина тренировки отличались жутким однообразием, в них отсутствовала какая-либо система. Работали, как роботы: молотили мешки с песком и бегали 10-километровые кроссы вместе с японским стайером. Мы старались от него не отстать - боялись, что отправят назад. Короче, нас просто загнали, у всех началась аритмия. Жили в гостиницах, хотя по контракту обещали квартиры. Были даже попытки столкнуть нас лбами друг с другом, выплачивая отличавшиеся друг от друга по сумме премии. Переводчиком у нас был бывший сотрудник торгпредства Японии в Москве. Он ненавидел нашу страну, где женился на русской и начал пить по-черному. Своему шефу он доносил чуть ли не о каждом нашем шаге. Помню, позвонил в Москву в Спорткомитет, говорю: сделайте что-нибудь, вы же нас сюда отправили. А мне в ответ: не довольны - возвращайтесь. Вместо вас пошлем других, у нас тут целая очередь желающих.

Фактически первый год мы просидели на чемоданах. В какой-то момент хозяева заявили, что платить больше не будут, и предложили нам днем работать, а вечерами тренироваться. Мы, конечно, отказались. К тому времени все ребята уже провели по нескольку боев и ни одного не проиграли. Трудности нас сплотили, и за те три года, что прожили вместе, мы крепко сдружились. Очень многим мы обязаны Зимину, который помог нам стать настоящими профессионалами. Александр Васильевич не только сильный тренер, но и прекрасный человек, умеющий к каждому найти свой подход.

-Японский язык удалось освоить?

- После 6 прожитых там лет объясняюсь свободно, интервью могу дать без переводчика.

-Насколько важен для боксера-профессионала броский имидж?

- Профессиональный бокс - прежде всего шоу-бизнес. В принципе, каждый стремится создать себе определенный образ: один - с помощью необычной прически, другой украшает себя устрашающими наколками. А, скажем, Пернилл Уитакер выбрал для себя маску клоуна. Он отвлекает соперника мимикой, жестами, словами, улыбается, когда пропускает удары, а сам только и ждет удобного момента, чтобы броситься в атаку. Над имиджем профи серьезно работают специалисты. Нашим боксерам, привыкшим в любителях держаться скромно, приходится учиться вести себя соответствующим образом, причем не только на ринге. Когда я тренировался в ЮАР, хозяева предложили провести одно занятие в казино на глазах посетителей.

-Слышал, что японцы дали вам прозвище Гуськен.

- Да. Так зовут их знаменитого боксера, 12-кратного чемпиона мира. Когда он пришел в наш зал, оказалось, что мы с ним похожи друг на друга, как близнецы, хотя я моложе его лет на 15. Даже прически в то время у нас были одинаковыми. Так и стал я Гуськен.

-Вы - 7-кратный чемпион мира, не проиграли ни одного боя. Какой из них наиболее запомнился?

- Я их все помню до малейших деталей. Расскажу о матчах за чемпионский титул. Первый поединок проходил в Южной Африке, в Йоханнесбурге, моим соперником был кумир местных поклонников бокса Динган Тобела. Встреча состоялась в казино на высоте 1800 метров над уровнем моря. У Тобелы была кличка Красная роза Черного квартала. Перед началом боя он разбрасывал по залу красные розы, а две штуки сложил крестом и дал мне: дескать, тебе крышка. Я их выкинул, а на ринге доказал, кто сильнее. Через три месяца там же мы встретились снова. Все надеялись, что Тобела возьмет реванш. Даже президент ЮАР Нельсон Мандела пришел на матч. Я быстро понял, что психологически южноафриканец сломлен. Шесть раундов он продержался, в седьмом я его уложил на пол. Тобела с трудом поднялся и кое-как дотянул до конца последнего раунда. Хозяева заказали банкет в ресторане при отеле. Мы туда после боя пришли, смотрим - черные столы, красные салфетки. Но нас не пустили: ресторан закрыт, банкет отменяется.

На следующий год я встретился в США с Диего Гамачо, который был чемпионом мира в полулегком и легком весе. Боксер это очень быстрый, подвижный. Четыре раза наш бой переносили, но на пятый он все-таки состоялся и закончился тяжелейшим нокаутом американца.

Четвертый поединок впервые провел в Японии, где к тому времени у меня уже было много поклонников. Противник был из Южной Кореи. В четвертом раунде я попал ему в солнечное сплетение, и рефери остановил бой. Следующая встреча - с филиппинцем - тоже проходила в Японии. Я его бил, он падал, вставал - и так все 12 раундов. Похоже, он каких-то таблеток наглотался. У судей, впрочем, сомнений в моей победе не было.

В апреле 96-го в Токио встречался с индонезийцем. Откуда он взялся, как стал первым номером в рейтинге, никто не знал. В общем, темная лошадка. Перед самым поединком удалось посмотреть кассеты с двумя его боями против американцев, которые он выиграл. Парень держался нагло, весь в наколках с головы до пят. Менеджер его тоже выглядел экзотично - с длинной косой, весь в золотых цепях. В третьем раунде я опрокинул индонезийца, но он успел встать. Однако в начале следующего раунда все было кончено.

После этого я почти год не появлялся на ринге. Пришлось судиться с моими японскими хозяевами, которые перестали платить деньги. Стал искать новых промоутеров. В конце концов с помощью тренера из Санкт-Петербурга Владимира Кушнира вышел на братьев Акариесов, живущих в Париже. Чтобы выкупить контракт, пришлось прежним хозяевам выложить из своего кармана почти 200 тысяч долларов. Так я оказался в столице Франции, в округе Эссен, префектура которого взяла надо мной шефство.

-Вы не рассказали о своем седьмом титульном матче.

- В мае этого года я дрался в Майами с Левандером Джонсоном - фактически для того, чтобы выкупить у японцев контракт. Перед матчем прожил полтора месяца в Лас-Вегасе в полном одиночестве. Потом приехал Зимин, и стало полегче. Японцы еще раньше права на этот бой и на три следующих продали в Америку Дону Кингу. А когда я контракт выкупил, Акариесы сумели договориться с Кингом. Эту встречу переносили дважды. В первый раз - с начала апреля на 3 мая. Должен был выступать в Лас-Вегасе перед боем Майка Тайсона. Но он травмировался, назначили другую дату - 10 мая в Майами. Все газеты трубили одно и то же: Джонсон остановит Назарова. У него отец - тренер по боксу, так что перчатки Левандер надел очень рано. Чуть выше меня ростом, левая рука работает, как автомат. Но еще на пресс-конференции стало ясно, что психологически он жидковат. Когда ведущий стал перечислять мои титулы, Джонсон не выдержал, встал и вышел из зала. А я ему вдогонку крикнул по-английски: "1:0 в мою пользу!" В первом раунде я его повалил, в третьем - снова нокдаун. В пятом раунде я взял передышку, в шестом еще дважды отправил его в нокдаун, а седьмой закончился нокаутом. В прессе этот поединок был признан лучшим боем года.

-Вам наверняка предлагали остаться за границей, сменить гражданство?

- Много раз. Но я люблю свою родину - это не просто красивые слова. В Киргизии живут мои родители, два старших брата, две младшие сестры, жена тоже оттуда родом. В Америке мне предлагали остаться, говорили, что Нью-Йорк - столица мирового профессионального бокса. Я ответил, что у них много чемпионов, а в Киргизии Назаров - один. Когда праздновалось 5-летие независимости республики, президент Акаев наградил 50 известных в стране людей орденом "Дар Кыргызстана". Среди них я оказался самым молодым. И четырехкомнатную квартиру получил за успехи на профессиональном ринге. Теперь, если возникают какие-то проблемы, ими занимаются в канцелярии президента. Мне даже памятник в бронзе отлили, но я не разрешил его пока ставить.

Каждый год прилетаю домой, тренируюсь на Иссык-Куле, дышу горным воздухом, заряжаюсь энергией. Вот и сейчас из Питера полечу в Бишкек, а оттуда махну на Иссык-Куль. Потом займусь переездом семьи в Париж.

Думаю закончить выступать в конце 2000 года, и хочу уйти с ринга непобежденным.

Сергей СТРУНИН

Санкт-Петербург