Откровенное интервью Хабиба — о Путине, своем сыне, Коноре и стычке с пьяным американцем
Несколько дней назад Хабиб Нурмагомедов провел большую встречу со зрителями в легендарном MGM Grand в Лас-Вегасе. Мероприятие выбило аншлаг, на трибунах собралось 12 000 человек.
В течение полутора часов бывший чемпион UFC отвечал на заковыристые вопросы ведущего, бизнесмена, миллионера и блогера Патрика Бет-Дэвида. Тот умудрился спросить Нурмагомедова даже о 80-процентном рейтинге Путина среди российского населения.
Мы собрали самое интересное для нашей подборки.
***
О стычке с пьяным американцем в Калифорнии
«Я тогда только приехал в США, 2012 год. Рядом с залом был магазин, я ходил туда что-то покупать. Как-то раз я стоял в очереди на кассе, и подошел какой-то пьяный человек, лет 35-40. Он начал докапываться до всех, до меня тоже. Я говорю ему: «Брат, я профессиональный боец, я могу размазать твое лицо». И он сразу успокоился».
О трансгендерах
Дэвид спросил Хабиба, сколько, по его мнению, существует гендеров. Тот ответил: «Я знаю только мужчин и женщин (смеется). Ничего промежуточного. Пару недель назад первый раз в моей жизни... я был в Калифорнии и зашел в кофейню. Захотел в уборную, пошел туда, а там две уборные с табличками: «Для всех полов». Я такой: «Что это? Куда я попал?» Первый раз такое увидел. Пять секунд я стоял как застывший. Где мужчины, где женщины? Я постучал в дверь: «Кто-нибудь есть внутри?» (Смеется.) Даже не знаю... Я вырос в очень традиционном месте, в очень традиционной семье, я очень счастлив этому. Я родом из больших гор, и у нас только два пола».
О том, что и сейчас выиграет у кого угодно
«Я верю, что и сейчас могу побить кого угодно в мире. Я не старый. Люди забывают, почему я закончил. Не потому что я постарел. Потому что я потерял отца, я не хотел драться без него. Мне всего 34 года сейчас»
О возвращении в бои, сыне и своей ментальной силе уровня Майкла Джордана
Эту часть разговора необходимо отобразить только в форме диалога, потому что вопросы ведущего получились довольно замысловатыми.
— Ты говорил мне, что всегда считал Майкла Джордана величайшим, но только когда увидел Last Dance, ты захотел с ним встретиться лично. Сейчас будет вероломный вопрос... Майкл выиграл три перстня. Потом его отец умер, и он ушел из спорта.
Но потом он вернулся и снова стал побеждать. Помнишь эту сцену, где он рыдает? Ты понимаешь, о чем я (Джордан вернулся и выиграл титул в День отца. Сцена, где он лежит в раздевалке и рыдает, держа мяч у лица. - Прим. «СЭ»). Хоть раз в момент этой сцены у тебя была мысль: «А может, мне стоит вернуться?»?
— Во-первых, я не Майкл Джордан. Конечно, я смотрел эту документалку, и это лучшая документалка, что я видел. Эта сцена тронула мое сердце, но... нет. Я не думаю, [что мне стоит возвращаться]. Много всего. Во-первых, из-за моей мамы. И... нет, я не думаю [о возвращении].
— Ты сказал, что «я не Майкл Джордан». Ты имел в виду, что ты не он, потому что у тебя своя, другая жизнь или потому что ты не настолько велик в своем спорте, как он?
— Вы решили поиграть со мной в игры? (Смеется.)
— Да, я играю в игру (смеется). Это то, чем я зарабатываю на жизнь.
— Я думаю, ментально мы с ним где-то рядом. Может быть, он получше. Потому что я его фанат. Может быть, поэтому. Но я уверен, что мы где-то близко друг к другу. Все, что он говорил, все, что он делал в этой [документалке], — все это есть внутри меня. Но возвращение... я не уверен. Нет смысла для меня. Людям — да, интересно, люди хотят драму. Но я уже всё [наелся].
— Последний вопрос по этой теме. Если вдруг твой сын пойдет по твоему пути и не дай бог что-то случится с тобой и тебя больше не будет на свете. И твой сын скажет: «Моего отца больше нет со мной в углу, я не буду драться». Если так случится — ты бы хотел, чтобы он продолжал драться, или хотел, чтобы он закончил? Что бы ты ему сказал?
— Я бы предоставил ему сделать свой выбор. Не потому что в нашем доме сейчас есть свобода слова между отцом и сыном (смеется), нет — босс я. Но в выборе карьеры я не буду его принуждать. Мой отец заставлял меня, но знаете, какая разница между мной и моим отцом? Я чемпион мира, у меня нет голода в том, чтобы и мои дети стали чемпионами мира. Но я не знаю, что выберет мой сын. Если скажет: «Хочу быть как ты, хочу быть чемпионом мира» — «Окей, твой выбор». Я помогу ему, но я никогда не буду заставлять его. Единственное, в чем я не дам ему выбора, это в том, что он обязан заниматься спортом. Он мужчина, он должен быть сильным.
О высоком рейтинге Путина в России
Ведущий сказал, что им в Америке везде говорят о высоком рейтинге поддержки Владимира Путина в России, который превышает 80 процентов. Он искренне поинтересовался, почему россияне так любят президента, — и получил следующий ответ.
«Вы знаете... в России люди счастливы очень маленьким вещам. Люди не зарабатывают там по 5-10 тысяч долларов в месяц и... Не знаю. Там, откуда я, из Дагестана... там нам не нужно много. Дана как-то спросил: «Брат, почему ты никогда не спрашиваешь у меня, сколько я заплачу тебе за камбэк?» — «Брат, неважно, даже если ты заплатишь мне 100 миллионов». Почему? Потому что я из Дагестана, у нас есть традиции. Когда мы говорим с нашими матерями — для нас это все. Мы поговорили c мамой, приняли решение, что этот бой [с Гэтжи] будет последним, и на этом все. Финиш.
Сложный вопрос... Мы с вами абсолютно разные люди. Я в США бываю с 2012-го, я знаю американский менталитет, знаю российский менталитет. Мы абсолютно разные люди. Но я реально люблю американцев, потому что они очень добродушные. Они не парятся о политических играх, обычные люди тут... это единственная страна, где я могу выйти на улицу один, спокойно пойти куда-то, попить кофе один. В России, в Дагестане, на Ближнем Востоке, в Европе я никуда не могу пойти, люди беспокоят меня. А здесь я могу одеться как угодно, без маски, пойти в кофейню, насладиться жизнью.
Если вы хотите затянуть меня в политику... у меня был шанс попасть в большую политику, но я этого не хочу. Политические игры никогда не прекращаются, всегда что-то меняется, всегда будут проблемы, то будет, это. Я просто хочу быть обычным человеком. Если надо помочь людям, я помогу, но у всех есть свой лимит. У меня есть лимит денег, лимит сил, даже если у тебя 150 млрд на счету, у тебя есть свой лимит. У всех есть свой лимит, я не хочу лезть в политику. Я хочу просто вдохновлять людей, помогать людям, проводить время с матерью, семьей, детьми".
О Макгрегоре, Диазе и пощечинах
Эту часть тоже стоит выписать диалогом.
— Что вы думаете о Коноре? Ваш бой смотрели больше миллиарда человек, ему принадлежат все рекорды по PPV. Когда вы сами открыли собственную лигу, стали промоутером — если у вас появится такой боец, как Конор, вы скажете ему «успокойся» или поддержите, потому что нужны просмотры?
— Слишком много внимания ему [Конору]. А вы как думаете?
— Я думаю, если стоит задача продавать PPV... Вчера у меня была встреча с Даной Уайт, у него есть эта лига пощечин, вы видели?
— Я видел, но я за этим не слежу. В нашем менталитете пощечина — это нехорошо. Лучше ударить по лицу кулаком. Не давайте никому пощечин, это плохо. Ты не можешь бить пощечину мужчине. Как можно мужчине дать пощечину?
— А что думаете о Диазе? Он любит давать пощечины.
— В Америке, может, это нормально, но для меня ненормально давать пощечины. Даже если у меня будет такая возможность, я никогда не дам пощечину человеку. Лучше просто дать по лицу [кулаком], толкни его, дай кик, но никогда не давай пощечину. Это очень неуважительно.
RSS