«Дал Джону Джонсу по голове и сказал: «Руку дай сюда!» Второй дагестанец в истории UFC

Азамат Гашимов дебютировал в UFC в ноябре 2012 года и стал седьмым российским бойцом в истории промоушена — после Олега Тактарова, Игоря Зиновьева, Андрея Семенова, Амара Сулоева, Ансара Чалангова и Хабиба Нурмагомедова. Карьера не задалась, поскольку ему, 22-летнему, сразу дали очень сильных бойцов. Потом в Махачкале Гашимова сбила машина — и уже в 23 года он завершил бойцовскую карьеру. Азамат был одним из любимых учеников Абдулманапа Нурмагомедова. Он поддерживал крепкие отношения с тренером вплоть до его смерти. А с Хабибом близко общается и сейчас — поначалу их карьеры в Америке развивались параллельно, оба тренировались в зале K-Dojo.

Уже пять лет Гашимов живет и работает в Турции — тренирует бойцов. Не так давно он открыл свой зал Gashimov Team — в Стамбуле, в новом здании неподалеку от огромного аэропорта. Там-то мы с ним и встретились.

«Тренеры, когда бойцы разминаются, сидят в телефоне. Абдулманап же брал на тренировку только свисток и секундомер — все»

— Как вы стали тренироваться под руководством Абдулманапа Нурмагомедова?

— Вы спросили про Абдулманапа, и у меня сразу мурашки по коже побежали... Он мне как второй отец. Многие вопросы, я не мог с отцом обговорить, посоветоваться — в плане личной жизни. А он мне как отец помогал, давал советы. Мой отец никогда не знал, где находится мой университет, колледж, а Абдулманап каждую сессию говорил: «Все, Азамат, давай пойдем и решим твой вопрос». Когда профессионально тренируешься, то сложно совмещать учебу и тренировки. Я старался совмещать, но с некоторыми предметами он помогал мне.

Как я попал к Абдулманапу? Я ходил на секцию ушу-саньда, которая находилась в Дагестано-турецком колледже на Тимирязева. Я ходил туда на ушу-саньда к Олегу Магомедовичу, который, к сожалению, тоже упокоился в прошлом году из-за пандемии.

У Олега тренировался, а потом его сбила машина, и он оставил тренерскую деятельность. Абдулманап жил как раз рядом с колледжем, и мы уже с ним были знакомы. В ноябре 2004 года Абдулманап забрал меня к себе, начал тренировать. В то время боевое самбо только начинало развиваться в Дагестане, а он был главным тренером.

Этот человек... Я ездил со многими тренерами на сборы, но если сзади меня Абдулманап, то это как сзади меня целая гора — настолько уверен я был рядом с ним, зная, что этот человек до конца за меня пойдет. Его положительные качества можно долго описывать.

— Вы дальний родственник Абдулманапа?

— Нет-нет. Я вообще лакец по национальности, а он — аварец. Когда я начал у него тренироваться, в группе у него были племянники, односельчане — все аварцами были. Когда на тренировки приходил, он начинал объяснять все на аварском, и я среди всех был одним лакцем. Все говорили: «Абдулманап, тут и лакец есть». Он отвечал: «Он уже свой лакец. Он все понимает». Он не был моим родственником, но меня уважал из-за того, что я постоянно тренировался, пахал.

— То время, когда вы тренировались у Абдулманапа, называют золотым в его тренерской карьере. Объясните почему?

— Как Абдулманап проводил тренировки... Сейчас многие тренеры — и молодые тоже — приходят в зал и, пока все разминаются, сидят в телефоне. А этот человек приходил на тренировки, в одной руке у него был свисток, в другой секундомер — и все. Два часа он с нами работал. Поэтому такие результаты у ребят были.

Так же и я стараюсь тренировать в своем зале: свисток и секундомер — и все. Другие тренеры много разговаривают. Пока бойцы делают разминку, они сидят у себя в кабинете, а в зал заходят, только когда разминка заканчивается.

Еще у Абдулманапа был индивидуальный подход к каждому бойцу. Он сразу видел потенциал в человеке, бойце. Он сразу это замечал и начинал это в тебе наращивать. Поэтому у его бойцов такие результаты были.

— Если он не видел потенциала в ученике, то мог сказать: «Не стоит тебе этим заниматься. Не трать ни свое, ни мое время»?

— Не мог. Он обращал внимание на то, что в основе всего лежит дисциплина и постоянство тренировок. Если у тебя есть дисциплина, если ты стабильно пашешь, тренируешься, не пропускаешь тренировки, то результата не быть не может.

Он каждому давал шанc — только не тем, кто были хулиганами, хоть даже и способными, кто пропускал тренировки. А если приходил парень, у которого не получалось, но было желание, он ему помогал. Зал был всегда полный, иногда 50 человек собиралось, и ни одному он не сказал: «Уходи, я не буду тебя тренировать». Он всех принимал. «В зале нет места» — не говорил. Он говорил: «Если ко мне не придет, то пойдет на улицу гулять, скажет: «Я на тренировку пришел, а меня не пустили». Он хотел, чтобы ребята тренировались вместо того, чтобы шляться по улице. И он считал, что тренер должен быть не просто тренером, но и личностью... Если вы читали книгу Абдулманапа «Отец», то как важное качество отмечается такое — личный пример. Он очень хорошо подавал личный пример. Можно сказать, это был его конек. Ни одной зарядки не пропускал.

«Если Хабиб в гневе — его тяжело контролировать, тяжело успокоить»

— В юношестве часто дрались?

— Много бывало. Когда ты юный, когда ты спортсмен, когда ты, так скажем, уверен в себе... Одно время было несколько разборок в Каспийске — это рядом с Махачкалой. Боец UFC есть — Султан Алиев. Он из Каспийска, его там все знают. И Абдулманап общался с ним. Когда спрашивал: «Как дела?» — Султан ему отвечал: «Пока Азамат не приезжает, в Каспийске все нормально». И Абдулманап мне: «Почему как в Каспийск приезжаешь, то там разборки какие-то? Не езди туда больше!»

А так я старался, чтобы он не знал о том, что у меня происходит. Много раз бывало, что приходилось драться — и вместе с Хабибом, и вместе с Рустамом [Хабиловым]. Он ругал, не пускал... Много всякого бывало на самом деле, но он никогда это не поддерживал.

Даже один раз в Кизилюрте небольшая такая драка получилась. Те ребята, с которыми мы подрались, — они были неправы. Абдулманап посадил нас в машину, едем, и он все ругает и ругает нас. Я говорю ему: «Абдулманап, ну они же неправы были». А он: «Ну и что, что они неправы? Они же старше вас. Надо было сказать, что вы трусы. Не надо было драться». Когда молодой, ты этого не понимаешь, а сейчас я осознаю, что он за нас очень сильно беспокоился. Не дай бог, что-то с нами случится на сборах, он за нас в ответе был перед нашими родителями и так далее. Он никогда не поощрял такие вещи, а порицал их..

— Хабиб на улице такой же непобежденный?

— Да-да. Много таких моментов... Мы рядом жили, и часто выходило так, что вместе оказывались на этих, так скажем, мероприятиях. Подробности не хочу рассказывать, но были моменты, когда он выходил из себя. А когда он в гневе, его тяжело контролировать. Успокоить тяжело. Но я вам скажу, что никогда не бывало, что он, я или кто-то из нашей команды — что вина была в нас. Мы старались на разговоре все уладить, а вот если не получалось, то доходило до рукоприкладства. В этом плане Хабиб очень справедливый. Серьезно относился к этому вопросу.

— Как Абдулманап отреагировал на ваш переезд в Турцию?

— Он это поддержал. Он меня всегда во всем поддерживал. Помню, мы провели турнир по панкратиону — чемпионат Дагестана в Хивском районе селении Хив. В это время в Турции была попытка военного переворота. Я тогда сказал Абдулманапу, что хочу уехать в Турцию через пару месяцев, спросил, как он на это смотрит. Он ответил: «Попробуй. Если чем нужно помочь — я всегда рядом. И финансово, и через знакомых — я всегда тебе помогу, чем смогу. Знай, что я всегда рядом». Он никогда не говорил: «Нет. Может, не получится».

— Хабиб бывал у вас в Стамбуле неоднократно.

— Да. Хабиб и другие ребята, когда сюда прилетают, всегда ко мне заходят. Видимся, на тренировки приходят. Хабиб — пахарь.

На последней пресс-конференции, когда у него про отдых спросили, он очень точно отметил, что хочет быть примером для тех, кто хочет чего-то добиться. Для бойца не бывает отдыха. Если хочешь быть номером один, отдыха не бывает. Сейчас бойцы привыкли неделю или две отдыхать после боя — нет, такого не должно быть. Какой отдых?

Расскажу вам случай: в Каспийске был чемпионат Дагестана по рукопашному бою. Первые и вторые номера ехали на чемпионат России, и так получилось, что и я в финале проиграл, и Хабиб тоже. Я никому не сказал, что на следующий день пойду на зарядку, — и он тоже не сказал. И мы оба пришли на зарядку — и были там вдвоем. То есть в 11 или 12 ночи закончились соревнования, мы оба сделали по пять боев за день, проиграли в финалах, а в 7 утра вышли на зарядку. Приехал Абдулманап — и он такой радостный был из-за того, что мы пришли. Каждый день нужно пахать — утром и вечером. Какой отдых?

«С Хабибом смотрели бои Федора на кассетах. Нашей целью было попасть в Pride»

— Хабиб говорил, что, например, в 2004 году он брал пример в том числе с Шамиля Завурова. А с кого вы брали пример?

— В 2004 году, по-моему, как раз прошел первый чемпионат мира по боевому самбо в Дагестане. Федор Емельяненко приезжал — он тогда для меня был номер один. А Шамиль — он для меня как старший брат был. Он всегда рядом был. Я его тогда не так хорошо и близко знал. Меня, можно сказать, больше мой отец [мотивировал]. Он всегда с меня требовал — и учебу, и тренировки. Никогда не давал свободного времени. Отец на меня повлиял. На тот момент я только начинал. Тогда я только ушу-саньда у Олега Магомедовича оставил и перешел к Абдулманапу на самбо. И у меня не было дядь — как у Хабиба. У него дядя — Нурмагомед Нурмагомедов — чемпион мира по самбо. Его отец — мастер спорта Советского Союза по самбо, дзюдо и вольной борьбе. Для него они были примерами, а у меня такого не было. Но мой отец меня мотивировал. Правда, было время, когда я много проигрывал в ушу-саньда. Дошло до того, что я стал проигрывать чуть ли не каждые два месяца. И мой отец сказал мне: «Эй, Азамат, оставь, у тебя не получается». Я такой: «Нет-нет, я пойду до конца».

А за кем я следил — это Федор Емельяненко. Мы еще тогда молодые были. Помню у Хабиба... у Абдулманапа дома сидели, и тогда еще кассеты были. Диски, по-моему, только стали появляться. И мы смотрели повторы боев Федора — как он с Кро Копом дрался, Кевином Рэнделманом. Сидели у них дома — целые карды [Pride] смотрели. Тогда Федор был для нас номером один. На него равнялись все, не только мы. Тогда у нас цель была — Pride. Тогда Pride считался даже лучше, чем UFC.

«Я преждевременно начал выступать в UFC. Менеджер был слабый»

— Вы на два года младше Хабиба, но дебютировали в профессиональном ММА раньше него. Как так получилось?

— Просто если мне приходили какие-то предложения о боях, то я никогда в жизни не говорил «нет». Мне это где-то и в минус сыграло — например, в дебютном бою в UFC мне дали восьмого номера рейтинга, и я не отказался — сказал, что готов драться. Никогда я «нет» не говорил... А когда был первый бой, мне 16 лет было. Абдулманап мне сказал: «Азамат, есть бой, надо поехать в Кабардино-Балкарию и подраться там. Есть такой-то соперник». Я говорю: «Давай». Поехали туда с Абдулманапом на машине. Это был профессиональный рукопашный бой. То же самое, что и ММА, только в длинных дзюдоистских штанах. Штаны и пояс, а в остальном все как в ММА.

— Хабиб в автобиографии подробно описал свою первую поездку в США в январе 2012 года. Какой была ваша первая поездка в Америку?

— Первая поездка моя... У меня должен был состояться бой в UFC с Алексом Сото — мексиканцем. Для нас обоих это должен был быть дебют. Поездка получилась неудачной — я порвал связки колена на первой же тренировке! Очень нехорошая история получилась.

— Вы же попали в зал в K-Dojo?

— Да. В K-Dojo я месяц был, тренировался, связки порвал, операцию сделал, но продолжил тренироваться — легкие тренировки проводил. Руки качал, на лапах работал. Полноценно же не мог тренироваться. А потом наш тренер в K-Dojo — Мурат Кештов — договорился с АКА насчет Хабиба, потому что его следующий соперник был серьезный — Глейсон Тибау. И мы с Хабибом полетели в Сан-Франциско.

— Абдулманап вспоминал, что вас преждевременно подписали в UFC.

— Я с ним полностью согласен. Но когда ты молодой и когда в UFC еще никого нет — не только из России, но вообще из СНГ, когда Хабиб только подписал контракт, но еще не дебютировал, и когда тебе такое предложение приходит... Я же никогда не говорил «нет». Всегда говорил «да». Поэтому... Да, меня слишком рано подписали в UFC. Я приехал из армии, подрался пару турниров по любителям и сразу в профессионалы перешел.

— Вам еще и танков дали. Джон Линекер...

— Да-да. В первом бою дали канадца Айвана Менживара, а потом — Линекера. Это в первую очередь была плохая работа нашего менеджера. UFC же сначала ему предлагала соперников. Он «нет» не сказал. Это была ошибка.

— Вашим менеджером на тот момент был Сэм Карден...

— Да. Мы с ним в хороших отношениях были, но как менеджер он слабый.

— Именно по этой причине вы с Хабибом и остальные бойцы перестали с ним сотрудничать?

— Да. Как менеджер он слабый. Менеджер должен за тебя идти до конца, добиваться максимальных условий. Есть много нюансов в работе менеджера. Когда с твоим менеджером все зацикливается на деньгах, то тяжело приходится с этим человеком. Например, Али Абдель-Азиз — он тебе и друг, и менеджер, он за тебя стоит до конца. И на телевидении скажет про тебя, и в соцсетях выскажется.

«Не дали бы Хабибу и Василевскому выйти на улицу»

— С вами еще был же Вячеслав Василевский, который рассказывал, что вы чуть ли не спали в зале.

— Мы спали в зале. Мы в K-Dojo тренировались и спали, пока квартиру не нашли.

— А питались в пиццерии.

— Да-да. До сих пор помню пиццу «Маргарита». Ходили кушать «Маргариту».

— Самый забавный случай из тех времен?

— Забавным его не назову, но мы с Хабибом до зала бегали. Языка тогда не знали, и решили до зала вот так бегать. До туда было километра 4-5. Вышли и побежали — с рюкзаками. Потом Мурат Кештов узнал об этом, сказал нам: «Эй, зачем вы столько тренируетесь? Есть же транспорт». Когда языка не знаешь, порой бывает тяжело.

— У вас же еще не было местных спарринг-партнеров? Только друг с другом работали.

— В K-Dojo? Да, в основном между собой. И весовые категории разные у нас были, из-за чего были сложности. Это основная причина, почему Хабиб в AKA перешел. А я почему в Jackson Wink уехал? Потому что в AKA были большие веса для меня — от 70 кг.

— Когда Василевский и Хабиб встретились в Москве на EFC, они вспомнили, как чуть было не подрались во время спарринга [в K-Dojo]. Вы присутствовали, когда произошла та ситуация?

— Да, был. Но, опять же, это [случилось] из-за разницы в весе. У Славы руки длинные, он попадал по Хабибу. А Хабиб попасть не мог, нервничал, и там чуть на эмоциях...

— Хабиб завелся?

— Да. Но там до драки не дошло, просто поругались.

— Но они оба хотели выйти на улицу, так ведь?

— Да, был такой момент.

— Но Адлан Амагов их разнял...

— Мы так и так не дали бы им выйти на улицу. Был такой инцидент, но без этого никак. Мы же спортсмены, мы горячие, быстро заводимся, а потом так же быстро остываем.

«Привет, меня Карлос зовут»

— Вы провели два сбора в Jackson Wink.

— Да. Я понимал, что если хочу проводить полноценные спарринги, то мне нужно переходить туда, и как раз в это время у Грега Джексона тренировался наш боец Рустам Хабилов. Я с ним поговорил, и он сказал: «Приезжай». К двум боям в UFC я там готовился.

— Jackson Wink — это кузница чемпионов. Например, Джон Джонс оттуда. Каким он вам запомнился?

— Джон Джонс... Сам он хороший парень. Помню, как мы с ним познакомились. Я подошел к нему, протянул руку, а он просто [вверх] посмотрел на меня — и дальше [пошел]. Я ему по голове так дал, говорю: «Руку дай, говорю». Я тогда на английском плохо говорил. Он мне в итоге протянул руку. Уже на следующей тренировке он подошел ко мне, протянул руку, а я ему так (Гашимов гладит волосы и смеется). Подколол его так! Он в ответ — а-ха-ха-ха! — сильно рассмеялся. После этого он начал со мной более-менее нормально общаться. А так он такой ходит там... Звезда.

— Там же еще другие звезды были — например, Карлос Кондит.

— Да. Знакомство с Карлосом мне понравилось. Простой. Мы должны были драться в одном карде, и поэтому вместе готовились. Тренировка закончилась — и после нее он работал индивидуально с тренерами. По грэпплингу там. А я шел и самостоятельно на груше работал. Я знал, что у него тоже бой. И однажды он подходит ко мне и говорит: «Привет, меня Карлос зовут». Я подумал: «Ничего себе! Карлос сам пришел и познакомился». Карлос — он такой пахарь был.

«Две тети: одна — мама, другая — папа. Это чуждо для нас»

— Когда в последний раз были в США?

— Давно. Не помню даже когда, если честно. Хочу визу открыть, но что-то никак не получается. Из-за своих дел в Турции пока не успеваю. А так хочу туда поехать.

— В интервью «Вестнику ММА» вы сказали, что минус Америки — это лояльность ко всему. Что имели в виду?

— Однополые браки и так далее. Вот это имел в виду. Лояльность ко всему — это то, что каждый делает все, что захочет. Представьте, что вы с ребенком по улице идете, и тут навстречу два мужика идут — за руку держатся. Один раз ребенку объяснишь, что это плохо, что такого не должно быть. Но он потом все равно будет это видеть, и пока тебя не будет, замечания никто делать не будет, даже когда не то что за руку держатся, а что-то уже лишнее себе будут позволять... Ребенок все это видит, и потихоньку у него уже начинает складываться в подсознании, что это все нормально. Или ребенок может в школу пойти, а там у другого ребенка родители — две тетеньки: одна — мама, другая — папа. Для меня это ненормально. Это чуждо это для нас.

— Вы ни при каких обстоятельствах не переедете жить в Штаты?

— Нет. Поехать, подраться, деньги заработать — это можно. А поехать жить с семьей — никогда.

«Так рано завязал с ММА из-за ДТП. Боли были постоянные»

— После двух боев в UFC вас сбила машина.

— Это стало основной причиной, по которой я в дальнейшем оставил профессиональный спорт. Недели через две после боя с Линекером пришло сообщение, что UFC бонус за бой отправляет. Нужно было поехать в банк. И когда я дорогу переходил, меня на пешеходном переходе сбила машина. Сбила очень сильно. К счастью, обошлось без переломов, но мне 40 швов наложили. Я выздоровел, возобновил тренировки, подрался на чемпионате России [по боевому самбо]. Потом оказалось, что кусочек стекла забыли вытащить. Пришлось повторную операцию сделать. После этого я провел профессиональный бой в китайской организации RUFF. Один бой сделал, а второй уже должен был быть за пояс. Но они обанкротились, закрылись, и бой, соответственно, не состоялся. Я планировал провести этот титульный бой, выиграть пояс и после этого оставить спорт. Но вот так получилось.

Моя спина не давала мне полноценно тренироваться. В том ДТП я упал на плечо и на таз, и у меня случилось небольшое искривление таза, постоянно у меня нервы цепляет. Если я начинаю тренировки делать, сильно нагружаться, то уже тяжело — и сидеть тяжело, и ходить. Боли бывали постоянно. Я здесь прошел курс один у массажиста. Два месяца каждый день без остановки ходил на массаж. И сейчас все нормально. Тренируюсь. В день два раза могу потренироваться. Планы есть еще. Может, не по ММА, а по грэпплингу выступлю.

— Внутри не осталось чувства какого-то незавершенного дела?

— Нет. Абсолютно нет такого. Хочется, конечно, вернуться. Смотрю на молодых — они выигрывают-выигрывают, тоже хочется ворваться. Но приходит время, когда уже надо головой работать. Приходит время, когда уже пора выбирать. Во всем есть благо, как говорится. Я вовремя успел переключиться на умственную деятельность. Прошел обучение в нескольких бизнес-школах, начал заниматься торговлей, магазины открыл. Уже в таком формате дальше пошел. Теперь свой зал открыл, уже и своя федерация [ММА] есть. Профессиональную лигу тоже думаю запустить. Наступает пора, когда надо уходить. Хабиб тоже понял, что ему пора [заканчивать карьеру бойца], и он тоже пошел по другому пути — бизнесом стал заниматься.