«Моего отца похоронили в гробу, обернутом в американский флаг». Интервью с легендой UFC
В ночь на 13 ноября ветеран UFC Фрэнки Эдгар проведет 30-й — и последний — бой в промоушене. Рекордсмен по количеству чистого проведенного времени в октагоне (7 часов 55 минут) наконец-то расстегнет перчатки, возложит их на канвас и попрощается со спортом, в котором он стал легендой.
В истории смешанных единоборств Эдгар останется как, возможно, величайший тафгай, который стал чемпионом, не гоняя вес, — и это в дивизионе самых отъявленных весогонщиков — 70 килограммах. И, потеряв титул в легком весе, Фрэнки спустился в 66 килограммов, где побил выдающуюся оппозицию и добрался до титула. Он один из двух бойцов в истории промоушена, кто сумел построить пятиматчевые победные серии в двух весовых (другой — Дэмьен Майя). Одно дело — подняться или опуститься в другой вес на один-единственный поединок, пусть и забрать пояс там, другое — остаться там на длительный период и зачистить лучших в ростере. Второе гораздо сложнее — собственно, поэтому и случалось это реже, чем двойные чемпионства.
В преддверии поединка «Спорт-Экспресс» получил свои 10 минут от UFC для разговора с Фрэнки и поговорил с ним о феномене Забита Магомедшарипова и совместных спаррингах с ним, о том, чему он научился у Хабиба в работе у сетки, кого было сложнее перевести — Жозе Альдо или Би Джей Пенна, кто его любимый американский президент и почему его отца похоронили в гробу, обернутом в американский флаг.
***
— Представьте, в какой тяжелой ситуации журналист, который захотел подготовиться к интервью с вами по-настоящему тщательно и глубоко. Ведь только чистого времени в октагоне UFC у вас за эти 15 лет набралось восемь часов. Восемь часов подряд смотреть ваши поединки.
— Ха, дружище. Да уж, подзадержался я там. Честно, это дикость какая-то. Не могу поверить, что это всё про меня.
— Если бы вам сейчас было 20 лет и вы начинали карьеру снова, какую бы весовую выбрали — легкий, полулегкий, наилегчайший?
— Пожалуй, наилегчайший. Я, по сути, всегда и был бантамвейтом, весил 70 килограммов, после хорошего кэмпа мой вес опускался до 68 килограммов. Я никогда почти не гонял вес, даже сейчас я всего на два килограмма выше нужного, и это за два дня до взвешивания. Но проблема в том, что, когда я пришел в UFC, наилегчайшей весовой не было.
— В каком весе у вас было наилучшее самочувствие в день боя — в легком, полулегком или наилегчайшем?
— Честно, я чувствовал себя хорошо во всех этих категориях. Я весил одинаково в день боя и когда дрался в полулегком и наилегчайшем.
«С кем бы посидел часок в баре — Альдо, Пенном, Мэйнардом или Хендерсоном? 100 процентов, с Пенном»
— На пике у вас было просто легендарное кардио. Оно было врожденным?
— Нет, мне не нравится говорить, что у меня что-то врожденное. Это все пришло с работой, всегда максимальная интенсивность, никаких послаблений.
— Если брать все ваши пятираундовые бои, хоть в одном из них вы были прям смертельно уставшим?
— Усталость была, но ты и должен уставать в таких боях. Если ты не устаешь, значит, не работаешь в бою по-настоящему усердно.
— Вы дрались с двумя монстрами защиты от тейкдаунов — Жозе Альдо и Би Джей Пенном. Кого из них было сложнее перевести?
— Я переводил их обоих, но, думаю, Альдо было перевести сложнее, потому что он быстрее, чем Би Джей.
— Люди как-то недооценивают то, что вы сделали в реванше с Бенсоном Хендерсоном. Он был чуть ли не в два раза крупнее вас, в первом бою вам было очень тяжело, но в реванше вы нейтрализовали разницу в габаритах, нашли свою дистанцию, уронили его, и я считаю, что выиграли тот бой или как минимум ничья. Что вы изменили к реваншу, за счет чего нашли к нему ключ?
— Во втором бою я смог наладить работу ног, передвижение, заставить его гадать, что я буду делать. Бенсон очень крупный парень, и я не мог просто стоять перед ним, на его дистанции.
Летящее колено Сэндхагена отшибает людям память. Эдгар после нокаута забыл даже тренировочный лагерь
— Если мы возьмем четырех главных соперников в вашей карьере — Грэя Мэйнарда, Жозе Альдо, Би Джей Пенна и Бенсона Хендерсона, с кем бы из них посидели часок в баре и выпили чего-нибудь?
— С Би Джей Пенном, с Би Джей Пенном (смеется), 100 процентов. Мы просто одно время общались с ним, он веселый парень, мне он нравится.
— В 2011 году состоялась знаменитая встреча семи чемпионов UFC для фотосессии. Вы там были рядом с Джоном Джонсом, о чем-то говорили с ним?
— Я помню, что он дурачился, честно говоря, немного вывел меня из себя, прикалывался надо мной. Я знал Джона и до этого, так-то он всегда относился ко мне с почтением.
— Когда вы дрались с Чарльзом Оливейрой, главным событием карда был первый бой Андерсона Сильвы и Криса Уайдмана, когда Крис нокаутировал его и шокировал мир. Вы увидели этот нокаут вживую или все еще были в душе, куда-то отошли?
— Я увидел его, мы смотрели бой за кулисами. Я и Крис, по сути, представляли одну команду Хензо Грейси, он из Нью-Йорка, я из Нью-Джерси. Я хорошо помню этот нокаут, мы тогда все просто сошли с ума.
«Забит — особенный, таких киков нет больше ни у кого. За годы я перевел его всего один раз»
— Не могу не спросить вас о Забите. Что он был за спарринг-партнер?
— Забит... С ним у меня были, пожалуй, мои самые тяжелые спарринги в ММА. Он был особенным, просто особенным парнем, его техника, его габариты — он был огромным парнем для 145 фунтов. Суператлетичный, очень тяжело было его перевести. И его кики — таких не было ни у кого. Мне бы очень хотелось посмотреть, чего бы он смог добиться, но он живет другой жизнью, занимается лошадьми, все у него хорошо.
— Вам удалось его хоть раз перевести?
— Может быть, разок удалось. Но его было еще очень тяжело удержать на земле, реально очень тяжело (смеется).
— Когда Хабиб победил Конора Макгрегора, вы выложили пост с поздравлениями и теплыми словами. Почему у вас симпатия к нему?
— Я большой его фан, того, как он устраивает свои дела, какой он семьянин, как он предан своей стране и религии. И конечно, мне технически он нравится как боец. Ко мне он тоже всегда относился с уважением.
— Вы чему-то научились у Хабиба в грэпплинге?
— Да, особенно в его работе у сетки. Думаю, он лучший в этом, я определенно кое-что взял у него в работе у сетки. То, как он оттягивает ребят от сетки, когда работает над проходом в одну ногу — он просто лучший в этом компоненте. То, как он не расцепляет замок руками, до тех пор пока не окажется сверху. Он очень умен в этом аспекте.
— Кто ваш любимый американский президент?
— Теодор Рузвельт. Его принцип: «Говорите тихо и носите с собой большую палку, далеко пойдете», — это то, как я и сам живу.
— У вас дома висит американский флаг?
— Да, у меня есть дома американский флаг. Мой отец ушел из жизни в 2018 году, он был военным, и его гроб драпировали американским флагом. Поэтому флаг есть у меня дома.
— Я как-то видел в соцсетях вашей жены скрин из дневника вашей дочери Валентины. Там была заметка, что она пускает в ход руки во время школьных конфликтов, но потом извиняется. Самая забавная жалоба от учителей на ваших детей, которая приходила вам?
— Мой сын Сантино как-то шлепнул учительницу по пятой точке (смеется). Она написала нам: «Ваш сын шлепнул меня по заду» (смеется).
— Вы никогда не были эмоциональным человеком. По шкале от 1 до 10 какова вероятность, что в субботу мы увидим ваши слезы, когда вы опустите перчатки на канвас и объявите об уходе?
— Честно, я не уверен, могу ли я в принципе заплакать. Может быть, последний раз я плакал, когда был мальчиком. Ну, или после какого-то поражения, спрятавшись где-то, чтобы никто не видел (смеется).
RSS