Владимир Минеев: «Пугачева и Галкин пусть не возвращаются. И наследство пусть с собой заберут»
Минеев выйдет в ринг против другого представителя ММА — экс-чемпиона Bellator в среднем весе Рафаэля Карвальо. Владимир готовится к поединку в Дагестане. При этом первый сбор он провел в горах — с бойцами клуба Universal Fighters. Там с ним поговорил корреспондент «СЭ».
Карвальо
— Ты находился в зоне СВО. Расскажи о своем отпуске и почему поехал именно в Дагестан?
— Был запланирован отпуск. Я попросил руководство части, чтобы согласовали его чуть-чуть пораньше для проведения подготовки и боя по кикбоксингу 15 сентября. С середины августа нахожусь в Дагестане, на учебно-тренировочном сборе. Это лагерь «Каскад», близ Карадахской теснины. Проводим сбор под руководством Расула Магомедалиева и тренеров клуба Universal Fighters — моего клуба, в котором я тренируюсь.
— На протяжении семи лет.
— Да? Просто последние два года у меня слились в один.
— На какой срок дали отпуск?
— Также на месяц. После 15 сентября я сразу вернусь в зону СВО.
— Твой следующий соперник — Рафаэль Карвальо.
— Именитый, левша, такой нестандартный, пластичный, как и многие бразильцы.
— Под левшу готовиться сложно?
— Сложно. Тем более, у меня был долгий перерыв. Все связки, наработки по большей части же под правшу, но в предпоследний раз я готовился под левшу, под Исмаилова, поэтому в целом приемлемо.
Штырков
— Какие планы после Карвальо, если говорить о спортивной карьере?
— Идет разговор про бой со Штырковым, но сейчас у меня такое правило: не забегать вперед, не заглядывать за плечо соперника. То есть сейчас я всецело настроен на Карвальо.
— В 2019 году ты сказал про Штыркова: «Я не пинаю мертвую лошадь. Он и так умер». Тогда Штырков попался на допинге, а еще была история с забором. За эти четыре года интерес к нему как к противнику появился?
— Слова, которые ты процитировал, были сказаны в конкретный момент относительно конкретного интервью и конкретных вопросов. За это время и я поменялся, у меня много чего произошло, и Иван в чем-то реабилитировался. Что касается спортивной карьеры, то он провел над собой большую работу. С нами и в зале успел потренироваться.
Штырков мне до конца непонятен, потому что смотрю, периодически он что-то в мой адрес говорит. Я, конечно, это близко к сердцу не воспринимаю, но мне его диалоги, точнее монологи, непонятны. Он на что-то там обиделся. То говорит, что мы не будем драться, нужно что-то там выяснить. Почему-то произносит это после того, как потренировался с нами в Махачкале, был в нашем зале, спокойно там находился — молча работал, не видно и не слышно было его. На самом деле я даже в этом разбираться не хочу.
«По боксу нокаутирую Магу в третьем раунде — как и в ММА». Минеев: Исмаилов, Штырков, когда на фронт
Знаю, что есть определенные законы индустрии, которые так и так его со мной в клетке сведут — в данном случае в ринге. Для меня есть спортивная составляющая — и все. Будет бой по кикбоксингу, будем готовиться и в рамках этого противостояния будем разговаривать (имеет в виду треш-ток со Штырковым. - Прим. «СЭ»). Или разговаривать не будем. Будем выяснять отношения в ринге. В принципе и то и то — приемлемо.
Процитированные тобой слова были сказаны после того, как я предложил ему бой, а с его стороны четкого ответа не последовало - начал юлить. И я сказал: «Все. Разговор на этом закончен. Есть такая пословица: не надо пинать мертвую лошадь, она уже не поскачет». Время прошло, и все само с собой встало на свои места. Бой будет, дай Бог. По крайней мере, положительное решение принято. Все. А все вот эти слова — они нужны, у нас индустрия такая. Никто ничего не будет говорить — никому ничего не будет интересно. Общественность за этим не будет наблюдать, тогда кому это противостояние нужно? В принципе отношусь к этому как к профессиональной части нашей работы.
— А как тебе его бой против Петра Романкевича?
— Смотрел. Ну, молодцы. Вообще, Иван-то молодец в этой схватке, вышел не в своем профильном виде спорта, по кику. Подрался, показал характер. За эти три-четыре года, за это время, как он вышел из UFC, он проделал работу над собой. С Романкевичем у них был хороший поединок — по крайней мере, был бой.
Исмаилов
— Ты не так давно виделся с Камилом Гаджиевым. Он не рассказывал, как идет сбор денег на твой возможный бой с Магомедом Исмаиловым?
— Мы об этом поговорили очень кратко и частично. Как я понял по разговору, он даже не приступал к активной фазе сбора денег.
И что значит сбор? Мы же не на лечение ребенку собираем. Это анонсировалось, и сейчас должен пройти процесс, когда люди об этом поговорят, поймут, что этот бой имеет шансы на жизнь. Кто-то поспорит, кто-то решит, что он готов поучаствовать в этом. Кто-то из людей с большими деньгами заинтересуется, и лаконично, органично этот процесс начнет реализовываться. Может быть, настанет момент, когда Камил Гаджиев выставит номер карты и скажет: «Все, погнали! Закидываем». Как это будет механически, я не понимаю, но что процесс организации этого боя начался — это уже лично для меня понятно. То, что Магомед Исмаилов в своих интервью об этом говорит, — это тоже часть привлечения внимания к нашему противостоянию.
— Исмаилов заявил, что если ты победишь его в третьем бою, то он каждое свое интервью будет начинать со слов: «Минеев — чемпион!»
— Я видел это. У нас есть возможность проверить, во-первых, кто чемпион, а во-вторых, кто отвечает за свои слова.
— Какую угрозу для тебя представляет Магомед в поединке по боксу?
— На самом деле он достаточно неплох в своей боксерской технике, она не очень удобна. Левша, плюс ко всему он все это время работал над своими боксерскими скиллами и у него есть мотивация в нашем противостоянии. Думаю, ему надоело, когда ему периодически напоминают о поражении. Думаю, он будет супермотивирован, неудобен, напорист. Он серьезный соперник.
— Понятно, что этот бой нужен Магомеду. А у тебя есть личный интерес к этому противостоянию?
— Все, что делается в наших противостояниях, оно на самом деле 50 на 50. Нужно и мне, и ему одинаково, несмотря на то, что была ничья, прежний бой, потому что есть люди, которые до сих пор считают, что если бы он, как он выражается, не захотел поспать, то все было бы иначе. На самом деле даже в плане финансовой составляющей этот бой нужен нам обоим. Плюс это и продолжение истории, и медийная составляющая, возможность еще раз громко заявить о себе. К этому я отношусь профессионально. Тянуть на себя одеяло, говорить: «Для меня этот мир абсолютно понятен, это противостояние абсолютно понятно», — это будет лукавством. Тем более он действительно провел над собой хорошую работу, он тренируется со своим братом, который как будто бы что-то в боксе понимает. Он провел несколько боев, заявил о себе как боксер. Он делает большую работу для того, чтобы этот поединок состоялся, хотя бы говоря об этом, заявляя, что он меня победит. Я к его словам — в том числе тем, что он готов провести два боя за вечер, — отношусь как профессионал. Понимаю, что он как профессионал делает свою работу. Сейчас Исмаилов работает на меня.
Шлеменко
— Камил Гаджиев не раз рассказывал, что в 2016 году вы с Александром Шлеменко чуть не подрались в спортзале. Интересно было бы услышать твою версию.
— Там такая история была: я тогда был набирающим обороты спортсменом и выразил желание подраться с Александром. Видимо, ему форма обращения не понравилась. Он, по-моему, никак не ответил. А там была такая история, что-то ли страницу с моего сайта официального скопировали и написали какие-то слова в его адрес, то ли скрины ему скинули, что я что-то написал в его адрес — что-то оскорбительное. И, не разобравшись до конца, он на эмоциях... Он оказался на турнире Fight Nights в Москве. У меня тогда был бой с Эномото, и проходил он в 80 кг, я тогда очень тяжелую сгонку провел. Александр приехал в Москву и пришел на взвешивание. По-моему, не на официальное, а на предварительное. И, когда мне тяжело было, когда я последние граммы догонял, он подошел ко мне и начал разговаривать в разъяренной манере. Я понял, что он заблуждается, что отвечать смысла нет, да и драться с ним в таком состоянии перед боем я не собирался. Ничего задевающего честь и достоинство сказано не было, просто видно было, что он в заблуждении находится. Ну и неправильно было поддаваться на эту провокацию с точки зрения здравого смысла, когда у тебя завтра бой с Эномото. Я просто его послушал, он отошел, остыл. Он пришел один, такой весь агрессивный, подошел, что-то начал говорить. Там везде мои товарищи были: я вижу, что сзади него стоит мой брат с кулаком. Я понимал, что если сейчас будет какая-то история...
С тех пор мы с ним даже не виделись. Я знаю, что в разговоре с Камилом Гаджиевым он сказал, что это было не совсем корректно с его стороны. После этого он никак не реагирует на наше противостояние. По-моему, он даже сказал, что единственный возможный поединок, который мог бы у нас с ним случиться, — это поединок по армейскому рукопашному бою. Теперь мяч, как говорится, на стороне Федерации армейского рукопашного боя.
— Суперсобытие было бы. В общем мы поняли, что боя со Шлеменко не будет.
— Это же не моя прихоть. Я уже для себя определился, я уже за океан не собираюсь, я здесь готов принимать большие бои, большие вызовы. Бой со Шлеменко — большой вызов, большой бой, и, опять же, Штырков тоже говорил, что этого боя не будет, поэтому давайте подождем, может быть, пройдет время, и у Александра поменяются планы. Поэтому я бы не был так категоричен.
— По мне, так было бы неплохо вам собраться за чашкой чая и поговорить.
— Камил говорит, что мы со Шлеменко в принципе очень похожи, да и я на него никакой обиди и зла не держу. Я не знаю, что он там взъелся. Но, может быть, время прошло, и он уже по-другому на это реагирует. Я смотрю интервью Шлеменко — о его противостоянии со Штырковым — и мне мысли Шлеменко импонируют. Он никакого раздражения не вызывает — да и не вызывал. Всегда с уважением к нему относился. Может быть, где-то с иронией говорил... Слушай, опять же, должен быть профессионализм. Вон, Магу послушай, он вообще меня бил-бил-бил-бил — и просто спать захотел. И что, я на него должен обидеться, что ли? Исмаилов, наверное, мой самый ближайший коллега.
— Какой вид отдыха ты предпочитаешь в выходной день?
— Как сегодня?
— Да.
— Я бы книгу почитал. Ну, мы еще в баню поедем. Слава Богу, здесь есть хорошая парная. Спокойный такой вот отдых, потому что интесива и так хватает.
— Но ты любишь и экстремальный отдых.
— Мы недавно сплавлялись по реке. Ну да, это интересно. Иногда просто бывает скучно дома сидеть, а иногда хочется весь день полежать и книжку почитать или просто позалипать в интернете и посмотреть научно-познавательную программу. Я вот, допустим, люблю смотреть Минаева, его исторические очерки. Также нравится смотреть программу «Каково?!» с Отаром Кушанашвили. Это вообще кумир детства, еще на «Муз-ТВ» его смотрел. Пропадал он, конечно, на какое-то время. Не знаю, с чем это связано. Говорят, что-то с Пугачевой не поделил. Ну, Пугачева уехала с Галкиным (внесен Минюстом РФ в реестр иноагентов. - Прим. «СЭ»). И слава Богу! И пусть не возвращаются. И наследство пускай с собой заберут. Такие интересные, эпатажные ребята как Кушанашвили мне нравятся. Конечно, он кому-то не понравится, скажут, что матом много ругается. Ну, меня это не смущает.
— У тебя есть некоторое пренебрежение к релокантам — людям, которые уехали за границу после начала СВО.
— А у кого может быть нормальное отношение к релокантам?! Какое оно должно быть? Люди, которые пытались разрушить целостность страны, находясь здесь, и продолжают заниматься этим, находясь там... Ну и какое у меня должно быть отношение к ним? Считаю, что по ним должны работать очень жестко и разбираться с ними там, где они сейчас находятся.
Считаю, что люди, угрожающие своими высказываниями целостности страны, должны быть нейтрализованы. Я же не говорю, что они должны быть убиты, размазаны, что их нужно закопать. Нужно сделать так, чтобы они не составляли угрозу нашей стране. Это не только релоканты. Это могут быть и наши соотечественники (имеет в виду тех, кто живет в России. - Прим. «СЭ»), которых тоже немало. Говоря слово «страна», я имею в виду народ, а не какую-то кучку элиты.
Мирзаев
— Широко обсуждалась тема конфликта дагестанского геймера Камиля Аллахвердиева, он же Лахма, с Расулом Мирзаевым.
— Это все потом вывалилось в конфликт Лахмы и Камила Гаджиева?
— Все верно. А это нормально так мстить, как Лахма отомстил Мирзаеву? В ответ на удар в ночном клубе с двумя друзьями проникнуть в квартиру к Мирзаеву и втроем его избить?
— Я, кстати, полностью согласен с высказываниями Шлеменко на этот счет (Иван осудил Лахму. - Прим. «СЭ»). Не вижу ничего мужского в том, что вы с ребятами подкараулили, обманным путем проникли в дом, раздетого человека начали пугать, бить, снимать на камеру, издеваться... Что в этом мужского, что в этом пацанского?! Это для какого-то 16-летнего парня, который жизни не видел, может казаться, что это по-пацански. А в интернете ты можешь оставить комментарий, и люди будут думать, что какое-то количество комментариев выражает общее мнение...
Да ну. Это нужно фильтровать. У нас кто угодно, что угодно может написать. Люди, которые по этим законам живут, которые знакомы с понятием «улица», понимают, что здесь ничего пацанского и крутого нет. Там вопрос стоит: «Он спортсмен, я не спортсмен. Что мне с ним один на один делать?» Хорошо, ну, если такая ситуация, вы его где-то подкараулили, нашли, встретили его с парнями, даже со стволами — хорошо, поговори с ним один на один, объясни ему один на один — даже со стволом в руке, объясни ему, что он был не прав. Пусть извинится — и все. Хочешь реваншироваться как-то? Сделай это сам! А как выяснилось в течение этого конфликта, помимо того что Лахма непорядочно поступил не только с Расулом, так еще и со своими подельниками. Поэтому там мужского, как оказалось, ничего — вот конкретно в этом поступке и последующих поступках. Просто позиционирование такое.
Еще вот что хотел сказать по этому поводу: сейчас время интернета. Очень легко на себя маску надеть. Если ты красиво говоришь... Сейчас же никто книжки читать не хочет. Сейчас люди хотят взять и посмотреть телевизор, услышать и воспринять это как правду, не анализируя, не сравнивая. Поэтому в наше время легко быть таким самозванцем, самовыдвиженцем. И это поддерживается. Сегодня в России умные и самодостаточные люди особо никому не нужны.
— Ты так и не восстановил отношения с Мирзаевым?
— Некорректно поставленный вопрос. Во-первых, такой надобности нет, и нет оснований для этого. Знаешь, бывает, когда два друга поругались из-за какой-то глупости и ситуации, которая была вызвана на каких-то эмоциях и из-за какой-то реально глупой ошибки? Это одно. Но когда человек осознанно совершает шаг предательский откровенно и неблагодарный, то зачем восстанавливать такие отношения? Если бы были какие-то предпосылки к тому, чтобы он изменился, осознал, что был не прав, поступил непорядочно, то может быть... Да мы нигде не пересекаемся так, чтобы мы могли общаться. Пересечемся — руку пожмем друг другу. У нас есть общая история, мы были в одном клубе, какое-то количество сборов провели. Из уважения к прошлому, я пожму руку, но восстанавливать такие отношения... Нет, во-первых, такой необходимости и какого-то желания.
— Почему тебя так тронуло его решение подписаться в АСB?
— Он сделал это, когда у Fight Nights наступили тяжелые времена. Основной владелец Fight Nights Зиявудин Магомедов попал за решетку, и буквально на следующий день Расул подписал контракт с ACB. Я видел, как Расул общался с Магомедовым, с его семьей, как он был близок с его детьми, не говоря уже о том, какие слова он говорил в адрес Камила Гаджиева. И вот на следующий день, когда у нас была такая пробоина на борту, он сбежал с этого корабля. Поэтому это показательная история. Не бывает же такого, что он взял телефон, позвонил — и подписал контракт. Переговоры велись еще раньше. Он провел бой на Fight Nights, буквально через неделю, по-моему, закрыли Магомедова, и на следующий день мы узнали, что он подписывает контракт с ACB или уже подписал. Это было четко спланированное предательство, не какой-то поступок, который можно списать на случайность или ежеминутную необдуманность.
RSS