«Третьяк уже в 8 лет был бесстрашным. А Харламов оказался липачом». Первому тренеру звезд нашего хоккея — 85
Сегодня, 27 марта, исполнилось 85 лет знаменитому хоккейному тренеру Виталию Ерфилову. Человеку, воспитавшему Владислава Третьяка и Владимира Мышкина, Валерия Харламова и Владимира Лутченко, Юрия Блинова и Владимира Крикунова...
С Третьяком, Харламовым, Лутченко и Блиновым он работал в школе ЦСКА. С Мышкиным и Крикуновым — в «Олимпии» из Кирово-Чепецка, выступавшей во второй лиге. А еще был ассистентом Бориса Кулагина в «Крыльях», когда в 1974-м команда сенсационно стала чемпионом.
Потом возглавлял юниорскую сборную СССР, был помощником Виталия Давыдова в молодежной сборной, тренировал вратарей московского «Динамо», новокузнецкого «Металлурга» и других клубов. Последнее место работы — школа «Атланта», где еще три года назад Виталий Георгиевич отвечал за подготовку голкиперов.
А в 2022-м он стал героем «Разговора по пятницам» и рассказал о своих звездных учениках.
Геракл
— Помните, как увидели Третьяка первый раз?
— Еще бы! Пришел мой товарищ, сейчас уже покойничек, Вячеслав Тазов. Он в ЦСКА работал с мальчишками 1952 года рождения. Говорит: «Появился у меня вратарь. Ты ж в них разбираешься — взгляни! Может, его вообще не стоит брать...»
— Не обманули вас глаза.
— Посмотрел — отвечаю: «Я этого мальчика возьму к себе, если отдашь». — «Да забирай». Потом-то я выяснял: как же так легко уступил?
— Ну и?
— Говорит: «Так он только пришел. Не успел к нему сердцем прирасти». Вот был у меня знакомый — Валерий Покровский. Уникальный человек — вывел в высшую лигу городскую команду «Вымпел». Играли без искусственного льда, скребками вычищали каток, тусклые фонари... Никто к ним ездить не хотел — в этом Жуковском даже гостиницы не было. Год продержались в классе А! Как-то пригласил на товарищеский матч. Дал свою раздевалку — и вдруг пацаны мои начали хихикать.
— Что такое?
— Вот, говорят, посмотрите — и указывают на стену. Там памятка висит: «Распивать спиртные напитки без разрешения тренера категорически запрещено».
— К чему вы это вспомнили?
— А вот к чему! Откуда берутся таланты? Как-то приезжает Покровский ко мне в ЦСКА — и привозит Вову Попова. Знаете такого?
— Лучший друг Харламова в ЦСКА.
— Да. Хотя Валера со всеми хорошо общался. Редко кто не считался его другом. В том «Вымпеле» Попов был самым молодым, но я его сразу приметил: «Отдашь?» — «Забирай». А время спустя та же история, такой же разговор: «Почему отдал?» — «Не успел привыкнуть...»
— Третьяку-то сколько было лет?
— Восемь. У меня команда 1950 года рождения — а Владик 1952-го.
— В какой момент поняли, что это не просто «мальчик», а выдающийся талант?
— У него был огромный плюс для того времени — рослый! Если тогда вратарь был 180 сантиметров — все, Геракл. А сейчас — ни о чем. Знаете, какой рост у Коноваленко?
— Какой?
— 168! У Харламова — 174. Внезапно пошла волна — нужны здоровяки. Всё из-за Тарасова, который надумал играть с профессионалами, поднял их данные. Рассмотрев этот «прайс-лист», ужаснулся: средний рост — 182! Средний вес — 83!
— Ну и как воплощать?
— Мне, тренеру школы, сказал: «Всех «малышей» убирай!» Он Анисина дважды выгонял. Еще пацаном. Указывал на него: «Этого отчисляй!» Я тихонечко: «Слава, топай-ка домой. Завтра придешь». Надо ж — назавтра Тарасов снова идет, сразу глазами натыкается на Анисина. Сводит брови: «Я что тебе говорил?!» Я опять: «Славик, ступай...» Но Анисину повезло.
— Это как могло повезти в то время?
— Попросил Колю Голомазова, нашего тренера: «Скажи папе, пусть заступится за Анисина». Папа с Тарасовым дружил. Анатолий Владимирович поморщился — но махнул рукой: «Ладно, пусть тренируется». Все!
Коньки
— Говорили — рост Третьяка бросился в глаза.
— Это первое! Вот взял его к себе на тренировку. Пришел без формы. Говорю: «Вставай в рамку. Сам тебе побросаю». Зачем кому-то доверять? Убить могли! Что меня поразило — восьмилетний Владик изо всех сил пытался не пустить шайбу в ворота. Без щитков бросался, метался! Бесстрашный! Что ж, дали ему форму. Прилегающую маску на лицо.
— Это ужас, что терпели те вратари.
— Потом ЦСКА съездил в Финляндию, там вратарям подарили железные маски. «Сетки» такие. Одну дали Анатолию Рагулину. А я был вхож в раздевалку команды мастеров!
— Неужели позаимствовали?
— Вижу — лежит. Спрашиваю: «Твоя?» — «Моя. Да ну ее! Ни хрена в ней не вижу, рябит...» — «Заберу для молодого?» — «Да пожалуйста». Вот так у Владика появилась первая хорошая маска. С черным подбородочком. Вратарских коньков не было — так я что придумал? Через забор от ЦСКА — авиационный институт Илюшина. Там куча знакомых. Попросил — они вырубили лезвия, прицепили на уголки из алюминия. Я сам и точил их для Третьяка. Но сталь дали — чтобы им пусто было!
— Вялую?
— Наоборот — никакой камень не брал! Станок у меня был в раздевалке, два камня для заточки. Большой и маленький. Точил здоровенным дня четыре — а Владик ходил и канючил: «Ну когда мне их отдадут?» — «Да подожди, нельзя еще!» Коньки приклепали на простые хоккейные ботинки. Передок я подготовил, а пятку никак не могу. Там дуга покруче. А этот все выпрашивает. Ну и уговорил, гад.
— Что дальше?
— Тренировались на искусственном катке — Третьяк резко повернулся, коньки и воткнулись. Потому что были плохо заточены. Упал, ударился головой — сотрясение! А самое удивительное, очень скоро я ему достал настоящие вратарские коньки.
— За границей?
— Кто-то обронил — на Электрозаводской напротив метро есть магазин «Спорттовары». Там видели чешские вратарские коньки «Блеск»!
— Немыслимо?
— Немыслимо! Я бегом туда. Хожу, ищу — нет. Спрашиваю продавщицу: «Были такие?» — «Да вон они!» — и достает из-под прилавка. Мы их, говорит, уценили.
— Почему?
— «А никто не спрашивает. Ну и поставили пять рублей вместо десяти». Коньки шикарные! Оставалось у них три пары — все забрал, отдал Владику. Он здоровый, уже в пацанах 42-й размер был. Третьяку всю жизнь везет!
— Да, коньки «Блеск» — это серьезная удача.
— Даже не в коньках дело — вот было у меня в команде два вратаря. Один, Зажоркин, ни с того ни с сего заявляет: «Не желаю больше в воротах стоять!»
— А что желает?
— Защитником быть. Я смеюсь: «Да куда тебе, метр с кепкой». — «А меня уже в «Динамо» берут». — «Скатертью дорога». Второму вратарю, Корнаухову, в игре с «Динамо» от красной так бросили, что увезли в Боткинскую. 17 швов наложили на затылок. Все, говорит, в ворота отныне ни ногой. Начал играть в нападении. А кто остается? Владик!
Катание
— Попади Третьяк не к вам, а к обычному тренеру — ничего бы не было?
— Да он везучий! С самого детства! Что ко мне в ЦСКА попал — это ему повезло. Два вратаря в моей команде вдруг отказались играть — остался один Третьяк. Это разве не везение? Я вынужден был его выпускать на лед!
— В основном составе ЦСКА тоже везло?
— Там были Толстиков и Толмачев, который постоянно нарушал режим и Тарасова к тому моменту уже достал. А Толстикова Третьяк просто переиграл. Коля поздновато пришел в хоккей, лет в 16. Много потерял в начальной подготовке. Столько не нагонишь. Ну и с вниманием у него творилось что-то странное.
— То есть?
— Идет атака, шайба в углу. Он следит! Пас идет — следит! И...
— И?!
— Неожиданно выключается — и пропускает! Устал следить!
— Потеря концентрации?
— Да. Я это заметил. Понял: Третьяк его обыграет. Так что Владик уже в 17 получил игровую практику — а мог бы год просидеть. Еще кстати оказалось, что он выше всех вратарей того времени по росту. Они же начали на колени садиться.
— И что?
— Если маленький присел — весь верх открыт! Владику на удивительные вещи роста хватало. Март, первенство Москвы. Лед уже с наплывами. Кто-то издали щелкнул, Владик выкатился. Сел и сидит. А шайба попадает в наплыв — подскакивает и летит верхом! Над ним!
— Успел подняться?
— Выпрямился как пружина — и головой отбил! Самой макушкой шлема. Вот это уже было что-то уникальное.
— Кто-то говорил — уже в первой команде ЦСКА Третьяк катался слабенько.
— Чепуха! Вот когда ко мне попал — действительно не умел. Я говорю именно про вратарское катание. Но тогда этого вообще никто не знал!
— Даже вы?
— Я — знал.
— Откуда?
— Я наблюдательный. Смотрел игры, тренировки. Начал учить Третьяка двигаться приставным шагом. Как в гимнастике. Потом учил отталкиваться пяткой. В основном-то хоккеисты отталкиваются носком!
— Сколько тонкостей.
— Со временем понял: для вратаря не всегда хорошо только пяткой отталкиваться. Но уж научил, куда деваться. А в 1972-м в Суперсерии увидел, что Владик больше всех похож на вратаря. Драйден с Эспозито не были похожи — ни по движению, ни по стойке!
— У Канады были слабые вратари?!
— Конечно!
— Вы нас поражаете.
— Канадцы чем брали-то? Количеством! Естественный отбор. В Москве в то время 10-12 школ, включая заводские вроде АЗЛК. На весь город от силы полсотни вратарей. А в Канаде — тысячи! За ними смотрели, лучших тянули наверх. Но все необученные. Никто ими не занимался.
— Третьяк и Драйден — небо и земля?
— Да! Во всем! Чем еще Владик удивлял? В те годы принято было отбивать скользящую шайбу в шпагате, с разворотом конька. А он клал не конек — щиток! Даже странно, что до него так никто не делал.
— Вы научили?
— Сам пришел! Я-то кричал: «Ты что? Так не играют!» — «А мне удобно». Ну давай, раз удобно. Потом начал анализировать — а Владик-то прав. Щиток больше закрывает.
Мышкин
— Лучшая вратарская реакция тех времен?
— Пожалуй, у Коноваленко.
— Лучше, чем у Третьяка?
— Думаю, да. Что было у Владика? Бойцовский характер! Старание. Техника. Сильный патриотизм. Волевой мальчишка. Когда я с Мышкиным поработал, в какой-то газете сказал — мол, у Володи растяжка, гибкость получше, чем у Третьяка. Корреспондент обрадовался: «А почему?»
— Почему?
— Потому что я был научен горьким опытом — с Володей-то занимался через восемь лет после Владика. Работе над техникой уделял больше внимания. А корреспондент возьми да напиши: «У Мышкина техника выше, чем у Третьяка!»
— Обиделся Владислав Александрович?
— Обиделся! Встречает: «Что ж вы написали?» Я не стал оправдываться. Ответил: «Действительно так считаю — у Мышкина техника выше! Зато у тебя характер, воля железная...»
— Позже Третьяк оттаял?
— Вроде бы. Понял — я не хотел его обидеть.
— Мышкина для хоккея тоже открыли вы?
— Да, впервые увидел его в Кирово-Чепецке. Володе было лет 15. Основным вратарем «Олимпии» считался Толя Собачкин. Можете вообразить реакцию болельщиков, когда диктор объявлял: «Вместо Собачкина ворота защищает Мышкин...»
— Третьяк сказал нам: «Сегодня Мышкин не пробился бы». Допускаете?
— Вполне. За столько лет все изменилось — и хоккей, и вратарская техника. Теперь в НХЛ голкипера ростом меньше 185 сантиметров даже не драфтуют! Вообще не рассматривают! Ставка на двухметровых парней.
— У Мышкина какой рост?
— 176. А у Третьяка — 185. Вот он бы и сейчас играл!
Валера
— О том, что вы еще и первый тренер Харламова, знают немногие.
— Два года с Валеркой отработал — пока не выяснилось, что он липач. Играл в детской команде ЦСКА 1949 года — а сам-то 1948-го.
— Как вскрылось, что приврал с возрастом?
— Отец пришел — сказал! «Виталик, я не могу — подведет же команду». Харламов был одним из лидеров, а их всегда проверяют. Папа Боря и говорит: «Его разлипатят — а с ЦСКА очки снимут».
— Как он оказался в вашей команде?
— Пришел и записался. Жил неподалеку, на «Соколе». Валера в детстве переболел менингитом — ему вообще запретили заниматься спортом! Так он справку не принес и родителям ничего не сказал. Узнали позже. А в команде 1948 года лидером уже не был. Сезона три-четыре — на подхвате. Там выделялись Смолин, Богомолов — здоровяки-нападающие!
— Все прорезалось потом?
— Харламов удивлял решениями. Как-то играли на Кубок Москвы со «Спартаком». Выскочил на красную — перед ним два защитника. Огромные лбы. Валерка начал оглядываться, медленно покатился к борту. Всем ясно — забздел!
— Как формулируете.
— Защитники его поджимают, теснят. Ну, думаю, сейчас шайбу потеряет. А Харламов вдруг взрывается, на скорости пролетает между двумя и забивает! Оба проспали!
— Когда выяснилось, что Харламов не того возраста, могли отчислить?
— С 1948 годом уже работал Тазов. Говорю: «Славик, возьми мальчика! Поможет тебе!» — «А давай...» Так и сохранили для хоккея. Видел я в Валерке что-то нестандартное.
— Когда Харламов вас особенно насмешил?
— Расскажу две истории. В 1969-м я ушел из армейской школы. Поехал во вторую лигу, тренировал «Олимпию» из Кирово-Чепецка. Затем Кулагин позвал в «Крылья» помощником. И вот принимаем ЦСКА. Предматчевая разминка, хоккеисты катятся по кругу. Кулагин в задумчивости сидит у борта. Я рядом. Харламов проезжает мимо, окликает: «Борис Павлович!» — «Что, Валера?» — «Как настроение?» — «Хорошее...» — «Сейчас испортим!»
— Мило.
— В другой раз столкнулись после матча в дверях армейского дворца. Харламов внезапно спросил: «Виталий Георгиевич, могу задать философский вопрос?» — «Валяй...» — «Как считаете, поцелуй — это потребность или необходимость?» У меня ступор. Поразмышлял и ответил: «Пожалуй, необходимость». А Валерка с усмешкой: «Тогда поцелуйте меня в жопу!»
— Однако!
— Я остолбенел, глаза выпучил. Харламов примирительно: «Что, обиделись?» — «Да нет...» И он с торжеством: «Ну, тогда еще разок поцелуйте!»
— Ай да Харламов, ай да юморист.
— Просто у нас были очень близкие отношения. Я же прекрасно знал его родителей, неоднократно бывал у них в гостях. Помню, они еще на «Соколе» жили, а нам с Тазовым после работы захотелось выпить. Купили бутылочку. Говорит: «Может, к Боре Харламову?» — «Давай». Звонит из автомата. Папа Боря отвечает: «Приходите. Только Бегония с радикулитом свалилась, придется самим закуску готовить».
— А вы?
— Пришли, на кухне быстренько что-то порезали, сели, разлили. Валерки дома не было.
RSS