«Самолет разбился без меня». Памяти легенды великой хоккейной сборной СССР
Виктор Григорьевич — великий чемпион из легендарной тройки Бабич — Шувалов — Бобров. В начале 2012 года в «СЭ» он стал героем рубрики «Разговор по пятницам». Предлагаем вспомнить то интервью.
— Есть у вас секрет долголетия? — спросили тогда у Шувалова обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков.
— Я не курил. Пил в меру. Коля Сологубов и Ваня Трегубов с их здоровьем до ста дотянули бы. Водочка сгубила.
— Трегубов последние годы к спиртному вообще не прикасался.
— А до этого лихо закладывал. На Малой арене его жена, Ленка, то-о-лстая такая, в буфете пивом торговала. Из бочки накачивала. Ваня же собирает кружки со столов и ей несет. А Володя Демин из «команды лейтенантов» как пил! После матча традиция — женщины выбегают, вручают букеты. Так мы шептались: Демину букет дают, а в нем пол-литра спрятана. «Керосинил» жутко, из семьи ушел. И в 45 лет похоронили на Ваганьково.
— Был в том поколении человек непьющий и некурящий?
— Витя Тихонов. Он и вкуса-то водки, кажется, не знает. Витька даже воды лишний раз себе не позволял, если не вписывалось в режим. Играть хотел, а не было у него природной скорости. Маневренности. Потому в сборную не попадал. В ВВС взяли, когда в 1950-м самолет разбился с основным составом.
— В том самолете чудом не оказались три игрока — вы, Бобров и Виноградов.
— У меня на Хорошевке была комната в коммуналке. Вечер. Вдруг приезжает бледный Миша Степанян, адъютант Василия Иосифовича: «Собирайся, Хозяин вызывает!» Двинули в штаб Военно-воздушных сил на Ленинградском проспекте. В приемной уже Сашка Виноградов, еще несколько хоккеистов. Спрашиваю: что случилось? «Да что-то с ребятами...» Минут через десять Степанян дверь открывает: «Заходите!»
— Что Сталин сказал?
— «Несчастье — команда в Свердловске при посадке разбилась, все погибли. Вам нужно собраться, ехать поездом в Челябинск и играть матч...»
— Виноградов как уцелел?
— Саша должен был лететь, но в предыдущем матче подрался, и его дисквалифицировали.
— А вас кто от смерти уберег?
— Василий Иосифович. Не позволил лететь. До этого мы крупно победили ленинградское «Динамо». Сталин заглянул в раздевалку: «Красавцы! Поздравляю!» Тренер Борис Бочарников говорит: «Следующий матч в Челябинске. Передают, холод собачий, под тридцать. Надо бы пораньше полететь, акклиматизироваться». — «Заказывайте самолет». Тут взгляд на меня упал: «Шувалова не берите. Мало ли что». Я же в ВВС только-только из Челябинска перешел, меня там изменником считали.
— Что-то Сталину ответили?
— «Василий Иосифович, играть в Челябинске не буду, но позвольте с командой поехать. Родителей полгода не видел». — «Нет!» Вот и весь разговор. Я нападающему Васе Володину передал маленький чемоданчик: «Здесь подарки. Сестра к гостинице подойдет, заберет». И полетел чемоданчик вместо меня.
— Вы провожали команду?
— Да. Вылетали с аэродрома на Ленинградском проспекте. Сначала говорят: «Не дают вылет». Холодно, поземка. Мы расселись в домике, стали в карты играть. Четверть часа прошло — кто-то кричит: «Разрешили вылет!» Закинули вещи в самолет, тот вырулил на полосу — мы с администратором Кольчугиным посмотрели ему вслед и пошли. Он меня на «газике» домой завез.
— Николай Пучков рассказывал, как спасся Кольчугин. Уже сел в самолет — и прихватило живот. Вышел.
— Сказки. История такая. Как раз тогда из ЦДКА в ВВС переходил Бобров. Кольчугин должен был на следующий день заявлять его в спорткомитете. Вот и остался.
— А сам Бобров то ли выпил, то ли проспал вылет.
— Это главная легенда! Не было ничего такого!
— ???
— Кольчугин оформил заявку Боброва — и купил ему билет на поезд. Не было никакого непрозвонившего будильника. Журналисты писали, будто Бобров загулял, найти его не смогли... Надо было бы — разыскали бы. Жил он на «Соколе», в генеральской высотке. И все его злачные места были известны. Севка уже до Куйбышева доехал, когда по поезду объявили: «Капитан Бобров, зайдите в военную комендатуру!» Там и услышал о трагедии.
— Геннадий Цыгуров говорил, что видел мальчишкой — вы приехали играть в Челябинск. Появились на льду, а народ голосит: «Предатель!» Кто-то бросил в вас дохлую крысу.
— Что-то я такого не помню. Про гибель ВВС ни одна газета не написала. Но «сарафанное радио» разлетелось моментально. Челябинск знал, что команда погибла, и против меня никаких провокаций не было. И после тоже. А из Челябинска мы поехали в Свердловск. Повели нас в ангар, где лежали трупы и вещи с разбитого самолета. Вот это было страшно...
— Тела были обугленные?
— Нет, самолет не горел. Но исковерканные так, что не узнать никого. Все перемешано.
— Зачем вас туда повели?
— Попрощаться, наверное.
— Врач команды возил с собой как талисман половинку серебряного рубля — так его по этой половинке смогли опознать. Вратаря Меллупса — по длинным волосам.
— Не думаю, что кого-то опознавали. Поэтому и похоронили всех в одной могиле. Только Юрку Тарасова, брата Анатолия, можно было по носу определить. У него такой горбатый, как у маршала...
— Баграмяна?
— Точно. Около Кольцовского аэродрома целый поселок — для обслуги. Сельский клуб. На сцене выставили 19 гробов, обтянутых красной материей. Думаю, в них землю подсыпали, чтоб хоть что-то весили. Подходили открытые «студебеккеры», солдаты выносили гробы. На краю кладбища вырыли большую могилу на шесть человек экипажа и 13 хоккеистов. Потом установили гранитный камень, выбили все фамилии. Когда бывал с ВВС и ЦСКА в Свердловске — всегда заказывали автобус до кладбища. Цветы клали. А в газетах так ни строчки и не напечатали. Странное было время. К примеру, наших инвалидов приглашают на соревнования, а из Советского Союза ответ: «У нас нет инвалидов». Ну не бред?
— Челябинские родственники знали, что вас не было на том рейсе?
— Пока я из поезда не вышел — не могли поверить, что жив... А что произошло с самолетом, выяснилось позже. Челябинск его не принимал, видимость плохая, отправили в Свердловск. Аэродром там отличный, хорошо освещен. Полетели туда — снова не принимают, полоса занята другими самолетами. Дали несколько кругов над городом, пошли на посадку — и на границе аэродрома с работающими моторами врезались в землю.
— Хранила вас судьба.
— Не в последний раз. Когда хоронили Женю Бабича, я за цветами пошел. Сейчас их на каждом шагу продают, а тогда только на рынке. Торопился и решил перебежать Ленинградское шоссе. Вроде все рассчитал, но не заметил встречную машину. Как я успел остановиться — не представляю. На огромной скорости она проскочила мимо меня в сантиметрах! Если бы еще шаг вперед сделал — сбила бы к чертовой матери... Наверное, неслучайно бабка-повитуха, принимавшая роды у моей мамы, сказала: «Настя, парень счастливый будет. Он в сорочке родился».
Полностью разговор с Шуваевым — на этой странице.
RSS