"Не жаловался, даже если что-то болело". Семь лет без Владимира Крутова
Легендарный хоккеист Владимир Крутов скончался в Москве 6 июня 2012 года. Ему было всего 52 года. Четыре месяца спустя обозреватели "СЭ" Юрий Голышак и Александр Кружков заглянули в Химки к его вдове Нине Владимировне. Интервью вышло в рубрике "Разговор по пятницам".
– Муж ваш умер неожиданно. Как произошло?
– Я прочитала, что Володю положили в больницу сразу после дня рождения, как-то это увязали… Глупости! Мы вообще не отмечали его день рождения. Не любил, совсем не тусовочный был. Накануне пятидесятилетия Фетисов спросил: "Где празднуем?" – "В кругу семьи". Слава возмутился: "Ты что?!"
– Правильно.
– И взял все в свои руки. Провели матч на катке МЧС – а после устроили ужин. Я очень Славе благодарна.
– У Владимира были скверные предчувствия?
– Наоборот – верил, что с ним ничего не случится. Показывал руку: "Смотри, какая длинная линия жизни". Вова не жаловался, даже если что-то болело. Спросишь – а он: "Да нормально все". В тот день с утра началось внутреннее кровотечение. Ни с того, ни с сего. Слышу часов в девять шум. Отворяю дверь в туалет – а там Володя, кровь… Разбудила сына. Лешка занялся отцом, я принялась вызванивать "Скорую". В московскую больницу везти отказались, доставили в химкинскую.
На следующий день Шойгу дал машину МЧС, перевезли в реанимацию 20-й больницы. Там прекрасный профессор, врачи. Меня пустили в реанимацию. Володя лежал весь в трубочках, без сознания. Сказала: "Вов, давай, ты сильный, ты сможешь. Надо выкарабкаться!" Приехали с сыном домой, вошли в квартиру – звонок из больницы. Умер. Не выдержало сердце.
– К врачам есть вопросы?
– Никаких. Они сделали всё. Остальное зависело от Володи. Он не боролся, наверное.
– Почему похоронили на Новолужинском кладбище?
– Ребята хотели пробить место на Троекуровском, но я отказалась. До Новолужинского отсюда пять минут на машине. Я же не молодею. Кладбище хорошее, уютное. Зачем нам теперь-то "престиж"? Вова и при жизни к нему не тянулся. А те, кто говорил громкие слова на похоронах, разве на Троекуровское часто ходили бы?
– Нет?
– Многие не пришли на девять дней. На сорок. Мне ни к чему галочка: "Владимир Крутов похоронен на Троекуровском кладбище". Лучше бы о Вове при жизни думали.
– Был кто-то, кого ждали на похоронах, – а он так и не появился?
– Есть хоккеист, с которым Вова крепко дружил. Семьями общались. Когда хоронили Володю, они отдыхали в Европе – и менять планы не сочли нужным. Эти люди для меня отныне не существуют.
– Из легендарной пятерки были все?
– Да. Ларионов примчался из Америки, Хомутовы – из Швейцарии. Стариковы на похороны прилетели из США, хоть у них большие трудности с деньгами.
– Стариков чем занимается?
– Ничем. Думаете, кого-то мы за границей интересуем? Почему у всех наших хоккеистов семьи живут там – а сами они сюда вернулись работать?
– В конце 90-х вашему мужу сильно помог медикаментами Вячеслав Быков.
– Вова лежал в госпитале Вишневского, в легких скапливалась жидкость. Собирались делать операцию. Врач рассказал: после какого-то удара образовалась гематомка, а потом росла и росла. Для операции требовалось лекарство – а на всю Москву нашлось три ампулы.
– Не хватало?
– Необходимо было пятнадцать. Сроки поджимали. Позвонила Быкову в Швейцарию – и Славка передал ампулы с летчиками. Я помню, как ночью в Шереметьеве стояла у служебного подъезда. Летчики выходили, а я сердцем чувствовала: "Нет, не мой, снова не мой…" Вдруг вижу – идет необыкновенно красивый мужчина в форме. Я уверена была – он!
– Не ошиблись?
– Сам подошел ко мне: "Вы Нина? Мы узнали, для кого лекарство. Счастливы, что можем помочь". Ночью я с ампулами понеслась в госпиталь. День спустя мужа прооперировали.
– В игровые времена его не щадили.
– Сколько швыряли, кидали… На Кубке Канады так бросили на борт, что понадобились носилки. А в следующем матче уже играл. Потому что у Виктора Васильевича нельзя было болеть. Если простудился – ты враг народа. Каждому укол – и на лед.
– В интервью Владимир рассказывал – как-то после игры явился домой с таким синяком, что вы отшатнулись.
– Да я в обморок упала! Открываю дверь, а у Вовы вместо лица – месиво. Перебитый нос, сломанная скула, губа зашита, щека тоже.
– Шайбой засветили?
– Ну да. У Ларионова и Макарова на лице особых шрамов не было. А у Крутова их столько, что не сосчитать! Живого места нет, все заштопано! Я шутила: "Вова, если б тебя не знала – в лифт с тобой никогда бы не зашла". В другой раз на седьмом месяце беременности приехала с Таней Шепелевой на "Приз Известий". Наши с чехами встречались. Вова их недолюбливал.
– Почему?
– Говорил, что они – самые подкожные. Даже с канадцами играть приятнее. Его на площадке постоянно били, но на удары не отвечал. А тут чех что-то уж очень обидное выкрикнул – и мой полетел в драку. Схлестнулись будь здоров! Вова своей кровью все лицо этому чеху залил.
– Ужас.
– Увидев, что муж покинул лед на носилках, мне стало дурно. Таня шепчет: "Только здесь не роди". Решили пробираться к раздевалке. Кругом оцепление, милиция не пускает. Мы же раньше на матчи всегда с паспортами таскались – иначе после игры к мужьям не подойдешь. Таня говорит: "Товарищ милиционер, это жена Крутова. Пропустите, пожалуйста. Не то она прямо тут рожать начнет".
– Подействовало?
– Да. А в раздевалке доктор Силин зашивает Вову. И вот картина: он на одной кушетке лежит, я на другой. Силин усмехается: "Крутовы, как вы мне надоели!" Лицо ему так разрезало коньком, что, когда решил воды попить, она вылилась через дырку в щеке. Вовка не сразу сообразил: "Пью, пью – а в горло ничего не попадает…"
Забытый Крутов. "Разговор по пятницам". Полностью интервью Нины Крутовой – здесь
RSS