«Папа не хотел, чтобы мы грустили. Всегда вспоминаю его с улыбкой». Откровенное интервью Сергея Гимаева — младшего

Сергей Гимаев — младший еще в прошедшем сезоне выходил на лед в КХЛ. Защитник начинал сезон в составе «Куньлуня», проведя последний матч в игровой карьере 9 октября 2020 года. Уже в ноябре Гимаев дебютировал в роли комментатора на «КХЛ ТВ», сейчас его уже можно назвать одним из лучших хоккейных экспертов. Был Сергей гостем и прямого эфира на YouTube-канале «СЭ».

В интервью каналу «Соколиная Охота» Гимаев с теплотой вспомнил об отце, рассказал о том, как менялись зарплаты в отечественном хоккее, и объяснил, почему не попробовал себя в НХЛ.

Всегда находились люди, которые говорили, что играю из-за отца

— Во сколько лет ты встал на коньки?

— Года в четыре, наверное. Папа притащил меня на каток. Помню первые шаги, как ходил вдоль бортика.

— У тебя был выбор? Или сразу сказали, что твой путь — это хоккей?

— Выбора у меня не было, я тогда ничего не понимал, меня просто привели на каток, и я начал заниматься. Я рос в хоккейной семье, все соседи у меня тоже были хоккеистами. Рядом с нами жили Фетисов, Кожевников. Моя судьба была предрешена. А сестра Настя занималась фигурным катанием в ЦСКА, прошла большой путь. Сейчас она тренер в Вашингтоне по этому виду спорта.

— Были еще увлечения в детстве помимо хоккея?

— Да, у нас был очень спортивный двор, и я играл во все, во что только можно. Конечно, баскетбол очень любил, у меня рост 1,89. Но меня определили в хоккей.

— Чем занималась твоя мама, когда вся семья всегда на льду?

— Изначально работала медсестрой, потом ушла, потому что надо было уделять время семье.

— Мама — главный болельщик в вашей семье?

— Главный сопереживатель. У нее постоянно давление прыгало после каждого хоккея. Когда что-то случается, она всегда ахает, охает, глаза закрывает. Папа тоже очень переживал, когда я выходил на лед. Он уже работал комментатором на телевидении и говорил, что через себя пропускал каждое мое действие и все мои ошибки.

— Ты всегда прислушивался к советам отца?

— Конечно, всегда. Папа для меня — авторитет, лучший друг и наставник.

— Получал по голове, если делал что-то не так?

— На детском уровне больше такого было. Потом, когда я вырос, стало меньше. Он в основном корректировал и направлял.

— Ты сменил девять клубов. Каждый раз, когда подписывал контракт, советовался с папой?

— Да. Иметь такую возможность, такого папу рядом и не советоваться с ним было бы очень глупо. Решение мы всегда принимали совместно.

— Известность твоего папы мешала тебе по ходу карьеры?

— Всегда находились хейтеры, которые говорили, что я играю из-за папы, постоянно тюкали. Когда был ребенком, подростком, переживал по этому поводу. Лукавят те, кто говорит, что об этом не думает. Но я сыграл 600 матчей в КХЛ, 1000 — если брать вместе с Суперлигой, Первой лигой. И чем становился старше, тем меньше становилось завистливых людей, понимали, что я сам из себя что-то представляю. Уже не обращал внимания на злые языки.

— Никогда не было такого: приходишь в раздевалку и слышишь — «сегодня он будет играть в первой пятерке, потому что у него папа — Гимаев»?

— В лицо такое не говорили, за спиной — однозначно было, я это знал. Но можно спросить тех, кто был со мной в команде, они знали, какой я человек, как я отношусь к делу. Когда ближе со мной знакомились, такие разговоры уходили.

— Мечтал ли ты уехать в НХЛ?

— Была такая мечта, но я ей не воспользовался. «Оттава» давала мне двусторонний контракт, но я был на тот момент худенький, слабенький, понимал, что не готов еще. Тогда я стал защитником основы «Северстали», подумал, что лучше остаться в Суперлиге, чтобы получать много времени на льду. Если зарекомендую себя как игрок первой-второй пары — тогда надо ехать в НХЛ. Но если я здесь болтаюсь в третьем-четвертом звене, то о чем говорить, какая НХЛ?

— Твой папа всегда был человеком с большим сердцем и большой душой?

— Тяжело судить, каким он был для других. Он говорил, что ему неважно, каким я стану хоккеистом. Ему важно было, каким я стану человеком. Его миссия была сделать из меня нормального парня. Он верил во фразу «Как ты относишься к людям, так и люди относятся к тебе».

— Слышала историю, что родители тебе как-то привезли конфеты, а папа сказал раздать все другим ребятам.

— Да, было такое. Мама мне привезла сладости, и папа сказал поделиться со всеми. И я со слезами на глазах пошел раздавать конфеты — но в итоге даже больше получил, многие ребята со мной тоже потом поделились.

«Наильич, мы не туда попали...» Большое интервью о Сергее Гимаеве

Дома первым делом захожу в папину комнату

— У вас есть загородный дом, и я слышала, что твой папа увлекался растениями, ботаникой. Какие еще хобби были у него?

— Он собирал все, что связано с хоккеем: значки, шайбы, всё подряд. И очень увлекался ботаникой, да. Профессиональный садовод. Всего всегда помногу покупал: удобрений целую гору, лопат сразу штук десять, по четыре пилы.

— Ты продолжаешь его дело?

— Сейчас нет, у меня другие заботы. Наверное, когда более зрелым человеком стану, приду к этому.

— Ты часто приезжаешь к маме?

— У меня супруга из Риги, и последние три года я прожил там. После того как вернулся в Москву, к маме езжу часто.

— Какими были взаимоотношения родителей?

— Разные, как и в любой семье. Сказать, что образцовые, не могу, но знаю, что они очень сильно друг друга любили, говорили друг другу ласковые слова. Были ссоры, были взрывы. Но они не просто так же всю жизнь вместе прожили.

— Когда ты приезжаешь в дом, есть какие-то вещи, которые делаешь первым делом?

— Первым делом захожу в папину комнату, потом смотрю на школьный двор, где постоянно в детстве проводил время.

— Какой самый ценный подарок, который подарил тебе папа?

— Он коллекционировал брелоки с хоккеистами НХЛ 86-го года выпуска, и я недавно нашел их и повесил себе на ключи. В детстве расставлял их как будто на льду и играл, а шайбой была пивная пробка.

— Боль утихла или все так же, как и в первый год?

— Время идет, у меня семья сейчас, я растворяюсь в домашних заботах, надо же как-то дальше жить. Папа никогда не хотел, чтобы мы грустили, он хотел, чтобы мы были счастливы, и я его всегда вспоминаю с улыбкой. Стараюсь жить с позитивом, чтобы папа был счастлив.

— Ты помнишь ваш последний разговор?

— Как раз за пару часов до того, как все случилось, я с ним разговаривал. У сына моего 17 марта день рождения, папа был у нас дома, и вот 18-го мы с ним созвонились, когда он в Тулу приехал. Говорил, что очень устал, но не мог не участвовать, потому что обещал Якушеву.

— Сколько лет вы вместе с твоей женой Кристиной?

— 15 лет как познакомились и 12 лет как поженились.

— Чем занимаются ваши дети?

— Максим в хоккей играет, Милана танцами занимается. Все при деле.

— Какой сейчас детский хоккей?

— Мне сейчас без разницы, будет команда Максима выигрывать или нет, в этом возрасте главное, чтобы он научился хорошо кататься, получил первоначальную технику. Есть большинство родителей, которые перебарщивают с подготовкой своих детей.

— Если у твоего сына не пойдет в хоккее, ты будешь его дальше «пихать»?

— Я против того, чтобы давить на детей. Создаю такую атмосферу, чтобы он сам хотел заниматься хоккеем. Когда он научился кататься, когда стал делать какие-то упражнения лучше других, у него появился другой взгляд на тренировки. Сейчас самое главное для него — заложить технический фундамент и больше играть в футбол, баскетбол, чтобы развивался игровой интеллект, потому что это очень важно.

— В сознательном возрасте были моменты, когда ты приходил на тренировку с похмелья или после какой-то тусовки?

— Не без греха, бывали и такие ситуации. Но у меня было чувство вины из-за этого, и я в два раза больше тренировался, потом еще мог в зал пойти, чтобы искупить свою вину.

— Как тебе в роли хоккейного эксперта? Тяжело?

— Нет. Конечно, мне расти еще, как до Луны, но я стремлюсь к этому.

— Не боишься кого-то обидеть из ребят во время репортажей?

— Чтобы я про кого-то сказал плохо, надо играть из рук вон плохо.

— Ты первый раз пришел в эфир через девять дней после смерти отца. Как собрался?

— Можно сказать, что я тогда «поговорил» с папой и он мне сказал, что я должен пойти. Он был назначен на этот репортаж, и я понял, что я должен поехать и заменить его.

— Ты «говоришь» с ним?

— Сейчас меньше. Первый год много, снился очень часто. Мама говорила, что чувствует его присутствие в доме.

— Каким он был дедушкой?

— Самым любящим дедушкой в мире. Как только было свободное время, он сразу ехал к нам, проводил время с внуком. Я постоянно скидывал папе видео, как тренируется сын, и он постоянно восхищался этим.

— Твой отец постоянно говорил про игроков и любые ситуации то, что думает, «Россия 2» даже отстраняла его от эфиров. Как у него так получалось комментировать, не боясь никого обидеть?

— Хоккей — его стихия, он растворялся в нем, он прошел все ступени от детского хоккея к комментаторству, видел всё со всех сторон. Он на всю страну говорил про хоккей так, будто сидит перед диваном и рассказывает, что думает об игре.

— Предполагал ли он, что после карьеры ты будешь заниматься тем же, чем и он?

— Да, было такое. Мы летали в Италию, он постоянно заставлял меня покупать стильные костюмы, чтобы смотреться солидно. Людям всегда приятно общаться с теми, кто хорошо выглядит.

— Твоя мама говорила, что он был настолько модным, что делал себе химическую завивку.

— Да, он и клеши носил одно время. Что касается меня, то супруга меня поднатаскала в плане моды. Можно надеть недорогие вещи и выглядеть круто.

Сергей Гимаев — об отце: «Когда мне снится папа, стараюсь его обнять«

Мог потратить половину зарплаты за вечер

— Ты много денег тратишь на себя?

— Когда начинал играть в Суперлиге, то получал больше, чем когда заканчивал. Очень сильно упали зарплаты, сейчас большие деньги получают только звезды, как Шипачев, Яшкин. Они делают результат, являются лицами нашей лиги и полностью заслуживают свои контракты, я бы им еще больше платил. В том же рижском «Динамо» первые три пятерки играют на минимальных контрактах, платят латвийские налоги. Знаю пример, что после сезона парень пошел работать на стройку, хотя 10 лет отыграл в КХЛ. Много получают только звезды, а рабочие ребята живут мечтой, что прибавят и станут ими.

— Сколько денег ты мог потратить за вечер?

— Когда семьи не было, вообще не парился. В клубах постоянно отдыхали, могли половину зарплаты потратить за вечер. Я всегда понимал, что так будет не всегда, поэтому откладывал. Очень рад, что тратил что-то на путешествия. Папа мне всегда говорил, что живем один раз, поэтому я ни о чем не жалею.

— Чем сейчас занимается Кристина?

— У нас двое детей, она домохозяйка. Дочь у нас учится в латвийской школе, сейчас там из-за пандемии они не работают, поэтому жена много времени проводит в занятиях с ней.

— В чем для тебя главный кайф по окончании карьеры?

— Карьера хоккеиста — огромный стресс. Сейчас его стало намного меньше. Для меня самое большое удовольствие — это успехи детей. Сын болеет за ЦСКА, после поражения от «Авангарда» он заплакал.

— Есть что-то, чем ты хотел сейчас заниматься?

— Не так много времени прошло, как я закончил, поэтому связываю себя со спортом полностью. Сейчас много футболистов играют в любительский хоккей. За нашу команду «Российская пресса» очень успешно выступают Дмитрий Сычев, Александр Мостовой, Вадима Евсеева подтянули. У них спортивный интеллект, и несмотря на отсутствие профессиональной хоккейной техники, они неплохо себя проявляют.

— Баскетбол любишь?

— Да, я еще с папой ходил на ЦСКА. Помню команду времен Куделина. Кричалку помню: «Недаром ест российский хлеб американец Маркус Вебб». С шарфом сидел на трибуне, болел за ЦСКА.

— Кто твой любимый хоккеист был в детстве?

— Очень нравились Борис Александров и Владимир Крутов. Они были нашими друзьями, конечно, я за них болел. Мне очень импонировал Сандис Озолиньш, Скотт Стивенс нравился. Считаю, что у Сергея Федорова одно из лучших катаний за всю историю хоккея.

— В этом сезоне кого в КХЛ отметишь?

— Могу выделить Дмитрия Воронкова и Артема Галимова из «Ак Барса», очень нравятся Марченко и Морозов из СКА. Тройку Шалунова в ЦСКА выделяю, Зернов в Омске может играть еще лучше, чем сейчас.

— Кто у тебя лучшие друзья из мира хоккея?

— Мой лучший друг — Алексей Копейкин. Дмитрий Кугрышев мой близкий друг. Крестный моей дочери — Геннадий Столяров, дружу с Максимом Кондратьевым, Евгений Артюхин — крестный моего сына.

— А есть друзья из детства?

— Как-то получилось, что мы разошлись. С Лехой Крутовым мы очень близко дружили, но жизнь развела нас. Мы не ссорились, просто меньше стали общаться.

— Ты в школе как учился? Хоккей мешал учебе?

— Учился нормально. Начиная с шестого класса тренировки стали накладываться на занятия, и я стал отставать. Я ушел после девятого класса, потому что у меня не было возможности посещать уроки. Маму постоянно вызывали в школу, однажды завуч папу вызвал, отчитывал меня, и мой отец предложил написать заявление, чтобы мы ушли оттуда. Завуч тут же пошел на попятную, и я оказался не такой уж и плохой ученик.

— Твой ребенок сейчас пойдет в школу, ты будешь делать ставку на учебу или на хоккей?

— Сейчас такое время, что в хоккее огромная конкуренция, поэтому мы будем максимально давить на учебу.

Блиц

— Что для тебя счастье?

— Семья и работа.

— Как ты воспринимал любовь в 20 лет?

— Горящие глаза и бабочки в животе.

— А сейчас как воспринимаешь любовь?

— Доверие, уважение и благодарность за то, что жена делает для нашей семьи.

— Что лучше: родиться звездой или пройти путь через тернии к звездам?

— Звезды сами себя делают звездами и проходят огромный путь.

— Самый бесполезный совет, который тебе давали?

— Их очень много было, но я их даже не запоминаю.

— Бесполезный совет от тренера?

— Принято, что защитник должен играть с длинной клюшкой, а я играл с короткой, и один тренер начал заставлять меня делать наоборот. Я попробовал, мне неудобно, и я всегда играл короткой клюшкой. Сейчас много у кого так.

— Три вещи, без которых не обходится твой день?

— У меня есть привычка, что я дважды проговариваю фразы. Иногда будто мысли проговариваю губами. Также кофе, машина. Я очень люблю папину машину, получаю от нее удовольствие.

— Какими сверхспособностями ты хотел бы обладать?

— Я с детства всегда мечтал телепортироваться.

— Где бы ты хотел жить? Горы и лес или пляж и солнце?

— Хотел бы жить там, где я востребован, и там, где моя работа. Если я буду ничего не делать, то через три дня появляется ощущение, что я прожигаю свою жизнь.

— Что помогает тебе в жизни, а что мешает?

— Помогает трудолюбие, которое папа мне присвоил. Прежде чем что-то делать, это надо полюбить. А мешают гаджеты. Много времени уходит в пустоту. Мы детей стараемся ограждать.

— Талант или деньги?

— Талант, конечно.

— Терял ли ты когда-нибудь веру в себя в хоккейной карьере?

— Нет, веру в себя не терял. Были сложные периоды, когда тяжело давалось выбраться из черной полосы.

— Ты когда-нибудь обращался к психологу?

— С папой общался, и он давал понять, что если сам не придешь к чему-то, то результата не будет. Я всегда глубоко пропускал через себя все. После того как отца не стало, меньше стараюсь переживать.

— Ты не считаешь, что рано закончил карьеру?

— Сейчас в лиге идет омоложение. Моего возраста мало людей в КХЛ, все менеджеры хотят молодую команду. Это неплохо, и я тоже попал под эту волну. Плюс я для себя решил, что если у меня не будет достойного предложения из КХЛ, то я закончу.

— Суеверия были когда-нибудь?

— Были. После хорошей игры пытаешься повторить все, что делал в день матча. С правой ноги всегда шнурки завязывал. Папа всегда вставал с кровати с одной ноги.

— Твой папа всегда всех оберегал, давал советы. Ты когда-то давал ему советы, к которым он прислушивался?

— По одежде он со мной консультировался, в плане отдыха.

— В хоккее он с тобой не советовался?

— Был однажды момент. Я отыграл сезон в «Сибири», и папа попросил кого-нибудь выделить в команде, и я назвал Вову Бутузова. Проходит год, и он мне говорит: «Слушай, Серег, я Вову Бутузова хвалю, а когда он играть начнет?» И вот как раз сейчас он выходит на новый уровень, хорошо играет.

Анна Соколова