"Он принес нам много боли". Тафгай, который жил у Гретцки, стал бомжом и пропал

 

"Американцев мы ненавидим, брат". Приключения канадского хоккеиста в Сербии

Для Ли Джонсона поворотным моментом стал скрип открывающейся двери в его спальню посреди ночи.

Чуть более года назад, в феврале 2005-го, НХЛ отменила целый сезон из-за споров о новом коллективном соглашении. Сын Ли – Мэтт – известный энфорсер "Миннесоты" вернулся в дом родителей, на яблочную ферму в городе Пелхэм, провинция Онтарио, что расположился на окраине Уэлланда и неподалеку от северного берега озера Эри.

Но почти двухметровому и стокилограммовому гиганту было сложно приспособиться к повседневной жизни на ферме. Напряжение в семье Джонсонов стало нарастать.

Мэтт спал днями напролет. Зато по ночам родители слышали, как он бродит по дому, занимается стиркой, тягает железо и готовит себе еду.

Ли и его жене, Бренде, приходилось вмешиваться, когда Мэтт начинал орать на мигрантов, трудящихся на ферме.

"Мэтт постоянно кричал на них: "Что вы забыли в моем доме?" – вспоминает Ли. – Я пытался успокоить его, поговорить с ним, но, когда нас не было дома, мы всегда волновались, что там происходит".

Как-то ночью Ли не спалось, он пытался занять себя, переключая телевизионные каналы, когда почувствовал, что за спиной у него кто-то стоит. Это бы Мэтт, который пристально смотрел на отца.

"Я оглянулся и увидел Мэтта. Спросил его: "Хочешь сесть и поговорит о чем-то?" – "Нет". Он просто стоял и неотрывно смотрел на меня. Это гнетущее ощущение. После я несколько раз просыпался по ночам и видел, как он нависает надо мной. Я пытался добиться от него: "Мэтт, что происходит?" Но он лишь отвечал: "Ничего".

Как можно спокойно спать, когда такое происходит? В конце концов, я просто потерял сон. Пришлось поставить замок на дверь, чтобы он не мог войти. Но даже тогда по ночам я мог слышать, как он пытается отпереть ее..."

Джонсоны не могли более этого выносить.

Весной 2006 года они связались с одним из врачей из Ассоциации игроков НХЛ и попросили содействовать в помещении Мэтта в реабилитационный центр.

С тех пор дома его больше не видели. И родители не получали от сына вестей уже 10 лет.

Группа друзей и бывших одноклубников, в число которых вошли бывшие игроки "Лос-Анджелеса" Джейми Сторр и Роб Блэйк, бывший агент Мэтта Рон Сальсер и его бывший финансовый советник Скотт Бай, пытались отыскать его и помочь Джонсону.

Только через Байя Джонсоны узнали, что их сын, который за карьеру в НХЛ заработал более 6 миллионов долларов, сейчас оказался бездомным и бомжует на улицах Санта-Моники, штат Калифорния.

За последние несколько месяцев TSN поговорил с 24 членами семьи и знакомыми Мэтта, его бывшими партнерами по команде и соперниками, тренерами и генеральными менеджерами, а также с отцом одного из хоккеистов, который скончался из-за передозировки наркотиками и которому доводилось общаться с Мэттом в недавнем прошлом. Никто не поможет понять, где случилась ошибка и что можно было сделать, чтобы избежать подобного исхода. Как можно было сделать так, чтобы сын, как говорит мать, "не оказался в столь тяжелой ситуации"?

Мэтт, который дебютировал в НХЛ в январе 1995 года в составе "Лос-Анджелеса", так больше и не вернулся в лигу после локаута.

Без привычной обстановки подготовки к играм, ощущения братского коллектива, родители настаивают, что психологические состояние сына серьезно ухудшилось. А его проблемы с алкогольной и наркотической зависимостью – беда, с которой он не мог справиться с самого начала карьеры, – лишь ухудшились.

"Он чувствовал себя абсолютно потерянным", – говорит Ли.

Бренда считает, к тому, что ее сын оказался на улице, привели целый ряд причин. Она говорит, что "Лось" – как называли его друзья и партнеры – страдал из-за проблем с психикой с подростковых лет. Эти проблемы проявились уже на юниорском уровне.

Она не знает, какой вред его мозгу нанесли более 100 драк в НХЛ и еще бесчисленное количество боев уровнями ниже. Может, он страдает из-за хронической травматической энцефалопатии, которой теперь так страшится весь спортивный мир. Также она не знает, насколько обоснованными были все те рецепты на болеутоляющие, которые в больших количествах выписывали ему врачи. Вскоре Мэтт принимал их уже бессистемно, он переменился, отдалился даже от некогда самых близких людей.

Ни Ли, ни Бренда долгое время не хотели выносить на публику семейные проблемы.

"Я был очень закрыт, – рассказывает Ли. – Если меня спрашивали, где Мэтт, то я отвечал, что, наверное, ему не нравится здешняя погода.

Но общество не готово было выслушать нас серьезно. В этой среде сложился стереотип, что спортсмены – это герои. И у этих героев нет проблем. Они помнят спортсмена лишь на пике, но забывает о нем в трудные времена. Никто не хочет помнить эти вещи. Лишь те люди, которые живут с этим".

Теперь же Джонсоны надеются, что история их семьи может помочь другим, кто оказался в подобный ситуации, преодолеть эту черную полосу и, может, избежать некоторых ошибок.

"Почему мы заговорили сейчас? Вряд ли можно представить более тяжелый момент, когда ты узнаешь, что твой сын балансирует на краю, а ты ни чем не можешь помочь ему, – говорит Бренда. – И я знаю, то не одни мы оказались в подобной ситуации. В мире есть и другие такие же несчастные семьи".

Бренда и Ли Джонсон - родители Мэтта. Фото TSN

 

Смертельные пилюли в пути за мечтой. Темная сторона хоккея, о которой никто не говорит

НАЧАЛО ПУТИ

Ли и Бренда познакомились в старших классах в школе Пелхэма – небольшой городок фермеров неподалеку от северного берега озера Эри. В 19 лет они поженились, а через год у них родилась дочка – Рене. Еще через год, в 1975-м, на свет появился Мэтт. Позже еще родились Спенсер (1980) и Натаниэль (1987).

Это была дружная семья, вспоминает Ли. Летом они снимали домик на озере Кабенунг. Все остальное время они были заняты своей яблочной фермой, которая раскинулась на 180 акров.

В детстве Мэтт был добрым мальчиком и хорошим старшим братом.

"Это был наш добрый гигант, – умиляется Ли. – Если в школе кто-то кого-то задирал, то Мэтт всегда заступался за слабого. Он терпеть не мог задир и хулиганов. Так что не мог пройти мимо таких ситуаций. Таким был наш сын".

В девять лет Мэтт начал играть в хоккей. Впервые на льду он подрался в 12 лет, когда один из соперников врезался в их вратаря.

"Это была странное ощущение по нескольким причинам, – рассказывал в одном из прошлых интервью Мэтт. – Во-первых, я дружил с этим парнем, пусть он и играл за другую команду. Во-вторых, наши отцы сидели рядом на трибуне. Но мы все равно сбросили перчатки и подрались. Самое забавное, что все это время наши отцы просто сидели и разговаривали. Мне это показалось странным".

Ли и Бренда клянутся, что никогда не стояли на пути мечты сына – этот урок они познали на личном опыте.

Когда Ли сам был подростком, то неплохо играл в футбол, его даже приглашали на просмотр в профессиональные команды. Но его отец, который отвечал за печи на заводе General Motors, строго-настрого запретил сыну думать о спорте.

"Отец видел меня в иной ипостаси, – вспоминает Ли. – После школы я иногда шел на завод и работал на конвейере. До темноты... Я понимал, что никогда не пожелаю подобного своему сыну".

Бренда пережила похожую историю. Она подавала неплохие надежды в беге, но родители также заставили ее распрощаться со спортом.

Так что семья была просто счастлива, когда Мэтт оказался выбран на драфте юниорской лиги Онтарио 1992 года под общим 16-м номером "Питерборо".

Концовка предыдущего сезона для "Питс" выдалась неудачной. В регулярном чемпионате команда одержала 41 победу – один из лучших показателей в лиге. Но в первом же раунде плей-офф "Питс", лидером которых был миниатюрный Джейсон Доу, проиграл в пяти матчах "Норт-Бэй" – более мощной и физически сильной команде.

"Думаю, они просто нас запугали, – рассуждает бывший помощник генерального менеджера и главный тренер "Питерборо" Джефф Туи. – Они просто смеялись над нами".

Так что на драфте Туи присмотрел Мэтта, который к 15 года вымахал за 190 см и на голову возвышался над всеми сверстниками.

Туи хотел вырастить из Джонсона нового Тая Доми – бывшего выпускника "Питс". Доми, несмотря на скромные габариты, сумел превратиться в отличного бойца и отыграть в НХЛ целых 16 лет.

"Тая всегда выделяли уверенность, твердость духа. Это открыло ему дверь в НХЛ. Я надеялся, что эти качества проявятся и у Мэтта, – вспоминает Туи. – С ним в составе нашей команде нечего было бояться. Мы стали чемпионами OHL, и он внес весомый вклад в этот успех".

Доу говорит, что Мэтт сразу изменил команду.

"Это был довольно скромный и тихий молодой человек, несмотря на природные физические данные. Но на льду он ничего не боялся. Помню, как он схлестнулся с Эриком Кэйрнсом (здоровяком из "Детройт Джуниор Ред Уингз"). Они обменивались мощными ударами. Они разбили друг другу лица в кровь. Каждый удар отдавался гулким эхом по арене. На это было страшно смотреть. Но никто не собирался уступать".

Мэтт всегда был спокойным, но Бренда отмечает, что по нему было видно, как он нервничает из-за того, какие надежды с ним связывают: "Помню, как-то раз он позвонил домой из Питерборо в 12:30 дня. Накануне состоялся напряженный матч, он был признан одним из лучших игроков встречи. Но я чувствовала какие-то нервные нотки в его голосе. Он говорил: "Я должен стараться еще больше". Потом заплакал... Я сказала ему: "Ты не обязан это делать. Если хочешь, возвращайся домой, закончи школу, а хоккей просто останется любимым увлечением".

Когда "Лос-Анджелес" выбрал Мэтта во втором раунде драфта-1994, 18-летний форвард поднялся на сцену, чтобы поблагодарить генерального менеджера Сэма Макмастера и тренера Барри Мелроуза.

"Сэм сказал: "Вот наш второй пик. Он тебе понравится", – вспоминал в одном из интервью Мелроуз. – Я посмотрел на него и поразился, своим телом он загородил весь свет перед моими глазами. Тогда я понял, что нам он точно подойдет".

В нескольких шагах за этим наблюдал генеральный менеджер "Эдмонтона" Глен Саттер.

"Это что за ху***?" – обратился он к одному из скаутов.

"Мы сами хотели его взять", – ответил специалист.

Туи надеялся, что "Кингз" позволят Джонсону провести еще один полноценный сезон в OHL. На старте сезона-1994/95 Мэтт действительно выступал в составе "Питс", но причиной тому стал 103-дневный локаут в НХЛ. Однако, когда игры возобновились 20 января, нападающего пригласили в главную команду.

"В том сезоне в юниорах ему бы и не пришлось уже особенно драться, – объясняет Туи. – Вспомните Доми, он все еще иногда сбрасывал перчатки, но на третий сезон его оставили в покое. В этом случае Мэтт мог бы серьезно прибавить в мастерстве".

Туи признается, что сомневался в правильности решения отпустить в "Лос-Анджелес" игрока в столь юном возрасте.

"Одно дело – НХЛ. Но играть в команде НХЛ из Калифорнии – это совсем другой вопрос. И меня этот момент смущал. Для любого игрока в таком возрасте это может стать проблемой. В то время меня поражало отношение многих клубов к таким игрокам. К ним попадали совсем молодые ребята, которые еще не знали, что такое взрослая и настоящая самостоятельная жизнь. Но никто их не направлял. Представьте себя 19-летнего парня из обычного канадского городка, который попадает в Лос-Анджелес. Да еще ты должен биться за место в основе. Слишком большая психологическая нагрузка".

Но "Короли" отчаянно торопились влить свежую кровь в состав.

 

Жертва тренера-насильника, смерть от героина. Страшная история экс-игрока "Каролины"

ГОРОД АНГЕЛОВ

В сезоне-1993/94, на шестой год пребывания Уэйна Гретцки в команде, "Кингз" закончили регулярку лишь на 10-м месте в Западной конференции и отстали от зоны плей-офф на 16 очков.

Макмастер был уверен, что Джонсон сможет сразу помочь команде.

"ЛА" отчаянно нуждался в усилении, – говорит Сэм. – Нам был нужен мощный игрок, вроде Мэтта. Нам нужны были гриндеры. Нам был нужен голкипер на будущее. В составе было много дыр".

По ходу первого предсезонного матча в сентябре 1994 года Мэтт чувствовал, что должен проявить себя и продемонстрировать те качества, которые от него ждут. Тогда он схлестнулся с тафгаем "Анахайма" Стю Гримсоном.

"Вопрос был следующий: "Сможет ли он противостоять элитным энфорсерам лиги?" – говорил после матча Мелроуз. – И, думаю, сегодня он дал положительный ответ. В данный момент Мэтт – мой любимый игрок. Стю Гримсон, без сомнения, один из самых жестких парней в НХЛ, но Мэтт дважды не побоялся выступить против него. Он продемонстрировал истинное мужество".

На первое время Джонсон поселился в семье Гретцки. Ли вспоминает, что Мэтт часто рассказывал о доброте Уэйна.

"Уэйн иногда спрашивал, какие у него планы? Мэтт отвечал, что просто собирается посидеть дома. Тогда Гретцки давал ему 300-400 баксов и советовал сходить куда-нибудь и хорошо провести вечер".

Ира Сталбергер, представительница Гретцки, заявила, что Уэйн не хочет общаться на эту тему: "Я говорила с Уэйном об этом... и он предпочел бы оставить этот вопрос без комментариев".

После тренировок Мэтт часто задерживался на льду и занимался дополнительно вместе с Риком Токкетом, оттачивая умение играть на пятаке. И на льду он никогда не уходил от физической борьбы, как бы сильно не болело его тело.

Вот как газета The Los Angeles Time прокомментировал бой Джонсона с тафгаем "Чикаго" Бобом Пробертом, который состоялся 21 октября 1996 года: "Джонсон вступил в бой, несмотря на серьезную травму правой руки, которую он получил, ударив по шлему Даниэля Лакруа из "Филадельфии" на прошлой неделе".

Также хорошо задокументированы и многие другие повреждения Мэтта по ходу того сезона. Он пропускал игры из-за спазмов в спине, перелома правой руки, сотрясений (как официальных, так и потенциальных), травмы правого плеча, еще проблем со спиной и очередной травмы плеча.

Майк Джонсон, однофамилец, но не родственник Мэтта и бывший нападающий "Торонто", признается, что всегда следил за тем, когда Мэтт выходил на лед: "Это был здоровый и страшный парень. Играть против него, мягко говоря, было неприятно. Один из тех парней, о котором беспокоятся не только тафгаи. У него сложилась репутация игрока, который способен атаковать любого на льду. Так что, конечно, за ним нужно было следить особенно пристально. Когда мы оказывались вместе на льду, я старался лишний раз с ним не контактировать. Не хотел, чтобы он обратил на меня внимание".

Так Мэтт охранял покой партнеров по "Лос-Анджелесу", за что его уважали в команде.

В 1997 году он отправился вместе с Шоном О’Доннеллом в столицу Кении, Найроби, на сафари.

В 1998-м, после того как он был дисквалифицирован на 12 матчей за то, что поставил крест на карьере тафгая Джеффа Бьюкебума, напав со спины и ударив того в голову, партнеры Мэтта собрали 95 тысяч долларов, чтобы покрыть наложенный на Джонсона штраф.

"Скинулись все до единого, – говорил капитан "Кингз" Роб Блэйк. – Считаю, что к нему отнеслись слишком жестоко. Но такова политика лиги... Мэтт сделал это, чтобы защитить партнеров. Он сделал это ради Рэя Ферраро, Глена Мюррэя и всех тех остальных, кого пытался ударить Бьюкебум".

Ферраро, который выступал за "Королей" с 1996 по 1999 года, вспоминает, что Джонсон был одним из лидеров в раздевалке.

"Мэтт был спокойным и тихим, но веселым парнем. Он сидел рядом со мной в раздевалке, нас разделял лишь Владимир Цыплаков. И Мэтт постоянно подкалывал Сиппи. Так как Джонсон выделялся габаритами, то рядом с ним на скамейке всегда было тесновато. И Мэтт постоянно старался усесться так, чтобы занять еще больше пространства. Он делал это, потому что это всегда веселило Сиппи.

Джонсон был невероятно силен. Мы говорим о тех временах, когда были такие тафгаи, которые могли отправить тебя в больницу с одного удара. Это были великаны. Как-то мы говорили о драках. Тогда я сказал ему: "Не представляю, как вы выносите эти удары". Он лишь пожал плечами: "Иногда приходится принять пару ударов, чтобы занять удобную позицию". Я ни малейшего понятия не имел об этом мире".

По ходу сезона-1997/98, второго для Джонсона в составе "Кингз", началась накапливаться усталость. Как физическая, так и моральная. Ли и Бренда вспоминают, что именно тогда их сын впервые попал в реабилитационный центр. Первая клиника из четырех. В последний раз, по их сведениям, он был на реабилитации в 2006-м.

"Я не считаю, что врачи правильно делали, что выписывали ему болеутоляющие, тем более в таких количествах, – настаивает мать. – Когда уже после завершения карьеры он попал в реабилитационный центр в Гельфе, то мы предоставили им список лекарств, которые принимал наш сын. Там схватились за голову. Местные врачи считали, что он получил слишком много рецептов.

Не сомневайтесь, он играл через боль. И даже в таком состоянии он выходил на лед, чтобы драться. Не уверена, что это было правильно. Но он и слушать никого не хотел. Только твердил: "За это мне и платят". Я же не согласна с такой постановкой вопроса".

Те четыре сезона, что Мэтт провел в "Миннесоте", были лучшими в его карьере. В этом не сомневаются ни члены семьи, ни бывшие партнеры.

Джонсон перебрался в "Уайлд" в сентябре 2000 года, прежде отыграв 64 матча за "Атланту" в сезоне-1999/2000.

"Когда он только появился в нашей команде, то я сказал ему: "Ты здесь не только для того, чтобы драться, – вспоминал бывший главный тренер "Дикарей" Жак Лемэр. – Ты также должен играть. Он ответил: "Со мной впервые так говорят".

Сейчас Лемэр трудится в системе "Торонто". По сообщениям представителя "Мэйпл Лифс", Жак не был доступен для каких-либо комментариев.

В декабре 2002-м Мэтт даже был назначен капитаном "Дикарей".

"У нас был очень дружный коллектив, – вспоминает бывший партнер Джонсона Джим Дауд. – У нас была молодая команда. И у нас сложилось ощущение, что мы одни бьемся против всего мира. Он идеально вписывался в эту систему".

Хотя Дауд признает, что не удивлен сообщениями о нынешних проблемах Мэтта: "Это можно было предположить. Печальная история. Для 18-летнего парня Лос-Анджелес может стать непреодолимым испытанием. И для него этот опыт не прошел незаметно".

Вне льда Мэтт таил темные секреты.

После первого посещения реабилитационного центра в 1998 году Джонсон продолжал заниматься "самолечением" и принимал легкие наркотики, как говорят его родители.

 

"Я терял контроль над собственным телом". История хоккеиста с рассеянным склерозом

ТРАГИЧЕСКИЙ ПРИМЕР

Лен Бугаард, чей сын – Дерек – скончался в 2011 году, рассказывал, что сам Мэтт признавался ему в том, что подменял свои анализы мочи, когда его проверяли на наркотики в Миннесоте.

"Как это возможно? – возмущается Лен. – Вот что происходит, когда НХЛ халатно подходит к этому вопросу".

Один из бывших партнеров Мэтта, который пожелал не раскрывать свою личность, рассказывает, что сам был свидетелем подобного случая: "С проверкой могли нагрянуть прямо к тебе домой. Мэтт же просто шел в ванную и подменял баночку. Все это время мы вместе с инспектором сидели в гостиной и смотрели телевизор".

Дерек Бугаард, бывший тафгай "Рейнджерс" и "Миннесоты", скончался в 2011 году из-за смертельной передозировки обезболивающими в сочетании с алкоголем. За последние шесть месяцев своей жизни он провалил 14 из 19 тестов на наркотики. Десятки врачей навыписывали Дереку только за сезон-2008/09 1021 таблетку различных лекарств, согласно судебным документам.

Лен познакомился с Мэттом в июле 2016 года. Их свел человек, который считал, что Лен может помочь Джонсону.

"Они считали, что Мэтт идет по пути Дерека. Что он пережил то же, что и мой сын".

Мэтт рассказал, что доктор Шелдон Бернс, один из врачей "Уайлд", постоянно снабжал его новыми лекарствами, чтобы он мог выходить на лед после травмы плеча.

Рэнди Грубер, представитель доктора Бернса, отметил, что "существует вероятность того, что, если Мэтт выступал за "Норф Старз" или "Уайлд", он мог оказаться в числе посетителей доктора Бернса".

Сам мистер Бернс был недоступен для комментариев. Нам удалось получить номер факса клиники, после чего мы направили официальный запрос на имя доктора Бернса. Но никакого ответа так и не дождались.

Лен добавляет, что Мэтт также рассказал ему, как ему выписывал антидепрессанты доктор Дэвид Льюис из Лос-Анджелеса, врач-психиатр из Калифорнии, а также один из создателей и разработчиков программы реабилитации для хоккеистов НХЛ.

Он также никак не отреагировал на наши просьбы об интервью.

(Лен подал в 2014 году официальную жалобу на доктора Льюиса, которого он считает причастным к смерти Дерека. Ответа на свое письмо он до сих пор так и не получил).

Согласно источникам TSN, допинговый контроль осуществляет калифорнийская компания Comprehensive Drug Testing Inc. На наш телефонный звонок ответила девушка по имени Ким, которая сообщила, что никто из руководства компании не готов давать какие-либо комментарии. Согласно официальному сайту CDT, компания существует с 1985 года и проводит более 160 тысяч проб и тестов ежегодно. В том числе и анализ мочи, которые может выявить употребление 15 различных видом наркотиков.

Лен признается, что Мэтт рассказывал, что четыре раза предпринимал попытки самоубийства, спустил все свои деньги, а также страдал из-за головных болей, потери памяти и депрессии.

"Это абсолютно идентичная картина того, что происходило с Дереком", – заключает Лен.

Ли подтверждает, что в курсе четырех попыток суицида сына.

Какое-то время после того, как он покинул родительский дом в 2006-м, Мэтт отвечал на звонки матери. Она знала, что он перебрался в Калифорнию, где жил в недостроенном доме.

"Я звонила ему три-четыре года назад на Рождество, и услышал новые нотки в его голосе. Какие-то грубые и даже злые, – говорит Бренда. – Это было очень печально. Но также я подумала, что, если бы в тот момент находилась рядом с ним, то не могла бы чувствовать себя в безопасности".

Это была их последняя беседа.

Бренда старалась поддерживать контакт с сыном, посылая ему открытки на Рождество, Пасху и день рождения, которое у Мэтта 23 ноября.

"Он отсылал их обратно. Я видела его почерк на конверте: "Вернуть отправителю". Сейчас же я просто хочу знать, что с ним? Как он живет? И хочу, чтобы он вернулся домой".

Она берет паузу...

"Не хочу, чтобы тот разговор был нашей последней беседой".

Бренда и Ли долго думали о том, как им найти сына. А если они все же его найдут, то что будет дальше?

"Он принес нам много боли. Понимаете?"

 

"Тарасов сказал: "Если хочешь стать хорошим тренером, научись пить водку"

ПЛЯЖИ САНТА-МОНИКИ

Мэтт порвал отношения с родной семьей, но зато он иногда пересекался с бывшими партнерами.

Джейми Сторр, который пришел в "Лос-Анджелес" одновременно с Мэттом, пару лет назад столкнулся с Джонсоном на парковке: "Он жил в небольшом отеле неподалеку от арены. Находился там уже какое-то время. В разговоре он показался каким-то заторможенным".

Сторр, который открыл хоккейную школу в районе Лос-Анджелеса, предложил Мэтту выполнять разную мелкую работу на арене. Так Джонсон стал иногда проводить время с семьей Сторров.

Джейми говорит, что Мэтт не сразу усваивал информацию и тяжело фокусировался на деле. Через четыре месяца Джонсон просто пропал.

"Он не выдерживал темпа. Затем, через два-три года он совершенно неожиданно позвонил мне и спросил, могу ли я вновь взять его на работу? Так он продержался еще месяцев пять. Но в канун прошлого Рождества произошел новый срыв. И он снова пропал".

Санта-Моника – один из самых популярных пляжей в Лос-Анджелесе. Это любимое место отдыха местных жителей и одно из самых знаковых мест города.

Но сейчас Санта-Монику охватил кризис, так как местные улицы заполонили бездомные. Это стало настоящей головной болью местного руководства.

На январь 2017 году в городе насчитывался 921 бездомный на население в 93 тысячи человек. В 2016 году число бомжей составляло 728.

"Это самая большая проблема в городе, – говорит представитель местной администрации Констанция Фарелл. – Это невероятно высокие цифры. И больше всего бездомных мы находим на пляжах и в пригородах".

Когда Скотт Бай отправился на поиски Мэтта Джонсона в начале ноября, то у него было пару зацепок.

58-летний Бай – финансовый советник из Северной Дакоты, который за 20 последних лет работал с десятками игроков НХЛ. С Джонсоном они познакомились в начале 90-х, когда их свел Роб Блэйк.

В их последний разговор, который случился чуть более месяца назад, Мэтт сообщил, что сейчас ютится на пляжах Санта-Моники.

Бай был в курсе того, что Мэтт посылал факсы своему бывшему агенту, Рон Слайсеру. Бай также прослышал от Сторра, что бывший нападающий НХЛ Валерий Буре, который сейчас занимается виноделием, как-то случайно столкнулся с Джонсоном в этом районе.

Так что Скотт прибыл в Санта-Монику и сразу же отправился на пляж.

"Там была тысяча людей. Они жили в машинах, на пляже, под мостами... Я был потрясен", – говорит Бай.

Скотт обращался за помощью в полицию, расспрашивал пожарных, заходил в библиотеки и искал помощи у работников общественных уборных.

Вооружившись фотографией Мэтта в белом свитере "Кингз", Бай продолжал свои поиски.

Но домой он вернулся ни с чем.

"Я понимаю, что хоккей – это бизнес, – рассуждает Бай. – Но я вижу, как меняется отношение к опиоидам. А эта история...

О ней нужно поведать. Я видел, что происходит с хоккеистами после того, как завершается их карьера. Болельщики этого не знают. Да и им это не очень-то и интересно. Если ты не Уэйн Гретцки, если ты не был на вершине хоккейного мира, то о тебе сразу же забывают. Никого больше не интересует их судьба. Но я вижу, что происходит".

Вернувшись в Северную Дакоту, Бай позвонил семье Джонсонов и сообщил, что его поисковая операция потерпела неудачу.

"Я предложил Ли и Бренде самим съездить и поискать сына. Он – самый родной для них человек. И теперь самый большой вопрос, если им все же будет сопутствовать удача, что ждет их впереди?"

Сейчас Бренда планирует поездку на Западное побережье.

Но ее страшит мысль о том, что она может там обнаружить.