Лучший российский ассистент в истории НХЛ Малкин: приносил деньги домой в 13 лет, сбежал в НХЛ и хочет закончить в «Магнитке»

«СЭ» публикует отрывки из книги нашего обозревателя Игоря Рабинера «Русские дороги к хоккейной мечте», посвященные Евгению Малкину — трехкратному обладателю Кубка Стэнли, сегодня ночью отдавшему 697-й голевой пас в регулярных чемпионатах НХЛ и обогнавшему Сергея Федорова, до сих пор обладателя высшего достижения по этому показателю для российских хоккеистов.

Малкин — лучший российский ассистент НХЛ. Теперь единолично

«Видел: папа пашет на заводе каждый день, а семье жить не на что»

Малкин из простой (как сказали бы в советские времена — пролетарской) семьи, никогда не шиковавшей.

— У жены в семье одни девчонки, пацанов нет, все родные — рабочие, спортом никто не занимался, — рассказывает отец Евгения Владимир Анатольевич. — А у нас — и я, и мой младший брат. Нас три брата и сестра, я старший, и младшие за мной тянулись. Практически все на ММК работали. В нашем городе восемьдесят процентов населения — на металлургическом комбинате.

— Как складывалась ваша профессиональная карьера?

— Не хотел бы на этом внимание заострять... Не слишком удачно. Так вышло, что больших успехов не достиг, был середнячком. Зато получилось в сына вложить. Мы с женой отпраздновали свадьбу в восемьдесят четвертом, а вскоре началась перестройка. Настали тяжелые времена. Зарплату не выдавали по нескольку месяцев, приходилось все время менять сферы деятельности. А дети как раз росли. Как при этом Женю удавалось поднимать? Сложности были большие...

Рассказываю, как Геннадию Курдину, первому тренеру Кучерова, в его горьковском детстве показывали на трубы завода ГАЗ, вели в жуткий колесный цех и говорили: «Смотри, это завод. Не будешь пахать на льду — вместо хоккея у тебя вот это будет». И он годы спустя ретранслировал то же самое двум Никитам — Кучерову и Гусеву. И интересуюсь: не мотивировали ли Малкина в детстве мартеновскими печами Магнитогорского металлургического.

— Ничего себе! — удивляется наглядности мотивации Джино. — Нет, меня таким образом не пугали, сам и так все видел. Потому что отец работал на заводе с восьми утра до шести вечера, и при этом я понимал, как мы живем. Может, в подсознании это и отложилось. Папа пашет каждый день, а семье жить не на что. У нас были постоянные разговоры, что не хватает денег и надо менять работу, уходить с комбината. При этом мы знали, как живут хоккеисты, например, на машинах ездят. «Металлург» в Магнитогорске всегда был на слуху. Когда тебе лет тринадцать-четырнадцать, ты уже все осознаешь. И этот выбор — тоже.

Евгений Малкин в «Металлурге».

Ирина Зыгарь

И Малкин, и Овечкин — это их точно объединяет — в детстве готовы были пропадать на льду с утра до ночи. Но если Татьяна Овечкина сразу сказала сыну, что в спорт стоит идти, только чтобы быть первым, то Владимир Малкин топ-цели не ставил.

— Никогда ему такого не говорил, — уверяет папа. — Если накручивать, то, наверное, только хуже будет. Само собой все случилось. Тренер Сергей Витман говорил своим пацанам: «Будете стараться — дорастете до сборной». Но я никогда на всех этих мечтах внимание не заострял.

Тут нельзя не спросить самого Малкина, что его тащило вверх, если отец не накручивал, боясь психологически перегрузить.

— Недавно вспоминал, что чувствовал на себе ответственность, — отвечает Женя. — Для меня была трагедия, если в каком-то матче не забил и не отдал! В любом. И для отца была трагедия. Не могу сказать, что он всегда был спокойным, мог и накричать: «Давай играй лучше! Ты можешь!» Меня никогда не гладили по головке, не говорили после каждой игры, что я молодец. Было разное.

Увлечен маленький Женя был не только своим хоккеем, но и чужим. И это одно из ключевых условий успеха, потому что надо иметь примеры для подражания. Понимать, куда можно и нужно идти.

— Он в детстве любил не только играть в хоккей, но и смотреть его, — рассказывает отец. — Не просто любил — рвался! Ребята маленькие, сверстники, спали на трибунах, а он хлопал. Приходил, когда братья Корешковы играли, Осипов. Сам он в интервью на драфте говорил, что у него не было таких уж больших кумиров: «Хочу быть самим собой. Мне нравятся Айзерман, Сакик, некоторые российские игроки, но подражать никому никогда не старался». Однако, думаю, в свое время ему очень нравились эти старые игроки «Металлурга». Ведь, когда растешь, всегда на кого-то равняешься. Просто он не стал этого говорить. Но вот на стенку в комнате никаких постеров не вешал.

«Полиция остановила за езду 265 километров в час возле Белого дома». Первые годы Овечкина в Вашингтоне и НХЛ

Сам Женя в нашей беседе уточняет:

— Постеров действительно не было. А равнялся я в первую очередь, конечно, на Сергея Федорова. «Детройт Ред Уингз» 1990-х годов, Русская пятерка — думаю, не только для меня они были кумирами, а для многих. Эта пятерка — наверное, самое запоминающееся русское достижение в НХЛ. Уникальное звено, созданное Скотти Боумэном. Невозможно забыть те Кубки Стэнли, которые «Красные крылья» выигрывали в боях Западной конференции против «Колорадо». У них в то время была война! Как у нас с «Вашингтоном», «Филадельфией».

— Часто смотрели матчи НХЛ?

— Вот что касается Айзермана и Сакика, о которых сказал вам мой папа, то на самом деле у меня было мало живых впечатлений от тогдашней НХЛ — не было такого объема информации, как сейчас. Мы росли без телефонов и интернета. У меня первый мобильник появился, по-моему, лет в пятнадцать. И это был еще не смартфон, их тогда не существовало. Читал «Спорт-Экспресс», это в то время был единственный источник информации об НХЛ. Если какая-то телетрансляция была раз в год — это за счастье считалось. А Айзерман, Сакик тогда просто были на слуху.

— А кто еще?

— Из иностранцев — Петер Форсберг, а из россиян в первую очередь Федоров. Тогда это были такие же громкие имена, звучавшие так же часто, как сейчас, когда открываешь газету или заходишь на сайты, имена Кросби, Овечкина, Кучерова. Чем больше в детстве слышишь и читаешь об этих людях, тем больше хочешь быть на них похожим. Хочешь так же, как они, набирать по сто очков за сезон, выигрывать Кубки Стэнли. Ну и дело еще в амплуа. Тебе мог нравиться защитник Крис Пронгер или вратарь Патрик Руа — кому он не нравился? Но я себя не мог с ними ассоциировать, потому что они делают на площадке совсем другую работу. Поэтому я обращал внимание даже не на крайних, а в первую очередь на центральных нападающих.

Евгений Малкин в «Металлурге». Фото Борис Волков

Борис Волков, Фото «СЭ»

Стипендия от первого тренера в 13 лет помогала кормить семью

В малогабаритной двушке места на четверых совсем не было.

— Как мы тогда жили — лучше про это не говорить, — кратко формулирует Владимир Анатольевич.

В первые российские годы, когда на заводе перестали платить, стало совсем тяжко. И тут очень кстати пришелся талант сына.

— Тренер Сергей Петрович Витман увидел, что Женя хорошо занимается, в пример всем его ставил. И пробил ему стипендию. Это для семьи тоже была помощь. Сыну было всего тринадцать лет, но он уже приносил в дом деньги, нормальные для нашего города. Не все на заводе за месяц такую зарплату получали. Из команды 1985 года, по-моему, двум ребятам эту стипендию платили. А может, ему одному — забыл уже.

— Женя занимался с ребятами 1985 года? А почему? Он же 1986-го?

— А потому, что его старший брат 1985-го, — поясняет отец. — Они вместе начали заниматься, и тренер говорит: «Женя тянет нормально, я не отдам его в младшую группу! Он не хуже других, а даже лучше!» Не исключаю, что это тоже сказалось на его будущей карьере. Физически Женя, возможно, был и слабее, зато брал игровым мышлением. Тянулся за старшими — и физику добавил. Это нормально, так и надо. Знаю, что многие хоккеисты, и не только в нашей стране, занимаются с теми, кто и на два года старше.

— Условия для тренировок вообще были?

— Наша магнитогорская школа только первые шаги делала. Сейчас мальчишек всем экипируют, а тогда форму приходилось десятки раз заштопывать. Ужас! Жена столько раз переделывала! Не высыхает все — вот и рвется. Гетры, гамаши эти штопали — ой-ой-ой! Перчатки тоже — все руки искололи.

— Сохранилось ли что-то из той формы?

— Нет, — качает головой отец. — Никто ж не знал, что он так заиграет...

Это еще один нюанс, который говорит о том, что никаким звездным будущим сына Малкины-родители не грезили. Будь иначе — обязательно что-то детское оставляли бы. Но у них не было мыслей, что сын станет знаменитостью. Жили сегодняшним днем, сверхзадач не ставили. А талант тем временем рос. Расцветал. И был оценен по достоинству.

Евгений Малкин.

Зигисмунд Залманис

Я спросил у Евгения:

— После того как в тринадцать лет стал получать стипендию, почувствовал себя важным для семьи человеком?

— Да, — сразу ответил он. — Там ведь не только стипендия, но и бесплатные обеды. Очень крутая столовая была, и мы обязательно в нее ходили! Поесть можно было на восемьдесят рублей в день. Или забрать домой продукты на эту сумму — колбасу, яйца, батон хлеба... Поесть мы и дома могли, поэтому часто накапливаешь сумму за несколько дней, а потом приносишь домой столько, что заполняется целый холодильник. Пять килограммов курицы, пельмени...

— Получается, что ты помогал семье.

— Да, и я хорошо понимал это. Холодильник всегда был полон, и родители на еду уже не тратили деньги. Плюс, собственно, стипендия, которую я всегда целиком отдавал родителям. Видно было, что наша жизнь улучшилась, стол уже был совершенно по-другому накрыт. Мы даже смогли позволить себе купить компьютер, который стоял у нас с братом в комнате! Жизнь налаживалась. Я не считал себя пупом земли, но осознавал, что моя помощь родителям очень нужна. Мне было приятно. Очень благодарен тренеру, что он пробил мне ту стипендию.

— Он ведь сам это сделал, по своей инициативе?

— Конечно. Я не ходил и не просил об этом. Да, нас таких было, по-моему, пять-шесть игроков-лидеров, но он мог эти деньги и себе забрать, как сейчас многие поступают. А мы благодаря ему стипендию получали и своим семьям помогали. С Сергеем Петровичем родители по сей день общаются, и я иногда созваниваюсь. Он был на всех празднованиях выигрыша Кубка Стэнли, когда я с трофеем приезжал в Москву и Магнитогорск.

«Хотел бы остаться в «Миннесоте» и помогать Капризову, но сложилось иначе. На Олимпиаде играю ради своих детей и надеюсь вернуться в НХЛ»

С предположением отца, что младшему сыну помогли занятия в группе брата, которая на год старше, Евгений полностью согласен:

— Считаю, что мне это очень помогло. Тянулся за ними. А благодаря тому что я был на год младше всех, и родители, и тренеры мне многое прощали. Тем не менее старался быть на одном уровне с ними, и меня это мотивировало. Мы недавно разговаривали с Кросби, и он рассказал, что тоже играл в Миннесоте с ребятами даже на два года старше. И Сид вспоминал, что его это тоже мотивировало. Он хотел их победить, быть лидером при такой разнице в возрасте! Сошлись на том, что истории у нас очень похожие.

Занимался хоккеем и старший брат Малкина. Но — не получилось. Спрашиваю Евгения, был ли Денис талантлив, и трехкратный обладатель Кубка Стэнли даже не говорит, а восклицает:

— Очень талантлив! Не могу утверждать, но мне одно время казалось, что у него больше перспектив, чем у меня. В него, мне кажется, даже верили больше. Он был защитником, мы были одинаковых габаритов, высокие. К шестнадцати годам выросли, стали крупными для того возраста. Только я был более худым и больше двигался.

— Мог бы он заиграть в КХЛ?

— Уверен в этом. Но, мне кажется, что немножечко ленился. И то ли характера, то ли настойчивости ему не хватило, то ли мне больше повезло... Может, смотрел на то, что у меня пошло, и его это как-то задевало, уверенность пропадала. Мы на эту тему с ним не говорили. Возможно, психологически тяжело, когда младший брат достигает успехов и за ним приходится тянуться. Он пытался найти себя в хоккее. Поехал в челябинский «Мечел», несколько лет поиграл в фарм-клубе. Но на большее не хватило.

Отец Малкиных в 2012-м говорил о Денисе:

— Да хочет вроде тренировать здесь, в Магнитогорске, детей, но никак не может найти себя. И в Америку что-то не очень рвется, там ему скучно. Сколько раз ему говорили — езжай, может, все получится. Только язык выучи. Но Дениса туда не тянет.

Евгений Малкин.

Алексей Иванов

Ему повезло, что начинал в Магнитке с иностранными тренерами. Сикора и Кинг сразу стали ему доверять

Парнем, судя по всему, Евгений был цельным, от пути не отклонявшимся. Вот, например, что говорит о нем Сергей Гончар:

— У Жени есть хорошее качество: несмотря ни на какие успехи, он все равно предъявляет к себе высокие требования. У него есть какая-то правильная скромность, которая помогает ему не стоять на месте, двигаться вперед. Не бывало такого, чтобы его занесло, он все бросил, начал валять дурака и снизил требовательность к себе. Думаю, эта скромность — от родителей. Парень не отрывается от земли, как иногда бывает с людьми, которые добиваются очень больших успехов.

— Не зазвездился, в общем?

— За все время помню только один момент, и то незначительный. После того как он забил в первых своих шести матчах подряд в НХЛ, была тренировка, на которой Женя работал, может, не в полную силу. Гена Ушаков из агентства, которое его представляет, был в это время в Питтсбурге и сделал ему справедливое замечание. Женя на него отреагировал нормально, потому что знал: Гена прав. Других случаев не помню! Может, в сезоне после первого Кубка Стэнли он не доминировал так сильно, как тогда. Но не звездность была тому виной. Когда ты уже достиг чего-то большого, нужно уметь ставить новые цели. Еще и еще. Позже, думаю, он этому научился.

Все то, о чем говорил Гончар, полностью стыкуется со словами отца Малкина. Я спросил у него:

— Первые серьезные деньги и сопутствующие тому соблазны не мешали?

— Не заметил, чтобы ему с этим было сложно справиться, — считает отец. — Он очень сильно любил хоккей, и таких соблазнов мы как родители не видели. И звездной болезни тоже. Хорошо, что так получилось. Женя просто любил играть и про деньги меньше всего думал. Может, это позже случилось, но я не заметил. У сына, по-моему, характер с годами не менялся. Такое ощущение, что как начал в детском хоккее, так и сейчас продолжает, одинаково к хоккею относится.

— Но более открытым для прессы стал.

— Да нет, раньше он стеснялся просто. На самом деле он с детства был балабол. И шустрый. Просто когда человека мало знает, то стесняется.

И смеясь добавляет:

— Зато, когда узнает людей поближе, даже начинает им надоедать. Словом, насчет Жениной былой закрытости — это очень обманчивое впечатление. Просто сейчас он стал немного старше и все встало на свои места.

Это только так кажется, что, если спортсмен талантлив, то дорога к величию для него открывается сама собой — выражаясь языком героя Михаила Булгакова, «сами все предложат и сами все дадут». Без правильных тренеров, которые не затормозят твое развитие (а лучше — его ускорят), не обойтись. Малкину в важнейший момент, при переходе из юношеского хоккея во взрослый, в этом смысле повезло.

— Из тренеров, с которыми он работал в «Металлурге», больше всего выделю Марека Сикору, — говорит Владимир Анатольевич. — Наверное, никто из его помощников-тренеров не ожидал, что чех выставит сына в основной состав. Все думали, что еще не готов, а Сикора, молодец, сказал: «Я его поставлю!» А когда Дэйв Кинг появился, Женя вообще раскрылся во всей красе. Он ему доверял — ой-ой-ой. Даже лишнего, наверное — так, что в плей-офф человек был уже уставший. Заграничные тренеры вообще молодцы. Увидели и поняли, что не надо его в запас сажать. А из наших, российских, многие бы начали перестраховываться — фарм-клуб, то да се. Но иностранцы ничего не боятся, и они сделали как надо.

Марек Сикора.

Альмир Сибагатуллин

Золотые слова папы Малкина. И это не вина, а беда российских тренеров, для которых основной инстинкт — боязнь отставки. Значит, главное — понадежнее, без риска. То есть — поменьше доверять молодым, которые в силу неопытности эти ошибки и совершат. В результате такое количество талантов губится или в лучшем случае тормозится!

Иностранцы же не думают о том, что сегодня проиграли, а завтра их уволят. У большинства зарубежных тренеров другой менталитет, они приезжают строить свою игру, а не бояться. И далеко не факт, что по знаниям они сильнее наших. Просто часто оказываются свободнее. И в ситуации с Малкиным получилось именно так.

Кстати, с Кингом Джино поддерживает отношения. В интервью на Олимпиаде-2018 в Пхенчхане известнейший канадский тренер сказал мне: «Всякий раз, когда Малкин приезжает в Финикс, я стараюсь встретиться и поговорить с ним. Джино — великий игрок. Обратите внимание: когда Кросби по тем или иным причинам нет, Евгений всегда выходит на новый уровень игры. Сегодня Малкин — однозначно один из лучших в лиге, и это не подлежит сомнению».

Малкин тоже тепло вспоминает о Сикоре и Кинге:

— По телефону не общаемся, но две-три встречи были. Когда играли в Финиксе, Кинг работал там вторым тренером, и мы пересекались. А с Сикорой виделись в Европе, но очень давно. Конечно, это два человека, которые определили мою карьеру. Не знаю, как получилось бы, возглавляй «Магнитку» какой-нибудь российский специалист из числа тех, кто боится ставить молодых игроков в основной состав, потому что переживает за результат. И я их понимаю, потому что молодой ошибется — и тренера снимут с работы. Иностранцы к этому относятся попроще, посмелее. Сикора стал меня ставить, когда мне было шестнадцать.

— Ненадолго?

— Понятно, что я играл по две-три минуты. Но какой это был опыт! Даже просто сидеть в одной раздевалке и общаться с братьями Корешковыми, Гусмановым — легендами магнитогорского хоккея. А Кинг уже готовил меня к НХЛ. Наша команда вообще играла в североамериканский хоккей, он давал нам такие схемы, которые были заточены на форчекинг. У нас было сочетание вбросов шайбы в зону с комбинационным хоккеем.

— Его знаменитую книгу наверняка читали?

— Конечно. Мне кажется, она в целом получилась правдивой. По некоторым моментам, знаю, Геннадий Иванович Величкин говорил, что это неправда. Может, где-то Дэйв и преувеличил, где-то что-то неправильно понял из-за разницы менталитетов. Но думаю, что до читателей он все хотел донести искренне и не собирался показывать Россию или кого-то персонально с плохой стороны.

Евгений Малкин (слева).

Алексей Иванов, Фото —

Побег

Получив в начале 2006-го приз «Самому ценному игроку» молодежного чемпионата мира, имея уже опыт игры за взрослую сборную на ЧМ-2005 и Олимпиаде-2006, Малкин должен был ехать в НХЛ. Наготове был контракт с «Питтсбургом», который ему только оставалось подписать. И вдруг 7 августа — ошеломляющая новость: он заключил новое соглашение с «Металлургом» и остается в Магнитогорске еще на сезон.

О том, как это было, ходят самые жуткие легенды — по духу откуда-то из девяностых. Как все было на самом деле, знают только несколько человек. Им и слово.

Генеральный менеджер «Металлурга» Геннадий Величкин в августе 2012-го вспоминал тот эпизод так:

— Передо мной как генеральным менеджером стояла задача — оставить Малкина здесь. А эти сказки про батарею и цепи... Мы с Олегом Куприяновым, спортивным директором, сидели у него дома вместе с родителями, разговаривали. Папа пил пиво, мы с Женей — кофе. Он очень переживал... Насильно в их доме я задержаться не мог. Действительно, момент был серьезный, непростой, ситуация неординарная. Говорили очень долго. Папа нас, по сути дела, не отпускал. Сидели и решали задачу — не мытьем, так катаньем.

Конечно, где-то мы были поопытнее в ведении переговоров, чем Женя. Ночью смогли его убедить, доказать, и он все подписал. А то, что утром одумался и принял другое решение... Повторяю — это жизнь. Тут ведь надо учесть, что не только Женя думал своей головой — а он очень умный мальчик, с детства этим отличался, — а была еще куча людей, которые советовали, консультировали. Причем эти люди были заинтересованы в его отъезде. Если бы Малкин оставался в «Металлурге», мы за него ничего не получали. А люди с американской стороны боролись не просто за Женю, но и за свои материальные блага. Они противостояли клубу и мне. Мы боролись за «Металлург». Просто чтобы Женя еще один годик поработал у нас...

Евгений Малкин.

Фото Global Look Press

Тут у Геннадия Ивановича, надо сказать, проявился пафос, словно из фильма «Брат-2»: «Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде: у кого правда, тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего — ты сильней стал? Нет, не стал, потому что правды за тобой нету».

В магнитогорско-хельсинкской истории было иначе. Правда за американцами была, и заключалась она в том, что Малкин мечтал играть в НХЛ, а не в «Металлурге». Подписание же нового контракта с «Магниткой» окутано мраком тайны, и совсем уж добровольным его явно не назовешь.

— Контракт тот с «Магниткой» подписывали у нас дома, — рассказывает Владимир Анатольевич. — Не хочу об этом подробно говорить. Много чего помню, но о той истории уже сказано-пересказано, и нет желания все по новой прокручивать. Скажу только о своей тогдашней позиции. Я хотел, чтобы Женя остался здесь. От меня это сильно не зависело, но тяжело было представить, что он будет от нас так далеко и мы его не увидим. Хотелось еще сезончик здесь. Думал — уехать он всегда успеет.

Разговор на непростую тему с самим Малкиным я начал аккуратно — опять же, не зная, какой будет реакция.

— Как сейчас вспоминаете свой отъезд в НХЛ, который многие охарактеризовали как побег?

Оказалось, что Женя, до того подробно о событиях 13 августа 2006 года не высказывавшийся, только этого и ждал.

— Конечно, побег, — подтвердил он. — Чистой воды. А как его еще назвать? Мы с командой приземлились в Хельсинки, прошли границу, забрали багаж. Все пошли в автобус, а я, как было уговорено, поднялся по эскалатору и перешел в другой терминал. Взял с собой паспорт, баул с формой, чемодан с личными вещами — даже клюшки не стал брать. Сел в такси и поехал на снятую для меня квартиру.

В 12 отчислили из «Трактора», борцы и боксеры в интернате «Витязя» отбирали еду, в НХЛ не задрафтовали. Трудный путь к славе Артемия Панарина

— Вы это сделали в одиночку без знания языков?!

— Нет. В аэропорту меня встретил агент, потом подошел переводчик. А затем даже охранники — и начали меня выводить. Сначала я думал, что это секьюрити аэропорта, но они поехали с нами на квартиру. Первый раз в жизни у меня, двадцатилетнего пацана, был даже не один, а четыре охранника. Моих личных! Которые не говорили по-русски, а я — по-английски. Думал: рассказать кому — не поверят. Мы с агентом и переводчиком сидели в той квартире три дня. Выключил телефон, смотрел телевизор и в потолок — мне было совершенно нечего делать, а выходить на всякий случай не стоило. В это время мне делали американскую визу. Сделали — и я полетел в Штаты.

— Долго вы на этот шаг решались?

— Когда подписал новый контракт с «Металлургом», буквально на следующий день понял, что все равно хочу уехать. Позвонил своему русскому агенту Геннадию Ушакову и спросил, какие есть варианты. С американским агентом Джей Пи Бэрри общались через еще одного его клиента — Сергея Гончара, который выступал в роли переводчика. На самом деле у меня не было с собой паспорта с открытой американской визой, как об этом говорилось в прессе. Для меня до сих пор секрет, как мне в Хельсинки так быстро поставили визу.

Финляндия была единственным шансом, когда я мог уехать. По крайней мере, самым вероятным. Уже вот-вот стартовал сезон, и если бы я его начал в «Металлурге», сыграл одну или несколько игр — потом уезжать было слишком стремно. А в Финляндии шел тренировочный лагерь, ни одного матча я еще не провел. Все равно ведь принял для себя решение, что хочу уехать. Тянуть не хотелось.

У нас в команде было много хороших ребят. Самые близкие мне на тот момент люди — капитан Женя Варламов, его ассистент Виталий Атюшов, еще пара-тройка человек — знали, что убегу. Сказал им об этом в самолете. Пожелал пацанам удачи. Они сидели в автобусе, зная, что я уже не приду, — а меня искали по всему аэропорту, — и ждали час. Понятно, все матерились — так как после перелета никому не хотелось еще столько времени тянуть с переездом в гостиницу. Но никто руководству не раскололся. Хотя друг другу, уверен, все к тому времени уже все рассказали.

— Трясло вас в те дни прилично?

— Нет, за себя я был спокоен. Больше нервничал за родителей, что они остались в Магнитке, — им могли начать звонить, расспрашивать.

Евгений Малкин с Кубком Стэнли в Магнитогорвске.

Фото photo.khl.ru

С Рашниковым помирились в 2009-м, когда Малкин привез в Магнитогорск Кубок Стэнли

Владимир Анатольевич рассказывает:

— Сейчас ту историю с его побегом из Хельсинки воспринимаю нормально. А тогда мы переживали. Но раз человек захотел уехать — он и уехал. Его право. Но мы не ожидали... Да-да, мы не знали, что он убежит. Все это даже от нас, родителей, скрыли, втихаря сделали. Может, и правильно — если бы мы знали, ненароком могли и разболтать. А тут вдруг звонит Геннадий Величкин и говорит: «Женя убежал». Я подумал: «Куда убежал? Что случилось? Сначала расстроились, тем более что по телевизору все время сюжеты об этом крутили. Не знали, что и думать. А немного позже узнали, что с ним все в порядке и он действительно убежал.

Сам он перезвонил не сразу. Через неделю, наверное. Впрочем, и в обычное время не сказать, что звонит очень часто. А тогда, скорее всего, Женя сам переживал. В другую страну человек попадает в 20 лет — вы думаете, так это все легко? Не зная языка...

Почти семь лет спустя в интервью с Женей я завел разговор об этом:

— Папа сказал мне, что не знал о вашем побеге.

— Это правда, — отвечает он. — Отец не знал, а мама знала.

Тут мне стало особенно интересно — ведь Владимир Анатольевич был уверен, что его жена тоже была не в курсе.

— Как это?

— Папе не стал говорить, потому что он согласился, чтобы я остался в «Металлурге» еще на сезон. Думаю, на него давили. А маме сказал, но она, мне кажется, не поверила, что смогу. Для них это был сюрприз, даже для нее.

17 августа Малкин прислал в «Металлург» по факсу заявление об увольнении по собственному желанию в соответствии с Трудовым кодексом. Генеральный менеджер Величкин назвал факс грубой подделкой и заявил, что клуб подаст в суд, чтобы не позволить игроку выступать за «Пингвинз».

18 августа Женя вместе со своими агентами обнаружился в Лос-Анджелесе и начал тренироваться.

«Не взял бы на Олимпиаду ни Овечкина, ни Малкина. При всем уважении, их время прошло». Интервью первого тренера Кучерова

21 августа в интервью «СЭ» Малкин заявил, что при подписании нового контракта с «Металлургом» на него сильно давили: «Я им без конца объяснял, что хочу уехать в НХЛ, что мне как игроку необходимо расти, что я обещал «Питтсбургу»... Но меня никто не хотел слушать. Они наседали со своими аргументами».

5 сентября Малкин подписал контракт новичка с «Питтсбургом».

15 сентября Арбитраж Федерации хоккея России запретил Малкину играть за российские и зарубежные клубы до урегулирования контрактных взаимоотношений с «Магниткой». Хоккеист тут же обжаловал решение ФХР в суде высшей инстанции — Спортивном арбитражном суде в Лозанне.

18 сентября тогда главный юрист, а впоследствии фигура номер два в НХЛ Билл Дэйли в интервью канадской прессе выразил большие сомнения насчет юридической силы решения «частной арбитражной группы в России». До решения CAS, признанного всеми странами международного спортивного судебного органа, Малкину разрешили играть в НХЛ.

16 ноября Спортивный арбитражный суд отказал «Металлургу» в удовлетворении иска.

— Мы не ругались, — рассказывал мне в 2012-м Величкин. — Расстались после той встречи у Малкиных дома, на следующий день он пришел на тренировку. Затем вместе летели в Москву, сыграли матч, перелетели в Хельсинки. А потом он развернулся и ушел, поскольку люди, которые с ним работали, его убедили. Чего с ним ругаться-то? То, каким оказался отъезд Жени в НХЛ...

Это жизнь. Так получилось. Это не говорит, что Женя плохой или мы с Рашниковым плохие. Каждый боролся за свои интересы. Случилось так, как случилось. И все встало на свои места. В итоге вышло хорошо для Жени, который, возможно, благодаря тому году, когда уехал, сегодня и стал лучшим. Может, останься он еще на год здесь, и такого бы не было. А может, было бы еще лучше. Какой смысл сегодня об этом говорить? Когда он в следующий раз прилетел в Магнитогорск, мы его встречали на взлетной полосе с букетом цветов. Обнялись, расцеловались, куча фотографий есть. И в тот же сезон, когда Женя улетел в НХЛ, у его папы и мамы весь сезон была VIP-ложа и все остальные блага, которые полагались семье, воспитавшей такого мальчика.

Евгений Малкин.

Фото Global Look Press

Тогда же мы вынуждены были убрать Кинга, пришел Канарейкин, у нас не очень хорошо все получалось. И, помню, в каком-то интервью Малкину задают вопрос: «Вы уехали, а за своей бывшей командой следите? Слышали, что Кинга уволили, дела неважно идут?» Он ответил: «Я очень хорошо знаком с менеджером команды Геннадием Величкиным. Полагаю, что он умный человек и что-нибудь придумает». Мне эти Женькины слова запомнились. Еще и потому, что он их сказал — и как будто именно после этих слов у нас все стало получаться и мы выиграли чемпионат! Женя — великий человек во всех отношениях".

Спрашиваю Малкина, быстро ли он помирился после побега с главным боссом ММК и «Металлурга» Виктором Рашниковым.

— Это случилось, когда я в 2009-м привез в Магнитогорск Кубок Стэнли, — ответил Малкин. — Тогда уж мы встретились, в ложе сидели, разговаривали, ужинали. И на мемориал Ромазана на лед с Кубком выходил. Его дети, внуки с трофеем фотографировались...

— На отношение к нам со стороны клуба и лично Величкина Женин отъезд не повлиял, — вспоминает отец. — Опасения были немножко, мы боялись, что что-нибудь не так будет. Но ничего не случилось, все как-то улеглось. Время лечит. А у нас с Величкиным всегда нормальные отношения были. По телефону иногда позвонит, поговорим...

Мало кто знает, что после локаута Малкин получил серьезное предложение вернуться в Магнитогорск. Владелец «Металлурга» Виктор Рашников рассказывал мне в 2016 году:

— Я его звал, предлагал такие же суммы, какие он получал в «Питтсбурге». Гарантировал, что подпишу контракт сразу на пять лет. Причем получал бы (на руки) он больше, поскольку там налоги сорок процентов, а здесь тринадцать. Вначале эта мысль его захватила, но затем локаут закончился, он уехал и через какое-то время позвонил и сказал, что все-таки хотел бы остаться в Питтсбурге. Шанс был, и я думал, что он сработает. Мы по-прежнему очень хотели бы видеть Малкина дома. Ему скоро тридцать лет, и я не понимаю, зачем он в 2013 году подписал такой длинный контракт с «Пингвинз» — на восемь лет. В конце концов, Женя мог «выкрутить» на один-два миллиона в год больше, поскольку у него был вариант здесь!

Малкин на это отреагировал так:

— На самом деле они каждый год предлагают мне этот контракт и ждут в Магнитке. Вот в 2019-м «Металлург» проиграл в первом раунде в Уфе, и Геннадий Величкин написал мне СМС: «Возвращайся, ты нам нужен. Мы проигрываем без тебя». Хотя не знаю, как бы я помог. Один хоккеист не может выиграть Кубок Гагарина, кто бы он ни был! Мы с Виктором Филипповичем в хороших отношениях, каждое летом видимся в Москве. Даже летали к нему на отдых в Италию. И каждый год он намекает на возвращение. Но это скорее шуточные намеки.

— Но все без исключения поймут, если когда-нибудь вы решите закончить карьеру в родном «Металлурге». Ваша жена даже рекомендует вам сделать это. Прислушаетесь?

— Да, в последнее время Аня об этом говорит. Есть у нее такая мечта, потому что, по ее словам, это будет красивая история. Да, было бы классно, если бы я отыграл всю карьеру в «Питтсбурге» и на последний год приехал в «Магнитку». Но главное, не хочу быть балластом для команды — приехать и сидеть ненужным игроком в четвертом звене просто из-за фамилии. От меня все равно будут ждать каких-то интересных действий, движений на льду.

— То есть хочется приехать и по-настоящему помочь команде выиграть?

— Да. А не так, что я буду до последнего пытаться зацепиться за НХЛ и в сорок с чем-то лет приеду в КХЛ уже мало на что способным. Там большая площадка, надо бегать, и это непросто. Помню, даже в локаутный год там играть мне было намного сложнее, чем здесь!

Я спросил Анну Кастерову об отношении к возможному возвращению мужа на последний сезон в Магнитку, напомнив, что Павел Дацюк последний свой контракт подписал в родном городе, Екатеринбурге. И поинтересовался, так ли, по ее мнению, все будет и у Евгения.

— Думаю, что в конечном итоге — да, в Магнитогорске его карьера и закончится. Это было бы честно, правильно, — ответила Аня.

Когда мы беседовали у Малкиных дома в марте 2019-го, я спросил, насколько его, человека, добившегося в НХЛ всего, заводят такие цели, как стать лучшим российским ассистентом всех времен.

— Ну, не всех времен, — улыбнулся Малкин. — Если я Федорова обгоню, когда-то кто-то и мой рекорд побьет. Конечно, стимул всегда присутствует. Без него не будет движения. Конечно, мне будет приятно, если через пару сезонов получится побить его рекорд. Приятно и то, что я не просто так выхожу на лед, а помогаю команде выигрывать. И показываю, чего достиг как хоккеист и для чего каждый день иду на тренировки. Но, если этот рекорд и произойдет, то станет мимолетной радостью. Не буду о нем долго думать, ставить себе иконы, кубки, памятники. Приятно обгонять больших мастеров. Соревновательный процесс для спортсменов — определяющий.

— Для вас важно обогнать Федорова, Ларионова и Брылина и стать самым титулованным российским обладателем Кубка Стэнли с четырьмя трофеями? — спросил я Малкина. Надо было видеть, как загорелись его глаза!

— Это было бы суперпочетно! Человек — такое создание, что, когда у него что-то есть, всегда хочется большего. Когда завоевали первый Кубок, все говорили: «Да вы обыграли «Детройт» случайно, вам просто повезло!» И я понимаю, что конкретно в седьмом матче так и было. Но мы победили в серии, и тут нет вопросов, случайно или нет. Тем не менее чем больше было таких разговоров, тем сильнее хотелось выиграть во второй раз. Думал, что выше радости уже быть не может.

А потом я взял и второй, и третий Кубок. Но и этого мало. Все прошло, ты отпраздновал, на следующий год тебя в плей-офф обыграли. Опустили на дно. И ты уже думаешь: надо вернуться! Спортивное честолюбие — оно никуда не девается. Закрываешь глаза ночью — и все равно представляешь, как ты еще раз Кубок Стэнли поднимешь, в овертайме гол забьешь. Какие-то фантазии, мечты должны быть у тебя в голове!..