На драфте выше него не выбирали ни одного русского защитника. В НХЛ его курировал Назаров, а в клубе Капризова он стал рекордсменом

Ни один российский защитник не выбирался на драфте НХЛ выше, чем Андрей Зюзин. В 1996 году воспитанника «Салавата Юлаева» под вторым номером забрал «Сан-Хосе» и сразу же предложил ему контракт. За океаном игрок провел десять сезонов, поиграл в нескольких клубах, стал любимцем болельщиков «Миннесоты», но травмы не позволили ему остаться в лиге на более длительный срок.

После возвращения в Россию Зюзин был близок к Кубку Гагарина, однако его «Атлант» уступил в финальной серии «Салавату». Сейчас Зюзин входит в тренерский штаб «Сочи», а недавно занимал в клубе должность спортивного директора. В интервью «СЭ» Андрей поделился воспоминаниями о своей карьере хоккеиста и рассказал о планах на будущее.

«Миннесоту» не спасет даже Капризов. Его новый контракт ослабит клуб в будущем

Драфт и консервативная НХЛ

— Два года вы работали в тренерском штабе «Салавата», а сейчас трудитесь в «Сочи». Не можете жить без хоккея?

— То, что хоккей стал моей жизнью, понял еще в 1996 году, когда юниорская сборная России стала чемпионом Европы, а меня признали лучшим защитником. Затем на следующий год посчастливилось завоевать «Золотой шлем» в России, получить второй номер на драфте НХЛ. Спасибо игре за отличную карьеру, за то, что удавалось радовать болельщиков. Надеюсь, впереди еще много всего интересного.

— Не было желания после завершения игровой карьеры связать свою жизнь с другой сферой?

— Нет. Хоккей никогда не отпускает. Это то, что держит на плаву в нашей профессиональной жизни.

- Что все-таки вам ближе — быть тренером или заниматься менеджментом?

— Это две абсолютно разные профессии, но они работают друг на друга. Менеджер, который был тренером, — идеальный формат специалиста, для которого в большом хоккее нет тайн.

— Хотели бы однажды попробовать свои силы в НХЛ?

— При всем уважении к мировой лиге, НХЛ — это закрытая и консервативная организация. В России у нас многие двери открыты, а в НХЛ иерархия очень жесткая, все места заняты. В этом как ее плюсы, так и минусы.

— Тем не менее немец Марко Штурм, с которым вы играли вместе, сейчас работает в тренерском штабе «Лос-Анджелеса». Выходит, у несевероамериканцев есть шанс получить такое предложение?

— Марко — то счастливое исключение, которое лишь подтверждает правило. Он — большой талант и большой фанатик своего дела, ему удалось вытянуть счастливый билет. Однозначно заслужил!

— В 2014-м вам было психологически тяжело заканчивать с хоккеем?

— Завершение карьеры — не только самый трудный, но и самый мудрый этап в жизни профессионального спортсмена. Ты выпадаешь из игрового конвейера, по сути, заново учишься жить. Пожелаю всем коллегам пройти этот этап быстро, с улыбкой и правильной философией.

— В последние годы вашей карьеры вы выступали в Швейцарии, Австрии, Казахстане, Украине и Белоруссии. Не испытывали ментальный дискомфорт, играя в чемпионатах не самого высокого уровня?

— Каждая страна — это как новая книга, которую необходимо прочитать. Для меня это был бесценный опыт, который здорово помог в работе, позволил расширить кругозор и наработать связи. Ни о чем не жалею. Все только пошло на пользу.

— За вашими плечами 10 сезонов в НХЛ. Какой клуб за океаном для вас стал наиболее родным?

— Все-таки родным клубом для себя я считаю «Салават Юлаев». Сейчас же все мои мысли о «Сочи», о его клубной вертикали. В НХЛ выделяю «Сан-Хосе» и «Миннесоту». Эти команды мне тоже очень дороги.

Андрей Зюзин в составе «Сан-Хосе». Фото Getty Images

— На драфте НХЛ-1996 «Сан-Хосе» выбрал вас вторым. Когда уже российские защитники вновь начнут уходить так высоко?

— К сожалению, это самая проблемная позиция в нашем хоккее, и драфт НХЛ это показывает. Российский менталитет больше атакующий. Далеко не все наши мальчишки мечтают играть в обороне, а некоторых туда переводят из нападения как не выдержавших конкуренцию. Однако в последние годы многое меняется. Запущены интересные программы подготовки, например, «Красная машина». Вратарский дефицит в нашем хоккее мы уже закрыли, на очереди защитники. Жду, когда мой драфтовый рекорд кто-то из российских мальчишек нового поколения побьет!

— Первым номером драфта в тот год стал канадский защитник Крис Филлипс. Вам не было обидно, что не стали первым?

— Хоккей — это постоянная конкуренция. Человек, который старается быть лидером, всегда хочет быть первым во всем. К тому же у нас был очень плотный драфт, он мог пойти по любому сценарию. Хотя не могу назвать наш год самым урожайным. В частности, еще и поэтому явного первого номера скауты не видели. Но я знал, что уйду в первой пятерке, пусть на первое место и мало рассчитывал. Тогда было негласное правило, что канадец должен пройти первым. Мне так и сказали перед церемонией. Но я не сильно расстроился. Это очень памятный день не только для меня, но и для родителей, которые прилетели в Сент-Луис, чтобы поддержать меня.

— Какое отношение к драфту было у вас лично? Следили за рейтингами?

— Это сейчас драфт НХЛ освещается всеми хоккейными ресурсами России. В прошлом веке ситуация была иной, мы относились к драфту более спокойно, кто-то даже свысока. Не уверен, что нынешний подход правильный, но и свысока драфты воспринимать нельзя. В них скрыта большая аналитическая работа. Если бы в те времена мы более правильно и глубоко понимали все процессы, проходящие в НХЛ, то наши карьеры могли бы стать еще более яркими.

— Вам предложили подписать контракт с «Сан-Хосе» сразу же после драфта, но вы отказались и решили еще сезон провести в России. Как считаете, сейчас молодежь не слишком торопится в Северную Америку?

— Каждый случай особенный. Если ты Илья Ковальчук или Александр Овечкин, то можешь отправляться за океан и в 18 лет. В любой другой ситуации торопиться не нужно. У меня оставался год по контракту с «Салаватом». Конечно, я мог уйти, но хотел еще поиграть в России и окрепнуть. Хорошо, что остался. Это было важно для моего становления.

Боец из молодежки Брагина жаловался, что в «Филадельфии» ему не дали шанса. Теперь он скатился в ВХЛ

Баня у Макарова

— Казалось, что адаптация в Северной Америке дается вам очень легко. Все дело в усиленном изучении английского?

— Хоккейное мастерство — одна половина успеха, а английский язык — вторая. Это ни для кого не секрет. Мне хотелось выучить язык. Понимать и знать, о чем говорят люди вокруг. Улавливать каждое слово тренера. Я стремился к этому и выучил его сам. Даже на курсы не ходил.

— Это правда, что в НХЛ не любят разговоры на русском в раздевалке?

— Нужно с уважением относиться к своему коллективу. Как к тренерам, так и игрокам. Когда все вокруг разговаривают на английском, а русские между собой на своем родном, то это создает дискомфорт для остальных. В конце концов, окружающие могут не то подумать. Ты приехал на работу в Северную Америку — будь добр выучи английский. Чтобы играть в НХЛ, его необходимо знать. Я к этому относился с полным пониманием.

— Однажды в России вы перепутали язык и начали отвечать на вопросы на английском. Помните тот смешной эпизод?

— Конечно. Думаю, такие ситуации были в карьере любого спортсмена, который много лет выступал в НХЛ, а потом возвращался на родину. Как говорится, ничего личного. Только адаптация.

— Вашей адаптации в «Сан-Хосе» помогли Виктор Козлов и Андрей Назаров?

— Безусловно. Можно сказать, они взяли надо мной кураторство. Тем более что в те годы поездка в Северную Америку воспринималась куда более драматично, чем сейчас. Железный занавес только рухнул. Про жизнь за океаном многие толком ничего не знали. Интернета даже не было. Сейчас все в курсе, куда едут. Весь мир открыт. Никого уже ничем не удивить. А тогда это все было в новинку.

— Такой штат, как Калифорния, отвлекает молодого игрока своими многочисленными соблазнами?

— У меня не было проблем с этим. Я ехал не ради пляжей и солнца. Думал только о хоккее. В свое время мы покупали билет в один конец. Цель была одна — закрепиться в НХЛ. Сейчас хоккеисты летят в Америку с другим настроем. Не получится — ничего страшного, вернусь на родину. Деньги платят, подушка безопасности есть, чего переживать? Мы — люди другой закалки. Дети советского времени. Мыслили совершенно иначе.

— Где-то писали, что вы нередко ходили в баню к Сергею Макарову. Это правда?

— Конечно. Мы очень хорошо дружили по окончании его карьеры. Макаров даже был свидетелем у меня на свадьбе. У Михалыча, как я его люблю ласково называть, был дом в Сан-Хосе, а на заднем дворе красовалась небольшая банька. Часто к нему приезжали в гости. Сергей помогал мне советами, как молодому игроку. Очень тепло ко мне относился. Даже пожить у него поначалу предлагал, пока я найду жилье.

— Каким был Андрей Назаров тогда? Сейчас мнения о нем у болельщиков разделились.

— Назаров — это личность. А личности всегда вызывают эмоции и споры, тут ничего удивительного.

— Как вам работалось с главным тренером «Сан-Хосе» Дэррилом Саттером?

— Строгий, жесткий специалист. Я бы даже сказал, советского формата. Тогда он вызывал неоднозначные эмоции. Сейчас же понимаю, что во многих моментах Саттер был прав. Пожелаю многим нынешним игрокам быть мудрыми в годы своей карьеры, а не через 10-15 лет после ее завершения.

— Его называли главным русофобом лиги. Было за что?

— Впервые об этом слышу.

— Вас не удивляет, что он до сих пор работает в НХЛ?

— Я отношусь с глубочайшим уважением к этому человеку. Как тренеру и настоящему профессионалу. В свое время он даже менеджером поработал в «Калгари». Заслуженно выиграл с «Лос-Анджелесом» два Кубка Стэнли. Большой молодец и трудоголик. Не зря Саттер даже сейчас востребован. Мне очень приятно, что такие люди до сих пор работают в лиге. Старая школа дает немало пользы современному хоккею.

— Уже в первом сезоне за «Шаркс» вам доверяли место в плей-офф. Ваш победный гол в ворота «Далласа» в матче первого раунда до сих пор иногда крутят на арене в Сан-Хосе...

— Эти эмоции на всю жизнь. Разумеется, ту шайбу забрал себе на память. Очень приятно, когда 20 тысяч болельщиков на трибунах скандируют твое имя. Невероятные ощущения. Кстати, поддержка в Сан-Хосе — грандиозная. В городе многие интересуются хоккеем, умеют пошуметь на арене. Спрос на матчи «Шаркс» всегда большой. Я был счастлив стать частью этого. Закрепиться в команде НХЛ в первый же год — большая ступенька в карьере. Я признателен, что тренеры доверяли мне не только в регулярном чемпионате. Это было вознаграждение за ту работу, которую я проделал.

— Самым успешным и стабильным временем в НХЛ для вас стали годы в «Миннесоте», с которой вы дошли до финала конференции. Почему именно в этом клубе вы вышли на свой пик?

— Возраст уже был такой. Максимально привык к лиге и уже четко понимал, что от меня требуется. Конечно, немаловажную роль играет еще и тренер. Не зря говорят, что нужно попасть к правильному специалисту. Жак Лемер — один из самых влиятельных тренеров для меня в моей карьере. Я ему невероятно благодарен. Он сформировал по-настоящему сплоченный коллектив. Мне было там очень комфортно играть и работать под его руководством. Отличный специалист и человек с большой буквы. За время работы с Лемером я научился большему, чем за всю карьеру. Он всегда чувствует коллектив и команду. Может вовремя всех сплотить и в любой ситуации найти правильные слова.

— Примечательно, что за всю историю «Миннесоты» в ее составе хотя бы один матч провели всего семь россиян, а вы стали рекордсменом клуба по количеству проведенных игр (188). Кажется, ваше достижение теперь побьет Кирилл Капризов...

— Ну, во-первых, хочу поздравить Кирилла и клуб с подписанием контракта. Наконец-то они смогли договориться и найти компромисс. Кирилла я знаю лично, он играл у меня в «Салавате», и мне очень хотелось бы, чтобы он провел как можно больше матчей за «Миннесоту». Я знаю, что он может это сделать и стать лицом франшизы. Это ему по силам. Большой пример для наших молодых хоккеистов. Еще и в том плане, что не стоит спешить уезжать в Северную Америку, а сперва состояться как игрок у себя на родине.

— Какая жизнь в Миннесоте? Многие почему-то считают это место непривлекательным для молодых хоккеистов НХЛ...

— Мне очень нравится этот штат, а мои дети до сих пор там живут. Превосходные школы и колледжи, хорошее образование. Хоккейная инфраструктура там очень сильно развита. Проходит много кэмпов. Великолепное место, где можно играть в хоккей и получать удовольствие. Для семейной жизни там тоже все есть. Ничего плохого не могу сказать.

Навечно в черной дыре. Один из лучших хоккеистов США не может вырваться из плена главного аутсайдера НХЛ

Мясорубка в АХЛ

— В начале карьеры в Северной Америке вас несколько раз отправляли в АХЛ. Чем запомнились те моменты?

— Я относился к этому абсолютно нормально. Такие периоды тоже нужно проходить. Однако уровень АХЛ можно сравнить с мясорубкой. Хоккея там мало. Больше борьбы и агрессии. Как правило, если игрок там застрял надолго, то никакого прогресса в плане навыков у него не будет. Я приехал, посмотрел на все это и получил дополнительную мотивацию усиленно работать для того, чтобы вернуться в НХЛ.

Ты должен правильно для себя принять такую ситуацию, ведь тренеры наблюдают за твоим ментальным состоянием. Насколько ты психологически силен и можешь выдержать эту нагрузку. Не опустишь ли ты руки. Система НХЛ очень глубока и не стоит на месте. Постоянно разрабатываются новые подходы к развитию хоккеистов. Я понимал, что меня, как молодого игрока, готовили к НХЛ. Это нужно было пройти.

— Когда в 2008-м у вас заканчивался контракт с «Чикаго», вы решили перейти в СКА. Не жалеете о том решении?

— Абсолютно нет. Очень благодарен клубу за то, что сделали мне предложение. Я с большим удовольствием вернулся в Россию и играл в отличном хоккейном городе. Чувствовал поддержку болельщиков. Каждый раз, когда приезжаю в Санкт-Петербург, испытываю только самые теплые воспоминания. У меня очень много друзей, которые до сих пор работают в клубе. Этот город также родной для меня.

— Вы вернулись в Россию в 30 лет. Не рановато для хоккеиста?

— У каждого своя история. Я уверенно принял решение для себя. На протяжении всего сезона в «Чикаго» я уже морально к этому готовился.

— Это правда, что после сезона в «Атланте» в КХЛ вас звали обратно в «Сан-Хосе»?

— Были варианты вернуться в Северную Америку, но решил не возвращаться. Я уехал из НХЛ, потому что травмы не давали держать высокую планку игры. Скорости там намного быстрее. Здоровье уже не позволяло этого делать. Не вижу смысла подводить партнеров и клуб. Я всегда четко понимаю для себя, где хочу быть и где принесу больше пользы.

— С «Атлантом» вы побывали в финале Кубка Гагарина, но уступили в серии «Салавату» 1-4. Тяжело переживали то поражение?

— Признаться, было обидно проиграть клубу, воспитанником которого являюсь. Но Уфа — молодцы. У нас была отличная серия. Это спорт. Кто-то же должен был победить.

— Недавно в Уфе побывал Кубок Стэнли, который привез Андрей Василевский. Что значит для вашего города это событие?

— Огромный праздник для всей республики. Андрей — лучший вратарь мира. Он сделал грандиозный подарок болельщикам. Всем поколениям. Здесь даже слова трудно подобрать. Это история. Возможно, никогда больше Кубок Стэнли не появится в Уфе. У меня не получилось выиграть, а Андрей уже сделал это дважды. Я очень рад за него и его тренеров, которые воспитывали его с детства. Это заслуга всех.

— В 1996-м в Уфе сборная России среди юниоров выиграла чемпионат Европы. Вы тогда забрали почти все индивидуальные награды. Какие воспоминания оставил тот турнир?

— Безусловно, приятно о нем говорить. На большом международном уровне многие узнали, что такое Уфа и что это за город. Там было огромное количество скаутов, в том числе из Северной Америки. Это большое событие. Такое не забывается. Организация была отличная. Люди приезжали на матчи со всей республики. Во Дворце спорта даже мест не хватало. Турнир был значимый для всей нашей страны. Меня до сих пор на улицах Уфы встречают болельщики, которые там были. Говорят, что помнят. Очень приятно.

— Оглядываясь на свою карьеру, вы довольны тем, как реализовали себя как хоккеист? Или что-то бы изменили?

— Всегда хочется большего, но я доволен. Не менял бы ничего. Прошлое не стоит ворошить. Из него можно разве что сделать какие-то выводы.

— Ваш сын Иван тоже играл в хоккей. Как сейчас у него обстоят дела?

— У меня сын и три дочери. Ваня — самый старший. На данный момент он в хоккей не играет. Занимается учебой и собирается поступать в университет. Закончил играть два года назад.

— Расстроились тому, что он не пошел по вашим стопам и не стал хоккеистом?

— Я приму любую его позицию и всегда его поддержу в том, чем он хочет заниматься. Учеба, теннис — неважно, какое это будет направление. Это его выбор. Родители не могут выбирать за ребенка. Они должны только помогать и направлять. Все в жизни мы делаем ради эмоций. И нужно заниматься тем, что тебе их дарит.

—Какие цели ставите перед собой на ближайшие годы?

— Вырасти в отличного специалиста. Выиграть Кубок Гагарина. Как в качестве тренера, так и в роли генерального менеджера клуба. Передо мной большие цели и задачи. Надеюсь, я внесу большой вклад в российский хоккей, что в итоге поможет и нашей сборной.

Андрей Зюзин
Родился 21 января 1978 года в Уфе.
Защитник, воспитанник школы «Салавата Юлаева». Задрафтован в 1996 году «Сан-Хосе» под 2-м номером.
До отъезда в Северную Америку выступал за «Салават Юлаев» (1994-1997).
В НХЛ играл за «Сан-Хосе» (1997-1999), «Тампу» (1999-2001), «Нью-Джерси» (2001-2002), «Миннесоту» (2002-2006), «Калгари» (2006-2007), «Чикаго» (2007-2008).
На время локаута в сезоне-2004/05 вернулся в Россию, где выступал за «Салават Юлаев» и «Северсталь».
Выступления в КХЛ: СКА (2008-2010), «Атлант» (2010-2011).
После КХЛ с 2011 по 2014 год поиграл за швейцарский «Биль», австрийский «Клагенфурт», российский «Рубин», казахстанский «Алматы», украинский «Белый Барс» и белорусский «Витебск».
Трижды бронзовый призер чемпионатов России (1995, 1996, 1997), чемпион Европы среди юниоров (1996), бронзовый призер молодежного чемпионата мира (1996 и 1997).