А был ли "зверь"?

Андрей КУЗНЕЦОВ

Самое мерзкое, что могло вылезти на свет божий в скандале с Семеном Варламовым, – публичное полоскание грязного белья участниками процесса. В пятницу утром эти подробности появились в американских СМИ. Предсказуемо, что заниматься душевным стриптизом начала отнюдь не сторона вратаря олимпийской сборной России. Якобы пострадавшая от хоккеиста модель Евгения Вавринюк попыталась убедить весь мир в ужасном состоянии морального облика своего бывшего бойфренда.

Оговорюсь сразу: вся тема бытового конфликта отдает таким неприятным душком, что разбираться и копаться в подробностях – удовольствие сомнительное. Но коль скоро об этом процессе теперь известно даже мышам из энхаэловских раздевалок, обходить ее молчанием нельзя. По одной причине. Парадокс, но отдающее привкусом гнильцы выступление мисс Вавринюк окончательно убеждает в одном. Варламов совершенно ни в чем не виноват, а весь скандал – попытка опорочить звездного вратаря и получить какие-то дивиденды. Вряд ли только моральные.

Говоря о деле Варламова, нужно понимать одну простую вещь. Неважно, как звучит тема скандального процесса. Важно, что в показаниях лукавить и извращать истину будут обе стороны. И дело суда, в общем-то, разобраться, у кого больше нестыковок, недосказанности или откровенной лжи. При этом существует пункт о презумпции невиновности. Значит, чем серьезнее тема процесса, тем более убедительным должно быть обвинение. Уличая людей в серьезных проступках, оно обязано оперировать фактами, неопровержимыми доказательствами – свидетелями, фотографиями, рентгеновскими снимками и заключениями экспертов высокого уровня. Без выстроенной на таком прочном фундаменте позиции попытка уличить людей во всех смертных грехах превращается в демагогию.

На видеозаписи интервью Вавринюк североамериканским журналистам видно, что ее рассказ о страданиях представляет собой все что угодно, только не цепь неопровержимых фактов. За 20 с лишним минут не прозвучало ни одного доказательного, заставляющего верить в свою правоту обвинения. Дабы избежать упрека в желании выгородить вратаря, подчеркну: я лишь разбираю то, что мнимая потерпевшая рассказала сама, без всякого нажима со стороны представителей защиты и в присутствии двух адвокатов.

Почему рассказ о последней потасовке выглядит как бессвязный, не позволяющий представить хода событий бред? Почему девушка упорно пытается скрыть, что именно стало причиной так называемых "страшных побоев"?

Почему она утверждает, что конфликт начался с выставленных к дверям вещей, но не упоминает о причине такого шага? Бывшую сожительницу из дома просто так не выгоняют.

Почему после фразы "у нас были потасовки в 2012-м в Ярославле, у которых оказалось много свидетелей" не называются имена, фамилии или количество очевидцев? Почему адвокат не зачитывает показания тех людей хотя бы на условиях анонимности? Вместо этого выдвигается ничем не подкрепленное обвинение в адрес российской полиции, якобы не желавшей делать свою работу.

Зато про размолвку на Мальдивах, у которой в принципе не могло быть свидетелей, рассказывается куда ярче и детальнее, чем о конфликтах в Денвере и Ярославле. Там Вавринюк якобы топили в луже и били по голове велосипедом (!). До гематом. А ведь их на голове не бывает в принципе. Бывают внутричерепные гематомы, но сторона обвинения то ли пренебрегла консультацией врачей, то ли говорила с эскулапами, но ничего не поняла.

Почему Вавринюк, описывая свои "травмы", не показала хоть какую-то бумагу из медицинского учреждения? Почему в один из моментов беседы адвокат испуганно заявил прессе "мы вам ни одного синяка не покажем". Даже существующую, по словам потерпевшей, огромную шишку на голове.

Почему Вавринюк, говоря о 48 бутылках пива, не уточняет, в какой компании с ними разобрался Варламов? Не потому ли, что все понимают: компания даже из четырех взрослых крепких мужиков за восемь часов (обозначенная длительность посиделок) расправится с этим запасом, не особо заметив эффект? Почему количество "выпитых вслед за пивом рюмок крепких напитков" не уточняется в принципе?

И, наконец, последнее. Вас не поразила наигранность интонаций, с которыми Вавринюк рассказывала о вроде бы важных событиях своей жизни? Равнодушные глаза, ни разу не дрогнувший голос, циничные рассуждения о тюрьме. Душевно оскорбленный человек так себя не ведет. Искренние эмоции засветились в ее глазах лишь однажды – в ту секунду, когда были упомянуты миллионы хоккеиста. То ли красивая жизнь начала уплывать из-за трещин в жизни личной, то ли бывшая модель изначально интересовалась контрактным благополучием вратаря. Многие ли из вас после этого эпизода подумали, что она спасает уже не любовный роман, а собственное материальное благополучие? Полагаю, что да.

Созданную стороной обвинения пропагандистскую картину дополняет заученная фраза "я хотела построить семью". Произнесенную с интонацией человека, для которого семья в списке приоритетов на "надцатом" месте. Сказки про угрозы – из той же оперы. Как и призыв "люби людей", адресованный воспитанному, дружелюбному и открытому парню Семену Варламову.

После такого парада демагогии и бездоказательности, который по свой воле устроила сторона обвинения, я ничуть не удивился тому, что суд штата Денвер даже после беглого знакомства с материалами дела отпустил российского вратаря-олимпийца из-под стражи. Не найдя оснований держать "зверя и пьяницу" в тюрьме.